Подарок

Совесть у меня была чиста как первый снег. Если бы Ираида была милой, доброй, искренне любящей Ленара — я бы действительно просто убралась с их пути, уехала с тем же Рихардом. Не я развязала эту войну, не я начала обливать грязью и выдумывать сплетни. Значит, с моей стороны все законно.

* * *

Я подсчитала — больше трех месяцев я в этом мире. И все три месяца я куда-то спешу. Я выжимаю все соки, сплю по 4 часа в сутки, боюсь, тороплюсь, подгоняю себя... но на внешности, слава богу, это никак не отражается. В зеркале мне улыбается все та же куколка Барби, золотоволосая прекрасная девочка, я уже к ней привыкла и стала забывать свое настоящее лицо. Иногда становилось страшно, что пройдет еще несколько месяцев — и я совершенно растворюсь в этом мире, забуду облик моих родителей, свой облик. А если пять-десять лет? Неужели я здесь навечно? Вот сейчас решу свои основные задачи — заработать денег, адаптироваться в новой среде, выжить любовницу... А потом? Что дальше? Какова моя главная цель? Я барахтаюсь, как лягушка в молочной кринке и почти уже сбила масло. А основной, скажем так, глобальной цели как не было, так и нет. Я каждый раз отодвигала решение этого вопроса на потом. Сначала благополучие, адаптация, богатство, уважение... список можно продолжать до бесконечности, но где то глубоко-глубоко внутри сидела подленькая мыслишка — ты нейтральная, ни хорошая ни плохая, и все твои цели — пустота и пыль. Почему-то дома, на земле, я прекрасно обходилась благополучной и сытой суетой, бесцельным прожиганием дней. 'Может, потому, что ни разу не умирала?', — подумала я. Глупо было жаловаться на судьбу и стенать. После 'смерти' мне досталось молодое красивое тело, высокий титул, достаточно широкие возможности и простор для реализации себя, а самое главное — мои мозги и воспоминания остались при мне. Интересно, а если бы я потеряла память? Если бы я действительно в том золотом шаре растворилась без остатка, смогла бы я здесь выжить? Чтобы я делала, чего бы достигла?... Боюсь, что никогда этого не узнаю...

Мои семнадцать отметили в тихом семейном кругу — в ателье. С пирожными и игристым вином. 'Теперь ты совсем взрослая', — сказала Ортензия и преподнесла мне комплект нижнего белья из магических кружев. Белоснежный корсет, пеньюар и коротенькие панталончики, типа шортиков. Ткань была страшно дорогая, даже я приходила мимо прилавков заморских купцов, игнорируя ее блеск. Кружева представляли собой тонкое невесомое переплетение ниток, как-будто абсолютно прозрачное, но присмотревшись ближе — кожу было не разглядеть из-за волшебного серебряного мерцания внутри просветов в кружеве, тело выглядело, как припорошенное перламутровой пылью. 'Такую вещь одеть под платье — преступление', — восхищенно прошептала я. 'А его и не одевают под платье', — засмеялась портниха, — 'это сугубо для соблазнения'... Я хмыкнула: — 'Да уж, осталось придумать, кого же мне соблазнить'...

На дворе стояла осень. Праздники урожаев прошли, прилавки ломились от товаров и разных вкусностей. Я любила бродить по городу пешком, одев шляпку с вуалью, выскочив незаметно из дома, покупала разные безделушки, слонялась среди маленьких магазинчиков и лавочек, или ехала в порт и смотрела как разгружают корабли. Я впитывала этот мир, пропускала его сквозь себя, через душу, привыкала к нему, влюблялась в него. Он был до боли похож на мой родной. Те же желтые листья гнал ветер, то же горячее красное солнце садилось за горизонт, та же сверкающая россыпь звезд в ночном небе. Сидя на скамейке в парке, я писала истории, иногда, глядя на море, сочиняла стихи о любви (глупенькие, слезливые, но как ни странно — здесь шли на ура, по крайней мере некоторые покупали журнал только из-за них).

Вот так и жила. Ждала знака... подсказки...Но сначала нужно было разобраться с Ираидой...

* * *

Дело стало за доказательствами. Увы, сплетни — это одно, а в храм нужно идти со стопроцентной уверенностью. Я запаслась записывающими кристаллами (благо накупила их много, каждый где-то на десять минут записи). Осталось вызвать Ираиду на откровенный разговор. Я стала ходить на все чаепития и музыкальные вечера (раньше меня туда было не затащить), в театры и ателье. Следить за ней издали, подмечать ее привычки, предпочтения. Как заправский шпион, подсматривала за ее особняком, выучила распорядок ее дня. Трутень. Более бесполезного существа трудно было вообразить. Просыпалась ближе к обеду, сразу в особняке начиналась кутерьма и крики — бегали горничные, суетились слуги... Несколько часов на прихорашивание — и дама выплывала на божий свет. Далее по разному — или к портнихам, по магазинам (короче, шопинг) или более интеллектуальное времяпровождение — сборища наших дам-аристократок в женском клубе, или музыкальные-литературные кружки там же... Вечерами — балы, маскарады, танцевальные вечера. Иногда во дворце, но чаще в имениях именитых вельмож. Семей, настолько богатых, чтобы организовывать ежевечерние рауты в столице было с десяток, поэтому мне всегда было трудно выбрать пригласительные карточки — куда пойти... так как в геральдике я еще не сильна. В итоге, я просто стала ходить туда, куда Элеонора (с утра мы с ней списывались по шкатулке). Иногда удачно попадала на балы, где видела Ираиду. Потихоньку планомерно выводила ее из себя, на мне были великолепные модные туалеты, шикарные драгоценности, на лице сияла счастливая искренняя улыбка. Я демонстрировала вид довольной жизнью богатой льеры и знала, что больше всего на свете врага убивает благополучие и успех соперницы. В ее понимании у меня было все — титул, муж, богатство, молодость, природная красота и главное — мои глаза лучились счастьем. И чем дольше я в таком виде перед ней, тем злее и несдержанней она становилась. 'Ну давай же, сорвись, я жду', молила я ее сжимая в рукаве кристалл... Но тщетно, она крепко держала себя в руках, позволяя себе только ядовитую ухмылку или саркастическую колкость.

На этот музыкальный вечер я пошла одна, без Элеонор. Жена казначея сказала, что соберутся одни сплетницы и пустомели. Нормальным людям там делать нечего. Значит, сделала я вывод, Ираида будет обязательно. Пришлось идти и мне. Я не могла упустить ни единого шанса столкнутся с любовницей моего мужа... Вечер уже почти заканчивался, когда я увидела, что Ираида направилась к террасе освежиться. Поставив бокал на подоконник, пошла следом, сжимая кристалл в рукаве, тихонько сдавила грани активируя...

— Ой, — воскликнула я, — как жарко, вы тоже вышли подышать свежим воздухом, митрисс? — женщина с подозрением обернулась.

— Да, — буркнула невежливо она.

— А вы не простудитесь? — озабоченно поинтересовалась я, — в вашем возрасте нужно беречь себя.

Намек на возраст дал свои плоды. Видимо, это больная для нее тема.

— Да что ты себе позволяешь? — зашипела Ираида, — думаешь, тебе всегда будет шестнадцать?

— Ну когда мне будет тридцать, вам же тоже будет сорок? — наивно поинтересовалась я.

Женщина вспыхнула порохом. Лицо исказилось. Ненависть, зависть, затаенная тоска и боль, все смешалось... Мне даже ее стало немного жаль.

— Кто ты?! — заорала она, — Избалованная маленькая дрянь с кукольным личиком. Тебе все в жизни досталось сразу с рождения. Тебе не приходилось бороться за свое счастье, зарабатывать репутацию, деньги...

— Позвольте спросить, — перебила я ехидно, — и каким местом вы зарабатывали это всё?

— Ах ты мерзавка! — Ираида уже была в невменяемом состоянии, я даже испугалась, что полезет с кулаками, — если ты не в курсе, то тебя скоро отошлют в дальнюю провинцию и запрут в замке, а я с Ленаром буду жить в столице, в качестве его жены, — плевалась она. — Значит, вы с моим мужем живете как супруги?! Спите вместе? — картинно ужаснулась я, — боже мой! А как же клятвы в храме?

— Ты что, совсем идиотка? Кто же слушает эти клятвы? Ленару нужен был титул, король приказал и он женился на тебе, а любил и любит он только меня, — самодовольно заявила женщина. Карты раскрыты и маски сброшены. Ираида даже немного успокоилась, видя мою наивную глупость.

Все. Больше мне от нее ничего не нужно. Кристалл записан, она призналась. Пора было уходить. Я сделала вид, что сильно расстроилась, даже шмыгнула пару раз носом и побрела в зал... С чувством выполненного долга теперь можно было ехать домой.

* * *

На праздник Дня всех богов я заказала у Ортензии роскошное платье стального цвета. Как раз под свои бриллианты, опять узкая длинная юбка, собранная в турнюр сзади, расшитый корсет, обнаженные плечи. Высокая сложная прическа с ниспадающими на плечи локонами, украшенная бриллиантовыми заколками. Даже король, увидев меня, замер в восхищении, а у него-то, думаю, богатый опыт общения с красивыми женщинами.

У меня было приподнятое настроение и я собиралась блистать. Почти все планы реализовались, скоро открытие второго ателье, в банке скопилась неплохая сумма на черный день. Меня знают и уважают (пусть на черном рынке и темные личности, но всё же хоть кто-то оценил мои умственные способности! И кристалл с записью имеется. Что еще желать?!

Рихард весь вечер пожирал меня голодными глазами, ни отходя ни на минуту. Если у кого то в зале и были сомнения о нашей взаимной страсти, то сегодня они развеялись. Монарх странно на нас посматривал, как будто с сожалением и жалостью. Но меня уже охватил хмельной кураж. Я кокетничала, дарила Рихарду многозначительные взгляды, безмолвные обещания. Пожатия рук украдкой, страстный шепот. Мне нравилось ощущать себя самой красивой, самой желанной, самой умной...

Мы танцевали корденс (что-то типа вальса), когда по залу пронесся единый судорожный вздох и наступила гробовая тишина. Даже музыканты, сидевшие на балконе, на мгновенье сбились с ритма. Я поискала глазами причину такой единодушной суматохи и уткнулась в ледяные глаза Ленара де Мираса, стоящего в двери бального зала. Ни единой эмоции на застывшей маске. Пустой отрешенный взгляд сквозь меня. Рядом с ехидной ухмылкой из-за плеча выглядывала Ираида. Сердце суматошно дрогнуло и мурашки побежали по спине. Я повернулась к так же застывшему посреди зала Рихарду: — Мы занимаемся чем-то предосудительным?

— Нет, конечно, льера.

— Так почему же вы перестали танцевать? — усмехнулась я, не давая голосу скатиться в истерические нотки. Хотя я и не чувствовала за собой ни малейшей вины (главного-то не случилось!) всё равно было почему-то страшно до одури. Рихард повел меня в танце... А я краем глаза отмечала, как муж, словно ножом, разрезал танцующую толпу, направляясь к трону. Я трусила, как никогда в жизни. Повторяемые про себя слова, что я не в чем не виновата, я не изменяла и чиста перед мужем почему-то не помогали. Ведь мысленно я ему изменяла не раз... Нужно, наконец, взять себя в руки и перестать трястись.

— Эльвиола, не переживайте, я вас не дам в обиду, — наклонился ко мне Рихард.

— Рихард, спасибо, но я сама разберусь с мужем. Это наши внутренние дела, — прошептала я...

Музыка смолкла, танец закончился и Рихард под руку повел меня к моему креслу. Смотреть в сторону трона, где стоял Ленар я боялась. Нужно срочно что-то выпить, я попросила Рихарда принести вина. Он коротко кивнул и отошел, я осталась одна. Вокруг меня как будто образовался вакуум. Ни единого человека на несколько метров. Боятся, что ли? Или ждут развития спектакля? Я глубоко вздохнула и подняла голову. Разговаривая с королем Ленар пристально смотрел на меня, гипнотизируя как удав кролика. Выражение лица я так и не сумела прочитать. Но глаза полыхали. Я медленно поднялась и пошла к нему. 'Тварь ли я дрожащая или право имею?...' усмехнулась я про себя процитировав Достоевского... Взгляд мужа не отрываясь, напряженно следил за моим передвижением.

— Ваше Величество, — я присела в реверансе, — льер де Мирас, — повернулась к Ленару, — вас так долго не было, дорогой муж, что я даже успела соскучиться, — мой голос звучал ровно и бесцветно.

— Я вижу, как вы скучали, — процедил сквозь зубы супруг.

— Ленар, друг мой, думаю ты устал с дороги, — вклинился король деланно веселым тоном, — отдохни, поешь, завтра и приходи с отчетом.

— Конечно, Ваше Величество, — поклонился муж и жестко схватил меня под руку, — а мы пока удалимся с льерой, я так давно не видел свою жену. Жутко соскучился.

На лице короля я заметила искреннее беспокойство.

— Ленар, может переночуешь во дворце? — он что, действительно боится, что Ленар может мне, скажем, 'навредить'? Слово 'избить' пока не укладывалось у меня в голове.

— Спасибо, Реджинанд, но мы поедем домой, — и дернув меня за руку, быстро пошел через зал к выходу. Я еле успевала за ним бежать. Краем глаза зацепив решительно направившегося в нашу сторону Рихарда, резко отрицательно дернула головой 'Не подходи'. Но мужчина не послушался.

— Добрый вечер, льер де Мирас, — Ленар не глядя коротко поклонился, не замедлившись ни на секунду.

— Куда вы так спешите? Льера Эльвиола обещала мне следующий танец, не лишайте нас ее прекрасного общества, — голос Рихарда звучал твердо и решительно. Бросая косые взгляды на мужа и видя непроницаемую пугающую маску, в которую превратилось его лицо, мне было бы страшно не то что заговорить, но даже просто встать на его пути.

— Мэт Рихард, — остановился Ленар и пристально посмотрел на моего неугомонного кавалера, — я еду со своей женой домой, советую вам подумать и спросить себя, нужно ли действительно сейчас меня задерживать? И готовы ли вы к последствиям этой задержки? — Рихард побледнел. Не знаю, что он прочитал в глазах моего мужа, но если у меня от его ледяного голоса тряслись коленки, то вкупе с жутким бешеным взглядом... Рихард остался позади.

В карете мы ехали молча. Я принципиально смотрела в окно, сохраняя на лице видимость спокойствия и уверенности в себе. Сердце стучало как у загнанного зайца. Мерзкое чувство беспомощности и растерянности холодило спину... Бесстрастный взгляд Ленара скользил по моему телу, на секунду останавливаясь то на лице, то на шее, то на глубоком вырезе. Я чувствовала на коже его тяжесть и обжигающий жар. Какие страсти бушевали за непроницаемым лицом мужа? Он мне казался всегда таким спокойным и холодным. Неужели на мужчину так повлияла ревность? Меня повели в библиотеку. Небрежный кивок на приветствия слуг и мы опять одни за закрытой дверью.

Я села на диван и уставилась на свои сцепленные руки. Мы молчали.

— Наверное, я сам виноват, — как будто через силу, едва сдерживаясь заговорил Ленар, я удивленно подняла голову, — оставил молодую жену спустя две недели после свадьбы на такой длительный срок...Вам всего шестнадцать, и зная легкомыслие ваших родителей...

— Уже семнадцать, — перебила я мужа.

— Да? Поздравляю, — бросил холодно.

— Спасибо, — в тон ответила я. Мне показалось, он не знает как начать разговор. Что ему поведала Ираида я догадывалась, и теперь мне было интересно услышать его интерпретацию событий. То ли Ленар боялся сорваться и наговорить жестоких слов, за которые потом будет стыдно, то ли еще больше боялся услышать от меня подтверждение своих догадок, но разговор застрял.