Институт моих кошмаров-2. Почти нормально

— Опять? — коротко спросила она.

Да, я ей не говорила. Она рассказала мне свою самую страшную тайну, а я — опять — предпочла довериться кому-то другому, когда у меня возникли проблемы.

— Я просто не хотела тебя беспокоить... — попыталась я оправдаться, но София не стала слушать мои отговорки. Вместо этого она схватила меня за запястье и задрала рукав.

— Может, ты и об этом знаешь? — поинтересовалась она у Диза.

Я поспешила вырвать у нее свою руку и скрыть шрамы под тканью. Одернула еще раз манжет — поднимать на них глаза что-то не хотелось.

— Возможно.

Да, Дизу про шрамы я тоже не говорила. Его это не касалось. И вообще, я скрытная. Давайте, казните меня за это! София собралась уже было высказаться по этому поводу, но ей не дали: дверь снова открылась, и на пороге появился бледный, налысо бритый парень.

— О, у нас новенькие? И сразу двое? Соф, у нас где-то оставались буклеты, дашь им?

Буклеты? Мы с Дизом недоуменно переглянулись. Что у них здесь было за сборище?

— Они не к нам, — ответила ему София. — И уже уходят.

— София, подожди...

Извиниться мне не дали, вампирша просто развернулась и отошла. Черт. Вслед за парнем, отправившимся искать раздаточный материал, в комнату вошли еще двое.

— Я принесла кексы, но кто додумался взвалить алко на Стивена? — возмутилась коротко стриженая девушка в берцах. — Он опять притащил какую-то неведомую фигню.

— Не неведомую фигню, а настойку на перепонках грецких орехов, — возразил ей обвешанный пакетами молодой мужчина.

Что тут вообще происходило?

Я позволила сунуть мне в руки черно-белую брошюру. "Анонимные немертвые"? Что за?.. Диз, тоже прочитавший название, взял меня под локоть и потащил к выходу.

— Но как же...

— Мы уходим, — он настойчиво подтолкнул меня к двери.

Я в последний раз обернулась на Софию: та уже с мрачным видом сидела на подоконнике и курила. Ох, чую, мне мое молчание еще не раз аукнется...

В коридоре Диз остановился, а я осознала, что так и сжимаю в руке буклет. Значит, группа поддержки. Для "взаимопомощи в ассимиляции среди живущих". А еще для свободной болтовни с печеньками и алкоголем.

— Так вот куда она пропадает по ночам... А я все гадала.

— Можешь продолжать гадать. Здесь написано, они собираются только раз в неделю.

Какая разница, сколько? Я начинала подозревать, что в оставшиеся ночи она отсутствовала в комнате по тем же причинам.

Черт, черт, черт. Надо было ей сказать. Потому что я знала, доверие было ее больным местом. Моим тоже — но меня это сейчас не оправдывало. Своей заботой я сделала гораздо хуже...

— Стой, — Диза я поймала на лестнице.

Перед Софией мне еще придется извиняться. Но сейчас у меня была возможность исправить еще одну ошибку. Тем, как легко он вернулся к нашей обычной манере общения, Диз показал, что готов прощать мне мои недомолвки. Я так не могла.

Остановившись ступенькой ниже, он поднял взгляд с экрана смартфона на меня. А я поняла, что мне гораздо легче было смотреть на его руки, на принт на его футболке, сообщавший, что "мир состоит из протонов, нейтронов, электронов и болванов", лишь бы не встречаться с ним взглядом.

— Я хотела сказать... насчет страха. Тогда, осенью, я испугалась не тебя. Вернее, тебя, но...

Я ненавидела эту понимающую усмешку.

Пытаясь найти слова, я вытащила из воротника подвески и сжала шнурок в пальцах.

— У меня в мозгах побывало три человека, — демона, ладно. Не такая большая разница. — Ты мне дал два амулета. Почему?

Он знал, как я боялась ментального вмешательства. Должна была быть причина, почему он так поступил.

Диз протянул руку, чтобы подцепить ногтями подвески. Несмотря на отсутствие когтей я все равно невольно задержала дыхание.

— Для меня ментал — не родовая способность, подобный амулет бы тебе не помог. Если ты попросишь, я сделаю тебе тот, который будет действовать. Но для любых отношений, даже дружеских, необходима определенная степень доверия...

Невысказанные вслух слова повисли в воздухе. Я поняла. Если мне надо, он действительно сделает мне защитный амулет, не откажет. Я смогу быть уверена, что никогда больше он не залезет ко мне в голову, буду чувствовать себя в безопасности. Но он исчезнет из моей жизни, и мы вернемся к тем неловких приветам и обоюдному игнорированию, что у нас были зимой.

Что я выберу?

— В таком случае, — я все-таки нашла в себе силы, чтобы улыбнуться, — хорошо, что я не прошу.

ГЛАВА 5

КИНЦУГИ

Мне многое доводилось находить на своем рабочем столе: жалобы и угрозы, цветы, экспериментальные сорта клубники, фиолетового цвета и со вкусом горького шоколада... Однажды кто-то из некромантов даже умудрился забыть на нем банку с человеческим мозгом. Но мужские кроссовки — это было впервые.

— Чувствуй себя как дома, — проворчала я и выдернула из-под пятки Диза распечатанную корректуру.

Айтишник не обратил на меня внимания, пытаясь нащупать что-то наверху книжного шкафа, стоявшего позади моего рабочего места. Пожав плечами, я перетащила бумаги на стол к Киму и устроилась там.

— Слушай, а за кого ты голосовал на выборах в студпарламент? А то у нас статистика не совпадает. Перед выборами лидировали зеленые, а большинство мандатов оказалось у социалистов. Ты знаешь хоть одного студента, кто за них?

Я в принципе и не ожидала ответа, но сидеть вот так в тишине было странно. Чем он там занимался? С высоты моего роста, увы, рассмотреть не было никаких шансов.

— У меня нет права голоса, — точно. Демоны к выборам не допускались. — Но разве ты не за социалистов голосовала?

— Шутишь? Ты их фамилии видел? Там сплошные династии и привилегии.

— А за кого тогда?

— За анархистов, — призналась я. Диз отвлекся от поисков и недоуменно посмотрел на меня. — Почему это всех так удивляет? Анархизм в своей оригинальной концепции — это круто. Представь: свобода, равенство, взаимопомощь. Работа сообща не по принуждению, а из чувства личной ответственности за качество своей жизни и жизни окружающих...

— Я думал, ты не веришь в утопии.

— Не верю, — вздохнула я. — Но ГООУ — сам по себе утопия: все студенты равны, денег нет, дефицита нет... Вдруг бы здесь получилось?

Диз недоверчиво хмыкнул. Да, я тоже сомневалась...

— Серьезно, что ты там ищешь? — я все-таки не выдержала и спросила.

— Уже ничего.

Айтишник спрыгнул со стола и стряхнул с пальцев остатки заклинания. Я с любопытством уставилась на мелкий черный предмет у него в руке.

— Это что, камера?

— Ну да.

— Зачем?

— А как, по-твоему, я призрака нашел? Между прочим, а как ты ее обнаружила?

— Формула Саффата...

Забавно. Я, человек из двадцать первого века, прибегла к помощи заклинания. А демон — к технике.

— Где ты откопала это старье?

— Библиотекарь подсказали.

Кажется, мне удалось его удивить.

— В ГООУ есть библиотекарь?

— В закрытой секции. А ты не знал?

— Откуда? Я там был всего однажды, вместе с тобой.

И как он с таким стремлением к знаниям умудрился доучиться до третьего курса? Но все-таки в голове не укладывалось...

— Подожди, и ты хочешь сказать, что эта камера все время снимала нас в редакции?

— Ну да, — уловив в моем голосе угрожающие нотки, присевший было на краешек стола Диз отодвинулся подальше.

Черт. Во-первых, это неприятно — узнавать, что за тобой наблюдали. Во-вторых... у кое-кого теперь была запись, на которой я, скучая одна в редакции, а) безуспешно пыталась сложить карточный домик из визиток нашего клуба; б) сама с собой устраивала чемпионат по закидыванию ненужных бумажек в корзину для мусора — так же безрезультатно; в) за написанием статьи подпевала Тейлор Свифт, на всю громкость включенной в наушниках. Я покраснела. Интересно, каковы шансы, что запись шла без звука?

— А предупредить не мог?!

На некоторое время Диз задумался. А потом широко улыбнулся.

— Наверное, мог, — согласился он.

Но тогда было бы неинтересно, да? Мысленно вспомнив десятка полтора ругательств, я с громким стуком опустила голову на столешницу. Голова от этого разболелась еще больше. Я снова откинулась в кресле и потерла виски.

— Ты в порядке?

— Жарко, — пожаловалась я. — Какой идиот заказал плюс сорок?

В ГООУ уже второй день стояла вязкая, душная жара. Но я подозревала, что голова болела не из-за этого. Запах вянущих нарциссов накатил вновь, вызывая тошноту...

— Не хочу говорить очевидное, но, если ты забыла, существуют такие штуки как футболки. В прошлом семестре ты вроде о них помнила.

— В прошлом семестре у меня не было этого, — я постучала пальцами по запястью.

О футболках и майках я не просто помнила — мечтала. Увы, не вариант.

— И что с того? Они...

— Если ты скажешь, что они красивые, я тебя ударю, — честно предупредила я, перебивая.

Достаточно того, что об этом лгал Макс.

— Они не красивые, — откликнулся Диз. Что ж, сама напросилась. Терпи теперь правду, Наташа. — Шрамы редко бывают красивыми. Но это не значит, что их нужно скрывать. Они показывают, что ты сильная. Ты выжила.

Они показывали, что я слабая. Иначе бы их не было.

— Что же ты не снимаешь браслеты?

— Это другое, — поморщился Диз. — Если бы я открыто их выставлял, знаешь, сколько нашлось бы желающих бросить мне вызов, пока я, как они считают, не могу ответить? А за убийства, пусть и демонов, ректор бы меня точно отчислил.

Мне было слишком плохо, чтобы думать сейчас о демонах и их странных порядках.

— Ладно, так что ты обнаружил камерой? И как она зафиксировала привидение? Она же была невидима.

Айтишник пожал плечами.

— Пара заклинаний сверху, и она все что хочешь тебе зафиксирует. Было бы что. Проблема в том, что кроме той девчонки никто больше не подходил к компьютерам.

— А она только за моим сидела или за чьим-то еще? — заинтересовалась я. Вдруг я все-таки ошиблась? Незнание языка можно и изобразить. — Потому что Жако на этой неделе пришло еще письмо, когда мы от вас с фехтовального возвращались.

Диз качнул головой.

— Тогда это точно не она. Рядом с его столом она даже не стояла.

С одной стороны, я была рада, что оказалась права. С другой... В таком случае я не представляла, откуда брались эти анонимки. Версии кончились, для новых идей не было.

Взглянув на время, Диз встал со стола.

— Смена началась, — пояснил он. Уже на пороге он обернулся. — Кинцуги.

— Что? — не поняла я.

— Техника, которую японские мастера используют для реставрации керамики. Трещины склеивают смолой, смешанной с золотым порошком. Так они не скрываются, а подчеркиваются, как неотъемлемая часть прошлого предмета. Потому что без прошлого у него не было бы настоящего.

Произнеся это, он ушел, оставив меня переваривать информацию. И к чему это? Пользуясь, что кроме меня в редакции никого не было, я задрала рукав и провела пальцами по золотым отметинам. И решительно натянула его обратно. Может, без прошлого бы и не было настоящего, но я не была уверена, что каждое прошлое следовало показывать другим.

Я услышала, как кто-то вошел в редакцию, но не стала поднимать голову от текста. Если им что-то понадобится, сами скажут. Шаги — медленные и неловкие — прекратились у моего стола. Пахнуло сыростью и формалином: опять магия шутила свои шутки.

— Можешь дать карандаш? — попросила я. — В моем грифели кончились.

Посетитель потоптался на месте, обернулся к соседнему столу и опрокинул на нем стакан для ручек.

— Ы-ы-ы... — протянул он искомый предмет мне.

— Спасибо.

Приняв карандаш из подозрительно бледной руки, я все же посмотрела на гостя. Судя по выпученным глазам, цвету лица и характерным следам странгуляции на шее, живым он не был.

— Я могу чем-то помочь? — вежливо осведомилась я.

— Ы-ы-ы...

С дикцией у зашедшего на огонек зомби были проблемы.

— Мозгы-ы-ы? — попыталась угадать я.

— Ы-ы-ы...

Надо же, угадала. Да здравствует поп-культура!

— В столовой.

— Ы-ы-ы?

— Отсюда в холл, выйти наружу, через газон прямо, оттуда мимо башни налево минут пять, будет двухэтажное салатовое здание, — я повторила указания еще раз, теперь медленнее. Кажется, меня поняли.

— Ы-ы-ы...

— Не за что. Погоди, дай я тебе напишу.

Выхватив из принтера чистый листок, я вывела на нем крупными буквами "Зомби. Нужны мозги" и скрепкой повесила его на воротник футболки. Промычав что-то отдаленно-благодарное, зомби направился к выходу. Я проводила его взглядом. Обычный момент обычного дня в ГООУ. Только руки все равно тряслись. Нервное. Дотянувшись до внутреннего университетского аппарата, я набрала номер некромантов. Никто не отвечал. Пришлось отправиться к ним самой. Поскольку на стук соседи по этажу не отреагировали, я распахнула дверь.

— Ребят, у вас ни у кого проект не убегал?

В комнате стоял дым коромыслом — причем пахло отнюдь не сигаретами, а какой-то из смесей, что выдавали на складе Оккультного института. За круглым столом в центре помещения сидела группа из пяти человек и играла в настольную игру. На мое появление они никак не отреагировали.

— Какого из себя вида? — спросил только очкарик, передавая кубики своему соседу.

— Мертвого. Задушенного. Вежливого.

— Кажется, мой! — воодушевилась блондинка, на мгновение отрываясь от игральной доски.

— Тогда он не убежал, а уполз. Твой висельник ужасно медлительный, — заметил наблюдавший за компанией из угла парень; все дружно на него цыкнули.

— Каспер, твой ход.

Лизетт махнула мне, приглашая присоединиться. Я в ответ покачала головой. Однажды я уже зашла к некромантам в гости. Больше не хотелось. С сожалением вздохнув, блондинка встала из-за стола и вышла ко мне в коридор.

— Значит, ты его видела? И как он тебе? Как речевой аппарат?

Я уже знала этот тон. "Расскажи мне все, мне нужно для курсовой работы". В первый раз, когда Лизетт подкатила ко мне с таким вопросом, мне пришлось полчаса описывать, чем, по моему мнению, отличалось поведение живой мыши от поведения мыши мертвой, которую она притащила с собой в редакцию. Мышей было жалко. Монику, боявшуюся их, тоже.

— Плохо.

— Но ты же его поняла? Хорошо? Как?

Я не стал объяснять ей, что у меня был большой опыт общения с людьми, использующими в речи преимущественно частицы и междометия. По сравнению с некоторыми из них зомби был мастером ораторского искусства. С улицы в холл вошла показавшаяся мне смутно знакомой девушка, поднялась по лестнице на второй этаж, спустя минуту спустилась обратно. Растерянно заозиралась и наконец решилась подойти к нам.

— Привет, — застенчиво улыбнулась она. — Вы не знаете, где Диз? У него сейчас должна быть смена.

Немногим выше меня, за счет каблуков она возвышалась сейчас надо мной сантиметров на пятнадцать. Синие глаза казались огромными на кукольном личике, волосы цвета горького шоколада контрастировали с фарфорово-белой кожей... И когда она упомянула Диза, я сразу поняла, где ее видела. Судя по тому, как она покраснела (черт, даже с румянцем она выглядела мило. Везет же некоторым), встретившись со мной взглядом, она тоже вспомнила нашу встречу.