Голова оборотня

— Суд объявляет перерыв на два часа.

После ухода Рагбода зал быстро опустел. Нищим, раздраженным необычным поворотом дела, пришлось покинуть суд, чтобы не привлекать к себе внимание. К ним присоединился и защитник Амарген. Компания решила обсудить возникшую проблему в ближайшей таверне.

К лекарю и пращнику подошли их друзья, чья радость от оправдания снова сменилась тревогой.

— Зачем тебе понадобилось вспоминать об этой проклятой голове?! — в сердцах обрушился Мерги на вспыльчивого коротышку, позабыв о приветствии.

— А что мы будем без нее делать? — возмущенно повысил голос Вилт. — Нас бросают в вонючую каталажку и если бы... и чуть не отправили на виселицу только из-за того, что этому ублюдку захотелось поживиться за наш счет! А мы должны утереться и прыгать от радости? Сначала этот сукин сын пусть вернет голову!

— Он прав, — поддержал Тейрам лекаря. — Этот негодяй только по чистой случайности не отправил нас гнить в рудниках или на галере. Я тоже требую, чтобы он за это поплатился.

— Вы с ума сошли! — сказал Мерги, побледнев как полотно. — Вы надеетесь на справедливость?

Тейрам упрямо наклонил голову, а Вилт с вызовом ответил:

— Все! С меня хватит! Мне надоело терпеть зуботычины от разных мерзавцев. Больше я не намерен оставлять это безнаказанным.

— А тебе не кажется, что это может здорово укоротить жизнь? — скептически отозвался Хемилон.

— Нам ее сегодня и так чуть не укоротили до длины петли, — резко произнес Тейрам.

Пока друзья спорили, Касан подошел к десятнику и начал что-то тихо ему говорить. У стражника сначала округлились глаза от изумления, а потом алчно заблестели. Десятник велел одному из подчиненных внимательно следить за четверкой, а сам быстрым шагов вышел из здания. Быстро пересек малолюдную из-за полуденного солнца площадь и, перейдя на соседнюю улицу, бросил сонному извозчику бератул и крикнул:

— В Старый город!

Возница дернул поводья и фиакр тронулся, быстро набирая скорость.

Помещение суда хлынули хорошо перекусившие зеваки, заинтригованные необычным процессом. Недовольный Ратта с товарищами сел на скамью. Нищие решили пока не вмешиваться в дело, прислушавшись к мнению Амаргена, который заявил им, что прежде чем открыть кошель, для начала нужно знать, кому платить.

— Суд начинает рассмотрение дела по обвинению сотника городской стражи Касана в присвоении имущества оправданных урманцев Вилта и Тейрама, — возвестил после удара гонга Рагбод, чье настроение к радости Мерги заметно улучшилось.

— Станьте у скамьи обвинителей! — велел судья друзьям.

Касан уже стоял у обвиняемых, с прищуром разглядывая недавних арестантов.

— Повторите суду свое обвинение!

Вилт громко отчеканил:

— Мы обвиняем сотника Касана в краже головы оборотня, которую мы добыли в Ларморских горах во время сопровождения урманского принца Легона в Сар Берат. Оборотень ночью напал на нас в двух днях пути от Волчьего перевала. Пока маги отвлекали его на себя, мне удалось тяжело ранить его с помощью дедушкиного талисмана. А утром я и Тейрам отыскали в кустарниках его труп. Мы отрубили голову и показывали ее здесь на рынке. Любой на рынке у арки Кербалла подтвердит мои слова! — Вилт приложил максимум усилий, чтобы его слова прозвучали для судьи как можно убедительнее.

Зал изумленно зашумел. Зрители с новым интересом пялились на владельцев головы, осведомляясь у соседей, видел ли кто это чудо. Но люди, которые могли себе позволить заплатить за осмотр чуда, не тратили праздно время в судах, поэтому мнение публики разделилось.

— Сотник Касан, что ты можешь сказать в ответ на это обвинение? — сурово спросил Рагбод.

— Может, в Урмане и поверили бы в эту чушь. Отринув знания имперских мыслителей, жители соседних стран готовы поверить любому вымыслу, но мы, наследники империи и ее мудрости знаем, что оборотни были полностью выбиты несколько сотен лет назад, — напыщенно произнес Касан, сумев обратиться и к судье, и к горожанам. — Торговые караваны почти круглый год ходят по этим местам, а хитрый оборотень решил напасть только на вооруженных урманцев. Ночью со страху любой бешеный волк покажется урманцам оборотнем!

Толпа поддержала слова сотника хохотом.

— Империя исчезла, оставив бератцам одно высокомерие, — шепнул Хемилон сапожнику. Тот досадливо выругался. Ему не понравилось, что судья не прерывает Касана, болтающего не по делу.

— Я не сомневаюсь, что эти мошенники ...

— Истцы, — поправил судья.

— ... да, господин судья, я не сомневаюсь, что эти ... истцы действительно показывали простакам голову, выдавая ее за голову оборотня. Дураков хватает и здесь, к сожалению. Но это была голова не оборотня, а обыкновенного крупного волка! Ни я, ни мои люди не брали никакую падаль во время ареста. Нам ее хватает и на работе!

Сарбератцы, симпатию которых завоевал изворотливый Касан, встретили грубый намек стражника смехом.

— Значит, несколько боевых оранжевых магов тоже не смогли сразу убить простого волка?! — с вызовом обратился Тейрам к сотнику.

— Вы готовы привести сюда одного из этих магов для дачи свидетельских показаний? — резко спросил Рагбод у наемника.

Тейрам растерянно переглянулся с Вилтом и ответил:

— Нет, господин судья, они вернулись в Лантар.

— Тогда впредь советую не ссылаться на мнение людей, которые не смогут в суде подтвердить его лично, — строго заявил судья, не смущаясь, что ответчик только этим и занимается.

Жертвы Касана угрюмо переглянулись, догадываясь об исходе слушания.

— Хотите еще что-нибудь добавить в качестве доказательства своих обвинений? — дежурно осведомился Рагбод.

— Нет, господин судья, — мрачно ответил Вилт, глядя исподлобья.

— Ответчик, что еще вы можете добавить к своим словам? — обратился слуга правосудия к сотнику.

— Нет, господин судья.

Тейраму испытал сильнейшее желание вбить наглую улыбку Касана поглубже в рот вместе с зубами.

В таком случае, именем Сариса и его королевского величества суд признает обвиняемого сотника городской стражи Сар Берата Касана невиновным в краже имущества истцов. Также суд признает истцов виновными в обмане жителей столицы ...

Злорадный галдеж толпы и громкие одобрения вердикта заглушили дальнейшие слова Рагбода. Ратта, не на шутку обеспокоенный последними словами судьи, встал со скамьи и выразительно посмотрел в глаза служителя Сариса. Последний едва заметно кивнул и с силой ударил в било. Судье понадобилось еще два раза браться за ручку молотка, прежде чем в святилище справедливости наступила тишина.

— Учитывая невежество истцов, и испытывая уважение к королевским домам великого Берата и Урмана, — продолжил Рагбод, подпустив в свой сухой голос каплю милосердия, — суд смягчает виновным наказание и приговаривает их к непубличной порке треххвостыми плетьми по дюжине ударов каждому. Приговор исполнить немедленно.

Судейские стражники схватили упрямых поборников справедливости и, распихивая зевак, потащили их в соседнее помещение, которое было заметно меньше. Сноровисто сорвав с них рубахи, им накинули петлю на запястья и с помощью блока заставили поднять руки и оторвать пятки от пола. Десятник, поймав взгляд Касана, подошел к подчиненному, ожидающего приказа с плетью в руках и тихо велел:

— Не жалей сил!

Потом раскатисто приказал:

— Начинай!

Стражник размахнулся и обрушил плетеные полосы кожи на обнаженную спину Вилта. Лекарь сжал рот от боли, подавив стон. Исполнитель наказания не спешил, вкладывая силу в каждый удар. Когда каждый из друзей получил положенное число плетей, их израненные спины сочились кровью от лопаток до поясницы, пропитывая в темно-красный цвет грязную ткань штанов.

Помимо боли Тейраму и Вилту пришлось слушать оскорбительные шутки стражников, которые щедро сыпались в течение всей экзекуции.

Мерги и Хемилон помогли несчастным надеть рубахи и четверка двинулась к выходу под аккомпанемент насмешек. Медяк не терял времени даром и у выхода друзей ждала карета, которая доставила их к лекарю, пользовавшего нищую братию. Целитель осторожно протер спины авантюристов отваром трав, среди которых Вилт по запаху определил лисья крапивы, хвощ и зверобой, потом нанес на спину тонкий слой жидкого меда и обмотал льняной тканью.

— Завтра утром протрете им раны моим отваром и намажете медом, — обратился к Мерги и ларморцу худощавый лекарь, смывая мед с тонких пальцев рук.

— Риоган, ты вроде как зеленый маг, может полечишь их магией, — поинтересовался Медяк, указывая грязным пальцем на мерцающий мягким зеленым светом маленький кристалл, вделанный в серебряный перстень целителя.

— Я отдал почти все силы Ирсику, твоему недалекому товарищу, он получил в таверне Уласса ножом по шее за подмену костей.

— Так этому недоумку и надо, — равнодушно сказал Медяк, — не умеешь — не берись. Из-за него нам придется ждать, пока не затянутся раны этих двоих правдоискателей.

— Через десять дней им можно получить еще порцию плетей, — утешил нищего Риоган. — Можете уходить, больше я вам ничем не помогу.

Четверка поблагодарила грубоватого лекаря и вернулась к карете.

— Эти ублюдки еще пожалеют о своей подлости, — зло произнес Вилт, усевшись на сиденье внутри кареты. Этот судья продажен как портовая девка, чтоб он подавился деньгами Касана!

— Если бы он не был продажным, вас бы отправили греться на юг, в мраморные рудники, — заметил Медяк. — Не надо было раскрывать рты, и спина была бы целее.

Вилт угрюмо промолчал, поняв, что на поддержку Мерги и Хемилона в этом вопросе рассчитывать не стоит. Тейрам смотрел в окно кареты, временами морщась от ноющей боли. Большее мучение доставляло ему позорное наказание, которому его подвергли как уличного карманника.

— Позже разберемся с этими мерзавцами, — еле слышно шепнул он на ухо Вилту, когда карета качнула пращника в сторону лекаря.

Вилт кровожадно обнажил зубы в улыбке. Дальше все ехали молча, пока кучер не остановил лошадей у высоких ворот с изображением протянутой руки. Медяк каждый раз с раздражением смотрел на сверкающие на солнце медные кружки размером с голову ребенка, которые падали в открытую ладонь, занимающую весь правый створ. По его мнению, гильдия могла выбрать себе символ поценнее, нежели жалкий медяк. Тем более, что основной доход нищим приносил ипподромный тотализатор.

— Если Киргал меня облагодетельствует и я сменю Инбалта, то велю вместо этой жалкой руки изобразить скакуна, выбивающего из земли кучу золотых, — опять начал мечтать Медяк. — И обязательно со своей физиономией у жокея.

В отличие от нищего, горожане считали, что размер длани вполне соответствует аппетитам наглой братии, ограбление которой вызвало у некоторых зубоскалов предложение нарисовать на пальцах руки по перстню с драгоценными камнями.

— Медяк, ты никак вздумал заснуть? — спросил бородатый охранник, устроившийся в теньке под ветвями раскидистого дерева, росшего перед воротами.

Нищий отогнал грезы и со вздохом открыл дверцу кареты.

— Кто это с тобой? — подозрительно спросил бородач, глядя на вышедших их экипажа мужчин.

— Ратта сказал, что они поживут немного здесь, пока не выполнят для нас кое-какую работенку, — Медяк схватил ручку бронзового молотка и начал лениво стучать.

— Не молоти, не глухие, — раздался голос из-за ворот.

— Тогда открывайте быстрей, пока я не спекся от жары, — раздраженно огрызнулся нищий.

— Не растаешь, — парировал парень с франтоватыми башмаками, блестевшими на солнце как натертый медный таз. Он открыл дверь в воротах и уставился на посетителей.

— Башмак, уберись с прохода, — Медяк отодвинул парня в сторону и прошел в проем. Затем опять повторил распоряжение Ратты для оранжевого мага с босыми ногами, азартно бросающего кости на доски беседки вместе с тремя другими охранниками. Друзья, преодолев ворота, оказались в роскошном саду, где цвели и благоухали десятки разновидностей цветов и кустарников, даруя удовольствие глазам и обонянию. Трели птиц, доносящиеся сверху от деревьев, услаждали слух. Неподалеку справа у пышной клумбы с зелеными лагратскими розами возился садовник с мерпальской шапочкой на лысой голове.

— Нам туда, — Медяк ткнул пальцем в сторону свинцовой крыши, чуть видневшейся из-за верхушек чудесных белых кленов, которые отделяли сад от дома и пристроек.

— У вас наверное и бассейн с Любимицей Киргала есть? — спросил Хемилон у Медяка, идя рядом с ним по широкой гравийной дорожке. Сзади шли незадачливая парочка дельцов, замыкал шествие Мерги, внимательно пространство осматривая вокруг себя и по привычке считая шаги.

— А как же, один из красивейших бассейнов в столице, клянусь грудью Итал! — с гордостью похвастался попрошайка. — На удаче экономить нельзя, тем более распоряжаясь столичным тотализатором.

— По своему опыту могу сказать, что наличие черепахи никак не влияет на удачу, — скептично заявил Тейрам, услышав разговор. — Мы держали в руках удачу Урмана! И что это нам принесло? А вам Дарующая Удачу как-нибудь помогла сохранить золото от грабителей?

— Может, она позволила нам встретиться с вами? — не растерялся Медяк.

— А для нас в чем удача попасть в тюрьму? — возмутился лекарь.

— Попробуй ответить на этот вопрос через годик-другой, — ухмыльнулся попрошайка. — Может и вам что перепадет с панциря Любимицы Киргала. — Только сначала рассчитайтесь с нами.

Друзья молча проглотили предупреждение. Медяк, заметив возникшее отчуждение с их стороны, понимающе улыбнулся:

— По дружески вам советую сделать это как можно скорее. Инбалт и Ратта надеются на вас, а как вы знаете, неоправданные надежды частенько вызывают сильный гнев. А вы не в том положении, чтобы позволить плюнуть на их ярость. Ведите себя осторожнее и следите за языком, — попрошайка ткнул пальцев сторону Вилта. Инбалт не любит, когда его перебивают и ведут себя вызывающе.

— Еще скажи, что лучше нам было бы остаться в тюрьме, — недовольно буркнул Вилт.

— Все зависит от того, как вы выполните свою часть сделки.

Миновав аллею, друзья увидели трехэтажный дом, архитектор которого несомненно обладал незаурядным художественным вкусом, о чем свидетельствовала мраморная облицовка, которая отражалась под лучами солнца десятками оттенков зеленого, от нежно-салатового до цвета темного малихита, гармонично оттеняя белоснежную колоннаду.

Пространство перед фасадом было вымощено крупными плитами из темно-желтого песчаника, а центральный ажурный вход имел изящную широкую дверь. Орнамент ее поверхности искусно маскировал железные полосы, которые скрывались за темно-красными листами меди. Мерги отметил про себя, что судя по не до конца потемневшей меди, дверь поставили относительно недавно, скорее сразу после нападения.

Толстая дверь была широко открыта, что вызвало недовольство Медяка. Войдя в обитель нужды, искатели приключений оказались в зале с высоким потолком и многочисленными узкими окнами, через которые мог пролезть только ребенок. Слева почти у самой стены, украшенной разнообразным холодным оружием, стоял длинный мощный стол, который при опрокидывании легко превращался в крепкую преграду для нападавших.