Величие Алхимика. (По следам Алхимика - 4)

* * *

Смертные Земли, город Юмаю, особняк авторитета Вита, комната с большими окнами на втором этаже.

— Что же, давайте знакомиться, — начал я первым разговор после изрядно затянувшейся паузы.

Прибывшие к нам мужики отоспались и привели себя в относительно пристойное состояние, отмывшись и выбрившись. А пока они спали, мой целитель Осус их ещё подлечил. И всё равно выглядели они худыми и помятыми. Да уж, кормили их чаше тумаками, нежели нормальной пищей. Ничего, быстро раздобреют на дармовых-то харчах, но разжиреть я им вряд ли позволю.

— Расскажу кратко о себе, — если уж начинать знакомство, то лучше всего с себя, выгодно подав собственные достоинства и чуток замаскировав недостатки. — В нашем бесконечно далёком отсюда мире когда-то был учёным-исследователем. Заведовал целой лабораторией, имел штат сотрудников. Вел достаточно перспективную тему в области изучения физических процессов высоких энергий. Работа современного учёного на подобной должности постепенно превращается в административную деятельность. Управление коллективом, внутренняя и внешняя логистика, постоянная борьба за бюджет. Но и про саму науку забыть нельзя. Есть основная тема, направление, есть близкие побочки, всё это выступает основанием для получения финансирования и практических экспериментов с последующими теоритическими выводами, — внимательно слушавшие меня мужики чуток заскучали. — Я рассказываю вам всё это для того, чтобы вы попытались меня лучше понять и сделать далеко идущие выводы, — о, снова появился интерес, а я замолк, дабы отпить сладкого ягодного компота из большого фужера.

— Захотите узнать подробности про науку, расскажу позже, — продолжил рассказывать про себя. — Однажды наша экспериментальная установка в рядовом регулярном эксперименте неожиданно разрушилась, — о, интерес резко подскочил, наверняка мысленно связали это с попаданием сюда. — Как позже выяснила комиссия — производственный дефект и виноваты её изготовители, но при разрушении погибли мои сотрудники. Всё же физика высоких энергий опасная тема. А я, видите ли, не смог обеспечить достаточный контроль, позволив погибшим сотрудникам нарушить целый список важных предписаний техники безопасности. А как, спрашивается, проводить тонкую настройку установки в процессе эксперимента, если все мои запросы на дополнительное оборудование дистанционного управления финансисты неизменно заворачивали? — я даже заметно повысил голос, вспоминая уже далёкие события прошлого, сколько тогда сгорело моих нервов — трудно и передать. — В общем, от науки меня полностью отстранили, и после большого скандала пообещали, что дальше мне доверят только метлу дворника и ничего больше. Даже мыть грязные пробирки доверять опасно, — я снова потянулся к отставленному бокалу, заодно выразительно кивнул мужиками, предлагая повторить следом за мной, им ведь тоже налили подрабатывавшие в свободное время официантками 'постельные служанки', заставив мужиков проводить их ладные фигурки замасленевшими взглядами.

— Рассказывать, как я всё это пережил, пожалуй, не стоит, — тяжким вздохом показал личное отношение к тем сложным временам, продолжив рассказ. — Однажды на меня вышел шеф безопасности научного комплекса, предложив новую работу у себя, чем-то близкую к прежней специальности. Ему требовался кто-то хорошо разбирающейся во всей науке для улучшения контроля за моими бывшими коллегами. Такими же руководителями научных групп. Сказал — даст мне возможность особой изощрённой мести подсидевшему меня мерзавцу, правда, не в ущерб делу. Вы ведь понимаете — учёные народ увлекающийся и легко тратящий государственные средства на личные прихоти, пусть и чем-то связанные с наукой. Выбивают бюджеты на излишне дорогое оборудование, которое после практически не используют и многое другое. Напишут изобилующее научными терминами многостраничное обоснование — попробуй, откажи. Дать им верную оценку способны лишь такие же, как они умудрённые эксперты. Но и про профессиональную солидарность стоит всегда помнить. Потому-то я с большой обидой на душе подошел ему почти идеально. Дал мне под начало целый технический отдел по части организации внутреннего контроля всего научного комплекса — видеонаблюдение, доступ персонала, проведение мероприятий пожарной и прочей безопасности, — сейчас с позиции прожитых лет рассказывать о том стало легко и просто, плохое почти забылось и потускнело, осталось в памяти больше приятного.

— Мой новый шеф, оказывается, имел на меня большие виды и далеко идущие планы... — я снова приложился к бокалу и кинул в рот с большого блюда горсть солёных печенюшек, чуток осмелевшие мужики повторили следом за мной, продолжая внимательно слушать. — Чтобы я относился к новой работе с должным усердием, он начал планомерно и настойчиво переводить меня из класса учёный-головастик в класс вояка-мордоворотус. Физическая, стрелковая и тактическая подготовка, спецназовская рукопашка, ножи — шеф был большим затейником, заставляя лить пот литрами на тренировках. Но и основной рабочий функционал забывать категорически запрещал. Пришлось серьёзно изучать компьютерные системы, сети, и много-много другого как-то с тем пересекающегося. А радиоэлектроникой и радиохулиганством увлекался ещё в детстве. И с обретённой классовой неприязнью бывших коллег он полностью угадал. Я изучал их записи на компьютерах, проверял заказы, интересовался сутью ведущихся работ и теоретических выкладок, дабы на столе шефа всегда лежали самые подробные докладные записки. А уж он вёл тайную политику, общаясь с большим начальством. И порядка в научном комплексе становилось всё больше, пусть и не все этому искренне радовались, — слушая меня, народ открыто ухмылялся.

— Но простая понятная и размеренная жизнь иногда неожиданно заканчивается, — я перешел к волнительной теме переноса сюда. — Яркая вспышка на месте научного комплекса, когда я шел на тренировку в полной боевой выкладке к тактическому полигону, темнота, боль, боль, и ещё раз боль! Наверняка вы прошли через что-то подобное, — мужики дружно кивнули. — Мою едва живую тушку местные искатели продали местному колдуну для бесчеловечных экспериментов, тот подлечил меня, желая обременить неподъёмным долгом. Хотел, чтобы я таскал ему ценные ништяки из опасных вылазок, продавая их за копейки. А чтобы я меньше думал и смотрел на сторону, стребовал с меня огненную клятву. Знаете, что это такое — ещё один синхронный кивок от слушателей. — Но, как позже выяснилось на мне и таких как я типах, сии клятвы просто не держатся, — мужики недоумённо переглянулись, явно считая иначе. — И потому ему пришлось договариваться со мной полюбовно, дабы окупить затраты и получить хоть какую-то прибыль. И звали этого типа Повелевающй мудростью Питс! — При этих словах в глазах мужиков одновременно вспыхнул огонь чистой незамутнённой ненависти.

— Именно эта чванливая тварь нам всем мозги промывала! — зло фыркнул сидевший от меня по правую руку мужик.

Ростом примерно равен мне, слегка за сорок, фигура тощая, но крепкая. Руки мозолистые рабочие. Причёска короткая, клоками, как будто его постригли тупым ножом, грубо обрезая пряди тёмных волос, как только придётся. Зеркало души — глаза умные, выразительные. И очень-очень усталые.

— По ту сторону звали меня Иваном Андреевичем, фамилия самая рядовая — Петров, — представился он, заметив мой любопытный взгляд. — Прости, перебил, — он виновато опустил взор.

— Ну, про меня и мои приключения здесь вы уже наверняка понаслышались и ещё понаслушаетесь, — я тихо хохотнул, хорошо представляя, чего они там понаслушались и ещё понаслушаются. — Пожалуй, так будет даже лучше. Поговорите с моими людьми, походите по городу, пообщайтесь с торговцами или ещё кем. Авторитета Вита здесь любят обсуждать, все косточки мне языками до зеркального блеска отполировали, — ещё один выразительный смешок. — Сравните с тем, что вам рассказывали раньше, а после можете подходить с вопросами. Поведаю, где правда, и кто нагло врёт или просто чуток привирает. Так лучше добиться взаимного доверия. Ибо одного общего для нас родного мира для этого маловато.

— У нас есть некоторые проблемы с местным языком... — заметил сидевший от меня по левую руку второй мужик. — Звали меня Александром Сергеевичем, фамилия Пушкин. — Да, да, именно Пушкин, — усмехнулся он, заметив мою эмоциональную реакцию. — Вот так родители мне подсуропили, как только в школе не обзывали. Да и после школы тоже бывало, — он заметно скривился, вспоминая давние события молодости.

Впрочем, на известно поэта прошлого он внешне совсем не походил. Типичный русак, волосы прямые светлые. И тоже пострижены тупым ножом, правда, уже успели чуток отрасти. Около сорока лет. Рост примерно метр семьдесят, крепкая жилистая фигура, до этого я отметил его весьма специфические скупые движения, когда он о чём-то задумывался. Так двигаются только опытные бойцы-рукопашники. Взгляд вроде бы расслабленный, рассеянный, но иногда вдруг на миг становится острым, оценивающим. Чем-то он напомнил мне моего шефа-вояку. При всём внешнем различи, проскакивали похожие черты.

— Служили? Где? — решил сразу же прояснить ситуацию, заодно настраиваясь 'слышать правду'.

— Вернуться назад реально? — ответил Пушкин вопросом на вопрос.

— Если вам поведали о судьбе первого алхимика, чуть не устроившего здесь мировую революцию победившего пролетариата с построением коммунизма пятьдесят лет назад, то его возвращение должно было оставить хоть какой-то след в истории нашего мира, — я решил выдать мужикам факты, а уж они пусть сами делают выводы. — Вместе с ним ушло практически всё тогдашнее население этих земель, ушли жители нескольких достаточно крупных по местным меркам городов. Десятки, может, сотни тысяч людей этого мира. Столь грандиозное событие не могло просто бесследно пропасть. Попытку их бегства от миллионной армии карателей обеспечивала энергия атомной станции. Мегаватты, гигаватты тепла! И люди действительно куда-то исчезли. Где все они сейчас?

— То есть, шансов нет? — переспросил Пушкин.

— Какие-то шансы есть всегда, пусть даже мы о них сейчас просто не знаем... — я демонстративно печально вздохнул, снова потянувшись ко вкусным печенюшкам. — Сколько пройдёт лет, пока у нас появится хоть какая-то уверенность в удачности очередной попытки? Десять? Сто? Тысяча? — подчёркивая важности момента, чуток повысил голос, добавляя в него толику силы, а у мужиков заметно округлились глаза. — Да-да, тысяча, тысяча, — я подтверждающе кивнул. — Изрядно продвинувшись в освоении местной магии, можно навсегда потерять счёт прожитым дням и годам. А то и обрести подлинное бессмертие. Впечатляющие перспективы, не находите? — я хитро ухмыльнулся.

— То есть это... не местные сказки? — Пушкин не спешил поверить на слово, глядя в мою сторону с каким-то странным осуждением, словно я те сказки сейчас рассказываю.

— Отнюдь, — я покачал головой. — Гораздо труднее обретя бессмертие, сохранить себя. Кому-то так хочется расстаться с жизнью или просто заснуть на долгие века, дожидаясь благодатных времён, — вспомнил про красотку на озёрном дне. — А потому если ли вам смысл куда-то торопиться? Походите по моим мастерам и магам, поработаете с ними, постигая тайные премудрости, наберётесь практического опыта, освоитесь, наконец. Вокруг меня собрались замечательные специалисты, таковых и в столице королевств придётся поискать. И когда почувствуете достаточную уверенность, просто подойдёте и спросите, что дальше. Надеюсь, что-то подскажу.

— А поучить нас сам не желаешь? — ну до чего же этот Пушкин наглый тип, как тот самый Александр Сергеевич, современники говорили — таким же был.

— Чему может научить махровый дилетант? — я громко рассмеялся, и, видя на лицах собеседников искреннее непонимание, продолжил: — Вот взять, например, местное зельеварение. Под грамотным руководством опытного мастера я способен произвести поднимающий на ноги чуть ли не мёртвого волшебный эликсир из сотен компонентов. Эликсир-легенду, о котором все местные зельевары давно забыли мечтать, считая его глупой выдумкой далёких предков. Я даже запомню, что и как делал, при большой необходимости смогу повторить процесс ещё раз без внешнего пригляда. Хотя скорее бесславно споткнусь ещё на этапе подбора нужных компонентов. Тут нужен особый нюх, особое профессиональное чутьё и профессиональная интуиция. Нужны долгие годы практики и огромная теоретическая база. Всего этого я лишен. А серьёзно засесть за изучение мне вряд ли позволят обстоятельства, — вздох самого настоящего разочарования, с желанием заесть и запить его чем-то вкусным.

— Или взять то же целительство... — продолжил разливаться перед мужиками соловьём. — Наверное, отрубленную голову я всё же уже смогу обратно приживить. Срастить перелом, убрать синяк. Но найти застарелую мелкую болячку или же понять, что начудили в теле пациента местные Повелители плоти вряд ли смогу. Там столько нюансов, медицина нашего мира лишь жалкое подобие местной. И опять же, получить знания и опыт можно только долгой и регулярной практикой, на которую нужно время. А его у меня мало. Приходится постоянно разрываться то на одно, то на другое. Постоянно бежать впереди паровоза, дабы мы здесь смогли просто выжить. Аборигены же ведь тоже стараются, изыскивая любую возможность уничтожить меня и всех, кто рядом со мной. Всех, кто хоть краем прикоснулся, ибо мы прямая угроза их благополучию, — мой голос наполнила живая экспрессия, приправленная толикой силы. — Ваши автоматы мужики, ведь уже местного производства, хотя патроны ещё наши, — в голосе прозвучало обвинение.

— С порохом местные ещё ковыряются и долго проковыряются, — довольно хмыкнул Петров. — Соединение азота с органикой весьма нестабильный процесс, — открыл он прописную истину. — Узнав у кого-то из наших подробности, резко дёрнулись, но я слышал — погибли то ли пятеро, то ли шестеро мастеров. Захотели порадовать хозяев, идиоты! — Эмоционально фыркнул он. — Забыли о том, что подобные реакции ведутся только малыми порциями реагентов, но ведь это не их метод. Жалко, я не видел самого взрыва, только обгорелые остатки разлетевшейся по округе мастерской.

— Тогда откуда вы притащили столько наших патронов? — Изумился я. — Сюда случайно попал целый склад?

— Военная колонна снабжения, — снова вступил Пушкин в диалог. — Двенадцать грузовиков и четыре легковушки сопровождения. Перевозили преимущественно патроны и другое всякое разное. И я как раз был в том конвое, — его лицо на миг целиком закаменело и снова частично расслабилось. — Раз обратной дороги нет, наверное, можно рассказать о себе чуть больше положенного, — он всё же решился после заметных раздумий. — На момент переноса служил в звании майора военной контрразведки. Не штабная крыса, прошел через несколько горячих точек. Пострелять тоже довелось. По бегущим мишеням. Из тридцати шести человек в колонне выжило только трое и я в их числе. Нас подобрали местные в недееспособном состоянии. Видимо, мы попали в постоянно контролируемое ими место. И с тех пор, на шеях выживших постоянно висели каравшие болью за любой случайный чих рабские ошейники, — поведал он нам грустную историю. — Вооружена в колонне была только охрана сопровождения, потому нашего оружия у колдунов мало, — продолжил он после короткой паузы. — И если они поначалу отнеслись к 'мёртвым железкам' безразлично, то потом началась большая суета. Дошло и до вполне удачного копирования местными кадрами. Поражает скорость воспроизводства новых экземпляров. Два-три года, и против тебя выйдет огромная армия с современной стрелковкой и какой-то бронетехникой.