Золушки нашего Двора

— А ещё я собиралась попросить тебя помириться с мужем, — упрямо продолжила Бруни, хотя от поднявшихся до самых высоких тонов голоса подруги у неё уже звенело в голове, — потому что я вас обоих люблю и не хочу видеть, как вы мучаетесь друг без друга!

— Мы мучаемся? — заорала, краснея и вскакивая, Ванилла. — Да он, вон, полночи с Драгобужской делегацией песни орал, и что-то грусти в его голосе я не услышала!

— Ты за ним следила? — удивилась Матушка.

— Да! То есть, нет, конечно! Прислуга всё утро по углам шепчется о том, как король с гостями славно посидели, попили, поели... попели!

— Служба у него такая, — вздохнула Бруни, — тебе ли не знать? Помирись с ним, прошу. Сделай мне подарок на свадьбу!

Ванилла вдруг сморщилась, как младенец, упала на стул и уткнулась лицом в ладони.

— Не знаю я, как с ним помириться, — всхлипывая, сообщила она, — хотя тоскую, ажно нутро сводит... Но только как увижу, прямо зверею! Я ведь его чуть не убила, когда про письмо-то узнала, даже сковородкой приложила по филейной части! А уж когда тебя королевские гвардейцы арестовали, у меня прямо оборвалось всё внутри! Он вчера ещё приходил, подкатывал ко мне, да я его прогнала... А сегодня ужо обед, а его так и нету-у-у...

И она заплакала так горько и по-детски обиженно, что Матушке ничего не оставалось, как броситься к ней и обнять. Она гладила Ванильку по трясущимся плечам и светло-каштановой шевелюре, а сама раздумывала над решением проблемы, которая, наверняка, была самой простой из тех, что ей ещё придётся решать во дворце.

— Ну-ка, успокойся! — рассердилась она, наконец. — Любит тебя твой Дрюня, а потому никуда не денется! Пресвятыми тапочками клянусь!

Старшая Королевская Булочница подняла на неё зарёванные глаза и спросила с надеждой:

— Правда?

— Правда! — твёрдо сказала Бруни. — Вот сама увидишь! А пока скажи мне — согласна ты?

— На что? — Ванилла нашарила на столе салфетку и шумно высморкалась. — С Дрюней помириться?

— Из дворца уволиться и стать хозяйкою в моём новом трактире?

— Уволиться? Из дворца? — изумилась Ванилла. — Я?

Матушка поняла, что действо сейчас пойдёт по второму кругу, и рявкнула:

— Сейчас я ем салат, а ты думаешь об ответе на мой вопрос! — И даже ногой топнула от злости! — А потом ты ешь салат, а я раздумываю над твоим ответом на мой вопрос! Поняла, Ванилька?

— По... поняла! — запнувшись, ответила та и глубоко задумалась. Правда, не промолчала и минуты: — Не ожидала такого от тебя, Бруни! Решила, ты от счастья о делах совсем забыла!

— Это была бы уже не я, — улыбнулась Матушка. — Послушай, тебе надобно уже о ребёночке думать, а работа на дворцовой кухне не из лёгких! Да и родишь ты, придётся его на кормилицу оставлять. А в моём трактире будет у тебя целый кабинет на втором этаже — поставим там кроватку для маленького. Станешь за делами приглядывать, бухгалтерию вести и ребёночка тетешкать! Да и Пиппо рядом будет! Или ты хочешь опосля родов дома засесть, как верная жена и мать?

— Упаси Пресветлая! — замахала руками Ванилла. — Я ж заскучаю и тогда случится страшное!

— Что? — заинтересовалась Бруни.

— Жрать начну без меры, вот что! У меня и сейчас-то стати... — Старшая Королевская Булочница хихикнула, — королевские, а поплыву — так дверные проёмы расширять придётся! Не, не надо мне такого сусчествования!

— Вот и славно! — кивнула Матушка. — Когда ты скажешь мастеру Понсилу, что увольняешься?

— Экий ты клещ, подруга, коли разговор о делах заходит! — засмеялась Ванилла. — Но погоди! Такое решение мне надо с супружником принимать — вдруг он против будет!

— Это с тем, который 'беспутный остолоп, не имеющий понятий о чести и совести'? — лукаво улыбнулась Бруни.

— Именно! — подняла палец Ванилла. — Вот как с ним помирюсь, так и поговорю! И тебе сообщу! Только когда я теперь с ним помирюсь...

Она вновь пригорюнилась.

— Не грусти, подруга! — Бруни поднялась из-за стола. — Лучше помоги мне все эти тряпки по комоду разложить. Он такой огромный, что я боюсь в нем заблудиться!

— Порядок навести? Это мы завсегда! — встала Ванилла, засучивая рукава. — А все ж таки жаль, что та перевязь не моего размера!

* * *

Едва рю Вилль ступил из портала, сгенерированного перстнем, на доски кабинетного пола, Редьярд кивнул на оставшееся свободным кресло:

— Садись. Уважаемых мастеров ты знаешь?

— Аваль Мурон, глава Гильдии Плотников и Фсешертротт, глава Гильдии Механиков, — герцог вежливо склонил голову, приветствуя посетителей. С гильдиями ссориться не стоило.

— Аф! — басом гавкнул сидящий рядом с Его Величеством Стрёма.

— И волкодав Стремительный, — белозубо улыбнулся Троян.

— Итак, — от собачьего голоса король поморщился, налил себе воды из графина и выпил залпом, — у меня для вас, уважаемые мастера, дело государственной важности! И страшно секретное! Твоя Светлость, подскажи мне, как долго Драгобужская делегация планирует оставаться в Вишенроге?

— До официального окончания празднеств, — тут же ответил тот. — То бишь, три седмицы.

— За три седмицы вам, мои дорогие, следует придумать и построить очень важный предмет, который должен учитывать особенности... — он задумчиво посмотрел на почтенного Фсешертротта, — телосложения уважаемых представителей Подгорного народа.

Гном, оценив королевскую риторику, встал и поклонился.

— И что же за предмет, да позволено мне будет спросить? — поинтересовался он, блестя маленькими чёрными глазками.

— Гальюн! — внушительно ответил Его Величество. — Вам, почтенные мастера, я могу открыть государственную тайну — от того, понравится главе Драгобужской делегации ваше изобретение или нет, зависят отношения наших стран! Думаю, не стоит говорить, как это важно для обоих народов?

— Хусним! — изумился Фсешертротт и сел на место.

Мастер Мурон хмурил густые брови — задача, действительно, оказывалась сложна и серьёзна.

— Это должно быть нечто такое... — Редьярд покрутил в воздухе пальцами, подбирая слово.

— Волшебное... — простонал сидящий на подоконнике и бледный как смерть шут.

— Точно! Волшебное! Короче, чтобы на сём предмете легко думалось, а покидать его не хотелось!

Мастера, переглянувшись, в один голос заявили:

— Сделаем, Ваше Величество!

— Только, — добавил мастер Мурон, — нам надобно взглянуть на место, где сей предмет на корабле обретается, снять точные размеры.

— Трой, — король посмотрел на герцога, — обеспечь мастерам необходимое! И не забудь о секретности!

— Я могу идти? — уточнил тот. — Или послушаете утренний доклад?

— Иди, — ворчливо заметил Его Величество, — для утреннего доклада я ещё слишком слаб умом!

— Следуйте за мной, уважаемые мастера, оговорим детали, сметы, сроки, — усмехнулся бывший пират, яхтсмен и ресторатор. Дельцом он был первоклассным.

— Свадебный распорядитель пришел, — заглянул в кабинет секретарь. — Звать?

— Зови! — кисло ответил король. — А потом у нас что?

— Министр Свин и королевский казначей с докладом по учётной политике и бюджету на следующий год... Мастер Артазель с финальной примеркой вашего камзола... Заседание Малого королевского совета укорочено из-за празднеств...

— Хочу отдохнуть! — Его Величество махнул на Грошека рукой, приказывая замолчать. — Хочу в кабак, в деревню, на охоту, в монастырь — куда-нибудь, где не будет моего секретаря и его списка!

Ян печально вздохнул. Обижаться на короля у него не было ни сил, ни желания — слишком долго они бок о бок проработали на благо страны.

— Хочу сдохнуть... — простонал Дрюня.

Его Величество с сочувствием посмотрел на свою позеленевшую тень и поворотился к Грошеку:

— Ожина сюда!

* * *

Бруни задумчиво наматывала локон на палец. Она только что переговорила по очереди с десятью приведёнными Катариной дворцовыми горничными и остановилась на кандидатурах троих. А теперь пришло время учиться использовать свои привилегии в дворцовой иерархии.

— Cможешь разыскать мне королевского шута?

— Пригласить? — уточнила горничная.

— Да. Если они с Ванилькой до завтра не помирятся, у меня будет тяжело на душе. Не хочу с этим чувством идти под венец!

— Когда сам счастлив, хочется, чтобы и все вокруг были счастливы! — неожиданно тихо ответила горничная.

Матушка взглянула на неё внимательно.

— Катарина, у тебя есть парень?

Служанка наморщила нос.

— Ухажеров полно, любимого нету! Не так просто в наше-то время найти любимого!

— Верно, — покачала головой Бруни, — но на всё воля Пресветлой! Она, соединяя сердца, никогда не ошибается. Это мы сами делаем глупости, а потом виним во всём провидение!

— Так и есть! — согласно кивнула Катарина. — Я пошла за Его Великолепием!

Однако вернулась горничная быстро.

— Мне его и искать не пришлось, госпожа! Встретила в коридоре вместе с мэтром Жужином. Выглядел он не очень!

— Кто? — удивилась Бруни. — Мэтр?

— Да Дрюня же! Целитель повел его в свои покои — лечить от отравления, так он сказал.

Матушка решительно встала.

— Отведи меня туда!

Просторные покои мэтра Жужина располагались на первом этаже донжона и имели выход на две стороны — на один из 'рабочих' внутренних дворов замка, и в аптекарский садик. Когда Бруни, ведомая горничной, вошла в помещение, застала странную картину — Ожин одной рукой держал надо ртом шута лейку для полива цветов и заставлял его пить, придерживая другой за плечи. Судя по всему, сил целителю было не занимать, потому что Дрюня, хоть и ругался как портовый грузчик, и мотал головой, встать со стула и сбежать никак не мог.

— Действия, производимые целителем при отравлении пациента крепкими напитками, — целитель явно цитировал по памяти какое-то пособие или учебник: — первое: определить количество и качество выпитого, дабы понять, есть ли смысл вмешиваться или следует позволить несчастному спокойно покинуть этот мир. Второе: очистить внутреннюю полость пациента, промыв большим количеством чистой воды!

— Я протестую! — дернувшись, завопил Дрюня. — Откуда я знаю, что вода там чистая!

— Поверь мне на слово, дружок, — ласково улыбнулся Ожин и вновь наклонил лейку, — видишь, как помогает — уже и голос прорезался. Итак, продолжаем...

— Может не стоит больше? — уточнила от дверей Бруни.

Целитель отвлёкся, оборотившись на голос, и выпустил шута.

Тот упал со стула и быстро-быстро пополз к Матушке. Спрятался за неё и уже оттуда сказал:

— Это произвол! Я буду жаловаться Его Величеству!

— Его Величество приказал мне сделать всё, чтобы вернуть тебя в строй до завтра! — улыбнулся Жужин. — И советую поспешить в уборную, иначе...

Договорить он не успел. Разноцветная молния — Дрюня был в красно-жёлто-оранжевом — метнулась в указанном направлении.

— Ох, простите меня, Ваше Высочество! — поклонился мэтр Жужин, ставя лейку на опустевший стул. — Я не поздоровался, так был увлечен процессом! Обожаю, знаете ли, простые, немагические методы лечения! Все эти порошочки, притирания, мази — такая прелесть!

— Он плохо выглядит, — заметила Матушка, когда шут, пошатываясь, выбрался из уборной и уцепился за дверной косяк, — и это хорошо!

— Что? Что ты такое говоришь, маменька? — осипшим голосом вопросил Дрюня.

— Мэтр, — Бруни посмотрела на целителя, — уложите Его Великолепие в постель и сохраните этот чудный цвет лица хотя бы до вечера!

— Этот чудный зелёный? — уточнил Ожин и, ничуть не удивлённый, склонился в низком поклоне. За тридцать лет работы королевским целителем он ещё и не такие приказы слышал! — Как будет угодно Вашему Высочеству!

— Маменька! — взвыл Дрюня и... снова скрылся в уборной.

— К нему придут родственники, — шёпотом сообщила Матушка, прислушиваясь к органным звукам, доносящимся из уборной утробы, — которые должны быть уверены в том, что Дрюня очень плох... — Она строго посмотрела на целителя и повторила: — ОЧЕНЬ!

— А?.. — удивился мэтр. — О! Да! Конечно! Все сделаю в лучшем виде!

И, снова взявшись за лейку, нежно позвал:

— Господин рю Дюмемнон, извольте на процедуру... цып-цып-цып...

Стараясь не засмеяться в голос, Матушка повернулась к Катарине, безмолвно следившей за сценой огромными испуганными глазами:

— Проводи меня в покои и принеси тёплого молока. А когда будешь на кухне, расскажи, как мы навещали Дрюню у мэтра Жужина, и в каком ужасном состоянии нашли его! Не вдаваясь в подробности нашего с мэтром разговора, разумеется!

Катарина прыснула в кулак.

— Всё поняла, Ваше Высочество!

Возвращаясь к себе Бруни тихонько улыбалась, размышляя о смекалке мастерового люда, ни в чём не уступавшей придворным интригам.

* * *

Воздух в кабинете архимагистра то и дело пугался резво появляющихся на портальных плитках магов с докладами о ходе подготовке к свадьбе королевских отпрысков. Ники, уставшая каждый раз складывать по порядку бумажки на столе, сердито смахнула их на пол, и теперь анкеты студиозусов, отчёты, аналитические справки и конспекты лекций летали по всей комнате. После утренней встречи с рю Виллем она никак не могла отделаться от прошлого, заглядывающего в глаза с видом уличной собаки, выпрашивающей кусок колбасы, однако суетливые предпраздничные хлопоты не давали ни минуты передышки, не позволяли понять, отчего так больно хлестнули по сердцу закопчённые стены 'Чёрной каракатицы'. К сожалению, перепоручить даже такому ответственному гному, как Бруттобрут, свои дела архимагистр не имела права — слава Пресветлой, не каждый день принцы женятся! В довершение всего её вызвал Его Величество для участия в Малом Королевском совете, и ей пришлось срочно сворачивать оперативные дела и отправляться во дворец.

Ники терпеть не могла себя в чём-то ограничивать. Её возможности позволили ей выйти на тот уровень комфорта, который вполне устраивал и, по большому счёту, этот уровень подразумевал огромный якорь, который Никорин клала на правила приличия и этикета, если они не соответствовали её личным установкам. Однако Королевский совет оставался Королевским советом, даже если проходил в королевском кабинете. И Ники пришлось надеть платье.

— Я стану чаше приглашать вас на заседания Совета, дорогая, — шепнул ей Редьярд, целуя руку, — лишь бы иметь удовольствие заглянуть в это декольте!

— У вас нездоровый цвет лица, — буркнула архимагистр, — советую подумать о печени!

Король довольно блеснул глазами — его заводили женщины, чувство страха которым было не ведомо.

Мест за отдельно стоящим в кабинете в углу круглым столом неизменно было пять, по количеству членов Совета. В него входили: Его Высочество Аркей, в качестве заместителя председателя Совета, Его Светлость рю Вилль, первый министр Ложвин Свин и главнокомандующий Ласурской армией герцог Ликен рю Саднес, семидесятивосьмилетний вояка, который умел слушать, делать правильные выводы и беречь солдат. Редьярд доверял ему беспрекословно, и слышать не желая об отставке, на которую рю Саднес уже не раз намекал. Пятый стул обычно пустовал, ибо место принадлежало Его Высочеству Колею, предпочитающему 'забывать' о неприятной обязанности учиться управлять государством. Король, как председательствующий, сидел в стороне — в кресле у камина, тем самым подчёркивая не только свой статус, но и беспристрастность решающего мнения. Рядом стояла скромная конторка Яна Грошека, а к столу иногда приставлялись дополнительные стулья для приглашённых. На таком устроилась сейчас архимагистр, изящно расположив вокруг пышные юбки, уже не раз ею проклятые. Речь шла всё о том же договоре с гномами — министр сопротивлялся ещё большему понижению магического морского сбора для гномов, король настаивал — подписать, наконец, этот договор стало для него идеей фикс. Впрочем, не так уж он был неправ — экспорт радужников в Гаракен открывал для экономики Драгобужья и транзитной Ласурии поистине радужные перспективы.