Маленькая Нарси, которой исполнилось пять лет, с умилительно серьёзным выражением кукольного личика сидит на троноподобном кресле из дерева, пуха и бархата, перед которым установлен стол с разнообразными угощениями едва ли не со всех концов известного света. Справа от принцессы, одетой в пышное белоснежное платье, с уложенными в сложную причёску платиновыми волосами, с надетой тонкой диадемой из белого золота, в деревянном кресле сижу я, ну, а напротив меня — сэр Дарри. Несмотря на то, ну, а скорее даже из-за того, что моя принцесса наконец-то пробудила свои воспоминания о прошлой жизни, сегодня мы собрались тесным, почти семейным кругом (всё же Виллем уже не раз доказал, что достоин всяческого доверия).

Лёгкое вино, соки, морсы, чаи, салаты, супы, запеканки… всего, что приносят и уносят слуги, чтобы благородные господа усладили свои вкусовые пристрастия и не перечислить. К примеру сейчас, моя драгоценная сражается с кексом в виде дракона с шоколадной шкурой, ну, а наш первый советник с умилённой улыбкой вспоминает, какие прекрасные приёмы устраивались в Красном Замке…

«Старый обманщик. И ведь даже не врёт, а просто не упоминает, что когда наш отец тронулся умом, то в качестве главного развлечения устраивал показательные казни провинившихся прислужников, сжигая их в алхимическом огне», — пригубив золотистый ароматный напиток, вслушиваюсь в игру зачарованных инструментов, которые изображают из себя настоящий оркестр.

— Люциус? — прервав своё неравное сражение, Нарси метнула на меня любопытный взгляд (после пробуждения памяти она только-только начала осваиваться в новом мире, а невозможность использовать магию ещё в течении шести лет вовсе не делает процесс легче).

— Да, моя драгоценная? — на подобное обращение девочка улыбнулась, ну, а старый рыцарь сделал вид, что так и должно быть.

«Иногда удобно иметь репутацию Таргариена, предки которого возвели межродственные браки в культ. Главное, чтобы наши потомки не скатились до того же состояния», — отставив бокал, полностью фокусирую внимание на моей принцессе, которой ещё минимум одиннадцать, а лучше — четырнадцать лет ещё предстоит взрослеть, прежде чем мы вернёмся к отношениям мужа и жены.

— Ты ведь хочешь вернуть трон Вестероса? — чуть наклонив голову, испытывающе посмотрела на меня Нарси.

Ощущаю, как в душе буквально раздувается шар радостного огня, желающего согревать и оберегать… и испепелять всех тех, кто хотя бы помыслит о том, чтобы причинить вред моему сокровищу.

— Да, радость моя, — отвечаю уверенно и решительно. — У меня большие планы на эту страну. Флот вторжения уже почти собран, отряды солдат ждут сигнала, Безликие готовы нанести свой удар…

— Хорошо, — удовлетворённо прикрыв глаза, девочка вытерла личико кружевной салфеткой, и откинувшись на спинку стула-кресла, спросила: — Тогда почему ты собираешься действовать как магл, а не маг?

Вроде бы простой, для кого-то — бессмысленный, абсолютно детский вопрос, заданный невинным и непосредственным тоном. Однако услышав его и сильно постаравшись найти ответ, я был вынужден признать, что его у меня нет. Зато сэр Дарри не впал в прострацию, в отличие от меня, и спросил:

— Что вы имеете ввиду, Ваше Высочество?

— Мужчины, — укоризненно вздохнула маленькая ведьма, стрельнув в меня ещё одним взглядом из-под полуприкрытых век, обрамлённых пушистыми ресницами. — Вечно бы вам меряться, у кого что больше, толще и дороже.

— Виллем, это ты во всём виноват, — перевожу сердитый взгляд на пожилого мужчину, который от подобного поворота событий даже рот в удивлении открыл. — Да-да, именно ты. Я не помню за собой стремлений к рыцарству и гриффиндорству.

— Да неужели? — саркастично спросила принцесса, изогнув уголки губ в лёгкой улыбке. — Может быть, мне напомнить тебе кое-что интересное из той жизни?

«Стыдоба-то какая… Стыдоба», — развожу руками в жесте поражения, и склоняю голову.

— Что бы я без тебя делал, сокровище моё, — ощущение тепла в душе заставляет буквально сиять, несмотря ни на что, испытывая гордость и счастье.

— Глупости бы делал, — хмыкнула девочка, а затем добавила более снисходительно: — Не бойся, теперь я за всем прослежу, чтобы такого больше не повторилось.

* * *

Со дня празднования именин моей принцессы прошёл месяц, который мы провели в активной подготовке к триумфальному возвращению династии Таргариенов на трон. После того как моя драгоценная указала мне на моё Гриффиндорство головного мозга в начальной стадии, планы пришлось корректировать, но делу «Семи Гномов» это пошло только на пользу.

Для начала было решено не тащить с собой в Семь Королевств армию наёмников, ограничившись небольшим контингентом личной охраны (две тысячи человек, обученных как драться на мечах, стрелять из мушкетов, пользоваться артефактами, так и нести сторожевую службу, определять яды, выбивать информацию). Второе, что мы сделали — это отправили Безликих в замки лордов, которые могут сплотить вокруг себя противников моего рода, чтобы подорвать единство в лагере мятежников. Третьим же шагом стала организация торговой флотилии, которая прибудет в Королевскую Гавань спустя сутки после моего явления народу…

Нарси, как ни стыдно было мне это признавать, оказалась абсолютно права в том, что касается войны в исполнении волшебников. В этом мире нет Статута Секретности, нет Великой Инквизиции с их ручными волшебниками-жрецами, у врага даже нет своих магов, которые могли бы стать проблемой для меня. Так зачем же играть по правилам простецов?

«Когда маглы играют в шахматы, волшебники переворачивают доску и достают колоду краплёных карт».

…

«Белый Павлин» во главе небольшой эскадры из пяти кораблей, неспешно вошёл в порт Королевской гавани, и встав у причала, бросил якорь. Вонь города, жители которого изображают благополучие, в то время как сами, подобно насекомым в навозе, копошатся в куче отходов, благодаря воздушному пузырю не достигает моего носа.

«А я ещё считал, что в Браавосе плохо пахнет. Нет, столицу определённо придётся перестраивать», — поправив красно-золотой камзол с изображением драконов на плечах и спине, осторожно ступая ногами, обутыми в высокие сапоги из кожи морского змея, по неровным доскам пирса, в окружении отряда охраны направляюсь к Красному Замку, с лёгким интересом осматриваясь по сторонам (благодаря амулетам отвода глаз даже золотые плащи — аналог полиции в столице Семи Королевств, не попытались нас остановить).

Как я и предсказывал год назад, когда Грейджои устроили своё восстание, Баратеон одержал победу и вернул Железные Острова в состав государства. Однако же для этого королю пришлось потратить немало золота на создание нового флота, а что оказалось более тяжёлым ударом — во время памятного сражения утонул Станис Баратеон, флагман коего получил наибольший урон от ракетного обстрела, что в свою очередь заставило назначить нового адмирала…

«Эх… Чувствую себя таким… болваном. Из-за моей помощи пиратам они продержались на три месяца дольше, успели разорить немало прибрежных городов… Теперь же мне это и восстанавливать. М-да. Гриффиндорит налицо», — невесело усмехаюсь, глядя на громаду Красного Замка, вход в который гостеприимно распахнут и охраняется лишь дюжиной стражников.

…

Так получилось, что мы прибыли в резиденцию королей Вестероса как раз тогда, когда Роберт Баратеон и его дражайшая супруга Серсея, восседая на железном (выкованном из старых мечей) и бархатном тронах, принимали у себя высокородных гостей. Тронный зал был заполнен придворными, слугами, советниками и обычными приживалами, вроде чернокожего принца с Летних Островов. Из охраны же был десяток стражников, ну и пятеро Белых Плащей, которые являются элитным рыцарским орденом защитников короля.

«По описаниям сэра Дарри выходит, что вон тот седой мужчина — это сэр Баристан Селми Отважный, командующий королевской гвардии, присягнувший мятежнику после гибели отца. А рядом с ним Джейме Ланистер Цареубийца — человек, убивший своего короля, но сохранивший за собой место рыцаря. На месте Роберта я бы не стал держать рядом с собой предателя, сколь бы благородными ни были его помыслы, а тем более — доверять ему жизнь своей семьи. Мало ли что он примет за недостойный поступок в следующий раз», — грустно улыбнувшись, качаю головой и жестом приказываю спутникам распределиться по залу.

Между отцом и матерью на маленьком кресле-троне с гордым видом сидит лев в оленьей шкуре — Джофри Баратеон. До меня доходили сведения, что королева подозревается в измене мужу с кем-то на стороне, но подтверждений этому никто предоставить не удосужился. Впрочем, думаю, сегодня эта загадка будет разрешена…

После взмаха волшебной палочки все входы и выходы захлопнулись, запечатывая тронный зал от посторонних и одновременно с тем запирая присутствующих внутри людей вместе со мной (театрально, но так уж нужно для дела). Ещё один пасс, и меня окружают искры пламени, в то время как амулет отвода глаз отключается, благодаря чему для зрителей мой силуэт просто появился в центре зала.

— Прошу прощения за вторжение без приглашения, — под звуки вздохов, охов, бормотание вопросов и шелест извлекаемых из ножен мечей, медленно направляюсь к тронному возвышению, перед которым выстроилась пятёрка Белых Плащей. — Хотел бы сказать, что я прибыл, чтобы подарить принцу подарок на день рождения, но… Я не добрая фея, да и мы не в сказке.

Тут шепотки, а также возмущённые выкрики затихли, так как гости осознали, что рядом с ними стоят вооружённые люди, прижимающие к их глоткам кинжалы. Король это тоже увидел, но в отличие от своей супруги, побледневшей от испуга (красивая, но… не в моём вкусе), уверенно поднялся на ноги, произнося:

— Кто ты такой и по какому праву ворвался в мой замок?

— Позвольте представиться, хотя я должен быть известен и без всяких там представлений… — лёгкий пасс волшебной палочкой и магические путы окутывают пятёрку защитников короля, тут же упавших на пол в виде коконов из верёвок. — Истинный король Семи Королевств, наследник Железного Трона, сын убитого предателями короля… Визерис Таргариен.

Примечание к части

Редактировал Лунный Жнец.

Всем добра и здоровья.

Шаг к вершине

Глаза Баратиона широко распахнулись и налились кровью, на лбу начала пульсировать жилка, лицо, украшенное короткой бородой покраснело, а ноздри расширились. Будто бы и не замечая того, что его защитники связаны или обезврежены иными способами, а гости находятся в заложниках, он сжал пальцы на рукояти меча, который хоть и выглядел новым, но явно висел на поясе не только ради красоты. В то же время взгляд короля бегал по моей фигуре, очевидно, узнавая одни лишь ему ведомые детали.

— Драконий выблядок…

— Олений недоносок.

— Гнилой плод инцеста…

— Рогоносец.

— Ублюдок…

— А вот и нет, — оскорблённо вскидываю подбородок. — Мои родители состояли в законном браке, заключённом перед ликами Семерых. Гхм… Раз мы обменялись любезностями, то пришло время заняться делом: я, Визерис Таргариен, обвиняю Роберта Баратиона в мятеже и узурпации власти, трона и короны Семи Королевств. Здесь и сейчас, детоубийца, я вызываю тебя на бой, победитель которого получит всё, а проигравший — лишится жизни.

— Громкие слова… для сопляка, который прячется за наёмниками… и колдовством, — вероятно, олень и был зол до бешенства, что выдавала вся его фигура, но прямо сейчас он доказывал, что не совсем дурак.

— Громкие обвинения в устах того, кто поощряет убийства младенцев, изнасилование беззащитных женщин… и держит рядом с собой клятвопреступников, — кривлю губы в брезгливой гримасе, бросив взгляд на Ланистера и Селми, лежащих у ступеней тронного возвышения. — Сила — это сила, в чём бы она ни заключалась: в армии верных прихлебателей и заговорщиках, готовых на всё, лишь бы забраться повыше, или в наёмниках и магии. Ведь за каждую каплю своей силы я заплатил кровью, потом и слезами…

— Своими ли? — фыркнул прищурившийся пока ещё король. — Или же заплатил кому-то? Как тем пиратам…

— Могу поклясться, что к решению Грейджоев поднять своё восстание я не имею никакого отношения, — ухмыляюсь, мысленно добавляя, что слегка им помог только в одном, пусть и значимом сражении. — Ну так что, король-олень, готов ли ты сражаться за своё королевство? Я даже магию использовать не буду…

Демонстративно вкладываю волшебную палочку в небольшие ножны на поясе, отступаю на несколько шагов и делаю приглашающий жест рукой. В зале, где и без того царило почти полное молчание (не считая нашей милой пикировки), установилась оглушительная тишина, не нарушаемая даже дыханием зрителей, боящихся моргнуть и пропустить что-то важное.

Выхватив меч и взревев подобно медведю, Роберт бросился в атаку, одним прыжком перемахнув и ступени, и лежащих под ногами Белых Плащей. Должен сказать, что смотреть на гору мышц, сверкающую искренней ненавистью во взгляде и вооружённую полосой острого металла… слегка страшно.

Бах-бах!

Два выстрела слились в один, заставив Баратиона запнуться, развернуться боком, а затем упасть на пол. На его груди красовались два багровых пятна, стремительно расползающиеся по одежде. В моих руках же исходили дымком из стволов два пистолета, выхваченные из-за пояса единым движением…

— Ловкость рук, химия и никакой магии, — улыбаюсь самой своей обворожительной улыбкой, обводя взглядом зал и наслаждаясь лицами публики.

Внезапно по ушам ударил детский плач, сопровождаемый истошным истерическим криком. Переведя взгляд на возвышение, вижу королеву, стоящую на коленях и обнимающую сына, бьющегося в её руках и кричащего во всю глотку…

«Такой момент испортил, маленький львёнок. Точно не олень: слишком уж у него голос громкий», — убираю пистолеты обратно за пояс, затем наклоняюсь к Роберту, чтобы закрыть его глаза.

— Ты был славным воином, Роберт Баратеон, и честно победил моего брата, заслужив право носить корону, — лёгкое заклинание, брошенное в сторону матери с ребёнком, на пару порядков снизило создаваемый ими шум, благодаря чему все услышали мои слова. — Но время мечей уходит в прошлое, а рыцарство… Что говорить, если даже рядом с тобой находились те, кто должны были умереть или надеть чёрное?

Подняв с пола корону, возлагаю её на сгиб левой руки, затем встаю в полный рост и направляюсь к тронному возвышению. Люди, всё ещё удерживаемые моими воинами, наконец-то прекратили изображать из себя безмолвных статистов, пусть и не решились сопротивляться: кто-то стал молиться Семерым, кто-то просто бормотать, кто-то заплакал (благородные леди такие… благородные).