Ландскнехт. Часть шестая

И вот в период уже этой 'военной грозы', неустойчивого равновесия — в Восточной Империи жахнуло еще раз. Но теперь уже на безлюдном северном острове. На полигоне. После чего Император выступил с речью, где очень нелицеприятно прошелся по соседям. Заодно флот восточных приступил к маневрам у берегов Западной Империи. Причем боевые стрельбы провели ввиду древней столицы Западной империи, расположенной на побережье. Провокация сработала — и спустя некоторое время от западных посыпались ноты, потом те начали мобилизацию, а примерно спустя год — началось вторжение.

И тут же на города Западной Империи обрушились с моря и воздуха ядерные удары. Не то чтобы очень много — чуть более двух десятков. Да несколько подрывов ядерных фугасов в зоне наступления, а потом удары по опорным пунктам врага, крепостям — ядерными шахед-танками. Плюс, конечно, химия и зараза, как без этого. Западные отбивались отчаянно, поливали в ответ химией и заразой не менее яростно, в море кипели бои линкоров, подлодки топили корабли. В небе сходились армады дирижаблей — стремясь не допустить врага на свою территорию устраивая перестрелки и тараны. На суше шла адская мясорубка, западные начали создавать фольксштурм, нагребая туда всех без разбору пола и возраста. Но чаша весов неумолимо склонялась на сторону восточных. Не помог и самоубийственный налет всех ВВС западных на города Восточной Империи — с использованием остатков арсеналов боевой химии. Через полтора года войны Западная Империя пала. В мире осталась теперь одна Империя. Без дополнительного эпитета.

Счастье было, увы, не долгим. Охреневшие за время войны, колонии отказались повиноваться. На землях бывшей Западной Империи (там, где еще можно было хоть как-то жить) постоянно вспыхивали мятежи. А тут еще и жестокий неурожай три года кряду накрыл Империю. То ли последствия применения всякого, то ли так сошлись звезды. Но — полыхнуло. Император-победитель голубиной кротостью нрава не отличался — и потребовал подавить всё военной силой. Но армия частично отказалась повиноваться — и усталость от войны, и голод, коснувшийся и армию тоже, и просто разброд и беспорядок послевоенный. А тут еще, глядя на такое — местное древнее 'герцогство Алайское' вспомнило, что предки правящего Императора у них конюхами служили. И тоже заявило рокош. Император не нашел ничего лучше... Правильно — как долбануть нейтроном по мятежникам.

От такого охренели немного все — особенно всякие князья и бароны. Которые собрались, и выкатили Императору нечто вроде робкого вотума недоверия. Мол, нельзя так, царь-батюшка, все ж мы не быдло какое, чтоб нас как холопоф ядерным огнем жечь... Император церемониться не стал, ввел военное положение по всей стране, отдал приказ схватить и немедля казнить всех недоверчивых и... Был застрелен своим верным секретарем-адьютантом. Бароны заявили, что свергли тирана, и собрались коллегиально править, провозгласив Республику. И правили — примерно неделю. За которую все, кто мог, схватились в смертельных драках за арсеналы, авиабазы и корабли — в том числе с ядерными зарядами. И через неделю началась Гражданская Война. Разумеется — ядерная, и со всеми прочими прелестями.

На чем, собственно, история старого мира и завершилась. Настали Темные Времена.

...Вежливое покашливание профессора возвращает в реальность. Глянул на часы — однако — четверть девятого? Уже четверть часа перегуляли, увлекся, пора и честь знать!

* * *

Начальство наше с пристяжью разместимшись на берегу. Невеликое постоялье имелось в пристройке кухни — Окорок сказал, что там цены просто совершенно демонические, но, видимо, ночевать под бесплатными навесами, примыкающими к стене порта, нашим начальниками было невместно. А о том, чтоб оставаться на борту лодки, даже в порту, и речи не шло. Пристяжь обустроилась там же — уж не ведаю, за чей счет. Нам с Окороком только лучше. Можно относительно спокойно разговаривать — по длинному пирсу до нас незаметно не доберешься. А нам и под тентом на лодке уютно. Готовит Окорок на карасинке — уголь дешевле только из расчета если б на большую команду готовить, а нам много ли надо. Он, кстати, времени не терял, закупился уже всем необходимым. Вот только с топливом так себе вышло. Агент моментом сгонял к военморам (странно, да — без почты курьера и ожидания в сутки?) — и огорчил полной невозможностью. У военных у самих в обрез, бо задержался приход танкера с востока, откуда и шла эта горючая жижа. Придется экономить.

— Дюже гневался наш крысеныш — это Окорок Ларса имеет в виду, он ему тоже не понравился — Ругался, что зря только полным ходом шли. Забыл уже, как блевал в волну. Но я что — глаза кошачьи ему сделал, только что слезу не пустил. Лапой махнул, выругался, Богоматерь премерзко помянув, святотатец — и был таков. Губельнатер с него, говорил, десять желтяков стряс. А Крыс наш жаден...

— Ничего, то ли еще будет... За припасы он тоже оплатил?

— Не, Виго со мной ходил. Такая же сволочь. На берегу опасайся их. Говорю тебе — ты им как болван только нужен. Хотя... Мне ж дурачок-то наш — приглядывать за тобой велел, но и за ними тоже.

— Так и мне Васса велел. Так же.

— Не верят они им. А и хорошо. Да все равно — опасайся. Эти бараны, что с ними — они не поймешь от кого. Толи ихние и есть, то ли от купца этого, любителя котов и девок... Эх, девки... И что ж за дыра-то этот Бреген! Ведь на весь городишко три с половиной девки, и все обсижены морячьем с военного порта в три ряда, хоть в очередь записывайся, так ведь еще и пропуска нет... А на кухарку поглядел — плакать пошел сразу, пуще, чем от цены на уголь. Даром что корма — как у крейсера...

— Морду б не воротил, глядишь, сейчас в тепле бы ночевал, у ей на кухне...

— Обойдусь. Та кухарка рыбачкам, что месяц в море селедку ловят на отмелях — в самый раз. Изголодавшимся. А ночевать на берегу мне низачем. Я ж не эти — я на море хорошо себя чувствую, хоть и не сказать, что люблю. Это они, вишь, только и горазды — блевать, да ром жрать. Как знал, не стал брать крысу — куда нам столько на одной лодке...

Крысы у Окорока действительно при себе нет. Оставил в кабаке, который он и впрямь держит для всякой портовой сволоты. И все его знают именно как отставного моряка. Уж где он и как сподобился морскому насобачиться — интересоваться невместно, а сам не рассказал. Но в личину вжился отлично. И кабак даже начал приносить скромную прибыль. Кабак он впрочем не купил, а лишь приобрел пай у овдовевшей хозяйки. О которой отзывается с романтической теплотой именуя 'Моя славная старуха'. Судя по чуть затуманивающемуся при этом взору — не только в паях и совместном бизнесе там дело. И раз даже обмолвился — что если не сорвет неладная, и хвост рубить не придется — так может и осядет так навсегда в Рюгеле. Годы-то уже не те, часики оттикали свое. Вот на старуху-кабатчицу он своего крыса и оставил. Крыса, как он поведал давеча ночером, на якоре когда болтались, задорого, но можно купить кое у кого в порту. Уже дрессированный крысиный волк. Ну моряки-то крыс не просто так заводят, а вполне с пользой. Вспомнил я про свой опыт воспитания такого крыса — а рому-то уже жабанули немало — рассказал, помрачнев. Окорок только что выразил — мол, подобное у него тоже когда-то было, да вспоминать не хочет. Однако, в том он прав, что кабы мы с ним не были знакомы, о чем в известность никого не ставили — наша лайба иначе как бадья с крысами и не могла бы выглядеть... И это я еще ему разумеется полные карты не раскрыл, с чего бы? Впрочем, и он мне ничего всерьез не раскрывал, да только с тем, что я от Аллерта знаю, и самому понять суть хватило...

— Скажи мне, Окорок — а что тут насчет всяких пиратов? С одной стороны стращают военными, которые топят все подряд. С другой — пиратами, которые ни Богов ни Демонов не боятся и всех подряд грабят, режут да топят. А на самом деле как?

— А на самом деле так и есть. Пираты знают, что если что — то им — крышка. Потому злые и опасные, спасу нет. А военные топят их, едва увидят. Только дальше вопрос — как тебе повезет, кто будет рядом и как быстро.

— Да.. Зря я картечницу не прихватил, Грустно будет от пиратов-то винтарями отбиваться...

— Ты дурачок что ли, солдатик? Какая, в жопу демонову, картечница — военные, такое увидев, и потопят не глядя! Когда они рыбаков, что каких заблудившихся арестовывают — всякое ж бывает, и штормом заносит — пока они к судну идут — там все наперегон за борт кидают любое ружье, пистоль, саблю аль тесак — разве нож оставить можно! Иначе ... ну при желании конечно, их командира... — так вот постреляют, аки пиратов. На месте.

— Так ведь — и подкинуть могут... Или просто сказать — что было оружие.

— Могут. Но лучше повода не давать. Они тут, моряки эти... идейные. Нам-то проще, мы с разрешением — но тоже только там где разрешено, а случись оказия — придется топить железяки, не попишешь.

— А от пиратов что?

— А от пиратов — убегать. Так что завтра, друг любезный, попереж того как в свою бливатеку бежать... Вот же странный ты человече — кабы к девкам так бежал, так где их тут взять-то успел бы? Ан — в бливатеку... Так вот. До того — изволь ея, машину нашу расчудесную — обиходить от, и до! Случись беда — на нее вся надежа. А обращаться ты с ней, смотрю, ловок, так глядишь, и уйдем от всякой напасти...

— Ох, грехи наши тяжкие... — отвечаю — Сейчас полезу обслужить все, не откладывая. Все равно спать рано, а света от лампы мне достаточно...

— Эй, Йохан — негромко меня зовет Окорок, когда я уже почти закончил обслуживать машину. Паровик требует очень качественной смазки, иначе долго не прослужит, а вот котел тут довольно примитивный, зато надежный. Выглянул я из-под палубы, руки ветошь вытирая — Набольший наш к нам идет, даром, что ночь. Не случилось ли чего...

— Йохан, пойдемте, нам надо поговорить! — без всяких предисловий заявляет Ларс, только дойдя до борта.

— Так залезайте, мастер Ларс! — говорю ему — Я только что машину обиходил, к походу все готово, чайку выпьем...

— Выходите, разговор у меня серьезный! — аж притоптывает, бедняга — Отойдем на пирс...

— От как-то так — говорю Окороку, когда Ларс не дожидаясь меня, отправился на дальний конец пирса — Не доверяет тебе, начальничок-то!

— Ничего, я не в обиде — Окорок отвечает, по-доброму глядя Ларсу в след — Пусть ему. Нехай начальствует, жизнь коротка, в ней надо все успеть...

Вылез я, прихватив кружку чая, догнал Ларса, неторопливо, прихлебывая чай. Он мне конечно начальство, только тут вам не армия, и даже не частная контора. Мы оба наемники, причем у разных людей — и я признаю его решения и выполняю, но в струнку тянуться — хрен ему по всей липкой морде. Облезет, и неровно обрастет. Потому, подойдя, делаю вид, что не замечаю его недовольство. Говорю, отхлебнув, насколько получается безмятежнее, чая: — Ну? Чего, при Окороке-то не сказать было?

— Мне лучше знать, при ком и что говорить! — видно, что вот хочется ему поругаться, да остановка не способствует — И запомните — не стоит с ним слишком откровенничать!

— С чего бы это? — натурально удивляюсь — Нанимал нас один и тот же человек, и у меня секретов... ну по крайней мере по нашей работе — от Окорока нету. А у Вас что — есть?

— Перестаньте болтать, и слушайте меня! — шипит начальничек — Хватит трепаться! Послезавтра мы получим разрешение, и немедля выходим в море! Нас опередили... конкуренты. Это очень плохо! Это... это ставит под вопрос наш успех... и кстати — Вашу оплату!

— Да это я знаю, про конкурентов — безмятежно говорю ему, а он аж подпрыгивает.

— Как?! Откуда?!

— От губернатора. Он позавчера им выдал разрешение. Такой же экспедиции, ага. Только из Элбе. Ну, наверное, надо быть полным дураком, чтобы не понять, что к чему, и кто это такие...

— Почему Вы немедленно мне не доложили?!

— А с хера ли мне тебе докладывать? — чуть морду к нему приблизив, отвечаю — Ларс, ты на голос-то не бери. Шавками своими командуй, я тебе не подчиненный. Ну а кроме того — говорю уже спокойно, чай попивая — Пропуск я Вам, мастер Ларс, выправил — стало быть, в городе Вы сами все и узнали бы. Да и чего мне торопиться рассказывать — если нам отсюда до послезавтра ходу нет? Чего Вы, значить, так разнервничамшись? Чайку может вота, для спокойствию?

— Хорошо. Не будем об этом, — помолчав и успокоившись, говорит Ларс. Умеет себя привести в вид, хоть и сволочь — Давайте о деле. Нам предстояло найти и... забрать. Некий груз. После чего, ночью — да, ночью, но в том районе патрули ночью не ходят! ... Так вот, ночью доставить его на другой остров, ничейный. А после, выйди из Брегена по всем бумагам, в нейтральных водах подойдя — с этого острова груз забрать, и доставить в окрестности Рюгеля.

— Что за груз? В общих словах.

— Бочка, семь пудов веса. Вам этого достаточно?

— Да, мне ж насчет — как грузить, как выгружать понять.

— Так вот. Все эти планы прахом пошли. Нас опередили, и теперь все меняется. Задача — найти тех, кто опередил и...

— И что? Договориться, я так понял — не выйдет? Ну, там — полбочки им, полбочки нам...

— Не выйдет. Это не делится. И там, скорее всего, люди начальника рюгельской гвардии, некоего Аллерта. А эти с нами разговаривать если и станут, то только свинцом и сталью.

— И много их там? — спрашиваю, про себя посмеиваясь — я Аллерту уже вполне доверяю, и что тут нет его людей уверен — Нас-то всего пятеро — Окорок, конечно, с лодкой хорош, но в бою вряд ли подмога...

— Это и есть проблема. У них рыбацкий баркас, с небольшой машиной. Небыстрый. Но их там минимум семеро. Потому на суше Вы идете с нами. Если же на море...

— На море, если это увидят военные — нас потопят, как пиратов. А если не потопят, то повесят или утопят уже в Рюгеле — рассказать, как там это делают? А то может в Улле иначе как-то...

— Не начинайте ерзать раньше времени! — Ларс, смотрю, совсем в себя пришел, надменно смотрит, ишь, ты, ремба какая... — Они о нас не знают. Это большой плюс, и фора. Подойдем тихо-мирно к борту, дальше мы все сделаем. Быстро и без лишнего шума. Если удастся — то вообще ночью возьмем их. А дальше по плану. Днем ведем себя тихо — ночью отвозим груз... ну и так далее. Дело не смотрится слишком уж сложным.

— Дело, конечно, несложное. Вот только... Окорок. Вы сам с ним поговорите — или мне пообщаться? Он ведь может не пожелать пиратскую статью на себя принимать. Тем более он за штурвалом стоит... А не сказать заранее — в нужный момент неясно, как он себя поведет. Оно нам надо?

— Резонно — после раздумья изрекает Ларс — Я с ним сам поговорю.

По утру, едва отзавтракав яичницой на солонине (яйца раздобыл на кухне Окорок, выменяв на кофе) и искупавшись прямо у пирса, благо тут в порту вода ничем не грязнее, ввиду отсутствия какой либо деятельности — сайгаком поскакал в город. Библиотека открывалась в десять, время взял с запасом, и потому заскочил обозреть замок. Впечатление, которое его вид создавал с моря, оказалось не совсем верным. Пустая, заросшая снаружи и внутри коробка башни — вблизи оказавшаяся совсем и небольшой, даже несолидной какой-то. Вроде и целое здание рядом — было практически заброшенным — трещины в стенах, проросшие в том числе и в них кустики и трава, в одном месте деревцо даже на крыше обустроилось. Окна еще целы, почти все, крыша не провалилась — вот только надолго ли? Хотя, если построено крепко, а людей нет и ломать некому — то может и постоит еще. Да вон и следы какого-то хаотичного ремонта — в одном месте стена маячит свежей известкой во швах и местами подкреплена явно свежим кирпичным контрфорсом. Пройдя по тропинке за замок — наткнулся на скульптуру какой-то лесной кошки или может рыси. Что характерно — из бетона явно. И вот её-то старательно, в меру сил, содержат в виде. Далее по тропинке — и за замковой башней обнаружил водохранилище, водонапорный резервуар. Четырехугольное строение в виде нижней трети пирамиды. То, что это именно водонапорная система — говорили здоровенные чугунные трубы, идущие в город. Мокрые, в конденсате, да и шумит вода — фунциклирует ахрегат!Да, если в таком городке еще и водопровод есть... Понятно, чего брегенцы старательно сохраняют все, что хоть немного напоминает о прежних временах.