Танго с призраком. Том 3

Тони не подвела.

— Эрнесто, ничего страшного не случилось. Правда.

— Тебе было плохо, — обвиняющим тоном заявил некромант.

— Мне сейчас часто бывает плохо. А тут... я случайно свою силу применила. Вот... наверное, поэтому.

До двери остался один шаг.

— Я чуть с ума не сошел, когда почувствовал...

А вот это вовсе уже слышать ни к чему.

— Как именно ты почувствовал? — заинтересовалась Тони. — Ты за мной следил?

Синьор Пенья положил руку на дверную ручку. Ну...

— Нет. Я просто ощущаю, когда тебе плохо. Мне тоже больно... вот здесь.

Некромант коснулся груди.

Синьор Пенья выскользнул за дверь и словно растворился в пространстве. Вот так... не убили? Отлично! А с Фуэнтеса он свою долю еще стрясет!

Никуда тан не денется, заплатит, как миленький.

* * *

Тони подошла поближе к Эрнесто, посмотрела ему в глаза.

Внимательно. Не так, как раньше. Бывает ведь что смотришь, а бывает — что видишь. И это совсем-совсем разные взгляды. Когда ты просто подошел, поглядел, или мимо прошел, или... да столько есть взглядов, поверхностных, скользящих, вроде бы и правильных, а вроде и нет...

А вот сейчас она смотрела внимательно.

По-настоящему.

Когда не на поверхности скользишь взглядом, когда стараешься проникнуть внутрь. И то, что она видела....

— Эрнесто? — чуть дрогнул голос девушки.

Тан Риалон сделал шаг назад.

Ах, как же ему хотелось обнять Тони! Прижать к себе, не отпускать, подхватить на руки, расцеловать и спрятать от мира....

И если он так сделает — он ее потеряет. Эрнесто даже не сомневался.

— Прости. Я не хотел, чтобы так получилось. И тебя это ни к чему не обязывает.

— Но я... ты...

— Тони, не надо. Пойми, ты не отвечаешь за мои чувства. Никак. Мы выбираем сами. Любить или не любить, дать чувству расцвести или убить его в зародыше, ждать или не ждать ответа, открыться или потаить все в себе. Понимаешь?

Тони медленно кивнула. Она понимала.

— Вот. Я свой выбор сделал. Я позволил себе полюбить. Я позволил себе быть неосторожным. Я. Не ты.

— Не я...

— Я знаю, что ты меня не любишь. И ни на чем не настаиваю. А теперь и ты знаешь, что я буду рядом с тобой. Всегда.

— Всегда?

— И снова — я ни о чем не прошу. Я не стану вмешиваться в твою жизнь, если ты мне этого не позволишь. И... если захочешь выйти замуж, — тут дрогнул голос даже у Эрнесто, есть пределы прочности и у некромантов, — я не стану тебе мешать. Никак. Моя любовь тебя ни к чему не обязывает. Только меня.

Тони качнула головой.

— Нет... Эрнесто...

— Нет, — поднял руку некромант. — Сейчас не надо ничего говорить, прошу.

— Но я...

— Ты меня не любишь. Тебе сейчас неловко. Неудобно. Я все это понимаю... Тони, прошу тебя. Не надо. Не принимай решения сейчас, хорошо?

— Х-хорошо...

— Я вернусь завтра, и мы все обсудим. Когда ты все обдумаешь.

— Я... да.

Эрнесто сделал шаг назад — и аккуратно прикрыл за собой дверь. Дошел до мобиля и почти рухнул на заднее сиденье. Завести бы мобиль, уехать, но сил не было. Сердце колотилось в груди, словно от бутыли вина, голова кружилась, и руки были ледяными.

Нелегко дается благородство. Даже некромантам.

* * *

Альба Инес лежала в палате.

Одна.

Совсем одна... если не считать растущего внутри нее комка жизни...

Жизни. Да, жизнь кончена.

Кому она теперь нужна — такая?

Забегала Паулина, но быстро ушла. Принесла каких-то конфет, апельсинов... говорит, сама еще слаба, но это она, конечно, врет! Вот Альбе плохо. А Паулина... что с ней будет?

Подумаешь, поболела немного?

Встала да и пошла...

Антония заходила один раз. И то, Альба ее не видела. Она как раз спала, поэтому вкусности от Тони ей передали уже потом. После пробуждения.

Вот еще — стерва!

Что мешало Антонии прийти позднее? Не умерла бы Альба, вот еще не хватало! А от ребенка избавиться удалось бы! Так ведь нет!

Не дала!

И теперь внутри Альбы растет гадкий крохотный комок. А потом он будет все больше и больше, расползется фигура, придется кормить грудью... Альба видела такое у подруги.

Бэээээ...

Все эти вены, молоко, которое капает, бессмысленная мышиная мордочка... а она улыбается. Словно в этом существе есть нечто хорошее...

Альба, конечно, хвалила и мать, и ребенка, и восхищалась, и улыбалась, и умилялась... и боролась с желанием удрать и вымыть руки. Пакость, тьфу!

А теперь ей то предстоит испытать на себе. Только подруга-то замужем, а Альба... сейчас хоть и не старые времена, из дома ее никто не выгонит, но насмешек нахлебаться придется вдоволь!

Альба едва не застонала. Но скрипнула дверь, и в палату вошел ее отец.

— Папа, — хлюпнула носом Альба.

Адан Аракон укоризненно покачал головой.

— Глупая моя девочка. — И так это было сказано, что Альба мигом успокоилась. И все плохие мысли отбросила и разжался тяжелый ледяной кулак, сжимающий внутренности. — Дочка, ну что ты творишь? Как у тебя только ума хватило на такое окаянство?

Альба шмыгнула носом раз, другой... и разрыдалась. Адан присел рядом с ней на край кровати, обнял дочку и принялся гладить по черным волосам. Пусть поплачет всласть.

Когда Тони ему рассказала... он долго думал. Потом сказал Розе, что Дженио оказался подлецом и негодяем, бежал, а Альба была ранена при его бегстве. Нет-нет, не опасно, но ей рекомендовали полежать немного в больнице.

И ты, дорогая, лежи. Тебе волноваться нельзя. А я пойду, схожу к дочке...

Еще год назад, случись такое, Адан Аракон мог бы принять тяжкое, но необходимое решение. Отослать Альбу куда-нибудь в деревню, пока не родит, отдать ребенка на усыновление...

А вот сейчас...

После Паулины, после Розы, после Антонии...

Оказывается, жизнь-то штука хрупкая. И не всегда все будет благополучно. А семья единством сильна.

Отказал бы он от дома Тони — погибла бы Паула. За ней — Роза. А теперь, вот, и Альба...

Вышлет он из столицы Альбу — так что же? Кому от этого будет лучше? И ребенок, который ни в чем не виноват... ну, отец — сволочь, так что же? В нем ведь и материнская кровь будет. Его, Адана, кровь...

Перебьетесь!

Адан успокаивал дочь, пока та не затихла, а потом заговорил.

— Альба, милая, бывает в жизни всякое. Это не хорошо и не плохо, это просто случается. Получился ребенок? Надо рожать.

— А как же я потом...

— Потом мы его на твою маму запишем. Будет Даэрон Аракон, в честь моего брата. Или Евгения Аракон... нравится?

— А... а я?

— А ты спокойно выйдешь замуж. Захочешь забрать малыша к себе — заберешь. Нет, так нам с матерью останется, утешением. Вы с Паулой из гнезда вылетаете, а нам что — веточки да скорлупки?

Альба представила себе эту картинку — как в гнезде сидят мама с папой и грустно смотрят на осколки скорлупы, и хихикнула.

— Пап...

— Вот, успокоилась? И не твори больше глупостей, тоже, выдумала еще — ребенка изводить!

— А фигура? А... репутация?

— С фигурой я тебе ничем не помогу, развел руками Адан. — будешь следить за собой, двигаться побольше, так и фигура хороша останется. А с репутацией решим. Не проблема. Только выздоравливай. И матери ничего не говори, ей и так плохо.

Альба закивала.

— Не буду. Пап, все правда будет хорошо?

— Обещаю, — сказал Адан Аракон.

Он действительно так думал. Чего врать-то?

Все будет хорошо. Были бы все живы и здоровы, а остальное наладится.

* * *

Тони в шоке опустилась в кресло. Потерла лоб.

— Ох ты ж...

— Да, я бы и похлеще сказал, — согласился Рейнальдо, вылезая откуда-то сверху. — Но Риалон заслуживает уважения. Железный человек.

— Что? — Тони была так ошарашена открывшимися обстоятельствами, что даже на призрака не обиделась. Подслушивал?

Вот и отлично, авось, разобраться поможет.

— Разве нет? Он тебя давно любит, это видно.

— П-правда?

Рейнальдо закатил глаза.

— Правда-правда. Тони, неужели ты не замечала?

— Нет...

— Понятно. Самые заинтересованные узнают последними.

Тони замотала головой.

— Подожди. Рей, ты хочешь сказать, что Эрнесто... он меня давно уже любит?

— Сколько я его знаю и вижу.

— И молчал.

— И ты бы на его месте молчала, — качнул головой. Рейнальдо. — Подумай сама, какая между вами пропасть?

— Какая? — нелогично разозлилась Тони.

— Возраст.

— Отец тоже был старше мамы. Это важно?

— Ладно, возраст для вас, магов, не критичен. Его сила?

— Я тоже некромант...

— Ну... допустим. А еще ты любишь другого.

А вот это было не в бровь, а в глаз. Тони поникла.

— И это заметно?

— Что тебе нравился жених твоей кузины? Мне было, остальным вряд ли. Ты неплохо скрываешь свои чувства да и маскировка помогает.

Тони коснулась щеки, благодаря чудотворные средства мастера Доменико. И тут же удивилась.

— Но Эрнесто... он же меня тоже с этим видит?

— Значит, ему это неважно.

— Разве такое может быть неважно?

— Как видишь. Есть такая поговорка, полюби меня черненькой, а беленькой всяк полюбит. Вот, считай, что Эрнесто тебя такой и полюбил. Нищей, страшной...

— Рей!

— Понял. Богатой и красивой. И исключительно из корыстных соображений.

В призрака метко прилетела подушка.

— Договоришься!

— Договоримся, — подмигнул Рейнальдо. И увернулся от второй подушки.

— Я... а что мне теперь с этим делать?

— Ну... не знаю. Общаться с ним, как раньше, ты не сможешь?

Тони качнула головой.

— Наверное, нет.

— Тогда я бы предложил его прогнать. Поганой метлой.

— Рей!

— Ну... если нет метлы, можно швабру взять. Она точно есть.

Тони пожалела, что у кресла было только две подушечки. А чернильницу со стола кидать опасно. Стены потом только перекрашивать. А то и половину мебели...

— Я тебя сама развею за такие советы!

— А что ты предлагаешь? — Рейнальдо преотлично играл роль 'черного адвоката', убеждая Тони 'от обратного'. А то поди, начни ей говорить, что не надо гнать Риалона. Она ж тогда из противоречия может с ним расстаться. А не хотелось бы. Тони кто-то такой и нужен. Чтобы старше ее, чтобы основательный, чтобы настоящий...

Чтобы она на него опиралась, но мужская опека не перерастала в назойливое желание защитить и оградить. А такое частенько бывает.

За каменной стеной — оно же и в тюрьме, разве нет?

Тони сникла.

— Не знаю. А что тут можно предложить?

— Ну... один вариант я предложил. Не подходит?

— Рей!

— Можешь сделать вид, что ничего не слышала. И не знаешь.

— Не смогу.

— Или сказать, что не можешь ответить на его чувства и предложить остаться другом дома. Ты ведь его никогда не полюбишь, верно?

Тони даже головой мотнула.

— Я не знаю...

— А чего тут знать? Ты же другого любишь!

— Люблю ли...

Тони впервые задумалась над этим вопросом. Вот раньше все было просто.

Вот ОН — принц из сказки.

Дженио...

А сейчас? Обычно в сказках жаба оборачивается принцем. А здесь наоборот — принц обернулся жабой. Гадкой и склизкой, хотя обычно это очень милые создания.

Любит ли она Дженио? Или просто хочет его, как красивую игрушку? Чужую игрушку? То, что никогда не получит?

Тони не знала.

— Я... Рей, я ничего не понимаю... я привыкла, наверное...

— К любви? — совершенно искренне удивился Рейнальдо. По его мнению, к любви привыкнуть было нельзя. Или это уже совсем другое чувство. Собственности там, принадлежности...

Но не любовь.

Не тот огонь, который делает живыми даже призраков.

Тони пожала плечами.

— Для меня все было просто и понятно. А теперь как-то размыто... Дженио оказался подлецом, хотя... может, его вынудили?

— Обстоятельства в жизни бывают разные, — ханжески согласился призрак. — Бывает так, что приходится и убивать, и грабить, и под чужим именем жить, мне ли не знать. Тут не угадаешь.

Тони кивнула.

— Правда, иногда это... нехорошо заканчивается. Тут надо точно знать всю ситуацию... ты говорила, он убил офицера?

— Н-не уверена. Жил по его документам, точно.

— А почему е жить под своими? Он же не нарушал закон?

— Дженио — синьор...

— И кому это мешает? Серхио Вальдес — тоже синьор, но таны с ним общаются на равных, — недоуменно пожал плечами призрак. — Ритана Розалия, я так понимаю, из купеческой семьи. Но твой дядя на ней женился. Сейчас ведь нет такого жесткого разделения, как в мои времена. Да и в мои-то уже все было не так страшно, кто хотел, тот и женился, и замуж выходил, и при дворе бывал...

Тони задумчиво кивнула.

— Может, у Дженио были трения с законом?

— Тут надо узнавать подробнее. Если попросить у Вальдеса дело?

— Я попрошу, — пообещала Тони. — Но что делать с Риалоном?

— Сказать все честно, — даже слегка удивился призрак. — Я правильно понимаю, предложенные мной варианты тебя не устраивают?

— Они... неправильные, — определилась с ответом тони. — либо я его больше не увижу, либо обижу, либо... не знаю! Неправильно это! Нечестно!

— Почему бы тогда тебе не сказать ему об этом?

— о чем?

— О том, что ты не можешь определиться. И тебе нужно время, чтобы разобраться в себе, в своих чувствах и мыслях?

— Но я как будто дам ему надежду?

— На что? На твою дружбу? Она и так у него будет.

— На... нечто большее...

— Ты же скажешь, что не можешь определиться. А судя по вашему разговору, Риалон и благородный человек, кстати он ведь тоже не урожденный тан?

— Нет.

— А похож. Мединальо вел себя куда как мерзее...

— Не поминай к ночи.

— Ладно. Но Риалон еще и умен. А это очень важно.

— Важно, да...

— Тони, ты просто меня не поняла. Риалону не надо будет объяснять два раза. Он сделает ровно столько шагов, сколько ты сама ему разрешишь. Именно ты.

— Думаешь?

— Уверен. Иначе бы он сейчас не ушел.

Стук в дверь заставил девушку дернуться.

— Вот... не ушел же?

Рейнальдо мысленно ругнулся. Это ж надо... он тут изо всех сил некромантские интересы защищает, а этот гад надумал ломиться и отношения выяснять?! Не убью, так перемажу! Эктоплазмой! А это куда как хуже засохших соплей!

— Думаешь, это он?

Тони пожала плечами и направилась к двери.

— Кто там?

— Тони, открой! Это я, Дженио! Умоляю!

Рейнальдо заскрипел зубами, хоть и призрак.

Да лучше б это был некромант!

Но Тони уже сняла цепочку и повернула ключ в замке.

— Дженио? Входи...

* * *

Над этим планом Дальмехо и Дженио думали несколько часов. Прикидывали, поворачивали то так, то этак...

Убивать Лассара было нельзя.

А вот как взять живьем некромантку? Пусть слабую, но это ж бабы! Кто ее знает, что она выкинет, если начать хватать и тащить? Тут обычная-то баба может сюрприз преподнести — не расхлебаешь! Знакомый Дженио так глаза лишился.

Уговорил девушку пойти с ним в кустики, соловьев послушать, почти добровольно уговорил, только слушать начали, а она его шпилькой в глаз как двинула...