Рукопись, найденная на заброшенной станции. 4. Пират

— Аратанских блюд у нас нет. — Утвердительно-вопросительно произнесла Гульша, поднося мне то же, что и Умиде.

— Конечно. Спасибо. — Откликнулся я.

Ужин был скорее поводом для подробных расспросов. Я отвечал кратко, часто односложно, в основном приходилось отдуваться Умиде. Наконец Умида похвасталсь:

— А я себе руки-ноги сделала!

— Молодец, девочка!

— Ух-ты, покажи! — Это своей подростковой непосредственностью отличилась Гульша.

Умида встала, рукава её комбеза скатались в безрукавку, брючины — в шорты, прошлась в центре круга, повернулась так и сяк и снова села около меня.

— Хорошо, что ты вернулась в семью, мы по тебе скучали. — Произнесла женщина в годах, та что сидела с детьми, Калима. Сидела она с другой стороны от дедка. Калима оглядела остальных, все притихли, пауза начала затягиваться.

— Ты ведь вернулась в семью, Уми, и супруга с собой привела? — Уже акцентировано-встревожено спросила Калима и уставилась на нас с Умидой, ожидая подтверждения своим словам.

— Нет, тётя, у нас контракт не закончен.

— Ну, это не страшно, закончится — возвращайтесь. — Калима успокоилась, расслабилась и продолжила. — Супруг твой нам глянулся, так что контракт закончится и возвращайтесь. — Повторила она своё предложение.

— Это я попросила дочку приехать. — Завладела общим вниманием тёща. — Помнишь, Касими, я хотела в пансионат съехать, вот дочка с зятем за мной и прилетели.

— Хурраа, дорогая, ну зачем тебе пансионат? — Вступил в беседу Касими. — Посмотри, какая у тебя дочка красивая, зять справный. Службу закончат, вернутся, детишки пойдут, кто с ними сидеть будет? Ведь так?

— Не совсем. — Высказался я. — После контракта мы полетим в университет.

— В университет? И что там делать?

— Учиться. — Пожал плечами я.

— И долго там учиться?

— Точно не знаю, но дело не быстрое.

— А зачем тебе это? И зачем это Уми? Вот посмотри как мы живём — не горюем. Творим в своё удовольствие, а нам за это денежки идут. Опять же в семье.

— Не. В университет хочу.

— А Умида?

— Жена с мужем — как нитка с иголкой, куда он, туда и она, иначе дела не будет. Со мной поедет.

— Ну ладно ты, а она что там делать будет? Тоже учиться?

— Разберёмся. — Ответил я, показывая своим тоном, что ставлю в разговоре точку. Касими это уловил и переключился на тёщу.

— Хурраа, дорогая! Сейчас акции растут. Нельзя их сейчас продавать! Я не могу сейчас выделить долю.

— И в прошлый раз ты то же самое говорил, только акции падали.

— Ну да, и в прошлый раз было нельзя...

— На взнос мне хватит, дочке с зятем спасибо. А ты уж постарайся, найди момент.

— Хурраа, ну что ты...

— Я же тебе говорила, как Мурси умер, так мне жизнь не мила стала, не могу я здесь больше...

Повисла пауза. Пауза, приличествующая моменту, когда заговорили об умершем. Не просто об умершем, а близком умершем.

— Да понимаю. Это для нас всех большая утрата. — Попытался закончить паузу Касими. Но пауза не закончилась, а, чуть слова слетели с губ, продолжилась.

— Так что, получается, в семью вы не войдёте? — Громко спросила Закия, женщина из тех, что помоложе.

— Получается что нет. — Ответила Умида.

— А зачем мы тебя в мир отправляли? Мужа найти и в семью привести. Ты что не видишь? Нам мужчин в семье не хватает!

— Вообще-то у меня кое-чего не хватало...

— Так ведь справилась же. А теперь нужно и о семье подумать. Почему ты мужчине своему не рассказала про наш оазис любви?

— Ну Заки, я же просила... — Раздосадовано пробормотала Уми.

— Себе решила зажать, с нами поделиться не хочешь? А помнишь, мы для тебя ничего не жалели. Помнишь, на твоё совершеннолетие какой мы подарок тебе сделали? Как все наши мужчины тебя ласкали! Как любили! Как гадали наконец, от кого из них ты забеременела! И вот ты мужчиной поделиться не хочешь? Аратанец — это не плохо. Аратанцы вообще в сексе свободные. Несколько легковесны и ветрены, ну да это не страшно...

"Вот мне и приоткрылась частица Умидиного прошлого. И мне оно не слишком нравится. Точнее совсем не нравится. Ну а с другой стороны, что было — то прошло, и могу ли я её за прошлое осуждать? Сам-то тоже не девственник..." — Подумал я, пытаясь не завестись.

— Казак! — Обратилась Закия ко мне. — Смотри сколько красивых женщин жаждет твоей любви! Тебя ждёт феерическая ночь!

Я вынырнул из своих мыслей и волей-неволей оглянулся на Умиду. Она сидела опустив глаза в пол.

— За Умиду не переживай. — Продолжила Закия. — Она против не будет. Да и некогда ей будет. Наши мальчики по ней соскучились...

Я глянул на мальчиков. Они действительно соскучились. И меня это разозлило. "Вот как! Отдай жену дяде, а сам ступай к бд..и!" — Выругался я, и меня это почти успокоило. — "Вот так и бывает: женился на молодой красавице, а еб..ь изволь старых тёток..." Нет. Так-то женщины были не старые. С голодухи или под водочку вполне сгодились бы. Но менять Уми на них?

— Ну же, Казак! Смелее!

"А ведь она меня подначивает, на слабо берёт." — Похоже, что все ждут моего ответа. Я снова бросил взгляд на мальчиков. Оп-па, а на Умиду-то они больше не смотрят. Как-то меньше они стали, будто спрятаться хотят!

— Нет. — Произнёс я.

— Казак! Ты просто не представляешь, что это такое! Все мужчины хотят больше женщин! Что с тобой-то не так?

— Лучше меньше, да лучше. — Вспомнил я Владимира Ильича.

— Мы что, тебе не нравимся? Мы что, не красивые? — Повысила голос Закия.

— Красивые. — Ответил я в противовес не повышая голоса и продолжил: — Хурраа-ханум, какие у Вас планы? Когда мы можем отправляться?

— Я собиралась немного разобрать вещи... — Тещин голос показал, что она расстроена.

— Умида! — Мой голос прозвучал резче, чем мне хотелось бы. — Может нам стоит заночевать в гостинице?

— Не нужно никаких гостиниц. — Вмешался Касими. — Хурраа, подготовь Умидину детскую. — Затем он повернулся и веско припечатал: — Уймись, Закия!

— Сейчас всё сделаю. — Ответила тёща дедку с облегчением. — Пойдём, всё покажу. — Обратилась она к нам.

Я поднялся, оставив недоеденную половину на тарелке. Вообще-то это не вежливо, но доедать мне не хотелось. Умида тоже встала, и мы пошли. Умидина детская спальня оказалась в соседнем зале, там где играли детишки. Тот зал оказался меньше и по стене у него в два слоя были небольшие спальни. Нижние пониже — чуть выше моего роста, значит метр деяносто — два метра. Верхние повыше сантиметров на тридцать-сорок.

— Я всё заранее приготовила. — Сказала Хурраа. — По поводу Закии не переживайте, сейчас ей Касими мозги вправит. Отдыхайте.

Мы поднялись по приставной лесенке.

— Это моя подростковая. В детстве я внизу ночевала... Ложимся?

— Можно ли здесь помыться?

— Конечно. Что это я? Пойдём. — Голос Умиды звучал как-то наигранно...

Душевая оказалась в дальнем конце этого же зала в маленьком закутке за последней дверью. Точнее душетуалет, как у Лоры на Марсалле. Ну да не суть. Сначала Умида подождала меня, потом я подождал её. Когда мы снова поднимались по лесенке, в зал толпой прыснули детишки.

— Дети! Хватит беситься! Умываться и спать! — Раздался громкий голос Калимы.

Хлипкая на вид дверца закрылась, и звуки как отрезало. "Хорошая здесь звукоизоляция!" — подумал я.

Уми решила взять инициативу на себя. "Это хорошо." — Подумал я, позволяя уложить себя на спину. — "Сейчас пар спустим и считай что помиримся. Было бы гораздо хуже, если бы она начала скандалить, или пробовать что-то выяснить".

Умида уселась на мне наездницей, поёрзала, пристроилась и медленно, аккуратно, я бы даже сказал печально поскакала на мне как на лошадке. Потом остановилась, улеглась, выпрямила ноги, согнула их, сжимая мои ноги своими коленями. Ещё поёрзала на мне, устраиваясь поудобнее на локтях. Теперь она не лежала на мне, а нависла надо мной, но не вся. Её шикарная грудь от меня не оторвалась, по крайней мере не оторвалась до конца. Я обнял её за спину.

— Вот, так хорошо. За задницу меня не хватай, пока не пора будет...

Ответить я не успел. Умида обхватила меня ладонями за голову и, навалившись, начала целовать "по-взрослому" запихивая язык мне в рот. От неожиданности я вздрогнул. Уми оторвалась от меня и продолжила:

— А помнишь, ты говорил, что моё тело твоё, а твоё моё?

— Да.

— Так что всё по-честному. Ты во мне, а я в тебе. Вытяни губы трубочкой, скажи "О-О-О".

Действительно, всё по-честному. Я вытянул губы трубочкой, "О" сказать я толком не успел. Умидин язык оккупантом проник мне в рот, и елозил туда-сюда по-хозяйски. Оказывается, язык у неё длинный. Умида языком прямо овладевала мной, как мужчина овладевает женщиной. Впрочем, и насаживаться на меня она не забывала. Жарко! Сухие шлепки животов стали мокрыми. Умида ускорилась, но ещё "не пора". Движения её стали порывистыми, не ритмичными. Она насаживалась на меня резко, потом елозила, пытаясь принять меня поглубже, потом так же резко подскакивала, почти слезая до кончика, и снова резко насаживалась. Я удерживал губы трубочкой, и держался, чтоб не кончить раньше времени. Умида снова вошла в ритм, уменьшив амплитуду и увеличивая частоту. Я крепко держал её за лопатки и чувствовал, как у неё напрягаются мускулы. Ещё немного подождать, ещё чуть-чуть... Пора! Я перенёс руки и ухватил Уми за задницу. Действительно пора! И Умида прижалась ко мне, вдавливая лобок в лобок. Пора. И я от души накачиваю её спермой. Умида разорвала поцелуй, и я смог рот закрыть. Умида прогнулась, запрокинула голову и тихо хрипло протяжно замычала. Затем, изойдя томной судорогой оргазма, обмякла на мне. Я почувствовал, что она устала, что руки у неё подрагивают и локти не держат. Умида попыталась приподняться, чтобы слезть с меня, но я её не отпустил.

— Лежи-лежи-лежи-лежи. — Проговорил я, перенося руки и обхватывая её за талию и плечи. Ей из моих объятий никуда не деться, да она толком и не пыталась. Ладонь я положил Умиде на затылок и надавил вниз. Умида сдалась, расслабилась и улеглась на мне, уткнувшись подбородком мне в плечо и лбом в матрас.

— Вот так, вот хорошо. — Шептал я Умиде на ушко.

Дыхание у Умиды выравнялось и щекотало мне ухо. Пот наш смешивался и каплями сползал по моим бокам. Умида всем весом лежала на мне, но тяжести я не чувствовал. "Свой груз не тянет", — подумал я, и тихо прошептал:

— Моя. Не отдам.

— Угу. — Сонно удовлетворённо откликнулась Умида и заснула окончательно и бесповоротно. Заснул и я.

* * *

Я проснулся, и Умида уже не спала. Мы лежали ложечками — она передом прижалась к моей спине и обнимала меня.

— Ещё рано, все спят. — Сказала она мне вместо доброго утра.

— Сходим сполоснёмся?

— Давай.

Действительно пусто и тихо. Мы никому не помешали и, освежённые, вернулись на матрасик. Умида заняла стратегически выгодное положение в моих объятьях. Поигрывая моим членом и не давая перейти к утреннему действу, начала непростой разговор:

— Ты вчера так разозлился, я боялась, что ты меня бросишь.

— Ну что ты... — Договорить я не смог, Умида меня поцеловала. Ну не договорил, и не договорил.

— Я знаю, ты мужчина, а мужчины очень непросто смиряются с прошлым своих женщин.

Я открыл рот, что бы что-нибудь сказать, но Умида положила палец мне на губы, призывая к молчанию.

— А ещё ты говорил, что прошлое, это прошлое и пусть оно останется в прошлом.

— Да. Пусть останется.

— Но всё же, чтоб не мучить тебя недомолвками, давай я расскажу лучше сама.

— Да. — Ответил я. Да я и не мог ей ничего другого ответить.

— Всё так и было, я выросла в полиаморной семье. Действительно, на совершеннолетие я стала женщиной со всеми мужчинами семьи кроме кровных родственников — папы и деда. Я быстро забеременела, может быть даже с первого раза. В один из полётов к гинекологу флайер упал. Дед мой, что меня сопровождал, погиб. Погибли ещё двое наших, мы их захватили за компанию попутным рейсом. А меня всю поломало, и был выкидыш. Папа и мама, чтобы меня вылечить, отдали свои страховки. Но денег всё равно не хватало. Так что я могла либо жить инвалидом, либо зарабатывать самой. Я выбрала зарабатывать. Папа был уже старый, сильно старше мамы. Мне, наверно, нужно было сначала озаботиться его страховкой, а потом уже зарабатывать на руки-ноги, но я как-то об этом не подумала, да и он всё отказывался. "Живы будем — не помрём!" — Говорил он. А потом раз — и всё. Какая-то ерунда, и он умер.

Умида замолчала. Молчал и я, пока не понял, что она ждёт от меня реакции.

— Да, Уми. Да. Вот ты мне рассказала, тебе стало легче?

Умида задумалась, помолчала и протянула:

— А ты знаешь — да.

— Вот и славно.

Я потянулся поцеловать, но Умида от поцелуя уклонилась:

— Постой. Ещё. Тебе вчера не понравилось, как я себя вела, в смысле перед сном?

— Ну, было необычно.

— Не увиливай, тебе не к лицу. Тебе не понравилось?

— Сказать что не понравилось не могу. Зато я понял, что чувствует девушка, когда её домогается мужчина.

— Тоже мне девушка...

Умида отдалась мне по-миссионерски, ответственно и добросовестно. Целовала, крепко, но без языка, только губами. Мне кажется, оргазм она симулировала — внутри она не расслабилась и оставалась напряжёной. "Если женщина симулирует оргазм, значит нужно заканчивать" — решил я и услышал:

— Нет, ты не девушка, совсем не девушка. Ты мой мужчина!

Потом я, удерживая Уми, перекатился на спину, чтоб не раздавить. И Уми лежала на мне, наконец-то расслабленная и успокоившаяся; мы нежились и бездельничали. Уми водила пальчиками у меня по лицу, приятно-приятно, а я гладил её по спинке. Но всё хорошее когда-нибудь да кончается.

— Мама звонит, спрашивает, проснулись ли мы.

4.13. Богадельня.

Теща сидела и со слезами на глазах перебирала старые вещи.

— Помнишь! — Показала она Умиде маленький девчачий комбезик.

— Помню! Как я им гордилась!

— Возьмёшь?

Умида взяла его в руки, покрутила, присмотрелась:

— Не. Новый купим.

Потом взяла в руки какую-то старую тряпку:

— А это папина?

— Да. Когда-то он в ней шикарно смотрелся...

Навернувшиеся на глазах у Хурраы слёзы пролились двумя каплями.

— Мама! Ну что-ты!

— Ничего, доченька, всё хорошо. Слезливая я стала... Вечером пришла сюда. Так и сижу, возьму в руки, посмотрю, вспомню, поплачу, отложу...

— Ох, мама! Так ты и не спала!

— Да мне и не хочется. У Вас ведь времени не много?

— Ну, да, не особенно.

— Так я и думаю — ничего с собой брать не буду, только душу бередить. Поехали...

* * *

На удивление сборы заняли минут десять, не больше. У Хурраы оказался старенький, но вполне функциональный гражданский скаф. Дверь нас тихо выпустила из дома, никто так и не проснулся.

— Может пройдёмся? Что деньги зря тратить? — Посмотрела на Умиду Хурраа. Умида быстро глянула на меня. Я пожал плечом и кивнул.

— Конечно пройдёмся! — Согласилась Умида.

Мы вышли к прозрачному полукруглому тоннелю, ведущему к громаде большого купола. В темноте он подсвечивался лучами встающего солнца. Идти не пришлось — при нашем появлении запустилась бегущая дорожка. Хурраа постояла немного, потом пошла по ней, мы двинулись следом. Тёща обернулась: