Неправильно сбывшаяся мечта.

— Тогда идём. — и мы пошли.

Посмотрела на спутника. А улыбка очень идёт ему: чёрные, как омуты, глаза, блестят, лицо светится, делая его приятнее и младше, заставляя тебя улыбаться в ответ.

Остаток пути дошли в молчании, но это молчание не обременяло и не давило, а обволакивало приятной теплотой, поднимая настроение.

Я посмотрела на лес, возвышавшийся могучими стрелами елей и сосен вверх, к небу, закрывая его от остальных путников и поняла, что если бы сбежала в ту ночь от Кланы, то непременно бы затерялась в этом природном лабиринте. Но проводник знал этот лес, знал направление и путь, было ощущение, что внутри него встроен компас с картой. Хотя, как знать, он же маг.

— А мы идём куда-то конкретно или просто так гуляем? — решила разузнать обстановку я.

— Да. Сейчас увидишь всё сама.

Ускорив шаг, чтобы не потерять из виду лесника, и пройдя ещё немного, увидела Его. Глубокий, уродливый, но в тоже время завораживающий овраг, в котором меня нашла Злата. От страха моя кожа покрылась мурашками, делая кожу гусиной и неприятной. Повернув голову к Сусанину и, кое как сглотнув слюну, спросила дрожащим голосом.

— Зачем мы пришли сюда?

— Чтобы, наконец, закрыть эту тему раз и навсегда. — жёстко произнёс он, заставляя сдавленно охнуть, но потом, слегка потеплев во взгляде и голосе, взял за руки и объяснил:

— Мне чертовски надоело забивать себе голову этой ерундой, поэтому давай сейчас всё разъясним и пойдём проходить уже программу обучения.

Так как рот сковало окончательно, я лишь кивнула головой, давая согласие, хотя оно и не нужно было ему.

— Эн, посмотри в этот овраг. — велел мне Дрэн.

Я протестующее промычала.

— Энна, ты же уже большая девочка, поэтому давай ты выполнишь эту команду без каких-либо возражений.

Нет! Я не посмотрю туда! Он не заставит меня, нет!

— Эн.

— НЕТ!

— Эн, просто повернись.

— Нет! Никогда! — Закричала, замотав головой, я и, развернувшись, побежала, куда понесли меня ноги.

Неизвестно откуда появилась паника и страх, которые заставляли меня бежать всё быстрее и быстрее. Я спотыкалась, падала и раздирала локти с коленями, но поднималась и бежала вновь. Жёсткие иглы впивались мне в кожу, тяжёлые ветки хлестали меня по лицу, птицы налетали и клевали меня. А я кричала, плакала и бежала, бежала сквозь дебри этого леса, пока не выбежала на полянку идеально круглой формы. Я осмотрелась и поняла, что уже была здесь во сне. Поэтому, вспомнив, что там было, сняла обувь и голыми ногами пошла по уже не такому мягкому ковру. Мне в ноги врезались ветки, иглы, жуки и прочая насекомая живность. Встав на середину полянки пронзительно закричала, как в фильмах ужасов при виде злобного монстра, даже выражение такое было, и заметалась по маленькому кругу в центре, как зверь, запертый в клетку и чувствующий опасность. Где-то там, вдалеке, на границе полянки с лесом, стоял Дрэн, стуча руками по невидимой мне стене, и кричал.

-Нет, Энна, Нет, Энна. Энна, Нет! — но мне не было слышно.

Я попыталась поймать взглядом фигуру мужчины, но не получилось, не успела и я провалилась во тьму.

Я стояла в лесу, на той самой злосчастной полянке, поворачивая голову из стороны в сторону, разыскивая что-то или точнее кого-то. Я ждала гостя, спутника по жизни. Но он не шёл, и я грустила увядая, словно цветок, который не успел расцвести, как его часы уже прошли.

Подул тихий ветерок, развивая мои волосы, выбившиеся из косы. И я не стала заправлять их назад, а встала навстречу ветру, плавно махая руками, будто птица крыльями в полёте, закрыла глаза, представила весну и полетела. Этот полёт был таким быстрым, лёгким, захватывающим, что даже голову вскружило. Я смеялась, кружила и радовалась жизни, пока мне на лицо не стали капать капли: сначала одна, потом две, три и всё больше и больше. Из-за этого "дождя" мой полёт прервался, и я стала падать вниз.

Резко открыв глаза, увидела заботливые чёрные глаза, смотревшие на меня с такой нежностью и заботой, что я моментально засмущалась бы, если бы только не одно Но. Он плакал, этот странный мужчина с большими перепадами настроения, плакал, держа мою голову у себя на коленях, распевая грустную, медленную песню, где слова "Солнце моего дня" встречались почти в каждом предложении.

-Ч-что произошло? — кое-как шевеля языком, спросила я.

Оракул улыбнулся глупой, но счастливой улыбкой, облегчённо при этом выдохнув и, стерев с моего лица накапавшие слёзы, ответил:

— Ничего. Уже ничего не произошло. Идём домой, тебе нужно отдохнуть.

— Идём.

Переложив мою голову на землю и став на ноги, маг поднял меня на руки и понёс назад, домой. А я, обвив шею руками, положила голову ему на плечо, улыбаясь также глупо, как и мужчина.

Дойдя до дома, меня оставили на несколько минут одну, но вскоре хозяин вернулся и не один, а с подносом еды. В этот раз я не стала спрашивать, что, где и откуда всё это он взял, потому как понимала, что уже пора бы и довериться человеку, спасавшему меня не раз. После столь вкусного обеда, я уснула, укачиваемая на волнах морфея в тёплых объятиях певца.

Когда проснулась, то заслужила улыбку и лёгкий чмок в лобик, который существенно приподнял мне настроение. От счастья я решила поиграть и стала бить Дрэна подушкой. Тот, не продержавшись и пяти минут, спеленал меня одеялом в гусеницу и сказал, что веселье весельем, но в лес всё же стоит сходить. Хоть я и не разделяла столько большого мнения о походе, всё же согласилась и сходила. И, как оказалось, не зря!

Вроде лес, он и есть лес, что там может быть необычного? А вот как оказалось, может!

В лесу все деревья подчиняются одному, главному Древу и, что скажет оно, то и будут делать другие. Прародитель может чувствовать все мысли и умыслы людей, поэтому для защиты своего детища напускает панический страх, который заставляет этого беднягу выбежать на ту самую полянку, где и оказалась я. Там уже древо приступает к обработке, а точнее уничтожению вредителя. И никто не знает, каким образом это происходит и как идёт отбор на уничтожение, но почему-то такая пушистая я попала туда, что выглядит очень странным.

Сами деревья тоже необычны. Если ты им понравилась, то они тебя и исцелят и помогут, а если нет, то все иглы, что только есть на елях и соснах, заколют тебя до смерти, а трава опоит дурманом. Впрочем, живность там обитает тоже необычная. Вот, например, пингпонгаин — это трудноуловимый прыгающий пингвин и охота на него невозможна. Или злон — хищный вид слона. Несмотря на то, что у нас эти гиганты обитают в Африке, тут они сравнительно маленьких размеров и охотятся на людей, скрываясь под ветками деревьев. Таких примеров можно привести много:

Топтаха — тяжёлый трамбующий птица-грейдер.

Розовый вломинго — птица-каратист, ужас ночных болот.

Пердятел — единственная в природе реактивная птица.

Гиппоктотам — маленький сторожевой бегемот.

Всё время, пока мы блуждали меж деревьев, лес взрывался громким хохотом, исходящим от меня. Ну что поделать, меня пердятел прямо убил! И Дрэн, предвидя это, назвал его самым последним, так как смеялась я долго и со вкусом. Но после этого наступила снова скука, а точнее лекция от мага. Я не скажу, что мужчина был плохим рассказчиком или мне было откровенно неинтересно его слушать, нет, просто такого смеха уже не было. Зато я научилась худо-бедно ориентироваться в лесу и теперь могу самостоятельно выйти из него прямо на дорогу к нашей деревеньке, что и показала на практике!

Идя домой через поле, нас догнал закат: красивый, с переливами золотого и красного. Остановившись я, словно маленькая девочка, стала заворожено смотреть на это чудо природы, чуть ли пальцем показывать не стала. Сзади ко мне подошёл Дрэнральд и, обняв за талию, положил свой подбородок мне на плечо.

— Красиво, не правда ли? — спросила я, повернув голову к нему.

-Да — хрипло согласился он, как-то странно поглядывая на меня.

Пожав плечами, точнее одним плечом, опять стала наблюдать за одним из чудес природы.

Маг поднял свою голову с моего плеча, отчего я почувствовала непривычную пустоту.

— Эн — тихо позвал он и, приникнув губами к шее, тихо стал передвигаться к другому плечу, оставляя за собой приятную волну мурашек.

— Да — также тихо отозвалась я, боясь сделать хоть одно неосторожное движение.

— Давай потанцуем — добравшись до другой стороны, выдохнул мне в ухо, еле касаясь губами.

— Танцевать? А это как? — не понимая, к чему сейчас клонит оракул, глупо спросила я.

— Как? — тихо засмеялся он, взяв мои руки в свои и разведя их в сторону, стал тихо покачиваться из стороны в сторону, будто лодку на волнах. — А вот так.

Развернув меня к себе и глядя прямо в глаза, притянул вплотную, беря за руку и, начиная потихоньку кружиться, не разрывая зрительного контакта. Он кружил, вертел, поднимал меня вверх, подкидывал, ловил и снова кружил, при этом выдавая ногами таки па, что любой танцор позавидует. А для меня не существовало ничего, кроме этих заботливых чёрных глаз, в которых я тонула. Не ощущая ничего, кроме полёта, незаметила, как оказалась на уровне мужчины, столкнувшись с ним прямо нос к носу, и почувствовала осторожное прикосновение к губам, слыша немой вопрос о разрешении, дала его. Дрэн сразу же приник, целуя меня нежно, трепетно и страстно, почти до изнеможения прекрасно, сладко, сильно и ужасно, стискивая мою бедную осиную талию. Не желая стоять столбом, тоже стала принимать участие, то продолжая начатую игру, то принимая эстафету или просто отвечая, зарывшись руками в его мягкие белые волосы. Я даже и не пыталась перенять главенство и вести эту партию самой, нет, слишком сильный был противник, чтобы бороться, слишком желанный, чтобы прекращать. От этого поцелуя кружилась голова, болели губы и саднили лёгкие: ни вздохнуть, ни выдохнуть, не оторваться.

Казалось, эта чудесная пытка моего рта, языка и губ была долгой, растянутой на целый голливудский фильм. Но нет, это шло мгновение, как жизнь бабочки, радуга после дождя или Огни святого Эльма с закатом в этом мире, длившегося всего ничего. Но время подошло к концу, как и нашей встрече, и мы оторвались друг от друга, смотря затуманенными, опьянёнными взглядами, с дрожью в телах и сбитым дыханием. Эх, хорошо Сарнделл целует, русский не умеет так!

Не зная, что мне делать и как вести себя дальше, смущенно отвела взгляд в сторону, но всё решил Дрэн, счастливо, почти с облегчением, засмеявшись и, присев на землю, обнял мои ноги, уткнувшись в них лбом. Его смех, детский и заразительный, подловил и меня на эту волну, заставляя засмеяться вместе с мужчиной. Отсмеявшись, я только соизволила заметить, что уже давно ночь и над нами только синее небо над головой, да яркие звёзды.

— Ой, а что это? Вроде только что был закат, а теперь уже темень. — испуганно спросила я у проводника.

— Эн, не знаю, как у вас, а у нас закат идёт всего несколько минут, после чего сразу наступает ночь.

— А почему так всё резко происходит?

— Это длинная, хоть и красивая, легенда.

— Ну, так мы никуда и не торопимся, тем более дорогу то не видно. — обвела вокруг я руками, хотя сомневаюсь, что он это увидел.

— Эх, деревня! — смеясь, обозвали меня. — У магов есть зрение ночного видения, как у кошек, собак или других животных.

Мдя, эти маги, сплошная загадка, придётся как-нибудь о них получше узнать.

— Но ты права, торопиться некуда, поэтому идём, по дороге расскажу. — встав и обняв меня за талию, повёл за собой оракул.

Я, любопытными и горящими глазами ребёнка стала смотреть на рассказчика:

— Давай, рассказывай!

-Хорошо. Только, чур, не перебивай меня. — и дождавшись кивка, продолжил

— Давным-давно, когда в нашем мире ещё небыло королей и князей, бедных и богатых, городов и деревень, небыло междоусобиц и военных столкновений, когда людей было всего ничего, как и остальных рас, когда было одно мощное и разнообразное государство, жили двое влюблённых: Заррий и Налима. И несмотря на то, что в том государстве все были свободны, и межрасовых браков было очень много и всё разрешалось, этим двум влюблённым нельзя было быть вместе. Дело в том, что Налима родилась в семье богов, которые хоть и спускались с небес на землю, но им нельзя было привязываться к людям, иначе человечки погибают, но девчонка нарушила запрет, завет и пошла против рода. Она встречалась с ним день, второй, третий, четвёртый, пятый и ещё много дней, пока не решила взять Зарра с собой на небеса, не ожидая такого кровавого исхода.

— Как? Его убили родственники той девушки? — ахнула я.

— Энна! — шикнул на меня гусляр.

— Нет. Всё было по-другому. Как я уже говорил, возлюбленная человека была богиней, богиней ночи, поэтому перед тем, как идти на свой пост на небесах решила пошалить с Зарримом и паренёк, не продержавшись в тёплых, горячих и страстных объятиях чертовки, был пробит насквозь железными болтами, истекая кровью прямо на белоснежное тело виноватой.

— А что делала Налима?

— Что, что. Молчала она в отличие от некоторых! — я виновато потупилась.

— Девушка стала упрашивать отца оставить человеку жизнь, чтобы они были всегда вместе, но было поздно. С тех пор в это время Заррий истекает кровью, а его девушка, Налима, пытается своими силами прекратить это, то есть затмевает небо и принимается за лечение давно мёртвого любимого.

Наступила тишина, которую только прерывал шелест травы и стрекотание сверчков.

— Грустная история. — тихо вздохнула я.

-Да, но поучительная.

— В каком смысле? — не поняла я.

— Энна, нельзя идти против правил, против природы, надеясь при этом изменить дурацкие законы к хорошему исходу, нельзя, потому что в конце будет одно — смерть. — серьёзно, словно учитель, сказал спутник.

— То есть закатай губу обратно? — попыталась отшутиться я, дабы не нагнетать обстановку.

— Нет, то, что я сказал, то и значит. Никаких подтекстов там нет.

Ну вот, взял и испортил весёлую обстановку. И что он за человек-то такой?

С таким нерадужным настроением и букой-Дрэном мы добрались до дома, до хаты, где, не обращая на кроткие взгляды, бросаемые на меня мужчиной, нагло разлеглась на кровати, всем видом показывая, что спать я намерена одна и уснула.

Разбудил меня дикий вопль хозяина.

— Энна! Быстрей вставай и одевайся, нам нужно бежать!

Часть 2. Кирдык капутц и прочая нечисть.

Идя вперёд, следи за тем, что сзади, а то вдруг там хвост вырос? (с)

Глава 1.

Перемен требуют наши сердца,

Перемен требуют наши глаза,

В нашем смехе и в наших слезах,

И в пульсации вен

Перемен!

Мы ждем перемен.

(Виктор Цой и группа "Кино" — Перемен требуют наши сердца...)

— Крэнб'Эрэншейн. Кранб'Иришэйн. Кренб'Ерешайн... Тьфу ты, язык сломаешь, нормально не скажешь, пользы не получишь. — Негодовала я, читая заклинание над зельем от сна и печали молодым девам. Не понимаю вообще, для чего читать мне заклинание, если, как говорит Дрэен, я абсолютно не имеющий магии человек, толку то ведь ноль будет. Но, если ты хочешь позже спокойно полежать на травке и посмотреть на то, как плывут кучевые облака и какие они принимают формы, то котёл зелья просто обязан сварить! Эх, а отдыхать-то очень хочется.