Эрнани из гильдии Актеров aka Сестра Рока

Итак, произнес некто холодный и рассудительный внутри меня, его высочество Леран... старший брат, претендент на престол, некромант. И прочее... коротко остриженные тускло— серые волосы, глубоко посаженные глаза под густыми бровями, резко выступающие скулы. Кожа так туго обтягивала лицо, что казалась мертвым пергаментом, наклеенным на кости черепа. Под внешним ярким, солнечным оперением скрывалась душа, которой было ненавистно все живое. Принц на мгновение, всего лишь на краткий миг утерял контроль над своей маской, но я уловила хищный блеск в фамильных серых глазах и гримасу презрительной жалости на узком лице. Этого человека сжигала всеобъемлющая ненависть, порожденная, вероятно, осознанием своей мнимой физической неполноценности... пожирающая каждое чуждое начинание, долженствующее подарить процветание любому, кроме него самого.

— Ты задержалась, сестра, — поднимаясь по ступеням чуть впереди принцессы, заметил Леран, — мы уже начали волноваться.

— Да...? — равнодушно качнула головой верей-аали, — случились небольшие неприятности по дороге сюда...

— Надеюсь, никто не пострадал? — в притворном испуге всплеснул руками принц.

— Нет... — ее высочество поднялась, сопровождаемая шелестом и колыханием многочисленных складок серебристого дорожного одеяния, к терпеливо ожидающим ее персонам, и едва заметно склонила голову, — приветствую вас, господа. Милорд сенешаль, саи-сер Дареан, капитан Даверрея...

Саи-сер Дареан, значит. Бастард королевской крови, брат короля, избран регентом на период междуцарствия лордами или объявлен таковым по завещанию? Не так уж и стар, но видно, что в молодости он не блистал красотой, являя собой живое анатомическое пособие. Возможно, это фамильное... болезненная худоба и тонкая кость? Принцесса не очень похожа на брата... Интересно, теперь он имеет право на два голоса в чью-то пользу, как регент и как лорд, или только один? Он явно старается держаться от верей-аали как можно дальше.

Приветствия не затянулись, сенешаль поцеловал руку гостье, регент склонился в умеренно вежливом поклоне, капитан отсалютовала мечом. Никто не проявил ни откровенной неприязни, ни явной симпатии... все строго по протоколу, ничего лишнего. Сражение будет впереди. Впрочем, кое-что сразу становится понятно — капитан обязана сохранять нейтралитет, и ей совершенно некогда принимать участие в выборах, потому что на Кромке во время междуцарствия неспокойно.

— В Западное крыло, ваше высочество, вы не возражаете? — донесся до меня хрипловатый голос сенешаля. Принцесса молча склонила голову и вошла внутрь.

Как только она в сопровождении лорда Рилана, сенешаля, регента и принца скрылась внутри замка, капитан энергично принялась раздавать приказы, быстро сбежав по ступеням. Под ее руководством карету мгновенно разгрузили появившиеся, будто из ниоткуда, слуги, они же увели коней направо, к стене, где была пристроена конюшня и каретный сарай, а испуганно озирающиеся прислужники принцессы в сопровождении полудесятка стражей и наемников строем отправились мимо главного входа налево, огибая серые стены, украшенные бессодержательными барельефами.

Именно в этот момент я поняла, что за нашим прибытием наблюдал кто-то еще, потому что он перенес внимание на меня... Впрочем, скорее на Грейнарра, который уверенно шагал по дороге мимо арочного перехода, соединяющего Северное крыло с главным корпусом. Немного неуклюжая громада возвышалась даже над сторожевыми башнями, а в переходах много раз перестраиваемого и надстраимового дворца можно было заблудиться. Первый этаж этого здания был сложен из того же черно-красного камня, что и основание стены... древняя мозаичная кладка скрывала в своих недрах множество секретов и тайных ходов, а в его подземельях сохранился Зеркальный и старый Тронный залы, где хранился Кровавый ключ, замыкающий это место.

Исподтишка оглядываясь, я, поравнявшись с ним, сказала, пытаясь стряхнуть липкую паутину слежения:

— Проследите, чтоб мой багаж доставили по назначению... это важно, — не хватало, чтобы интересным содержимым моей шкатулки заинтересовался кто-то чужой.

Грей коротко кивнул, сосредоточенно хмурясь. Он так и не накинул плаща, оставаясь в простой кожаной безрукавке, и шагал, рассеянно поглаживая рукоять заткнутого за пояс кинжала. Вновь скользнув безразличным взглядом по пристройкам, чахлым деревцам в кадках вдоль дорожки, я подняла глаза вверх, и мое внимание привлекли башни, в узких стрельчатых окнах которых зияла чернота. Странно, в одном из них чувствуется смутное движение... именно чувствуется, потому что в глубокой бархатной тьме невозможно ничего разглядеть.

Кто ты, смотрящий?

Третий этаж западного крыла был предоставлен в полное распоряжение принцессы Ирин. И здесь заблудиться было совершенно невозможно. Единственная лестница выводила в недлинный широкий коридор, освещенный слегка чадящими факелами, где было всего несколько дверей. Две караулки, четыре гостиные и дверь, ведущая в апартаменты принцессы. И гнетущая, мрачная атмосфера, шлейфом тянущаяся за верей-аали, грациозно вплывающей на площадку перед лестницей.

Она благосклонно кивнула замершим у стены слугам из местных, довольно и предвкушающе облизнула губы... раскинула руки... от нее сильно потянуло холодом и смертью... тени на стенах колыхнулись, когда жадная сила коснулась каждого из присутствующих, отбирая чуть-чуть жизни.

В голову будто вонзилась раскаленная игла. Опершись спиной о косяк, я потерла виски. В этих стенах магия верей-аали будто бы резонирует, отражаясь от стен, и, накладываясь сама на себя, усиливается... принцесса довольно улыбнулась и, поманив пальцем полуобморочных и бледных вовсе не от природы горничных, скрылась за дверями покоев, шелестя серыми шелками. Граф оглядел перекошенные лица наемников и слуг... рыкнул недовольно:

— Займитесь делом! А ты, — в серо-зеленых глазах, устремленных на меня, мелькнуло раздражение, — жди здесь! Грей... идем.

Взметнулся черно-синий плащ и граф с телохранителем последовали за принцессой. Вы раздражены, лорд Рилан? Чем? Может быть, прибыв сюда, вновь ощутили всю ничтожность ваших устремлений? Или вас подавляет осознание чужого величия? И жажда все такой же недоступной, далекой власти, которая принадлежит не вам? Зависть и жадность, недостойные и столь обыденные чувства... очень часто именно они являются первопричиной бед, что обрушиваются на мир.

Зависть... она бывает разной. Моя — тихая, бесконечно язвительная, упрямая, раз за разом заставляла подниматься с земли и делать шаг навстречу учителю. Безучастно следя за танцем теней на противоположной стене, я ожидала приглашения в покои принцессы Ирин и вспоминала... Суета окружающего мира отдалилась...люди, привычно замершие на страже у лестницы и широких дверей из черного дерева, капитан, гоняющий без продыху свободных от дежурства подчиненных, слуги, перетаскивающие багаж с проворством помилованных смертников...

Зависть и упорство сделали из меня мастера, а жадность определила мой извилистый путь. Хотя... не жадность, а жажда, жажда новых мест, новых встреч, новых впечатлений.

Начав учебу слишком поздно, я не могла сравниться с ровесниками, танцующими на канатах едва ли не с рождения. Но так хотелось... и зависть к тем, кто с легкостью жонглировал острейшими кинжалами, сливаясь в двойной серебристый вихрь стремительной раккаты, сделала то, что не смогли ни талант, ни ум... Знание и умение вошли в юное тело, сделав его гибким и опасным. Инстинкты хищника уравновесили хрупкий разум, рассыпавшийся на тысячи осколков и собравшийся вновь, уже совершенно по иному... Слившись в единое целое, они переплавили, воссоздали нечто новое, сила изменения и пластика постоянства вобрали в себя чужой опыт, трансформируя и подчиняя... Вихрь торжества поднялся в глубине души, когда, увернувшись от оббитого железом сапога, я услышала от него почти покорное:

— Хорошо, я буду учить тебя, Эрнани...

Пусть двойное ученичество не было легким, и в чем-то я всегда уступала тем, кто с рождения воспринимал науку сражения, все мучения окупились. Когда в один отчаянно прекрасный день, отплевываясь от весенней грязи и навоза, из круга поединков вышла подмастерье — фаталь.

Странно, но именно я, из марева давнего прошлого услышала неторопливые, уверенные шаги напряженного настоящего. Может быть, потому что впереди вестника неприятностей неслась волна странной чужеродной силы, перебивающей уже ставший почти привычным дерганный ритм дыхания Вуали. Нюх собаки тоже притупляется, если запах слишком сильный...

Раздувая ноздри, я выпрямилась, невольно обращаясь к кальке Охотника, и пристально уставилась на лестницу. Кто ты? Что несет этот мощный пенистый прилив? Чужака, которому не стоит видеть меня... Молчание приближенных обеспечивалось самым надежным способом, а для прочих... на миг сосредоточившись, изменилась. Вовремя.

Он неспешно выступил из сумрака, в который была погружена лестница. Сухой, тонкий и гибкий, но очень опасный, как неумиротворенные травы Степи, затянутый в вызывающе черное одеяние, отчего матовая кожа казалась еще белее. Я склонилась в неторопливом придворном поклоне...

— Ваше высочество... ваш покорный слуга, — медоточиво прожурчала я, не разгибаясь. И только тут все прочие заметили его появление. Капитан стремительно развернулся, стражники вытянулись во фрунт, слуги испуганно столпившись в углу, попадали на колени. Очень похоже на переполох в курятнике, куда неожиданно заявился онгейнский рыжий пес...

— Чем мы, ничтожные, можем услужить вашему высочеству? — продолжила я, выпрямляясь, уверено взирая на сохраняющего маску легкой рассеянной скуки человека... человека ли? Но его цепкий взгляд стремительно обежал коридор, мгновенно сосчитав и оценив присутствующих... задержался на мне и вновь обратился внутрь.

— Ты кто? — недоуменно вздернул бровь принц.

— Сер Сирин, к вашим услугам, — вновь поклонилась я.

— Представь меня, — он неторопливо двинулся по коридору, являя моему оценивающему взору спокойную, легкую походку уверенного в своих силах властелина. И абсолютно чуждая, разливающаяся вокруг него сила, являлась гарантом его безопасности...

Я послушно двинулась следом сквозь замершее время, мимо окаменевших от неожиданности людей, раздвигая губы в подхалимской улыбке профессионального дворецкого. Спорить с этим человеком будет только самоубийца. Мужчина замер у резных створок, сложив руки на груди и насмешливо кривя губы при виде произведенного эффекта. Итак... тук, тук-тук-тук, тук-тук, и неторопливо распахивая дверь, я попросила каплю удачи... дабы заклинание, наложенное на нее, подождало с исполнением задачи.

— К вам посетитель, ваше высочество...

Клочья яростной силы взметнулись и опали, когда замершая среди алого бархата стен женщина резко обернулась и увидела...

Граф Новары непроизвольно напрягся, выдвигаясь вперед, Грейнарр невозмутимо посмотрел на меня, отступив к широкой арке...

— Его высочество принц Рил'аанд, владетель Эйвара и прилегающих земель!

Не дожидаясь приказа, пропустила шагнувшего в резко сгустившийся воздух гостиной принца и выскользнула назад, в коридор, совершенно не желая выяснять, что привело сюда Черного принца Эйвара...

Подменыш... не удивительно, с такой внешностью! Угольно черные волосы, в которых уже струится седина, ярко-синие глаза — почему? В роду, где светлые волосы и глаза доминировали так долго, что стали неотъемлемым признаком высшей аристократии... И все же вы человек, принц, хотя кровь Элиарри, доставшаяся, наверное, от прадеда-подменыша, добавила вам Силы. Тонкой, действующей исподтишка, подтачивающей разум и тело. Только постоянный контроль за ней позволяет вам существовать, не сходя с ума. Да еще способность направлять силу вовне, изгоняя из себя...

Уходил он, сопровождаемый той же ватной тишиной, с очень неприятной улыбкой на тонких губах... В его глазах стояло деланное безразличие, а в душе клубилась подлинная, искрящаяся, злобная радость.

Когда пришел мой черед, я бестрепетно шагнула в Алые покои. Быстро огляделась. Две арки вели в глубину помещения. Грей провел меня через левую, по увешанным гобеленами коридору, мимо старинных образчиков монументальной мебели, по дорогим коврам, устилающим холодный пол. Вокруг витал нежилой дух, пахло старостью, тленом... как в домах, куда годами не ступала нога хозяина. Слабый аромат свежести, струйкой вливающийся в коридор из Алой комнаты, был не в силах избавить помещение от стойкого привкуса пыли, тонкой пленкой оседающего на губах.

Прорезанные в стене справа узкие проходы открывали взору большую полукруглую комнату, являющуюся основанием нависающей над зданием башни, беспорядочно уставленную дорогой мебелью. Нелепо и дисгармонично смотрелись рядом старинные кресла в северном стиле и бюро из тахитского дуба с плетеными вставками... я не присматривалась, потому что освещенный желтыми магическими огоньками коридор повернул налево, и за очередной дверью, в типичном дамском будуаре, отделанном в серебристых и белых тонах, на кушетке томно возлежала принцесса.

Замираю в дверях.

— Подойди ближе... — прошелестела она, поднимая руку.

Не хочу... но что делать? Грейнарр отстраненно застыл у входа, привычно опершись на косяк.

— Я прощаю тебе дерзосссть, актриса... только потому, что мой кузен принес благие вести... и твое присутствие все еще необходимо.

Демонстрируя покорность, я преклонила колено в пяти шагах от принцессы. Лорд Рилан стоял на своем привычном месте, чуть позади кушетки... на его усталом лице залегли тени. Поигрывая каким-то кулоном, он исподлобья взглянул на меня, и в его глазах проступило такое горячее желание немедленно уничтожить жалкую актрису, что я даже умилилась. Спасибо за предупреждение, теперь я буду вдвое, нет, втрое осторожнее!

Холодные, чужие серые глаза на таком знакомом лице изучающе скользили по моей фигуре.

— Хорошо... приводи себя в порядок, сегодня тебе придется занять мое место на первом собрании выборщиков. А я... впрочем, тебя это не касается.

Я еще ниже склонила голову, скрывая лицо, искаженное гримасой боли. Аура верей-аали едва не касалась моей кожи, обдавая ароматом смерти и тлена, холодя и обжигая одновременно... потому что, заметив за одной из драпировок безжизненно распластанное тело, приглушенные близостью Изнанки чувства встрепенулись. Маленькая нежная ручка со скрюченными в приступе жуткой боли пальцами, розовато-синие ногти с кровавыми ободками... одна из горничных. Увы...

— Моя госпожа, — напомнил о себе лорд Рилан, — пора.

— Хорошо. Поднимиссссь... — прошелестела принцесса мне, и, вставая, добавила, — граф, отдайте амулет...

Отступив назад, я пристально уставилась на одну из стен, не желая встречаться глазами ни с графом, ни с сытой верей-аали. Текучим хищным движением она подошла к стене, положила на нее холеную ладонь, на миг застыв фарфоровой статуей. Порыв ледяного ветра огладил виски, и задрапированная синим расшитым шелком дверь скрипнула, открывая темный, узкий проход. Не медля, принцесса изящно и стремительно скрылась в тайном ходу.