— Нас разыскивают, чтобы убить. У сына сильный магический дар, я решила, что лучше всего спрятаться на Рикайне и обучать его магии в одной из Академий. Тот, от кого Рутгер зачат, из очень знатного рода. Муж прикрыл мой грех и признал ребенка своим; когда заключали брак, он знал, что я беременна. Богиня благословила, подтверждение этому — моя татуировка. Она от свщенного огня в храме. Муж умер, давно.

— Имя настоящего отца ребенка? Ну, инора!

— Лионель ди Герслейн.

— Наследный принц Ирденны, — протянул Гердер.

— Тогда он еще не был наследным принцем, я вообще не знала, что он из этого семейства...

— И кто же решился обмануть закон — да, да, инора, я знаю ваши жуткие законы о королевских бастардах, и пойти на такой риск?

— Пожалуйста, спросите, сколько лет назад умер мой муж?

— Четыреста девятнадцать? Что?

— Моего мужа звали Иуро ди Марлинг, принц Ирденнский. Я овдовела раньше, чем сама родилась на свет.

— Идемте, — Кира позвала Наль, и они прошли в маленькую пустую кладовку. Кира зажгла и поставила на стол свечу, положила рядом сухие цветы. В углу кладовки засветился небольшой стеклянный витраж. Поднесла руку к витражу, на руке изображенного там юноши проступил миниатюрный рисунок.

Гердер выскочил из каморки, рванул ворот, тяжело дыша.

— Он попросил меня помочь! Кому скажи — сочтут сумасшедшим — со мной говорил святой Иуро! Рутгер, принц и королевский бастард, дважды принц... На конюшне! О богиня, чудны дела твои.

Но Гердер не был бы Гердером, если бы в любой ситуации не смог найти выгоду для Турана.

Кира:

Я была в ужасе. Даже страх перед принцем, его жуткими белёсыми глазами, отступал перед видением — ревущий огонь и искаженное лицо сына... Отвечала машинально, даже не думала, что говорила — правду, без утайки. Мне все равно, только спасти и спрятать Гера. Почему так быстро стали искать, что случилось там, дома?

Принц сидел напротив, задумавшись. Наль и Сульяр стояли за спиной, они почувствовали мою панику и сами были в растерянности.

— Мистресс, — это Сульяр, — что делать нам?

— Успокоится, ждать, — послала я приказ.

Принц, первый раз за время допроса, с удивлением посмотрел на моих псов.

— Интересные собачки... Леди, им со мной не справиться.

И, видимо, придя к решению, откинулся на спинку стула. Он что, улыбается? От его улыбки стало еще страшнее.

— Прежде, чем предложить Вам что-либо, хотелось бы уточнить..., Принцесса, сейчас я задам Вам вопросы, недостойные воспитанного человека, но тем не менее, попрошу ответить. Физически Вам король не противен?

— Вы хотите спросить, не тошнит ли меня от любви Генриха? Нет!

— А точнее? Вы под заклинанием правды, я и без вашего признания знаю многое. Ну же, смелее...

Кровь кинулась Кире в лицо, она даже задохнулась от возмущения — как он смеет? Ну, получай!

— Намекаете, что он старик? Я не променяю его на десять молодых принцев. Он... мне ни с кем и никогда, да, я теряю сознание от наслаждения, ваши шпионы ведь уже небось донесли Вам всё!

— Но ведь есть еще что-то?

— То, как вынудил быть с ним...

— Видите ли, Леди, я не думаю, что это отец. Есть многие, кто хотел бы ему угодить, ища свою выгоду, и вот они не остановятся ни перед чем.

— Арчи?

— Я разберусь. Мне необходимо время все обдумать. Поговорим утром. Надеюсь, вы понимаете, что о нашем разговоре не должен знать никто, даже мой отец. От этого зависит ваша с сыном дальнейшая судьба. До завтра, Леди.

И Гердер исчез в радужной пленке портала.

* * *

У стены конюшни его ждали двое, третий сыщик присоединился через минуту, доложил — Арчи наблюдает за домиком Киры. Вот как — на ловца и зверь! Дверь коттеджа отворилась, в освещенном проеме мелькнули два собачьих силуэта, и псы плавными, быстрыми скачками понеслись к лесу. Минут через пять от стены соседнего, пустующего дома, отделилась тень и мужчина в плаще приник к окошку Киры, всматриваясь вглубь помещения, затем постоял около двери, проводя по ней руками, отворил дверь и вошел внутрь.

Медлить больше было нельзя. Гердер для скорости шагнул к костру порталом.

— Отец! На минутку — ты просил своего Арчи зайти к той милой даме, Кире? Нет? Тогда давай, пойдем, посмотрим, думаю, будет интересно!

* * *

Задвинула ли я засов после того, как выпустила Наль и Сульяра? Не знаю, не помню. Им тоже надо успокоиться, пробежаться по лесу, выплеснуть свое негодование... Да и ужин, кабанчик, припрятанный Наль, не пропадать же добру. Сын спал, ну да, Карл предупреждал, сонливость — последствия лечения. После разговора я была вся в холодном поту, нагрела воды и разделась до одной нижней, короткой, поскольку заправляла ее в брюки, рубашки, распустила и начала расчесывать волосы. За спиной хлопнула дверь и щелкнула задвижка. Обернулась — Арчи, подлая крыса.

— Что Вам угодно? а дверь зачем запер? ... вдруг я поняла, что не могу пошевелить ни то что рукой, даже пальцем. Голос тоже не повиновался.

— Амулет обездвиживания. Вот теперь, красотка, поговорим. Думаешь, залезла в постель к королю, так теперь будешь от Арчи нос воротить. И чего в тебе Генрих нашел, не пойму. Я таких девиц ему подсовывал, а он. Ну-ка иди сюда, шлюшка, хоть посмотрю, что ему нравится — подойдя ближе, Арчи подцепил и кинжалом разрезал мою рубашку . Я могла только мычать, богиня, сейчас он может сделать со мной все, что захочет.

Наль, — что есть силы мысленно закричала я,— Сульяр, ко мне. Ответа не было.

— И собак своих не позовешь. Амулеты у меня хорошие...

Тут я увидела, как засов на двери открывается сам по себе. На пороге стояли абсолютно спокойный Гердер и взбешенный Генрих.

— Ай, какая картина. Твой камердинер решил урвать себе кусочек сладкого... А женщину-то зачем заклинанием обездвиживать? Сопротивляется?

От унижения и бессилия я заплакала. Обнаженная, связанная, перед тремя мужчинами... Не могла ни всхлипывать, ни сглатывать, слезы просто катились из глаз, прочерчивали дорожку по щеке и капали на грудь.

Гердер сплел пальцами какой-то знак, и магические путы спали с меня. Генрих же ударил Арчи. Кулаком, в лицо, тот упал замертво.

Потом он шагнул, заслонив от сына, стянул плащ и накинул мне на плечи. Недовольно попросил принца, — Пришли своих тайных, чтобы убрали.

Гердер открыл дверь, кивнул кому-то. Вошли двое в сером. Быстро обыскали тело, передали принцу амулеты и знакомый замшевый мешочек.

— Покажи, — велел Генрих. В мешочке был жемчуг и пара колец. Генрих посмотрел на меня, явно требуя объяснений.

— Колец этих я никогда не видела, жемчуг вчера оставила на постели, меня можно принудить, но не купить.

— Она говорит правду. Еще и вор, я предупреждал тебя, отец. Инора, поведайте-ка его Величеству, как вас принуждали...И чтобы тебе, отец, было ясно — я об этом узнал от старшего егеря и твоих магов охраны.

Король выслушал, побледнел, глаза стали растерянными и несчастными.

— Прости, девочка, клянусь богиней, не знал. Гердер, спасибо, но сейчас уйди. Я на ночь останусь здесь. Вели стражу у дверей поставить, — приказал Генрих. Стоя спиной к выходу, он продолжал обнимать меня, заслоняя ото всех.

Принц на пороге обернулся, посмотрел мне в глаза, губами прошептал до завтра. И вслух:

— Я стражникам прикажу, чтобы собак впустили, когда вернутся.

* * *

**.

— Ты уверен, что это не галлюцинации, не наведенный морок? — уточнила Ксюша встревожено.

— Уверен.

— Голосу богини нельзя отказать.

Вообще-то Гердер уже принял решение, и начал разрабатывать план, но мнение Ксю было очень важно. В плане была одна прореха. Рутгер. Реакция одиннадцатилетнего мальчика на маму в роли любовницы короля. И Ксю не подвела, вспомнила об одном забытом богами и людьми законе — конкубинате.

— Он ни к чему не обязывает, просто придает не одобряемому богиней блуду статус, — тут она замялась, пытаясь найти определение, вспомнила земное гражданский брак, но на Рикайне о таком не слышали. — Статус признанного храмом официального сожительства.(1) Кстати, а где Генрих?

— Отнес леди в постель, потом метался по комнате, сейчас лежит рядом с Кирой, не раздеваясь, поверх одеяла. Только сапоги сбросил.

Тебе ничего не вспоминается? — Улыбнулась Ксюша. — Все-таки ты сын своего отца, при всей вашей несхожести.

— А что будем делать с мотовством короля? Он же завалит "жену" подарками.

— Брачный договор: денежное содержание и имущество. Леди выделяется определенная годовая сумма, тут мы не поскупимся. Все, что получено сверх, будет числиться в собственности королевского дома.

Ксюша вздохнула.

— Пойду прикажу кофе сварить. Мы сегодня спать, я так полагаю, не будем. И как ты только договоришься с отцом? И, мне кажется, мы рискуем.

* * *

Кира:

Я впервые провела ночь в одной постели с мужчиной. Смешно, да? Причем просто спала. От усталости и переживаний закрыла глаза раньше, чем голова коснулась подушки.

Снилось мне что-то очень хорошее. Берег моря, прибой и Рутгер, весело отпрыгивающий от набегающих волн, и зовущий меня. "Мама!" — донеслось от дверей моей комнатушки. Счастье, что кровать с порога не видна.— "Я сейчас, уже встаю."

Его Величество ... чуть похрапывает, ну да, лежит неудобно. Подпихнула под голову подушку, укрыла.

Выпустили собак во двор, сами поспешили к черному ходу замка. На пороге уже стоял Гердер.

— Прикажите собакам ждать Вас, Леди. Юноша пусть пока позавтракает на кухне, а мы с вами поговорим.

Он взял меня за руку, и мы переместились в комнату в подвале — чистую, пустую, стол, пара кресел и стул.

— Это "допросная", — пояснил Гердер.

— Я хочу пригласить Вас на королевскую службу. Я помогаю Вам, вы помогаете мне.

И видя, что я не отвечаю, продолжил. — Я предлагаю вам место постоянной любовницы моего отца. Мне надоели череда его женщин и выпрашивающие деньги, должности и титулы их родственники...И хуже того, они пытаются влиять на отца, лезут в политику...За ним нужно постоянно присматривать, чтобы ничего не сделал во вред государству, или себе, любимому. Уж поверьте, такие случаи были...

— Я не понимаю.

— А что тут непонятного. Пока вы с Генрихом, я буду защищать и оберегать Рутгера. Он получит воспитание, достойное принца и будет учиться в магической академии. Если не принять меры сейчас, Вас обязательно найдут. Я вас скрою. Я не рисуюсь, я действительно один из самых сильных магов на Рикайне. Ну как? Мы заключим магический договор. Нарушителя покарает богиня. Ее месть также неотвратима, как смерть в конце жизни. Да, вчера я забыл показать вам одну бумагу.

Разговор в посольстве. "Найти и уничтожить."

— Я должна подумать. Магический договор? Клятва? А что я скажу сыну? Его мать — шлюха!

— О, в Туране есть один интересный закон...

— "А если его величество охладеет ко мне?

— А вы сделайте так, чтобы не охладел. В конце концов, несколько раз я санкционирую применение зелий.

— Но я же не всесильная богиня. Я не знаю как, я не могу. Да Генрих практически мой первый мужчина. До него я была только с отцом Рутгера. Один раз. — Вырвалось у меня

— А вы представьте, что от этого зависит благополучие вашего сына. И потом, король Вас любит! Видите ли, за годы не совсем обычного вдовства отец сменил много женщин, он, так сказать, пресыщен этой бесконечной чередой. Но таким увлеченным, по крайней мере плотской стороной отношений, я его вижу впервые. Генрих, как мальчишка, хватает Вас среди бела дня и тащит к ближайшей сосне. Потом ухаживает за вами, как паж.

— Это был дуб!

— Все равно. (А мне не все равно. У дуба кора вся в буграх и синяки на моей спине тому подтверждение)

— За нами следили? Какая мерзость!

— Тот кто делал это, ничего не помнит...Не перебивайте!

— Вы настолько мне доверяете?

— Я доверяю магической клятве и интуиции своей жены. А она сказала, что вы не интриганка.

— Но перед этим, Леди, поклянитесь мне своей рыцарской честью, что не родите Генриху детей и не выйдете за него замуж, останетесь лишь конкубиной.

— Я клянусь честью рыцаря ордена Белой Стражи королевства Ирденн...

— Хорошо, и еще — брачный договор.

Я быстро прочла — гадость какая, будто я просто продажная девка, но надолго, не на одну ночь, и оговорена плата. Нет, не лги сама себе, так оно и есть. Я подписала. Приложила ладонь — отпечаток моей ауры остался на замагиченной бумаге. А перед глазами — та записка, найти и уничтожить.

И сама магическая клятва. Наказание за нарушение — смерть. Безопасность и обучение магии — все то, чего я желала для сына. А я сама? Потерплю, вывернусь, сделаю свою работу, свою часть договора. Я неопытна, но, в конце-то концов, можно и разузнать кое-что и обучиться.

Я, Кингаритта ди Марлинг, Принцесса Ирденнская, перед ликом Богини клянусь кровью

Оставаться с Генрихом, королем Турана, всю его жизнь, всеми способами, доступными мне, сохраняя любовь короля. Не причинять ему, королевскому семейству и королевству Туран никакого вреда, умыслом, действием или бездействием.

Я, Гердер Твиггорс-Трастамара, Кронпринц королевства Туран, перед ликом Богини клянусь кровью

На все время, пока Кингаритта ди Марлинг выполняет свою часть договора

Защищать Принца Ирденнского, Рутгера ди Марлинг, и Принцессу Ирденнскую, Кингаритту ди Марлинг, скрыв их от преследования, всеми возможными для меня способами. Воспитывать принца и обучать его магии наравне с моими детьми. Не причинять ему вреда, умыслом, действием или бездействием.

Мы смешали капли крови, вспышка — договор признан.

— А Генрих — он согласится?

Король Генрих стоял на пороге кухни и разглядывал Рутгера. Мальчишка внешне определенно кого-то ему напоминал. Только бы еще понять, кого...

— Где твоя мама?

— Она ушла с принцем Гердером, Ваше Величество...

Он перевел взгляд на охранника.

— В допросной, Ваше величество.

Тем временем Гердеру доложили, что отец ищет Киру.

— Отлично, — сказал он, — Леди Кира, рассказываете королю все о себе, ничего не утаивая. Остальное моя забота.

Кира:

Генрих положил руки мне на плечи, не давая подняться.

— Что здесь творится?

Ты садись, отец, — Гердер уступил королю свое кресло, сам пересел на стул. — Рассказ долгий. Следствие установило, что леди Кира ни в чем не замешана и ничего не злоумышляла против короля и Турана... Леди, расскажите отцу, кто Вы и кто Вас преследует.

— Леди? — изумился Генрих.

— Да. Леди, более того, принцесса.

Я начала: Меня зовут леди Кингаритта ди Марлинг. Отец моего сына — наследный принц Ирденны Лионель. Мой муж — принц Иуро ди Марлинг, взял меня в жены, зная, что я беременна и таким образом признал ребенка...

Они уже выяснили, что я приехала на Рикайн, и теперь не успокоятся, пока не найдут. А с моей приметной внешностью...

Я просто не знаю, что нам теперь делать.

— Почему ты не сказала сразу?