Зверь лютый. Книга 9. Волчата

Народ должен знать своих "героев". Князей русских. "Тех, кто предал тебя и продал".

А как же "народ русский", "святые монастыри", города и веси? — А причём здесь это? Тут такая интересная родословно-стратегическая комбинация вырисовывается... Или ты под Мономаха косишь? Тогда — в монастырь. Там юродивых много, там и коси. А у нас тут: "Свято-русская наша земля...". Здесь — "все так живут".

Я вдоволь нахлебался идиотизма правителей в своей первой жизни. Я просто помню, как кое-какие высоко-политические или там, низменно-корыстные действия правящих болванов и подлецов ломают жизнь нормальному человеку. Мне лично ломают!

Как сказал Жванецкий: "Власть — это наш осадок наверху".

Здешние придурки просто подводят своих людей под сабли и неволю на чужбине.

Родственники в Любече? — У меня нет родственников из Любеча. И ни у кого в мире больше нет. Потому что эти люди стали пылью. Степной — в степи, каменной — в каменоломнях Малой Азии. Удобрениями на полях Пелопоннеса и Леванта, Египта и Сицилии.

"Далее — со всеми остановками".

И я тут — тоже стану. Со всеми моими знаниями грядущего тысячелетнего почти прогресса человечества. В рамках какой-то, малоинтересной, давно забытой, "феодальной раздробленности".

"Мы все умрём, и над могилою

Гори сияй нам всем... звезда".

Мне немедленно представился очередной виртуальный пейзажик.

Поздний зимний вечер. Всё такое сказочно-святочное, тёмно-синее, сизоватое. Крупные, яркие, радостно-загадочные, мерцающие звёзды на удивительно высоком тёмном небе. Светлое в ночной темноте пространство, занесённого белым, пушистым, очень чистым, нетронутым снегом, заброшенного кладбища с высокими покосившимися крестами с крышечками домиком. Угадывающиеся, под толстым одеялом снега, холмики могил рядами. Тёмно-зелёная, сплошная, непроходимая даже на вид, кайма ёлок со всех сторон. С тяжёлыми, толстыми шапками снега на вершинах, на опущенных к земле лапах.

И над всем этим рождественско-отпевальным покоем и умиротворением горит... "нам всем звезда". На полпути между зенитом и горизонтом в холодном, иссиня-чёрном, морозном небе разрыв. Будто проход в другой мир. Прореха в ткани мироздания. Отворённая рана пространства. Щель. Сексуально-эпохально-вселенская. Такая... фигуристая. С завиточками и стрелочками. Как улыбка Чеширского кота с пухлыми, ярко-карминно накрашенными губками, только развёрнутая вертикально.

Горит-сияет. В жаркой цветовой гамме пламени тяжёлых углеводородов. Особенно контрастной в ночном, высоком, холодном до звенящей прозрачности, зимнем небе. Ярко-жёлтое, оранжевое, непрерывно пляшущее, переходящее, перетекающее в более тёмное, красное, багровое и возвращающееся назад — в оранжевое, рыжее. До белых, проскакивающих на языках пламени, хвостиков.

Кажется даже, что где-то там, в бездонности ночного неба, ветер сносит в сторону клубы чёрного, жирного дыма. А эта... небесная конструкция улыбается. Вертикально. Сладострастно-обещающее. Облизывающаяся... "нам всем звезда".

"Твоих лучей небесной силою

Вся жизнь моя озарена".

Каюсь. Признаю. Вся моя жизнь именно "твоих лучей озарена". И я постоянно очень этим озабочен. В смысле: "звездой". Но когда "звезда" — всем...

Как всё-таки богат и многозначен русский язык! Даже в планетарии.

А можно я себе выберу индивидуально? Нет? Тогда занимайтесь своей... астрономией сами. Не ребята, я вам попадаться не буду. Я уж лучше по Рабиновичу: "Не дождётесь".

И немедленно для себя лично вводим презумпцию виновности всех рюриковичей без исключения: "считать сволочью, пока не докажет обратное". Я так целее буду.

Испуг мой, произошедший от осознания зависимости моей от дел княжеских даже и в самом моём существовании, от их разумения правильности да важности вещей разных, с моим весьма не схожим, заставил меня принять сиё правило. И по днесь ему следую. Не было случая, чтобы я о сём пожалел. А уж когда я число рюриковичей на Руси в учетверил, то и вовсе рад был, что правило сиё наперёд придумал.

Изя — половой гигант. Э-э-э... полевой. В смысле: в Диком Поле. Трижды за одно лето поднять кыпчаков в набег — это редко кому удаётся. Правда, кыпчаки всегда в выигрыше, а он, бедняга, так своего и не добился.

Всё это время его поддерживает его племянник, Магог. Не велика помощь — дружину-то из Вщижа не присылают. Но слова произносятся, молебны служатся, ритуалы исполняются... Верный вассал своего сюзерена, безусловно уважительное отношение младшего к старшему. Верность роду, верность присяге. Всё в лучших благородных патриархальных традициях, так это... беззаветно.

"Беззаветно тебя мы любили" — в данном случае — дядю Изю.

* * *

Глава 184

* * *

К концу лета, когда стало ясно, что этой напасти — "поганых" — больше в этом году не будет, а в Киев вернулся из похода Ростик и всем пальчиком погрозил, собравшиеся к Чернигову русские князья отправились вверх по Десне: Свояк решил племянникам мозги вправить.

В Новгород-Северском тамошние ребята-княжата всё понимают, дико извиняются, и готовы искупить свою вину посильным участием — чужой кровью.

Вот и набралось восемь русских князей и галицкий воевода.

У галичанина приказ от его собственного князя. Остомысл с Карпат криком кричит:

— Изю хочу!

На самом деле Остомысл "хочет" своего двоюродного брата, Ивана Берладника. Чтобы закопать. Именно из-за Ивана Изю из Киева и вышибли — нефиг Остомысла дразнить, когда он истерирует по своему двоюродному брату.

Мудрый Остомысл предполагает: где Изя, там и Иван. И он прав. Но причём здесь Магог? — А за компанию!

Всей княжеской толпой пришли ко Вщижу и говорят Магогу:

— Выходи, руки за спину, лицом в землю.

Видимо, заранее предвидя такие "землепользовательские" пожелания и предложения, Магог решил поберечь своё юношески нежное, хотя и резко непропорциональное, лицо, и облачился в шлем с личной. Шлем этот и в 21 в. можно увидеть в музее.

На "Святой Руси" не любят закрытые шлемы. "Бросился в бой с открытым забралом" для западного рыцаря верх смелости и благородства, на Руси — норма поведения. Не по смелости или благородству, а по необходимости: противник другой.

Западный рыцарь заливает бельма кровью и несётся вперёд, ожидая увидеть врага на кончике своего длинного копья. А навстречу ему кидается такой же бычара. Когда два паровозика прут на всех парах по одной колее друг другу навстречу... У кого лоб крепче — тот и выиграл.

Из колеи — не выскочишь, широкое поле обзора — не нужно.

Русский витязь последние сто лет воюет с половцами.

Кони с обеих сторон примерно одинаковы: потомки тех же степных и лесных тарпанов. Только на Руси их подкармливают зерном. Выносливость в долгой скачке больше. Но в бою скорость, сила — одинаковы. Сбить противника "в лоб" массой здоровенного рыцарского коня — не получится.

Доспехи — примерно одинаковы. Представление о превосходстве русской конницы над степной в части бронирования из более поздних эпох, от Московской Руси. А вот половецкие лучники...

Западные рыцари почти никогда не нарываются на отряды конных стрелков. Нет у них таких противников. Ни мавры или арабы, ни курды или сельджуки — такого рода массовых вооружённых сил не имеют. В Европе только мадьяры как-то раз оказались в состоянии выставить достаточное количество таких бойцов. И в это, современное мне, десятилетие лихо разгромили византийских катафрактов, понадеявшихся на тяжёлые доспехи и длинные копья.

Кыпчаки пока — единственный народ в истории, между гуннами и монголами, который предпочитает конный лучный бой. Эффект — убедительный. Хорезмшахи создают самое большое государство в этом 12 в. — от Иртыша до Персидского залива, от Инда до Волги. Победы основаны на сочетании вооружения и тактики, которые совершенно незнакомы западным европейцам.

Когда же европейцы сталкиваются с конными лучниками...

Тевтонский орден, вынужденный уйти из "Святой Земли", был сначала приглашён мадьярами для защиты восточных рубежей королевства от кыпчаков. Получил несколько городков в нынешней Румынии. И вскоре был оттуда изгнан мадьярским королём. За бесполезностью. Отсидеться в крепостях тевтонцам удавалось, а вот остановить кипчаков — нет. Пришлось гордым братьям-рыцарям к полякам наниматься, лезть в Мазурские болота.

Русские — не Тевтонский орден, им уходить некуда, они во всём этом живут. А если враг не прямо перед тобой, "на кончике копья", в 2-3 метрах, а со всех сторон в десятках шагов, то ширина поля обзора важнее для выживания.

Воин в шлеме с закрытым забралом очень быстро получит стрелу в бок или не заметит набрасываемого аркана.

Разница между русским и европейским шлемом в эту эпоху как между танком со смотровой щелью и прозрачным колпаком истребителя. Как учит новичков герой Быкова в "В бой идут одни старики": "Головой крутить непрерывно. На все 360".

Магог — "хороший домашний мальчик из приличной семьи", урод-сирота. Ему можно и прикрыть личико. Не сильно: полумаска, жёстко прикреплена к лобной части шлема, прикрывает верхнюю половину лица по ноздри включительно. Как памперс для боксёра на ринге — серьёзному бою несколько мешает, но здесь этого и не ждут. А в случае чего — может пригодиться.

Вот в таком, полуприкрытом виде, Магог воздвигается на крепостной стене между своими воинами. (Средний рост мужчин здесь 165 см. У Магога — 204). И ломким голосом 15-летнего юноши сообщает всем, которые там, внизу:

— Город вам? Шиш — мой. Вам — шиш.

И наглядно разъясняет столь семантически однозначную, но грамматически вариантную конструкцию. Что "шиш" — это не только название города, но и фигура из трёх пальцев.

Все восемь русских князей и галицкий воевода начинают дружно изображать чайники: свистят, шипят и кипятком плюются.

Тут же обнаруживается, что сверху плеваться значительно удобнее — дальше летит: начинают плеваться коваными стрелами крепостные арбалеты. Которые наводятся на всё красное. Красного цвета княжеский плащ — корзно.

Пять недель осады. "Окольный город" — взят и сожжён. Детинец — полностью выгорел изнутри. Голые закопчённые дубовые стены и башни. Мёртвые, которых хоронят во дворах и на улицах. Помощи ждать неоткуда: единственная надежда — дядя Изя — убежал в Степь. Остаётся только геройски погибнуть.

"И как один умрём

В борьбе за это".

"Это" — в данном случае — право именно Магогу быть именно Вщижским князем, а не — "какой удел на Руси даден будет".

Но... Чу! А кто это зимой сватался? А к кому? А почему не обмыли?

С Болвы у Брянска в Десну вываливается суздальская лодейная рать.

— Суздальцы?! Война?! Андрей Боголюбский в поход на нас идёт? Счас Ростика с Киева вызовем!

— Да вы цо? Да мы ж ни цо! Кака така война? И Великого Князя зря беспокоить не надо. У нас цисто-благородно — свадебный поезд. С охраной. Мы зенитьца пришли. Сицкари мы сицкие. C ростовскими и муромскими полками. А вы цего тута собралися? Зениха нашего обизать?

Боголюбский очень не хочет начинать войну со всей остальной Русью. Даже сам не пошёл дочку замуж выдавать — послал старшего сына. Тоже мальчишка совсем. Если что — извинимся и по попке накажем. И никаких ратей — просто мирные поезжане с пристойной охраной.

Но Андрей Боголюбский очень хочет иметь союзника на Десне. Потому что это — прямой ход к Киеву.

Пять недель осады — это и для осаждающих... напряжно. Округа на двадцать вёрст разграблена, выжжена и загажена. А тут ещё эти у Брянска. Обратную дорогу перекрыли. Если суздальцы ударят в спину... Нас-то, конечно, много, но...

Свояк кипит:

— Наказать урода по-взрослому!

Но князей — восемь. Свояк, конечно, старший. Но — "один из". У остальных и другие важные дела вдруг обнаружились.

Тут снизу прибегает лодейка. Вся из себя изукрашенная. Из неё вылазит здоровый бородатый мужик. Тоже весь... изукрашенный. И сразу толкает речугу. На непонятном языке, но, явно, тоже... изукрашенную. Интонационно и пантомимически.

— Эт... это что?!

— Это новый митрополит Киевский, владыко Фёдор. Из Царьграда.

— Вот так прямиком?!

— Не. Уже с Киева. Мирить князей приехал.

Константинопольский патриархат пытается закончить с русским расколом. Ищет примирения. Ростик присланного "примирителя" использует... утилитарно:

— Примири-ка там, на Десне, князей русских. Посмотрим — каков ты в деле.

"Ребята! Давайте жить дружно!" — провозглашает новый предстоятель русской православной церкви гениальную мысль от кота Леопольда. И все соглашаются. Чай, князья русские, а не мышки какие.

Магог отказывается от верности старшему в роде, от присяги своему дяде, предаёт исконно-посконные отношения родственности-подчинённости. Говорит положенные слова:

"и на том целова хрест Володимерич к Святославу, яко имети ему (Магогу — авт.) его в отца место и во всей воли его (Свояка — авт.) ему ходити".

Свояк принимает положенную вассальную клятву, благословляет молодых, за неимением других старших родственников жениха, произносит приличные случаю слова...

"Неположенные" и "неприличные" негромко произносит галицкий воевода с "конским" именем — Конятин Спрославич. Который, зная истеричный характер своего князя, ожидает для себя крупных неприятностей.

Свадебка прошла... существенно. Магог, как большой, пил из отцовской чашки. Погуляли хорошо. Так хорошо, что эта чаша, с надписью по ободку:

"А это чара Володимера Давыдовича. Кто из неё пьёт, тому на здоровье, а хвалит пусть Бога и своего господаря великого князя"

— и в 21 в. хранится в Эрмитаже. Такой... тазик серебряный.

Все пьют и гуляют, клянутся в любви и дружбе и расходятся по домам.

Кстати о домах. Для молодой жены Магог спешно строит в детинце новый дом. Двухэтажный, с крышей из листовой меди, с тремя печками с высоченными дымоходами. Довольно редкий случай: печки "по-белому".

Позже, когда детинец будет застраиваться полностью, похожие, очень высокие дымоходы, будут поставлены и в домах у челяди.

Всем хорошо. Кроме Изи.

И это всем плохо: пока Изя не успокоится — никому на Руси покоя не будет.

* * *

Ивашко зевает, уже глубокая ночь. Надо отпустить нашего возницу спать. На свою беду мне на глаза попадается слегка поддатый после торговых переговоров Николашка. Ну тебе-то, главный купецкий приказчик, спать не обязательно.

— Николай, а что это говорят, что здешние "магоги" всю осень котлован рыли? Для каких-то масонов из Владимира? Не знаешь?

— Как это не знаю?! Да я тут всё знаю! И про яму эту знаю! В кунах могу сказать — кто сколь чего... наварил. И про масонов — всё знаю!

— Что, и поимённо назвать можешь?

* * *

Типа старого анекдота про вступительные экзамены на исторический:

" — Каковы потери Советского Союза в Великой Отечественной войне?

— Двадцать пять миллионов человек.

— А поимённо?".

* * *

Николай ошалело смотрит на меня. Как та абитура на экзаменатора.

— Не, поимённо — не знаю. У них имена такие... Хрен запомнишь. Немчура — одно слово.