Братишка алдуин школа демонов

Сона достала свои оставшиеся фигуры, но ни одна из них не реагировала на Алдуина, что не стало для него сюрпризом. Он неспроста говорил, что если хоть одна фигура сможет его обратить, то он признает ее своим хозяином. Дова подчиняются сильнейшему, такой закон установил он сам. И не было в Нирне никого, кто был бы сильнее бога разрушения, способного уничтожить вселенную. Ни тогда, ни теперь, и лишь Акатош и Лорхан смогли заработать его уважение. Первый как отец, пусть и никудышный, второй как божество, сумевшее в одиночку принудить Аэдра создать Нирн, хоть и поплатившееся за это позднее.

— Не расстраивайся. Стань лучше, стань сильнее, и ты добьешься всеобщего уважения, — произнес Алдуин, увидев слегка погрустневшее выражение лица Соны. Использовав заклинание трансмутации на ферзе у него в руках, Алдуин превратил его из пластикового в платинового, после чего добавил. — И для начала, начни носить пуш-ап, а то твой первый размер даже вблизи кажется нулевым.

— Не съязвить ты, конечно же, не мог?

— Не-а. Я же говорил, так интереснее. До встречи, Кайчо.

Раздевалка клуба кендо.

— Нет, это ни в какие ворота не лезет, — возмущалась девушка с коричневыми волосами, заплетенными в два хвостика по бокам, снимая свое кимоно, — Его серьезно взяли в оборот.

— И самое главное — кто, — усмехнулась другая девушка, бывшая чуть ниже ростом и имевшая розовые волосы, — Твои же родичи.

— Ай, отстань, Катасе. Нужно действовать в лоб.

— А если он окажется Папой?

— Исключено. У папика была другая аура.

— Муруяма, — внимательно посмотрев на собеседницу, спросила Катасе, — Когда это ты стала видеть ауры?

— Не видеть, а чувствовать. Так, наши идут, позже поговорим.

— ОК, — скептически посмотрев на Муруяму, кивнула Катасе.

Где-то в Токио.

Ночью этого же дня, Алдуин стоял на крыше одной из высоток Токио, обдумывая события прошедшего дня. Больше всего его зацепила фраза Соны о желании процветания своего народа.

— Народа... — проговорил Алдуин, глядя в пустоту звездного неба, — Достойная мечта.

И тут он вспомнил о тех нескольких десятках душ Дова, которые он почувствовал во время поисков своего брата, и о тысячах Дова, не возрожденных им ранее. Переместившись в Совнгард, Алдуин подошел к Лорхану.

— Слушай, Лорхан, а почему ты не оспоришь право современных богов на лидерство? Ты же хозяин Сердца Мира, а значит, законный хозяин Нирна?

— Ты издеваешься? После того, что устроил твой братец Партурнакс, мне едва хватило сил собрать все артефакты Нирна в Совнгарде, а сейчас у меня уходит колоссальное количество сил на поддержание Совнгарда в его нынешнем состоянии. Без своего создателя планы умирают, а я, по сути, удерживаю стабильным не только Совнгард, но и Нирн целиком. Раньше мне удавалось это без труда, даже находясь без сознания. Теперь же... не думаю, что мое возвращение в неактивное состояние сильно изменит мир. Из хозяина Сердца Мира я превратился в его аватар.

— Я тут подумал, Лорхан, и у меня родилась идея, как расшевелить Сердце Мира. Все довольно просто — нужно всего лишь воскресить Дова. И своим появлением они внесут необходимую толику хаоса в размеренное течение энергий мира. Но мне нужно место, в котором они могли бы поселиться.

— Хочешь заселить Совнгард драконами? Я не думал, что кроме Одавинга выжил кто-то еще.

— Я недавно обнаружил несколько десятков частичек душ Дова. Частичку души Дова можно пробудить до полноценной души. Я когда-то предлагал это Довакину, но она отказалась. Тупая людская гордость. А ведь она могла бы жить вечно, хоть и стала бы моей личной занозой в заднице. Плюс, я тогда воскресил не всех своих братьев, и как минимум одного я уже нашел.

— Она могла, — задумавшись, ответил Лорхан, — почему бы тебе не зачистить какой-нибудь из планов? Ты не подумай, я ничего против усиления энергетического поля мира не имею.

— Все планы, кроме Совнгарда, связаны между собой, а возрожденные души Дова будут вынуждены адаптироваться к телу смертных, в которых они раньше существовали. В этом состоянии они будут уязвимы. Даже у меня ушло пять лет на то, чтобы преодолеть ограничения смертного тела и еще десять, чтобы вернуть себе свою настоящую форму. Но теперь у меня есть методика и запасы зелий довакина, так что процесс не должен занять столь долгий срок. Не говоря уже о полноценных Дова, которым придется учиться принимать форму смертного.

— А ты изменился, Алдуин. Сильно изменился.

— Поболтайся в пустоте с мое...

— Ты повзрослел, Алдуин. И раз ты повзрослел, то я могу со спокойной совестью оставить тебе в наследство Совнгард. Как своему племяннику.

— Эй! Только сразу не уходи в спячку! Ты мне еще нужен! — прокричал Алдуин, срываясь с места и открывая портал в Тамриель.

— Никакого уважения к старшим, — проворчал Лорхан, глядя вслед Алдуину, — Если бы ты повзрослел раньше, а не спустя миллионы лет заточения, твой отец бы тобой гордился.

Оказавшись на той же крыше, где его посетила мысль о возрождении Дова, он принял свою настоящую форму, и, взмыв в небеса, стал звать своих братьев. Братьев, которым удалось пережить уничтожение и дожить до сегодняшнего дня. Начать он решил с них по той причине, что ломать гордыню Дова было проще количеством, чем качеством в его лице.

— Zul Fen Aak Hi, Dii Fron! Fahraal Zey, Sizaan Sil Do Ul! (Голос приведет вас, братья! Услышьте меня, потерянные души вечности!) — проревел Алдуин, прислушиваясь к ответу.

И ему ответили. Двенадцать осколков душ Дова ответили на зов целой души своего собрата. Одна целая душа Дова, душа Одавинга, ответила ему узнаванием и ожиданием помощи. Выбрав один из осколков, Алдуин полетел в его направлении.

Интерлюдия Вальбурги.

Вальбурга, одна из глав Ассоциации Магов Гексагнахт, перебирала свои записи, пытаясь разгадать тайну странной каменной скрижали, похожей на черный столб со странными рунами, написанными краской, похожей на кровь, которая светилась под лунным светом зловещим красным светом. Гексагнахту стоило великих усилий, чтобы вывезти этот артефакт древности из Преисподней, но никто не сомневался, что этот камень имеет огромную ценность.

Все дело было в возрасте скрижали. Даже по самым скромным подсчетам, ей было свыше двадцати миллионов лет. Она была старше всех ныне живущих богов, а это шло в разрез с устоявшимися догмами. И эта скрижаль была не единственным артефактом, возраст которого уходил далеко за принятую точку отсчета времени. Последнюю тысячу лет то тут, то там, находили артефакты, возраст которых превышал десять миллионов лет, а в последнем столетии такие находки стали попадаться все чаще. Все это намекало на то, что задолго до возникновения мира существовала цивилизация, населявшая все измерения. Эта идея была безумна, но все факты указывали на ее жизнеспособность.

Но самая ошеломляющая находка произошла двадцать лет назад. Тогда в одном из горных массивов Алтая проснулся источник силы, мощь которого росла следующие пять лет. Сперва, это приняли за формирование нового места силы, но пятнадцать лет назад произошел скачок силы, и источник исчез. Заинтересованные маги обследовали местность, но ничего не нашли. Но когда маги Ассоциации уже собирались уходить, один из сенсориков почувствовал что-то на глубине около километра. Раскопки шли два года, но в результате группа магов наткнулась на развалины зала, построенного из какого-то зеленого материала, похожего на стекло. В зале располагалась странная конструкция из металла, когда-то покрытая письменами, но те пали перед силой времени, а в его центре стояла полусфера из изумруда. Все в зале просто дышало древностью, даже приблизительная оценка времени постройки показала возраст зала в девятнадцать миллионов лет.

Полусфера в центре зала излучала странную энергию, но когда ее попытались открыть, она рассыпалась по залу стеклянным песком, из которого торчал странного вида свиток. Маги чудом успели убраться из зала, когда его потолок стал осыпаться, но свиток они смогли взять с собой. Затем пять лет практически все маги пытались его раскрыть, даже прибегая к помощи демонов и падших ангелов, но он упорно хранил знания, записанные в нем, на замке. Когда же его удалось открыть одному из магов, ему выжгло глаза, а его разум повредился настолько, что его из милосердия убили.

— Они вернутся... тени прошлого... расправят крылья... — таковы были последние слова того несчастного.

С тех пор все работы с этим свитком были запрещены и его скрыли в самом тайном месте Граузауберера, Магической Ассоциации, нашедшей свиток. Гексагнахту потребовалось четыре года, чтобы найти и выкрасть этот свиток. Вальбурге казалось, что он как-то связан со скрижалью, с которой она работала в данный момент. Она вновь подняла взгляд со своих записей и взглянула на свиток. И тут ее душой овладело странное беспокойство.

Внезапно, особняк, служивший тайной штаб-квартирой Гексагнахта, сотряс мощный удар, словно великан стал бить кулаками в его стены. Не успела Вальбурга опомниться, как потолок ее кабинета словно смахнули огромной рукой и в образовавшийся проем заглянула морда черного дракона. Морда дракона выглядела совсем не похожей на известных драконов, а его красные глаза словно смотрели в самые потаенные глубины ее души, скованной страхом. Она понимала, что не выживет в бою с драконом, даже если использует свой священный механизм, Оду Пламени.

— Rund hi (Нашел тебя), — проговорил дракон на странном языке, и из глубин души Вальбурги стала подниматься радость, которая стала заглушать страх.

— Кто ты? — поборов страх, который отступал перед странным ощущением радости, родства и благодарности, спросила Вальбурга.

— Laag (Спи), — ответил ящер и мир вокруг Вальбурги провалился во тьму.

Конец интерлюдии Вальбурги.

Когда Алдуин погрузил смертную душу, в которой спала частичка Дова, ответившая на его зов, он приступил ко второй части ритуала.

— Sil Tiid Vo! — прокричал Алдуин туум восстановления души, пробуждая душу Дова внутри смертной души.

Тело смертной выгнулось дугой, и она со страшным криком забилась в судорогах. И тут в глаза Алдуина попал Древний Свиток.

— Kel?! (Свиток?!) — воскликнул Алдуин, и, подхватив пастью свиток и дергающееся тело смертной, полетел в Совнгард.

Прибыв в Совнгард, Алдуин отнес тело смертной, которая в данный момент проходила трансформацию души, и положил ее на лавку в Зале Доблести.

— Я смотрю, ты уже нашел одну из своих сородичей? — спросил Лорхан, осматривая тело смертной.

— Ее душа откликнулась на зов, но я не знаю, как поведет себя ее тело. Тем более, в ней душа Огненного Дова. И еще кое-что, — ответил Алдуин, протягивая Лорхану Свиток Старейшин.

— Откуда он у тебя?

— Нашел вместе с ней, — кивнул в сторону тела смертной Алдуин, — прочесть можешь?

— Могу, но это творение Мундуса, и оно каждому читающему они показывают разные вещи. Ты тоже можешь прочесть этот свиток, но тебе он может показать совсем другую картину, чем мне. Могу сказать только одно — это Свиток Дракона, свиток постоянства времени, свиток настоящего.

— Кто вообще придумал им эти идиотские названия?

— Почему идиотские? Дракон был всегда, кровь помнит предков, а солнце освещает путь. Это я процитировал Мундуса.

— Я помню, что говорил этот старикан, когда создал третий свиток, это уже при мне происходило. А еще я помню, что рядом ходил Шеогорат с тарелкой какого-то сыра, покрытого пятисантиметровым слоем плесени.

— Тогда зачем ты просишь меня прочесть его, если знаешь их особенности?

— Проклятье. Тогда спрячь его в Совнгарде. В Тамриеле ему делать нечего.

— Он будет у алтаря Акатоша, если тебе интересно. А пока, займись своей сестрой. Мне, правда, интересно. Ведь все Дова были мужского рода, как они поведут себя, оказавшись в женском теле? Кажется, она просыпается, — сказал Лорхан, кивнув в сторону третьей присутствующей персоны. Та в ответ застонала и открыла глаза.

Глаза Вальбурги изменились, и вместо фиолетовых глаз смертных на мир смотрели два желтых глаза с вертикальными зрачками. Ее взгляд пробежался по Залу, и в нем появилась опаска, но когда взгляд Вальбурги упал на Алдуина, в нем промелькнуло непонимание, сменившееся узнаванием и благодарностью.

— Alduin Thuri! (Алдуин, владыка!) — прохрипела Вальбурга. Ее голос был еще слишком слаб, чтобы говорить на ее родном языке. Да и не была она больше той, кого звали Вальбургой.

— Drem Yol Lok, Kreinzulfen (Приветствую, Креинзульфен).

— Тури, простите меня, мое тело еще слишком слабо и оно ведет себя странно, чтобы разговаривать на нашем языке, — с ясными нотками страха проговорила Вальбурга.

— Набирайся сил и приводи свою память в порядок. Твоему телу нужно время, чтобы привыкнуть к новой душе. Как звали твое смертное воплощение?

— Вальбурга, Тури. Это не Кейзаал (Скайрим), Тури. Где мы?

— В Совнгарде. Лорхан, проследи за ней. Я приду через день, введу тебя в курс дела, Креинзульфен. А пока я могу тебе посоветовать заняться медитацией, чтобы упорядочить свою память. Она тебе понадобиться.

Оставив возрожденного Дова привыкать к своему новому состоянию в Совнгарде, Алдуин вернулся в Нирн. Утром Иссея вновь подняли на тренировку, а Алдуин, с удовольствием поспав утром, распечатал несколько листков с текстами испанской металл-группы и записал на плеер сами песни. Несколько лет назад он обнаружил, что попытка пропеть текст песни металл-группы на испанском, или французском, попадая при этом в ритм, идеально подходит для тренировки горла к использованию Туума. Хорошо, что у Довакина такой возможности не было. За завтраком обнаружил, что в их доме появился новый житель.

— Че за фигня! — воскликнул Алдуин, наткнувшись на кучу коробок в коридоре.

— Татсуми! Следи за языком! Здесь теперь живет девушка! — послышался из гостиной голос матери.

— Что за беспредел? — воскликнул Алдуин, заходя в зал.

В зале его встретили родители, старший брат, красноволосая недодремора и спасенная монашка. И еще чемодан, стоявший возле монашки.

— Мы были бы рады принять у себя Асию, но у нас сыновья... один само воплощение похоти, а второй словно одичал, — заговорила мать Алдуина и Иссея.

— Ну что вы, Иссей-сан хороший, — запротестовала Асия.

— В нашем дурдоме новые пациенты? — спросил Алдуин, проходя на кухню и готовя себе завтрак.

— Татсуми, Асия-сан будет жить у нас, — безапелляционным тоном заявила мать семейства.

— Спасибо вам, Шихо-сан и прошу простить меня за столь неожиданную просьбу, — произнесла в уважительном поклоне Риас Гремори.

— Да не стоит извиняться. Мы всегда хотели завести дочь, но у нас получился только бунтующий подросток.

— Ты хотела, чтобы я родился девкой и жил под одной крышей с этим врагом женщин? — донесся из кухни возмущенный голос Алдуина, — И если что, в нашем дурдоме нет свободных палат.

— У нас есть комната для гостей.

— А может быть, вы снимете мне квартиру? — спросил Алдуин.