Бездна 3

Как ни странно, но в этот раз предчувствия его обманули. Мы продолжили бежать, а по сторонам вдруг начали появляться расплывчатые светлые пятна. Потом спуск и вовсе прекратился, и я ощутил под ногами что-то, вроде уступа. Споткнулся раз, другой и лишь после третьего раза до меня дошло, что мы идём по ступеням.

— Это что, лестница? — спросила Оля. — Где мы?

Невзирая на то, что обе стороны подъёма сверкали зарницы, всё это весьма походило на Бесконечную лестницу, где мне повезло побывать целых два раза. Я не ощущал ладоней женщин, только что бывших рядом и лишь слышал чьи-то хриплые, от волнения, голоса. Ступени тянулись бесконечно и подъёму конца краю не было.

Но чёрт возьми, мы просто никак не могли оказаться на Бесконечной лестнице! И дело даже не в том, что это нарушало правила игры, тут их вообще постоянно нарушали. Но ведь меня же прислали сюда, чтобы я что-то сделал. А вместо этого что? Несколько бессмысленных забегов, вереница дурацких событий и всё? А Оксанка с её просьбой спасти и обещанием помочь?

Что, мать его, происходит?

Я остановился и тотчас зарницы исчезли. Я немного постоял в абсолютном мраке и пошёл вправо. Тотчас сообразил, что опять поднимаюсь по ступеням. Выругался, повернулся и попытался спуститься. А хрена там! Ступени всё время вели вверх. Думаю, что если бы остановился надолго, то это активировало режим эскалатора.

— Эй! — заорал я, стоя на месте. — Есть тут кто?

Молчание и ощущение движения вверх. Чёрт, да это была просто шутка! Вы что, шуток не понимаете? Бляха-муха и точно: в рожу дует встречный ветер и это при том, что я продолжаю стоять. Похоже, что меня весьма настойчиво выпроваживают из Бездны. И главное, что нет никакой возможности саботировать этот процесс. Что происходит в этом долбанном мире? Меня вышвыривают из смертоносного места, а я думаю, как вернуться обратно.

Ну и кроме того, я отлично знал фокусы Бесконечной лестницы и под ложечкой начинало сладко посасывать от предвкушения, грядущего мозговыноса. Ну, знаете, все эти шаги за спиной и шёпоты в башке. М-м, обожаю!

Но тут я, оказывается, зря переживал. Вокруг стояла полная тишина, мало того, перестали подмигивать светлые пятна и напрочь пропало ощущение движения вверх. Пребывая в замешательстве, я сделал шаг вперёд и шлёпнулся на пол. Почему? А потому, мать его, что пытался стать на следующую ступень, а её не было! И вообще, я лежал на абсолютно ровной поверхности. Это так, к слову.

В следующее мгновение, кто-то попытался раздавить пальцы левой руки и одновременно меня сильно пнули в правое бедро. Тот, который топтался на пальцах, тихо взвизгнул, а 'футболист' так же тихо выматерился. Оба голоса я знал, а спустя секунду послышался и третий.

Визжала Диана, пинала меня и материлась Валя, а вопрос задал Семён:

— Что, блядь, происходит? Где мы?

— Сёма, ты здесь? — о и сука-Юля здесь. — Уже нехуёво...Нужно бы как-то осветить это афроамериканское очко

— Ага, — согласился я, сворачиваясь в клубок. — И перестаньте топтаться на моих, блядь, ногах и руках.

— Кто тут? — опять Диана. — На полу что-то есть!

— На полу есть я, а вы, бляха-муха, топчетесь на моих пальцах!

Послышался щелчок, за ним — второй и в темноте вспыхнул огонёк зажигалки. В его слабом сете люди вокруг казались тенями, а вот их тени приобрели плотность настоящих материальных существ. Помотав башкой, чтобы избавиться от дурацкого видения, я начал подниматься.

— Как это мы тут умудрились оказаться? — Семён поднял руку с зажигалкой повыше. — тут же ни окон, ни дверей...

И верно, мы стояли посреди маленькой квадратной комнатушки с низким потолком. Как ни странно, но с потолка свисал взаправдашний электрический провод, а в углу помещеньица стоя колченогий табурет.

— Ну вот насчёт двери ты не совсем прав, — одна из теней слилась с тёмной стеной и тут же послышался треск ломаемого дерева. — Да помогите же мне, мать вашу!

Честно, я вообще ни хрена не мог понять, однако же решил помочь и навалился на потрескивающую поверхность. Треск тут же стал намного громче, ап потом с громким хлопком дверь или что оно там было, поддалась и мы вывалились наружу. Я опять не удержался на ногах и хлопнулся на дверь, приложившись об неё лбом.

Совсем неудивительно, что следующие пару минут я не видел ни хрена, кроме замысловатых огненных узоров.

Спустя некоторое время от начала моей невольной медитации, некая добрая душа всё же решила мне помочь. Эта добрая душа, а точнее — её рука, взяла меня за шиворот и подняла над землёй. Жёлтые мячики ещё продолжали порхать перед глазами, но сквозь них уже начал проступать сумрачные свет и силуэты, весьма напоминающие. Чёрт побери, мы стояли посреди улицы и тёмные силуэты вокруг оказались ничем иным, как многоэтажками.

— Это — дома? — неуверенно выдохнула Валя.

Ей никто не ответил. Да и что, собственно, отвечать-то? Похоже, как будто реально вернулись в родной город. Я даже узнавал проспект Мира, недалеко от тетра, откуда мы прошлый раз ныряли в Бездну, но...Почему на центральном проспекте города нет ни единого человека и ни единой машины? Судя по цвету неба, то ли ранний вечер, то ли позднее утро, так что тут должно быть весьма многолюдно. Да и в домах не горит ни единого огонька.

— Небо тут какое-то странное. — протянул Семён. Судя по всему, именно он и поднял меня на ноги.

— Только небо? — удивилась Юля. Я обратил внимание на то, что она стоит в такой позе, точно собирается от кого-то отбиваться. Да, чёрт побери, я и сам ощущал на себе десятки, а то и сотни враждебных взглядов, точно в кожу со всех сторон тыкали острыми иглами. Ну или, как мощные прожектора. — То есть, блядь больше тебя нихуя не смущает, да?

— Для зимы — как-то чересчур тепло, -заметила Валя. — И людей ни хрена не видно, странно как-то.

— Похоже на декорации к какому-то фильму, — подала голос Диана. — Доводилось как-то сниматься. Думаю, что ни хрена мы не вернулись. И куда пропала остальные малохольные?

— Это ты сейчас что-то про мою жену квакнула? — я повернулся, рассматривая кривую усмешку на лице женщины. — Вот хочешь верь, хочешь -нет, но малохольной большинство здесь считает именно тебя.

— Мне — похер, — она фыркнула. — А так, нужно быстрее разобраться, куда нас занесло и как отсюда выбираться. У меня в заднице прям свербит: чую, что совсем скоро начнётся какая-то мерзопакость.

— Эй, а откуда мы вообще вышли? — вдруг спросил Семён и все принялись вертеть головами. — Мы же, бля, стоим посреди улицы...

И точно, если нас не отнесло воздушной волной от какого-то из офисов, самый ближайший из коих располагался метрах, эдак в тридцати, выходило, что помещение, где мы появились, просто растворилось в воздухе.

— Идём, — сказал я и первым пошёл вперёд. Вот ещё одна странность: асфальт под ногами пружинил, словно резина. А на вид — так самый обычный асфальт. Ладно, неважно. Я направлялся к ближайшему зданию, первый этаж которого занимали какие-то офисы и магазины. Срочно нужно было убедиться в том, что это — не реальный мир, а лишь его имитация. А там, фиг его знает, может началась война и всех эвакуировали. А асфальт...Ну фиг его знает, мне очень хотелось, чтобы мир оказался нашим, настоящим.

Да хрен там, как и следовало ожидать. На вывесках корчило рожи то самое лицо, которое я неоднократно имел счастье наблюдать в Бездне. В этот раз на унылой роже было написано что-то вроде насмешки. По ходу, этот тип был в курсе наших похождений. Вместо названий — каракули, от которых почему-то мороз драл по коже, а за стёклами витрин — непроглядная тьма.

— Я же говорю — декорация, — сказала Диана из-за моего плеча. — Или, чего похуже.

— Да что может быть хуже-то? — спросила Валя и тут же ответила сама себе. — Впрочем...Из Бездны можно было хотя бы выбраться, а тут вообще ни фига не ясно.

Я обернулся и посмотрел направо-налево. Куда идти, мать его? Внутренние чувства вежливо помалкивали, и Оксанка тоже не давала о себе знать. М-да, с такой техподдержкой я хрен куда доберусь и хрен кого отсюда вытащу.

— Слышите? — вдруг спросила Юля и нахмурилась. — Как думаете, что бы это могло быть? Эй, старожилы, мать вашу!

Старожилы слышали. Поначалу это напоминало комариный писк, однако становилось громче с каждой секундой.

— Неприятности, — я пожал плечами. — А ты чего ожидала? Всё, как обычно.

Честно, в этот момент я больше всего переживал за Олю. Мы то тут, где бы это самое 'тут' не находилось, а вот куда местные черти утащили мою супругу? Прибыл спасать, называется!

— Это вообще-то похоже на вой, — сказала Валя. — И у меня от него — мурашки по коже.

— Давайте-ка выйдем на середину проспекта, — предложил я и на дружный вопрос: 'Нахрена?' пояснил. — Думаю, там будет лучше видно, кто воет и куда нам лучше всего дёргать.

Теперь уже ни у кого не могло бы возникнуть сомнений в том, что слышим мы именно вой. Но чёрт возьми, почему-то возникло ощущение, что воют не живые существа, а какие-то взбесившиеся механизмы, настолько мёртво вопили приближающиеся твари. От их голосов все, буквально все волосы на теле вставали дыбом, отчего хотелось чесаться. Дурацкое желание, учитывая то, что над нашей группой сгущалась настоящая концентрированная жуть. От этого все старались стать как-то поближе друг к другу.

— Хоть бы какую сраную пукалку сюда, — пробормотала Юля. — Уже бы немного увереннее себя чувствовала.

Мы, как я и предлагал, выбрались на середину проспекта и остановились. Воздух вокруг не шевелился, но мне почему-то казалось, что рядом медленно катятся призрачные тёмные волны. Каждый раз, когда такая проходила мимо, я ощущал леденящий озноб, от которого начинали клацать зубы. Небо стало абсолютным мраком, в котором напрочь исчезли верхушки многоэтажек. Теперь здания вокруг походили на гладкие плоские камни исполинских размеров.

Чёрт возьми, они напоминали гигантские надгробия!

— Там, — пробормотала Валя и указала пальцем. — Кажется, там что-то движется.

Если бы мы оказались в родном городе, то в указанном направлении находилась бы пригородная автостанция. Что на его месте находилось здесь, понятия не имею, но там определённо что-то перемещалось. Вой усиливался и в нём проявлялись неприятные скрежещущие нотки, как будто напильником вели по жести. М-да и до этого было неплохо, а теперь — просто прелестно!

— Быстро бегут, — сказал Семён и сделал шаг. — Пора бы и на лыжи...

Вот есть среди нас некоторые люди, которые фишку просекаю просто на раз-два. В прошлой ходке это были Череп с Лисом, а теперь — этот лысый здоровяк. Не успел он закончить фразу, как сорвался с места и побежал, что есть духу. Это послужило своего рода объявлением начала забега, потому что все немедленно рванули следом за лидером. Вот такие мы все собрались нелюбопытные: нет, чтобы задержаться, посмотреть, кто же издаёт эти интригующие звуки, пообщаться с 'соловьями'.

Нет в нас больше романтизма.

Блин, как же сильно сбивало с толку то, насколько окружающее напоминало родной город. Всё время казалось, что вот-вот и навстречу выйдет группа людей или мигнёт фарами автомобиль. Однако эти чувства и мысли отступали, а в реальности мы со всех ног драпали от неведомой опасности. Не хотелось даже думать о том, что с нами могут сделать твари, издающие столь жуткие звуки.

А после стало и не до тревожных мыслей. Дыхание окончательно сбилось, в голове и груди пульсировал тяжёлый жар, а ноги казались неповоротливыми брёвнам, не умеющими сгибаться. Чтобы только поднять и переместить эти неповоротливые хреновины приходилось тратить прорву сил. А этих самых сил оставалось всё меньше. А вот вой, напротив — всё громче. И сквозь вой (да как они могут так выть, без остановки?) я различал топот множества ног. По ходу эти сволочи могли не только выть без остановки, но и бегать, не уставая. Классно им!

Кстати, мелькнула в раскалённом могу странная мысль, а есть ли в этом странном месте что-то подобное смене суток? Может быть, как в старых сказках, стоит прокукарекать петуху, и вся нечисть тут же сгинет, спрятавшись в глубокие норы?

Это ж прикиньте, как я устал, если такая хрень в башку полезла!

Мы бежали мимо типа городского парка или что тут заменяло парк. Высокая ограда, оплетённая у нас густым диким виноградом, здесь оказалась покрыта чёрными блестящими отростками, вроде щупалец. Эта дрянь, кроме своего отвратительно вида оказалась ещё и агрессивной: стоило Вале приблизиться к забору метров на пять, как чёрный отросток молниеносно метнулся к ногам девушки. Валентина громко взвизгнула и ускорила бег. Остальные просто молча отбежали подальше от злобного декора.

Твою мать! Как я мог прежде называть Бездну средоточием Безумия, если существует ещё и вот это! Да по сравнению с пародией на родные места чистилище казалось обжитым и уютным, как кресло перед телевизором. Оставалось ностальгировать. Там, по крайней мере, действовали хоть какие-то правила, а здесь...А здесь мы просто бежали, приближая тот славный момент, когда напрочь откажут ноги.

Кстати, вот этот спуск, который идёт мимо парка, должен привести к берегу моря. Там стоит высокий металлический мост, по которому можно пройти над железнодорожными путями и спуститься на песчаное побережье. В смысле, у нас можно спуститься, а тут...А здесь, если нас прижмут к воде, то придётся плыть. А плаваю я не очень хорошо. И это, если по воде.

Впрочем, до моря мы так и не добежали. Где-то на середине спуска силы окончательно оставили Валю, и она с тихими проклятиями опустилась на асфальт. Диана пробежала ещё с десяток шагов и тоже остановилась, присев на корточки. Юля и Семён топотали где-то впереди, а я замедлил шаг и замер, тяжело дыша. Не знаю, чего было больше в моём поступке: благородства или просто усталости, но я решил остаться с женщинами и будь что будет.

А ничего не было. Тихо. Только звуки удаляющихся шагов. Нас больше никто не преследовал, не рычал, не вопил и не скрежетал. По обе стороны дороги стояли тёмные силуэты деревьев, больше похожие на фигурки, вырезанные из толстой бумаги. На небе — ни звезды, но откуда-то всё же поступала толика света, позволяющая видеть окружающее шагов эдак на тридцать.

— Слышали анекдот? — прохрипела Валя и Диана дико уставилась на неё. Я, сиськастую, если честно понимал: какой, нахрен, анекдот в такой ситуации? Тем не менее, Валентина продолжала, рассматривая мягкий асфальт, на котором сидела. — Приходит чел в ресторан и заказывает лобстера. Его подводят к аквариуму и чел выбирает самого большого и красивого. Лобстера вытаскивают, хренак по башке серебряным молоточком — готов — на блюде уносят на кухню. Там повар достаёт из холодильника крабовые палки, а лобстера отпускают обратно в аквариум. И вот в аквариуме бедный лобстер прижимается головой к стеклу и плачет: 'Мать его, ну когда же я нахрен сдохну?' — Валя подняла лицо, и я увидел слёзы на её щеках. — Когда же я, нахрен, сдохну?

— На днях, а то и раньше, — я подошёл и протянул руку. — Чего ревёшь? Живы остались и то хорошо.

— А если кому чего не нравится, — каркнула Диана, — то можно было не бежать и уже бы всё закончилось.