Ролевик: Плутовка-2

Себя.

Она не сбегала. Она насмешливо улыбалась и была готова на всё. Всё, что могло предложить моё извращённое воображение.

Я свернула ей голову.

Копии кружили вокруг меня, настороженно оглядываясь, превращаясь из первородного хаоса в порядок, центром которого была я.

Я счастливо засмеялась, чувствуя, как копии больше не могут удерживать свою форму, как они рассыпаются в серый пепел, но всё равно кружат, не в силах убежать от меня. Я была солнцем, центром их маленькой вселенной безумия, от которого не убежать, не скрыться.

Но я улыбнулась и шагнула в проём.

Безумия не существует без разума.

* * *

— ...в чём проблема? — послышался крик Кайла.

Ответом ему был характерный звук стрелы, воткнувшейся в дерево. Выругавшись, лорд Грок выхватил меч и вывалился наружу. Я, схватив «драконов», бросилась за ним.

Карету окружал десяток фигур. Чем они вооружены было не видно: плотные плащи укрывали их с ног до головы.

— О, ещё одна девчонка, да у нас сегодня праздник! — заявил один. — Слышь ты, бла-а-агородный, отдавай все деньги и девчонку, и, так уж и быть, мы оставим тебе твою жалкую жизнь.

Мы с Кайлом переглянулись.

— Да забирайте, — разрешил он.

Пока разбойники укладывали вдоль спинного мозга изменение сценария, я скользнула вперёд, нагнулась и с размаху всадила «драконов» в живот ближайшего разбойника. Что-то звякнуло, возможно, кольчуга, на которую магическому оружию было плевать.

Не успел первый разбойник сделать свой последний вдох, как я метнулась ко второму мимо его меча и с силой ударила по голени, заставляя скользить по мокрой земле. Разворот, присест, и мужчина падает шеей на «дракона». Буквально.

Что-то невидимое дёрнуло меня за шкирку, перед носом пролетело что-то металлическое. Я взмахнула рукой, отправляя в полёт кристалл Цепи. Он пронзил разбойника в распахнутый рот и вышел с другой стороны черепа. Я с силой дёрнула Цепь, направляя труп на приближающегося мужчину, сбивая его с ног. Чуть взмахнуть рукой, и петля обхватывает его горло, ещё раз. А теперь дёрнуть, ломая шею.

— Оу, — заметил лорд Грок. Со своей половиной любителей лёгкой добычи он уже справился. — Не зря Ниарон говорил, что ты уже мастер.

— Кучер в порядке? — спросила я, сматывая цепь. Не объяснять же «папе», что я такое видела как-то в кино.

Вроде бы.

— Да, вполне. Слышишь? Ругается нехорошими словами, которых ты знать не должна... Чтобы по приезду составила словарик, я проверю.

— Хорошо, тогда поехали, — пробормотала я и двинулась к карете.

— Э, нет... — Кайл перехватил меня за локоть. — Нам нужно прочесать окрестности. Они сказали: «Ещё одна». Надеюсь, ты расслышала?

— Я только что очнулась от магического обморока. Скажи спасибо, что я как убивать помню.

— Интересно, откуда? Тебя же этому не учили. Впрочем, это сейчас не важно. Сейчас нужно прочесать местность.

— Возьми Элиора. Я в любой момент могу снова уснуть, — мотнула головой я.

— Здраво. Хорошо. Элиор! Вылазь, всё уже закончилось.

Алхимик выглянул из кареты, стремительно позеленел и не менее стремительно отбежал в лесок избавляться от содержимого желудка.

Мы с Кайлом посмотрели ему вслед с сомнением.

— Да, пока толку от него мало, — выразила я общую мысль.

— Ладно, забирайтесь оба в карету, — махнул рукой «папа». — Твой парень скорее сам потеряется, чем чем-то поможет.

Я кивнула, стряхнула воду и залезла в карету.

Но сон не шёл.

Пауза длилась больше обычного. Уже и Элиор успел вернуться, просушиться, испуганно попялиться на меня, успокоиться и начать жаловаться на Кайла, а меня всё не возвращало в Храм.

— Заря! Элиор! Она здесь! — послышалось издалека. — Она ранена, захватите аптечку!

Я огляделась, схватила с полки небольшой чемоданчик со знаком Природы и снова выскочила под дождь. Кайл обнаружился метрах в двадцати, в огромной палатке на деревянной платформе. Внутри было много разбойничьего барахла, которое, но, главное — хрупкая девушка в порванном платье.

— Элиор, перетащи вещи в карету, — приказал лорд Грок. — Возможно, тут есть ценные вещи, которые мы сможем вернуть родственникам владельцев. Заря... мне нужна твоя помощь.

Он запнулся, и я сразу поняла почему. Девушка выглядела не очень-то живой. Я присела рядом с ней, коснулась руки. Холодная. Но жизнь под кожей всё ещё теплилась, всё ещё боролась с холодом. Я попыталась нащупать пульс, но тщетно. То ли мои руки слишком замёрзли, то ли его действительно не было. Но она же была ещё жива, я чувствовала!

Надо всего лишь завести сердце.

Я положила руки ей над грудью и начала ритмично надавливать. Раз, два, три, четыре. Я не очень помнила, что надо делать в этом случае, то ли просто наружный массаж сердца, то ли искусственное дыхание, так что решила действовать по максимуму.

Раз, два, три, четыре. Зажать нос, открыть рот, плотно прижаться губами и с силой вдохнуть воздух ей в лёгкие.

Я...

Я упёрлась ей в грудь, пытаясь отстраниться, но она не пускала, вместе с воздухом забирая из меня что-то ещё, что-то важное, что-то, что проходило сквозь меня, смывая мою личность мощным потоком. Я пыталась вдохнуть, но человек не может этого сделать, не прекратив выдыхать.

— Да что за?.. — послышался издалека мужской голос. Моё ватное тело швырнуло в сторону как пушинку, но сущность... сущность ещё оставалась у тела девушки, работая насосом.

«Экстренный перенос», — послышалось в голове равнодушное.

В следующее мгновение, я уже нетвёрдой походкой вступала на плиты Храма.

* * *

Я вышла на красные плиты нового уровня. Меня переполняла радость. Радость настолько большая, что мне хотелось блевать радугой. Или петь. Или танцевать. Лучше всё вместе, петь, танцевать и блевать радугой.

Я оступилась, полетела куда-то вниз, но моё тело совершенно самостоятельно превратило этот падение в изящный прыжок, заканчивающийся пируэтом. Мои друзья что-то говорили. Что-то совершенно бессмысленное, скучное и ненужное. Они вообще были скучными, бессмысленными и ненужными. Жалкие людишки в оковах собственного тела, собственной морали, собственных страхов и мечтаний.

Они — своя собственная клетка.

А я... Я опять сошла с ума. Как это утомительно.

— Как в угаре от охоты пальцы гнул лихой народ, — начала я звонким, хорошо поставленным голосом, хотя отродясь не умела петь. — От родительской субботы, кто кого переживёт... Кто кому надует в уши: «Чья-то точка лучше всех». Кровью вымарали души в потасовке за успех.

Да... квинтэссенция всего, чего я так ненавижу в людях. То, что нужно, то, что само льётся изо рта. Пусть и слова не мои..

А разве где-то есть мои слова?..

— Было время, он стреножил диких ветров злую ра-а-ать, — пела я, кружась. — Нынче хочет, да не может, репутацией хромать. Ху-у-у, там, где за четыре моря... Ху-у-у, нет ни радости, ни горя, только тишина да гладь. Всё, как надо, хоть брось, хоть разорви. Между строчек правду проверять... Где нет веры, места нет любви!

А они, эти люди, что-то говорили, искали выход. Но выхода нет, есть ловушка. Надо из ловушки выбраться, чтобы попасть в другую ловушку. О так до самой смерти, из ловушки в ловушку...

— Будто где-то за два поля, ху-у-у, по тюрьме тоскует воля, — продолжала я. — Где нет воли... надежда не живёт. Всё очень плохо.

Я резко остановилась, оборвав песню не её словами. Радость покинула меня, но сознание... Сознанию слишком много досталось за последнее время. Рациональное мышление не включалось, хоть ты тресни. И безумие вроде ушло, и разума не появилось. Оставалось только смотреть, как чёрная волна из глубины зала накрывает меня с головой...

Глаза открылись с трудом. Точнее... глаза открылись легко. Сложно было сообразить, что я перед собой вижу. Кажется, это юбка. Да, точно, юбка из какой-то очень шикарной чёрной материи, что под стать королеве. Будь я королевой, я бы точно казнила любую сучку, возомнившую себя достойной этой ткани...

Но юбка, кажется, на мне.

Чтобы оглядеться, пришлось поднимать голову. А это было очень, очень тяжело. На неё словно давила вся тяжесть мира... и ещё немного. Но я, кажется, сидела. В кресле. Руки на подлокотниках... не мои руки — слишком длинные пальцы, ухоженные. Мои никогда аристократизмом не отличались, а уж занятия с мечом и вовсе не способствуют...

— Здравствуй, Заря, — раздался рядом голос. Смутно знакомый...

Я уставилась в его сторону, не понимая, что со зрением. Это было словно... словно супер точный теле-микроскоп, настраивающийся почти мгновенно. Ключевое слово «почти». Мозг выхватывал какие-то детали, очень чётко выхватывал, но не давал собрать их воедино.

— Я... я знаю тебя... — проговорила я. Воздух вырывался из незнакомого горла. Не тот голос. Не те интонации.

— Заочно. Мы не представлены.

— Ты вампирий бог. Ты... ты был в первой иллюзии. И во второй. Это ты проходил мимо по набережной. И в третьей? В третьей ты стоял рядом и смотрел... ох, как ты смотрел... Но я... я видела тебя раньше. Ещё раньше!.. Ты... ты в Академии был! Это ты меня вытащил из заброшенного коридора! Зачем ты меня спас? Какая ещё тень?

— Тише, тише, милая, не напрягайся, — он осторожно погладил меня по руке. — Ты ещё не скоро займёшь это тело и наденешь эту корону, их сила может оказаться слишком большой для тебя.

— К-корона?..

Я подняла руку. Пальцы коснулись чего-то твёрдого. На интуитивном уровне этот материал воспринимался настолько твёрдым, что гранит казался по сравнению с ним мягкой глиной. Я попыталась сдвинуть её с места, но бог вампиров перехватил мою руку.

— Лучше не надо. Если хочешь посмотреть — зеркало вон там.

Я с трудом повернула голову. В тёмной глубине отражалась только корона — широкий металлический обруч, к которому вертикально припаяно около полусотни шипов. Один подлиннее, другой покороче. Чередование. Металл казался белым, слишком белым даже для серебра. Возможно, чуточку светящимся. А на каждом длинном шипе был маленький чёрный шарик.

Эта корона... точно не земель Природы, точно не земель Крови... Огня? Не уверена...

— Нет, она не из того мира, — ответил бог-вампир.

— Зачем я здесь?..

— Отдохнуть. Поговорить. На твой разум вышла слишком большая нагрузка, тебе нужна передышка. И ответы.

— Я могу задавать вопросы? — я с трудом повернула голову к нему.

— Конечно.

— Кто я?

— Заря.

— Это не ответ.

— Ответ.

— Почему ты мне помогаешь?

— Потому что ты поможешь мне.

— Почему ты хочешь меня запутать?

— Я не хочу. Но я не могу показать тебе ответ, если ты не можешь его увидеть.

Я прикрыла глаза. Как же тяжело...

— Почему так тяжело?..

— Корона. Она создана из звёздного материала, белого карлика, кажется.

— Чушь.

— Нет. Просто немного сложновато.

— Зачем?

— Чтобы не всякий мог её носить.

— Я не могу.

— Твои мозги ещё не на стенах. Можешь.

Я открыла глаза и внимательно на него посмотрела.

— Почему там, в иллюзиях, ты приплёл Женьку?

— Это были не иллюзии.

— Чушь.

— Просто немного сложно. Время — выдумка человеческого сознания, способ подсчёта количества изменений. Для неизменного существа время не преграда.

— Я... меняюсь.

— Только сбрасываешь шелуху.

— Это не мои руки.

— Это тоже шелуха.

— Значит, то, что было... реально было?

— Смотря что ты подразумеваешь под «реально».

— Издеваешься?

— Нет. Реальность от фантазии отличается только количеством наблюдателей, обеспечивающих стабильность. Но они не всё могут контролировать.

— Женька... что реальнее — жертвенный алтарь или внедорожник?

— Алтарь. Внедорожника даже в фантазиях не было.

— Почему... почему я это забыла?

— Тебе стёрли память. Слишком рано было сбрасывать шелуху.

— Кто? Мой брат?

— Нет. Твоя мать.

Чёрт.

— Она знает обо мне? — вышло горько, но застарелую обиду даже это безумие не искоренит.

— Конечно. Но не появится, пока ты не будешь готова. Ты просто не понимаешь, насколько важна шелуха. Иногда она — единственное, что от нас остаётся.

— Я её убью.

— Уверен, она с радостью тебе это позволит.

— Я убью тебя.

— Буду очень рад. Тебе пора возвращаться.

— Подожди. Почему я?

— Потому что ты. На этот вопрос никогда не было другого ответа.