Равиен. Дорога обратно

Равиен — 14Ромэй:Для входа в город мне пришлось помагичить на высшем бытовом уровне — привести в порядок свою одежду, и с ехидной улыбкой убрать Танины волосы в красивую прическу... Пришлось напрячься, выбирая, какая ей пойдет да еще и на ее достаточно короткие волосы. А потом я еще и переодел этих двух лохматых... О, каким крутым магом я себя чувствовал! Смог бы я достичь такого когда-нибудь, без связки с Таней? Скорее всего нет. А тут, почти без усилий... Ну ладно, голова все же закружилась и пришлось присесть ненадолго, но, матервестер! Да, не из ничего, а из уже имеющихся на них тряпок, я создал новую одежду, в цветовой гамме Аржинтов, синее с золотом, ну и немного черного то тут, то там, подчеркивая, что это оборотни не просто мага, а боевого! Мое почти полное отсутствие практического опыта искупалось наличием у меня двух... ДВУХ! зверей! Причем оба, как специально, темного окраса. О, какой гордый я входил в ворота! Пусть на плече у меня сидела маленькая невзрачная черная кошка, но зато за спиной плелся, порыкивая на любопытных стражников и прижимая уши от шума огромный мощный лонгвест! Начальник охраны чуть все не испортил, потребовав чтобы я подтвердил что этот зверь — мой. Пришлось заставить Тайя выполнить несколько тупых приказов, от которых его морда становилась все мрачнее и злее. Но зато уважающий шепоток вокруг меня ласкал мои уши и я парил... просто парил от удовольствия!В конце концов мы так и вошли в город: я, левитирующий где-то на высоте полуметра над землей, с кошкой на плече, и злющий лонгвест, порыкивающий и оглядывающий всех с таким видом, как будто вот-вот сожрет.Начальник охраны, в качестве извинений, порекомендовал мне лучший постоялый двор в городе и поставил на ладони штамп, означающий, что меня надо принять, накормить и обслужить вне зависимости от желаний и возможностей хозяина. Штамп мне пригодился, потому что свободных комнат не оказалось, но для особенных гостей их нашлось сразу две, маленькие, но уютные. Правда находились они в разных концах коридора, но это не важно. Кровати... Ванная... И нормальная еда! Комнаты я осмотрел с презрительно-высокомерным видом аристократа, но вежливо процедил "благодарю вас, сударь" и тут же чуть ли не по перилам съехал на первый этаж, в таверну.Я хотел пирогов, супа, тушеных овощей, сока, молока, бублики... о, настоящие, ароматные бублики с маком... пироги... "Нет, только не с птицей!" Наверное прозвучало чуть истерично, но если меня сейчас кто-то попытается накормить жаренной конкау, я сам его съем!Тай и Таня, приняв человеческий образ, по-прежнему привлекали внимание. "Какая красивая пара!" "Какой лонгвест..." "Он и правда тебя слушается?" Последний вопрос задавался через одного. Матервестер! Как будто бывают привязанные непослушные оборотни. Татьяна:Я вертела головой по сторонам, косилась на Ромку и тихо хихикала про себя. Прошло-то всего ничего времени, а магеныш изменился и очень заметно. Нет, он сам, наверное, еще не понял, но я-то вижу разницу. Вот, например, у ворот, общаясь с начальником стражи (мерзкий дядька так и шарил по мне липкими глазенками) Ромка стал таким аристократом, куда бы деться! Но если в тот день, в Университете, его надменность была какой-то... Нет, не наигранной, а словно напыженной, нарочитой, то теперь, почувствовав, что он действительно что-то может, Рома держался с новым, приятным внутренним достоинством.Тайю я сочувствовала. Мы еще на опушке леса договорились, что он притворяется и слушается "хозяина" беспрекословно — на людях. Всю дорогу до города Тай бухтел и смотрел на Ромку недоверчиво, а я успокаивала обоих. И не зря, хотя мрачный лонгвест и распугивал любопытных, подозрений никаких не возникло.Сам город оказался на удивление чистым, и вовсе не средневековым. Скорее было похоже на северную Францию, годов эток... двадцатых. Автомоблили по улицам не бегают, но и в кринолинах никто не ходит. Женщины в юбках чуть ниже колена, в разноцветных блузах, с высокими прическами. А пару раз попадались и в брюках, довольно просторных и расклешенных. Мужчины одеты по-разному, кто побогаче — в замшевых костюмах, или в шелковых коротких пиджаках. Кто победнее, в кожаных или суконных штанах и куртках.В таверне я опять тихо давилась хихиканьем, когда наш нежный магенок дорвался до благ цивилизации, а особенно кулинарии. Хотя от ванны я тоже не откажусь.Шепотом уговаривая лиса не психовать, мы спустились вслед за своим "хозяином" в зал, где для нас уже накрыли стол. Я так поняла, что общих правил по дрессировке оборотней нет, и каждый маг живет, как ему совесть подсказывает. Может миску на пол бросить, а может и за стол посадить, вместе с собой. К Ромкиной чести, у него даже мысли не возникло на эту тему, и обед был накрыт на троих.Только уселись, только дружно облизнулись и настроились... как принесло на наши головы какого-то придурка.Придурок летел через всю таверну с воплем: "Ромэй, старина! Какая встреча! Выгуливаешь свою кошеч..." — тут придурок подавился воплем и вытаращился на Тайя глазами совы, которая неудачно приземлилась на сучок.Ромка привстал, кивнув:— Рад встрече.Вообще по нему было видно, что встречи он рад очень условно, но видно только тому кто его хорошо знает, а придурок явно не был с ним знаком так близко, потому что нагло плюхнулся на свободное место и, ткнув пальцем почти в лицо Тайю, задал совершенно идиотский вопрос:— Это кто?!Офигевший лис взрыкнул, но я наступила ему на ногу, и он попытался взять себя в лапы.Ромка, пожав плечами, пренебрежительно-небрежно произнес:— Лонгвест. Или ты разучился чувствовать зверя?Вот не могу сразу определить, что именно поменялось. Вроде и интонация насмешливо-высокомерная, и морда носом в потолок, а... другой он. Не знаю.— Папашин что ли? Ты там что-то болтал... Но у него вроде волк был? — придурок-то не сдается, и тоже пытается сделать морду кирпичем, мол, видали мы таких, надменных.— Ты и возраст определять у оборотней разучился? — Ромка взял кувшин с вином, налил сначала мне, потом себе, потом Тайю... и только после этого нашему нежданному гостю.— Да ладно! — гость никак не прокомментировал очередность, хотя по нему было видно, что едва зубами не заскрипел. Его фальшивая доброжелательность растворилась в злобном недоверии. — Еще скажи, что это ты призвал такого зверюгу и привязал! Да весь выпуск ржет над твоей кошачьей немочью! — что характерно, на меня эта помесь обезьяны с вонючкой даже не смотрел.— Пусть ржут, — Ромка передернул плечами и отвернулся, как раз ко мне. На лице у него обида постепенно сменилась упрямством, а потом нейтральной насмешкой. — Призвал я на самом деле лонгвеста и он пришел ко мне, но позже. Чтобы учителя не видели. А то отняли бы и перевязали на себя, сказав, что я с ним не справлюсь. Помнишь, за год до нашего поступления была подобная история?— Врешь! — видно, что такой поворот произвел на придурка нехилое впечатление, недоверие сменилось завистью. — Что, сам пришел в универ? — Да! — Ромка откинулся на спинку скамейки и, как бы невзначай, закинул руку мне за спину, приобнимая. — Как? Или... — у незваного гостя в глазах мелькнуло какое-то воспоминание. — Понятно... Аурика, дура, не закрыла тогда свою комнату с привязанным котом, и тот сбежал. Мы нашли оборотневый лаз из подвала, через который он выбрался за стену, подрал ректорского пса, и утонул в реке, когда пытался ее переплыть. Этой идиотке назначили переэкзаменовку по оборотнелогии и запретили привязку на год. Вот и твой там... пролез?Ромка многозначительно промолчал, снисходительно улыбнувшись и, повернувшись ко мне, спросил:— Тебе заказать твоих любимых пирожных?Интересно, а какие мои любимые? Вот и узнаем. Я кивнула.Тай сидел с каменной мордой, то поглядывая на Ромкину руку на моем плече, то на придурка, то на самого Ромку. Но есть ему это не мешало, и глушить вино стаканами тоже. Пока мы с магенышем по первому цедим, Тай выдул уже второй. Интересно, а он раньше вино пил? Вот тебе и дикая тварь из дикого леса. У них там, случайно, в чуме самогонного аппарата не было? Зря я не приглядывалась.— Силенок у тебя, конечно, прибавилось... — все такой же завистливый взгляд ощупывал Ромку, словно пытался залезть не просто под одежду, но и под кожу. — Но все равно... лонгвест! Может, и правильно бы отобрали! С чего ты взял, что справишься? Он тебя хоть слушается?Снисходительная усмешка как будто примерзла к Роминому лицу, а его пальцы на моем плече напряглись, сжались. С едва заметным усилием он повернулся к Тайю и нахмурился, глядя на стакан с вином. Очевидно, тоже заподозрил, что это второй.— Вина больше пить не смей, — процедил он и снова уставился на своего друга: — Цирковое представление с дрессированным лонгвестом я показывал у ворот города. Для начальника охраны. Так что ты немного опоздал.Тай демонстративно отодвинул от себя стакан и зло сверкнул глазами. А я подумала, что молодец у нас Ромка. Не стал пользоваться моментом, чтобы отыграться на лисе за все лесные шуточки и подколки. Тут к нам подбежал хозяин и поставил на стол те пирожные, которые я уминала в прошлый раз, в той таверне, где мы встретили бабушку.Его друг обалдело приоткрыл рот:— Ты что, сделал заказ мысленно?!Ромка ухмыльнулся так пренебрежительно, что мне стало смешно, а еще очень приятно — не знала, что он такой внимательный. Запомнил же. И вообще, растет, блин, над собой, как космический корабль поперек большого театра. Надо как-то поощрить. Я повернулась и легонько чмокнула своего магеныша в уголок улыбающегося рта.Тай:Зачем нам надо в город — я не понимал. Могли бы обойти и заночевать где-нибудь в поле. Ну да, сразу бы до Энтакатоша мы бы не дошли. Согласен. Но зачем ночевать в городе?! Главное, Таня себя тут чувствовала спокойно. А меня раздражало все. Запахи. Взгляды. И на меня, и на Таню. Оценивающие. Изучающие. Вылизывающие. Ромка бесил. Он все улаживал. Все... Я чувствовал себя беспомощным щенком, а он — уверенным самцом. Комната... Странное название для жилища. Таверна. Запах жареного мяса смешивался со сладким ароматом напитков и противно-приторными выхлопами. Запах пота. Запах грязи. Потных ног... Р-р-р-р! Люди. Маги. Оборотни. Я не мог расслабиться ни на секунду. Пытался держать под контролем каждого. Опасность была повсюду. Когда к нам подсел еще один маг, я понял что сейчас просто его загрызу. Сдержался. С трудом, но сдержался. По хозяйски обнимающий Таню Ромка. "Я закажу тебе твои любимые пирожные". Не знаю, что это, но заранее ненавижу! Вкусный какой сок... Чего эта самка на меня так подозрительно смотрит? Сиди и жди своих "пирожных"... В голове все плывет и злость... злость уже почти нельзя контролировать. "Не смей больше пить" Ща! Хотя да, я же должен его слушаться. Я же послушный. Р-р-р-р! Поцелуй при всех стал последней каплей... Я не слепой, понятно, что здесь не лес. Тут все решают круглые блестящие железячки. Деньги. Дал денег — комната. Дал денег — еда. Дал денег — вино. Дал денег — пирожные эти, р-р-р-р! Так за что его целовать? За то, что у него есть деньги и он может купить эти пирожные? — Всё, ша! Я к себе!.. Можно я пойду к себе? — вовремя вспомнил, что надо спрашивать. Второй маг ведь еще тут. Изучает меня, лапы постоянно тянет. Глаза масляные. — Какой стеснительный оборотень! — сейчас кушу, будешь знать! — Я тоже наелась, можно я тоже пойду? — засуетилась самка, поглядывая на меня. — Я не щенок — сам дойду. Сиди и ешь свои пирожные, — рыкнул я ей, стараясь, чтобы маги меня не слышали.— А я наелась, — миролюбиво пожала плечами самка. Ромка кивнул, я подскочил и рванул вверх по лестнице. Танино дыхание я чувствовал спиной, затылком. — Ну ты чего надулся? — спросила она. Мы были одни на тропинке с множеством дверей. Коридор. Они называют это коридором.— Надулся? Я? — швырнув самку к стене, я навис над ней. — У меня нет повода?— По моему нет, — кошка сердито пихнула меня в грудь. — Мы же договорились, что ты просто притворяешься, что у тебя привязка. Ты сказал, что согласен. Почему ты злишься?Злюсь... Да, я злюсь. Подчинение — не мое. Не тому, кого я не уважаю. Тяжело. Вдвойне тяжелее это чувство... что я снова щенок. Весь мой опыт тут не нужен. Тут нужны блестящие железячки. Деньги. Надо потерпеть и завтра мы снова в лесу. Одна ночь. Всего одна ночь.— Поцелуй меня, — я смотрел на самку и ждал. -Э? — Таня уставилась на меня с удивлением. — Зачем? То есть... почему... то есть... ты вообще о чем?!— Зачем? Только за дело целуешь, да? Только за пирожные?Во мне кипели злость и обида. Вот поцелуй она меня — развернулся бы и пошел спать. Но ведь нет же! — Ты идиот, — спокойно сказала самка. Отпихнула меня обеими руками, и ушла в ту комнату, где бросил свою сумку маг. Даже не оглянулась ни разу.Я пролетел по коридору, хлопнул дверью, упал на кровать... Идиот... Наверное. Надо было не соглашаться и отправить их в город одних? Извелся бы весь. Хотя я и тут весь извелся. На кровати было неудобно. Скрипела она и пахла другими самцами. Я крутился на ней больше тенченя точно. Может и больше двух. Потом понял — дело не в кровати. Просто плохо. Неуютно. Неспокойно. И... Стыдно. Вздохнув решил пойти извинится. Стучаться не стал — просто приоткрыл дверь...Ромэй:Не смотря на настойчивые уговоры одногруппника еще выпить, перекинуться в картишки, а потом и совсем откровенным предложением выкупить у меня лонгвеста за хорошие деньги, я был непреклонен как скала. Нет, мелькнула нехорошая мысль продать Тайя, потом подождать пока он вернется обратно и свалить все на крепкость привязки... Но, судя по возбужденному лицу моего собеседника, у него был уже опыт в перепривязке. Ну или по крайней мере он знал к кому обращаться. Сидеть с ним рядом было противно, еще противнее было вспоминать мое детское желание что-то доказать вот таким вот как он, выпендрится, заставить их себя уважать... Глупо, матервестер! Хотя я не удержался и продемонстрировал что умею левитировать предметы. Посмотрел на сверкающую в глазах зависть и решил, что показывать как умею переделывать предметы не буду — умрет еще на месте, захлебнувшись слюной, матервестер!— Мне пора, завтра вставать рано!— Послушай, ты не понимаешь... И всю дорогу до моей комнаты я выслушивал о куче денег, которую я смогу получить вот прямо с лету. Татьяна:Вроде и обижаться на этого дурака глупо... а все равно обидно. При чем тут пирожные и поцелуи? С какого перепуга я заслужила намеки на собственную продажность! Да еще от кого!? От самодовольного мачо, который никак не показал мне, что я для него что-то значу как... женщина. А не как самка — на раз-два спариться, а потом побежать за первой попавшейся лисой...Чем больше я думала, тем сильнее злилась. Лис-крыс-на-хвосте-репей-повис! Поцелуй его, видите ли! В коридоре, ни с того, ни с сего. Облезет!Ну и пусть дуется. А я спокойно приму ванну, когда удобства становятся редкостью, они превращаются в блаженство.Я уже помыла голову и блаженствовала в теплой воде, любуясь на совершенно привычные, только медные, начищенные до блеска краны. Единственное, до чего здешние водопроводчики не додумались, это смеситель — из стены торчало два отдельных крана для горячей и холодной воды. Но все равно! Я, когда переместилась, приуныла, имея в перспективе чумы и воду исключительно в речке. А тут почти цивилизация!Вырезанная из целого бревна ванна мне тоже понравилась больше наших, чугунных или акриловых. Во-первых, потрясающе красивый узор полированной древесины, во-вторых, теплая она, уютная. И большая, можно вытянуться во весь рост и даже понырять. Блаже-енство.Из-за приоткрытой двери я услышала, как пришел Ромка, и как он не пустил в комнату назойливого гостя. Слава кошачьей мамочке, только этого мерзеныша тут не хватало. Я прислушалась. — Ромэй, ты подумай. Такая сумма за обычного лонгвеста на дороге не валяется, — видимо, разговор шел давно, потому что Ромка отмахивался уже с раздражением: — Не продается он!-Ты себе еще одного притянешь, раз такой сильный! — не унимался торгаш. — Подумай, в начале карьеры эти деньги тебе ой как пригодятся. Если что я сведу тебя с покупателем, за процент, конечно.— Сказал нет, значит нет! Я своих не продаю, понял?! — и захлопнул дверь. Умничка мой, так его! То же мне, работорговец процентный. Обломится ему наш лис, завистнику.Ромка прошелся, что-то бурча себе под нос, по комнате, и деликатно постучал в дверь ванной комнаты:— Ты там?— Ага... сейчас выйду, — мне не хотелось натягивать вроде бы обновленное с помощью магии, но все равно по моим ощущениям нестиранное белье. Ромка сказал, что здесь есть прачечная. Мозг хотел привычных ощущений стиранного и я собиралась сдать одежду туда. А пока завернулась в огромное и очень пушистое полотенце, укутавшись в него от груди почти до колен. Как следует заправила краешек, посмотрелась в большое настенное зеркало — вполне прилично выгляжу. И пошла в комнату.Рома стоял в раздумьях у кровати, единственной в комнате. Услышав, что я выхожу, он обернулся, да так и застыл.— Чего? — Я еще раз осмотрела полотенце. Намотано добротно. — Чего ты?Громко сглотнув, он смущенно опустил глаза в пол и что-то быстро прошептал. Хи, он так забавно стесняется. У меня даже настроение пошло вврех, хотя где-то по краю сознания все еще свербел и кололся противный лис. Ладно... вот уйдем из города и Тай снова станет спокойной самоуверенной скотиной. Таким он мне больше нравится, чем неуверенным и настороженным психом.Я прошла и села на кровать. — Отвязался этот ушлепок?Рома изумленно посмотрел на меня, потом хмыкнул:— Забавное слово, никогда раньше не слышал. Но да, отвязался. Хотел Тайя купить, настойчиво хотел.— Я много забавных слов знаю, — по полу дуло и после ванны было прохладно, поэтому я с ногами забралась на кровать. — Ром, надо завтра выйти пораньше, купить припасы и двигать дальше, наш лис совсем в городе озверел.— Я заметил, — магеныш смущенно поглядывал на меня, то краснея, то бледнея, наконец, сжал кулаки и выдал: — Я тоже... Сейчас... Матервестер! Чего вот ты надо мною издеваешься?! У меня в зале опять в глазах потемнело... Но я не хочу как всегда, ясно?! Лучше сдохну...— Да что ж вы все озабоченные такие, — громко вздохнула я. — Ну неужели отношение можно выразить только через секс? Ромка! — тут до меня дошло, что он еще что-то сказал и я встревожилась: — у тебя слабость? Опять?— Да, — магеныш надулся и уставился в окно. Вздохнул. Виновато посмотрел на меня: — Причем тут секс! Просто лучше никакого, чем так, как у нас, ясно?— А как у нас? — я склонила голову к плечу и машинально поправила расшитое объемными узорами покрывало.— А... А никак.... — Ромка как-то обреченно махнул рукой и пошатнулся.— Эй! — совсем испугалась я. — Я тебе дам, лучше никак! Ром... — мне было и жалко его, и неловко, и как-то... между тем противным длинным и костлявым засранцем, которого я привязала и знакомым уже, почти родным Ромкой была огромная пропасть. У меня больше не получалось относиться к нему, как инструменту для починки мира. — Ром, ну а как ты хочешь? — я поймала его за руку и силой заставила сесть рядом. — Это вы придумали такую дурацкую привязку... я всего лишь перехватила твой... шаблон. Ты ведь... вовсе не хотел именно меня, ты обо мне как о человеке даже не думал. Оборотень, животное, источник силы, игрушка для секса и битья. Скажешь, не так?— Ты что, не понимаешь? Я тебя не обвиняю. Тебе был нужен маг, а тут я... удачно подвернулся. Ты сделала все правильно. Так мне и надо... Но я больше не хочу, чтобы меня использовали, ясно?! То есть да... Я тоже развиваюсь как маг... И... — Ромка заткнулся и посмотрел на меня глазами загнанной лани. Потом виновато улыбнулся: — Запутался я чего-то совсем... Мысли скачут вместе со звездочками в глазах.— А никому не нравится, когда его используют, — невесело подвела я итог. — Эх ты, звездочка в глазах... моих. Понял теперь, как это гадко и противно и тяжело, когда ты только орудие и вещь для другого? Ладно... я надеюсь, понял. — Я потянулась и взъерошила Ромкину прическу. — Ты пойми... я тоже хочу быть кому-то нужной по-настоящему, а не как оборотень, батарейка или самка для вязки, — тут я непроизвольно скосилась в ту сторону, где располагалась комната лиса.Маг в это время смотрел в другую сторону, сидел на кровати напряженный как струна, постукивая подошвой ботинка об пол. Вздохнув, он промямлил:— Ну да... Я понимаю... Конечно.... А тут я... Мешаюсь...— Чему это ты мешаешься? — не поняла я, а потом догадалась. — Вот ты дурень! Не знаю, может некоторым самцам что-то и мешает, а мне нет. Ром! А ну перестань киснуть. Ты классный, когда ведешь себя как человек. Ты мне нравишься. Но, между прочим, сам ты мне таких слов еще ни разу не говорил. — Каких? — Рома повернулся ко мне, в глазах какой-то отчаянный блеск, губы искусаны, под глазами синева, лицо бледное... краше в гроб кладут, влюбленный покойник.— О том, что я тебе тоже нравлюсь, чучело.— Я не... Разве не говорил? — магеныш задумался, потом смущенно покраснел: — Правда, не говорил... Во я идиот, да?— Да! — засмеялась я. — Но у тебя есть шанс исправиться.Ромка улыбнулся, и засветился, как лампочка. Такой он мне вообще до невозможности нравится, морда одновременно хитро-лукавая и смущенно неуверенная. Пока я об этом думала, он сполз с кровати на пол, выпрямился, одернул свой сюртук, глубоко вдохнул и произнес:— Таня, ты потрясающая девушка, умная, красивая, добрая и... ты мне очень нравишься... вот! — и мило так закраснелся. Отвел взгляд, спохватился вдруг: — Ой, подожди, я сейчас! — и выскочил за дверь. Здрасте. Куда это он намылился.Но он вернулся минут через пять, влетел обратно с букетом цветов:— Это тебе!— Спасибо, — я тоже слегка покраснела, щекам стало тепло. — Первые цветы в новом мире... спасибо, Ромка!Румянец на щеках магенка стал еще заметнее:— Я еще с пирожными заказал... Но потом как-то не до них.... Ты не подумай, я не потому что стыдно перед Гвенэем было! Просто хотелось красиво... Я раньше никогда не дарил.Ромка запинался, смущался, мялся, и вообще стал очень милым и трогательным. Как... как котенок-подросток, немного нескладный, но невыразимо очаровательный. Котенок... котище... а как же лис? А что лис? Лису только одного и надо. Причем даже не навсегда, а на раз.Ромэй:— Слушай... Тане явно не понравилось, как меня снова качнуло. Ее лицо из смешливо-кокетливого резко стало серьезным. — То, что с тобой происходит, это неправильно. Это неправильная привязка, — закусив губу, она долго пристально смотрела прямо мне в глаза, словно стараясь прочитать мысли. — Мы можем... все исправить. Стать настоящей связкой. Маг и альфа-оборотень. Равноправной, дополняющей друг друга. — Как в древних легендах? — спросил я дрожащим от возбуждения и предвкушения голосом.— Да, — кивнула Таня. — Только... Ром... это на всю жизнь. Это так близко, как... как... даже влюбленные не так близко, понимаешь? — я закивал. Вот она, моя морковка! Сама в руки падает... И сила, и связка, и Таня. Прав был старый кагхни. Право было пророчество... "Понимание в дороге важней построенных мостов". — Мы будем словно одно. Насовсем. Если тебе больно, то больно и мне, и наоборот.Я снова кивнул. Было страшно, очень. Сердце слабо трепыхалось внутри, в глазах мелькали противные звездочки, тело стало тяжелым, а голова вообще неподъемной. И у меня было всего два способа это прекратить. Или позволить Тане снова... "Зато неправильные привязки можно разорвать!" — завопило что-то внутри меня. Да, но хочу ли я разрывать? Мы вместе меньше двух недель, а я уже достиг уровня мастерства старших магов. Так что нет, нет и еще раз нет! А еще я просто хочу быть с Таней, рядом. Хочу видеть как она улыбается, как откидывает челку с глаз, как щурится и покусывает губу, задумавшись. Глупо, нельзя магам влюбляться в оборотней. Семьи то все равно не получится, но... Я посмотрел на Таню, попробовал забыть о том, что я хочу стянуть с нее это полотенце, о том, что нормальная привязка сделает меня сильнейшим из ныне живущих магов, о том... Вот просто: она и я. Все время рядом, все время вместе. Пока смерть одного не утянет за собой второго. Готов ли я к этому?Паника внутри была страшная. Матервестер, я так не боялся, когда Таня на меня этнакату напрыгнула... наверное не успел. И когда она насиловала меня в Университете — не боялся, потому что не верил, что все по-настоящему. Наверное, я не был полностью готов к тому, чтобы связывать с кем-то свою жизнь навсегда, но... Танин взгляд, сначала теплый, потом взволнованный, потом настороженный, потом разочарованный...— Нет!.. То есть, да! Я согласен.Таня, в напряжение ожидавшая моего ответа, опустила плечи, выдохнула и расслабилась.— Тогда... надо все сделать правильно. То есть... — она смутилась, но потом упрямо прикусила губу и пронзила меня своими серо-голубыми глазами. — Откроешься мне? Сам. Я зажмурился и старательно, как первокурсник на практическом занятии, потянулся к Тане. Весь. Целиком.Татьяна:Почему я это предложила? Зачем? С какой стати ждала ответа с таким напряжением, словно от него зависит моя жизнь? Не знаю. Но она зависит.Вот такой вот... Ромка. Иногда по-мальчишечьи дурной и обидчивый, иногда просто не умеющий еще думать. Но он, когда обстоятельства изменились, изменился вместе с ними. И он не отказывался учиться, никогда. Ничему.Наверное, поэтому я даже представлять не хочу, что у меня когда-нибудь будет кто-то другой. В этом мире каждая альфа должна найти свою половинку, своего мага. Так сказала инфосфера. Это не связано с любовью, влюбленностью, семьей и детьми. Нет, никто не запрещает... но это не оно. Это что-то большее. Это вторая половинка души, силы, жизни.Он смотрел мне в глаза и я чувствовала, как... это трудно передать словами. Вот я вдруг оказалась на берегу неглубокой речушки, и выуживаю из нее крупные ракушки, а с другого, крутого берега меня зовет... мама. Пора идти в дом, отец уже вернулся, и его волк спит в своей комнате, а мы будем ужинать... А потом вдруг большая комната, судя по количеству подростков — аудитория, и важный, противный дядька на кафедре вещает что-то менторским голосом. А вот сижу под одеялом и смотрю на камень... ментасрез... там герои маги... я стану таким же! Да! Ой! Не надо было так махать руками, не упал бы с кровати.Такая милая, робкая малышка-служаночка. Хоть бы папа не увидел! Я не сделаю ей больно, ей понравится, правда... Надо еще сделать опытное выражение лица и называть ее "крошка"... Тебе же нравится, крошка? Нравится? Да-а-а! Какой кайф!Теплый хлеб и молоко перед сном. Мам, я не маленький уже!Учебники-учебники-учебники... голова мутная, сколько времени, уже полночь? Ничего! Я им докажу! Им всем! Я не сельский маг, я...Я не сразу поняла, что это. А потом потянулась вся навстречу, и открылась, так же доверчиво, как Ромка. Смотри, вот это моя мама. Папа. А это миарми, она тебе понравится. А вот это мой первый мальчик... он был человеком, и нам было весело. Но совсем не так, как с тобой, совсем... А это — море... я его обожаю, смотри, какое оно... огромное, волшебное, живое. И снежная равнина, прекрасная в своем мертвой льдистой бескрайности. Только там, где так холодно, можно научиться по-настоящему ценить тепло других людей. Когда после целого дня бега в жарком чуме тебе подают плошку горячего питья, и миску с нарезанным мясом.Я ничего не пожалела, и он тоже, мы пили друг друга, как самое лучшее вино, до донышка. Дура, какая же я дура, я не понимала даже, что предложила! Больше нет Тани. Нет Ромки. Есть мы. Насовсем.В какой момент я заметила, что полотенца на мне больше тоже нет, а на Ромке нет... вообще ничего? А вроде был нормально одет. Когда мы успели? Какая разница...Это так волшебно, целоваться, и чувствовать сладость поцелуя сразу за двоих. И каждое прикосновение, как удар тока. Это у меня такая гладкая, шелковистая кожа? Это... он вздрагивает, стоит мне ненароком коснуться его члена бедром? Это моя рука скользит вниз, вниз, и обхватывает... ааах! Каждое движение, каждый вздох на двоих. Это совсем не то же самое, как заниматься любовью с самим собой, это другое! Это чувствовать за двоих, стонать за двоих, задыхаться, тонуть и взлетать... вдвоем.Выпуклые узоры покрывала под лопатками, и живое, теплое подо мной. Когда я оказалась на нем? В нем? Он во мне? Я оседлала его бедра, выгнулась, потянулась и вобрала его член в себя. Словно так всегда было. Словно только так и должно быть. И его руки на моей груди, и то, как мы чувствуем одновременно и сладкую тяжесть в ладонях и восхитительное покалывающее ощущение ладоней на сосках... И снова жадный поцелуй, глубже, глубже, в такт движениям!Еще... еще немного... А-а-х! Взрыв! Звезды в глазах! Одни звезды на двоих.Ромэй:Утром я проснулся от яркого света льющегося в щель между занавесками. А ведь хотели встать чуть ли не на рассвете...Удовлетворенно улыбнувшись, я потянулся, осторожно убрал руку с Таниной талии и тихо сполз с кровати. Сначала умоюсь, приму душ, а уже потом... — Который час? — сонно спросила Таня, потом резко открыла глаза и села. — Ой!— Ну не совсем "Ой", но точно не рассвет, — улыбнулся я. Настроение было такое, что просто взлетел бы... Взлетел и кружил бы, кружил... Кружил!Подхватив Таню за руки, я, сам не заметив как, оказался под потолком... Никаких усилий, никакого напряжения, просто вот захотел и... Матервестер! Как это потрясающе! А если еще быстрее? А если вылететь из комнаты?Таня визжала и смеялась, но тут вдруг уцепилась за крюк, на котором висела лампа и поймала меня за плечо: — Стой-стой! Куда ты!Вот что называется, опустила с небес на землю, матервестер! Но и правда, куда это я? Мы же оба голые. Аккуратно опустив Таню на кровать, я снова взмыл, только уже не высоко и полетел в ванную. Наверное прохладный душ вернет мне состояние мыслить более-менее... приземленно. И, кстати...— Странно, почему Тай нас не разбудил, как ты думаешь?— Я думаю...я думаю... — Таня бесцеремонно пихнула меня в бок и тоже залезла под прохладные струи. — Я думаю, что надо быстро одеваться и пойти у него спросить, почему не разбудил, — закончила она с тревогой в голосе и схватилась за полотенце.Вытирались мы тоже вместе, друг друга. Потом, все больше и больше волнуясь, собирали по всей комнате мою одежду. Наконец я вспомнил одно из бытовых заклинаний высшего порядка и призвал непослушный носок. Влез в ботинки, одновременно отутюживая на Тане футболку, и мы рванули вдоль всего коридора в комнату лонгвеста. Она оказалась пустой. Я растеряно стоял в дверях, пока Таня, быстро обшаривала всю комнату.Наконец она подошла ко мне и с мрачным лицом выдала:— Лиса тут не было со вчерашнего вечера.Go home