Следующей мыслью было, на что потратить это время, но как следует ее продумать виконтесса не успела. Откуда-то снизу раздался такой страшный шум, словно черти решили устроить мюзик-холл в аду. Гизела застыла на месте и огляделась: никого. Чопорное поместье казалось таким же, как и мгновение назад... Но вот, снова оно! Опять снизу, где были кухня, подвал... подземелье... Воображение услужливо подкидывало картины, от которых у палача кровь бы в жилах застыла. Сначала она хотела бежать обратно в комнату, но вспомнила, что не разговаривает с Бертой еще 3 часа 57 минут. Да и любопытство шептало на ушко, что нужно посмотреть, что же происходит. С другой стороны тихий глас рассудка советовал прихватить с собой кочергу.
"Если что, меня запомнят такой: молодой и прекрасной!" — решилась, наконец, виконтесса, поудобнее перехватывая насоветованное разумом оружие.
Узкие ступеньки вели вниз, последний луч надежды остался далеко за спиной, но девушка шла, отбросив страх. Лишь у самой двери она остановилась, чтобы приготовиться к неминуемому... За дверью что-то жалобно звякнуло, и Гизела стремительно ворвалась внутрь...
Кухня выглядела так, словно здесь произошло сражение, только пушки вместо ядер заряжали кашей. Точнее, чем-то похожим на кашу. Посреди всего этого ералаша стояли двое вампиров, Мастер Англии и его секретарь. Гизела изогнула бровь. Вообще-то, джентльмены и знать не должны, где находится кухня в их доме. Пространство под лестницей для них как белое пятно на карте.
Увидев девушку, вампиры плотоядно улыбнулись.
— Ба, да это мисс Гизела! — прогремел Мастер. — А скажите, мисс, вы давно умерли?
— Такое ощущение, что только что снова, — пробормотала она и добавила трагически, — Мне нужно сесть.
Секретарь услужливо подсунул ей стул, впрочем, липкий от каши.
— Я в том смысле интересуюсь, — пояснил лорд Марсден, сочтя свой первоначальный вопрос недостаточно деликатным, — что вы, может статься, еще помните вкус человеческой еды. И умеете ее готовить.
— Нам нужен гарнир для мисс Грин, — ввернул Фанни.
Все трое обдумали услышанное.
— Точнее, для той овсянки, которую мы состряпали для мисс Грин! — поправился секретарь. — Ну, вы меня поняли. Помогите, а?
Гизела поняла и не смогла сдержать улыбки, такой искренней, что вампиры уж было решили, что помешанными лучше не связываться.
— Ах, готовить! А я-то подумала, что вы изобретаете оружие массового поражения. Ну что ж, мне еще... 3 часа 49 минут совершенно нечем заняться. Говорите, это было кашей?
Мужчины закивали.
— Нам нужен салат. У нас есть спаржа, трюфели, черная икра, ананасы и морковь, — сказал лорд Марсден. В его молодости морковь слыла афродизиаком. В основном, из-за формы.
— Еще лобстер есть, — похвастался Фанни.
Но лобстер успел удрать из корзины и забился под буфет, откуда теперь угрожающе щелкал клешнями. Решено было оставить его в покое.
— Только лишь ради мисс Мав...Мавн... Что у вас, англичан, за имена?! В общем, только ради нее! Потому что, если вы забыли, на вас я очень сержусь.
Гизела окинула взглядом ингредиенты и печально покачала головой. Салат и правда являлся самым съедобным, что можно было из них сделать.
— Вы хотя бы ножом пользоваться умеете... мальчики?
Оба закивали невпопад. Лорд Марсден заверил ее, что хорошо разбирается в ножах, особенно если те длиннее метра и обоюдоострые. Разбирался он и в копьях, булавах и разных других предметах, не имеющих прямого отношения к кулинарии. Фанни сообщил, что умеет пользоваться заточкой. Подробностей Гизеле не захотелось.
— Тааак, давайте вы вооон там постоите, а я пока все быстренько порежу, идет? Можете что-нибудь спеть, чтобы не скучно было. Мы с Эвике всегда пели!
Лорд Марсден, переполненный благодарностью, отвесил ей поклон и сверкнул глазами на секретаря — давай, развлеки даму. Тот неуверенно затянул песню, уже на следующей строке смешался и покраснел, но, повинуясь приказу, продолжил, пытаясь пропускать неприличные слова. Второй куплет представлял из себя сплошное мычание, в котором время от времени проскальзывали артикли.
Гизела увлеченно крошила морковь, когда на плечи ей вдруг легли чьи-то руки, и чей-то носик потерся ей о щеку. Девушка подпрыгнула от неожиданности. Хорошо хоть нож не успела опустить, а то бы встречать ей Новый Год с нечетным числом пальцев.
— Здравствуй, Жизель, — промурлыкала леди Маргарет. — Какая ты хозяюшка! Еще вечер, а ты уже трудишься, как пчелка. Другое дело, что в порядочных домах гостям не повязывают фартук, так ведь, Марсден?
Вампиры на всякий случай отодвинулись подальше от плиты.
— Ах, леди... хм, леди Маргарет! А я все думала, давно вы что-то не появлялись, — проговорила Гизела, освобождаясь от ее рук. — Мне, знаете ли, совсем несложно. Хотите, научу?
Вампирша раздумчиво посмотрела на нож с погнутым лезвием и перевела взгляд на своего супруга. Так египетский бальзамировщик подбирает нужный инструмент, чтобы половчее вытащить у трупа мозги через носовую полость.
— Спасибо, любимая, но кулинария — это так приземленно. Я подыщу нам развлечение поинтереснее, — она подхватила девушку под локоть.
— Оставьте нам мисс Гизелу хоть на пять минут! — расхрабрившись, попросил Фанни. — Мы еще кашу не доварили! Она опять пригорает, и что с ней теперь делать?
Снисходительно улыбаясь, леди Маргарет покачала головой.
— В наше отсутствие вам с милордом будет, чем заняться. А это чтоб тебе не скучать, Блейк.
Она подплыла к столу, подхватила мешочек с овсом и, прикрыв глаза, вытряхнула его на пол. Мужчины застонали в унисон.
— Это было жестоко, — заметила Гизела, когда они уже поднимались на первый этаж.
— У тебя золотое сердце, Жизель, — умилилась леди Маргарет и даже скользнула рукой по ее груди, там, где драгоценное сердце должно было находиться. — Но Блейк слуга, он должен знать свое место. Нечего тебе проводить время в такой компании. Ты леди, да и я тоже. Неудивительно, что мы так друг другу нравимся.
Похоже, она сама пыталась понять, каким образом ее потянуло на однополые отношения, и затуманенный эликсиром рассудок подкидывал разного рода объяснения.
"Да уж, нравимся — просто не то слово", — подумала Гизела. Но сегодня леди Маргарет показалась ей уже менее навязчивой.
— Жаль только, что ты никак не переберешься ко мне поближе. Не то чтобы я не уважала границы твоей частной жизни, но ты ведь тоже думаешь обо мне бессонными днями? Как я о тебе. Тоже ворочаешься с боку на бок, ждешь, когда зайдет солнце, этот жестокий тюремщик, что разлучает нас? Но ничего, я нашла выход! Ах, Жизель, я сделаю тебе такой подарок!
— А вы их уважаете? Границы, я имею в виду? Впрочем, как вам угодно, можете не отвечать. Тут вы, пожалуй, ничем не отличаетесь от Берты, — последнюю ремарку девушка произнесла совсем тихо, затем вежливо спросила. — Подарок? Звучит многообещающе. Просто-таки коленки подкашиваются — от любопытства, конечно.
— Тогда идем ко мне в будуар! Я ведь до сих пор его тебе не показала, — виновато проговорила леди Маргарет, как будто пригласила подругу в Париж, но позабыла сводить ее в Лувр. — Великолепно, правда? Все, о чем может мечтать женщина.
И распахнула перед ней дверь с позолотой.
Гизела огляделась, чувствуя себя неуютно, как человек, впервые оказавший в храме чужой конфессии. Будуар был роскошно обставлен, вот только цвет обоев невозможно определить.
Все стены, от пола до потолка, были увешаны портретами леди Маргарет.
На некоторых она игриво улыбалась, на других, напротив, выглядела суровой и неприступной, как настоящая королева. Менялся стиль художников, менялись платья и прически модели, но везде она оставалась столь же прекрасной. И вместе с тем портреты казались несовершенными. В каждом мерещился изъян, странное сочетание красок, резкий контраст между передним и задним планом.
На один портрет Гизела смотрела дольше остальных, пытаясь понять, что в нем не так. Придворный живописец запечатлел Маргарет в образе весны, роняющей пригоршни цветов. За спиной у нее синело небо, настоящее небо с пушистыми облаками, а где-то там, за пределами золоченой рамы, пряталось солнце. Не только на этой картине — на всех вообще. Здесь-то и крылась загадка. Художники никогда не видели заказчицу днем, но, подчиняясь ее требованию, дорисовывали солнечный свет.
Впервые Гизела осознала с какой-то болезненной очевидностью, что и сама она солнце уже никогда не увидит.
— Э... Э-это... — хотя Гизеле не требовался воздух, она сделала несколько глубоких вдохов, — это очень красиво, леди Маргарет. Сколько же их здесь? Я смотрю, вы ни на мгновение не забываете о собственной красоте.
— Да, — просто ответила вампирша. — Я ничего не потеряла с тех пор, как зеркала перестали меня отражать. Гораздо приятнее видеть, как мною восхищаются живописцы, как их кисти ласкают мои черты, когда выводят их на холсте. Красота мой главный капитал, Жизель. Кроме нее, у меня больше ничего нет. Даже репутации. Но зато теперь-то все изменилось! У меня есть ты, и ты любишь меня, — Маргарет просительно заглянула ей в глаза. — Выбирай любой. Мы повесим его у тебя в спальне. Когда ты проснешься, мы всегда будем встречаться глазами. А потом я закажу твой портрет, чтобы не расставаться с тобой даже днем. Славно я придумала, правда?
Гизела не могла отказать. Просто физически не могла сказать "нет". Пусть эта женщина и не стала ей приятнее, но виконтесса сделала шаг ей навстречу. И, как сразу же поняла, лучше бы этого шага не делала, оставаясь с ней в отношениях односторонней холодной войны.
— Конечно. Портрет так портрет, хуже не будет, — "потому что хуже уже некуда", подумала она про себя.
На каминной полке, среди разлапистых подсвечников, вазочек, золотых часов со стариком Хроносом, у которого чья-то шаловливая рука отломила острую косу, среди разноцветной дребедени притаилась миниатюра в овальной рамке. Как и следовало ожидать, изображала она леди Маргарет, но как будто чуточку моложе. Да и выражение лица у нее было другим, не рассеяно-счастливым, как сейчас, когда она обнимала Гизелу. Акварельная улыбка казалась куда искреннее настоящей.
Виконтесса застыла возле этого портретика, который одновременно был и не был леди Маргарет.
— Вот этот. Если вы не возражаете.
Леди Маргарет повертела в руках миниатюру, как девочка, у которой попросили ее самую любимую игрушку. И отдавать жалко, и жадничать стыдно. Нехотя протянула ее гостье.
— Какая интересная работа. Кто рисовал?
— Неизвестный художник. Слишком незначительный, чтобы запоминать его имя.
— Хмм, и все же портрет вам дорог. Интересно.
— Единственный, оставшийся с тех пор, когда я еще была смертной. До того, как мы познакомились с лордом Марсденом и я его... на себе женила.
Не дожидаясь закономерного вопроса, она заговорила. Но мы, хотя и не сомневаемся в объективности леди Маргарет, перескажем ее историю своими словами.
* * *
Та самая ночь, 1830е.
— Отныне ты в моей власти, Маргарет. Приди же ко мне.
Лицо гостя было ей знакомо.
Они виделись на балу, даже протанцевали вместе кадриль. Кавалер спросил, может ли он нанести мисс Нитли визит, и та охотно согласилась. Хотя она танцевала грациознее всех девиц в графстве, приглашали ее лишь в тех случаях, когда заканчивались партнерши с приданным. Могла и весь вечер у стенки просидеть. Но заезжему лорду, явившемуся на бал в сопровождении секретаря, и дела не было того, сколько тысяч годовых за кем дают. Оба мужчины беспечно отплясывали, но зоркая Маргарет заметила, что время от времени они многозначительно перемигиваются. И не притрагиваются ни к еде, ни к питью. И сразу же после их приезда среди женского населения начался мор.
Но облик лорда изменился. Брови грозно сдвинуты, яростный взгляд черных глаз пригвоздил мисс Нитли к полу. Из-под красных, похотливо приоткрытых губ показались влажные клыки. Еще миг — и пришелец бросится на свою жертву, и вопьется ей в горло, и приступит к ужасной трапезе...
Маргарет поняла, что нужно перехватить инициативу.
— Добрый вечер, сэр, — приветливо улыбнулась она, склоняясь в легком реверансе. Кружевные оборки на ее груди затрепетали. — Очень рада, что мы с вами на короткой ноге. Но раз уж вы называете меня по христианскому имени, то позвольте спросить и ваше.
Гость, уже рванувшийся вперед, выпрямился так резко, что едва не потерял равновесие, и посмотрел на девушку во все глаза. Как бы невзначай она провела рукой по волосам, еще больше распушив их, и расстегнула верхнюю пуговицу сорочки. Мужчина сглотнул.
— Лорд Марсден, мисс, — пробормотал он, смущенно втягивая когти.
— И ваше сиятельство, я полагаю, вампир?
Мисс Нитли повертела в руках книгу, сличая гравюру, на которой косматое чудовище самозабвенно убивало девицу, и внешность своего посетителя. Сходство было поразительным. Вот только вместо рваного балахона на Марсдене был элегантный фрак и белоснежные манжеты с бриллиантовыми запонками. Это обстоятельство обрадовало Маргарет больше всего.
— Д-да.
— Отлично.
— Я пойду, пожалуй.
Вампир попятился, но Маргарет опередила его и встала рядом. Ее узкая ладонь змеей скользнула в его ручищу, их пальцы соприкоснулись. Вампир посмотрел на девицу удивленно, но в глазах его уже сверкало зарницами подступающее отчаяние. Он начал понимать, во что ввязался.
— Не торопитесь. Вы еще с моими родителями не познакомились. Маменька, папенька! — позвала Маргарет. — К нам лорд Марсден пожаловал!
В комнате стало людно. Появились не только родители Маргарет, несмотря на поздний час одетые в дневные платья, но и сгорбленный господин, в котором Марсден к вящему ужасу опознал нотариуса, а так же бойкая девица, за юбку которой цеплялся мальчуган лет семи.
— Ступай в детскую, Кит! — шикнула на него сестра. — Спать пора.
— Ну Лиииизбет, — заныл мальчишка, — я тоже хочу посмотреть, как Маргарет будут делать предложение!
— Вы можете объяснить, что здесь происходит? — почти не шевеля губами, прошипел вампир, пока вся семейка бушевала и засыпала их поздравлениями.
— Полно, милорд, — точно так же, не оборачиваясь, ответила девушка, — вы ведь джентльмен?
— И что с того?
— А то, что джентльмен не может ворваться в спальню к барышне, не скомпрометировав ее... и себя. Теперь вы обязаны на мне жениться.
— А ежели откажусь?
— А если откажетесь... куда на медовый месяц поедем, Лизбет? В Италию... а если откажетесь, я всему свету расскажу, что для вас, лорд Марсден, честь это пустой звук. Вы, конечно, можете меня убить... спасибо, Ханна! Я тоже тебя не забуду!... но тем самым вы лишь подтвердите, что недостойны звания джентльмена. И жить с этим позором вам придется вечно. Ну так что? Вам решать, милорд.
В бессилии вампир заскрежетал клыками.
— Как вы вообще догадались, что я на вас нападу?
— Я оставалась единственной из всех девиц на балу, кого еще не коснулась бледная немочь. Меня вы на десерт приберегали, так ведь? Потому что я прекраснее их всех.
