2. Экспансия Леса

Свой недопустимый промах Фёдор осознал только час спустя, когда посреди безжизненной равнины машина внезапно остановилась — заглох двигатель, а заодно оказались выведенными из строя средства связи, и даже воздуха осталось только на пару часов. Вот тогда он порадовался, что не взял с собой свою девушку. Что бы он с ней здесь делал? Оставалось бы только дожидаться, пока за ним придут те, кто испортил машину. Или не за ним, а охотились на самом деле на Хлою? Неважно. Выстрел из парализатора гарантированно выведет из строя, эльф ты или нет. Даже щитов ненадолго хватит, не бесконечны жизненные ресурсы у щитоносок, как и его собственные, неафишируемые, способности в этом плане небезграничны. Зато у него есть немного времени и лучше его потратить на разработку альтернативного плана.

Итак, дыхательной смеси в баллоне, который он с прошлой своей поездки так и не отцепил, надолго не хватит. О том, чтобы добраться до базы пешком, речи не идёт. Зато до той аномалии, о которой говорила Хлоя, осталось — рукой подать. Но что нам это даёт? Разве что ... Фёдор нащупал "жучок" у ворота. Если отойти подальше от машины (и почему бы, кстати не к аномалии, раз уж там не действует никакая сложная техника и есть шанс хоть немного уровнять шансы с возможными преследователями) и подать сигнал бедствия тем, из службы безопасности, кто сидит сейчас у пульта, можно дождаться помощи. Однако воздуха в баллоне не слишком много. Фёдор воскресил в памяти схему воздушных потоков этой части равнины. Годных для дыхания было не много, да и менялись они постоянно. Попробовал прикинуть мысленно, потом плюнул на эти умственные упражнения и принялся лихорадочно чертить на планшете. Так, здесь воздух условно годен; эту зону можно проскочить, если задержать дыхание; этот поток ядовит, опасно даже попадание его частиц на кожу, но что ему мешает растянуть защитное поле щитоносток на всё тело?, уж такие фокусы он навострился делать; здесь мы отдыхиваемся и отдыхаем и потом мелкими перебежками до самой аномалии. Может получиться. А запас воздуха стоит оставить на случай, если всё же придётся возвращаться к машине. Он ещё раз окинул взглядом схему, запоминая, а потом лёгким движением уничтожил всё начерченное. Тащить с собой планшет смысла не имеет, а оставлять врагам подсказки ...

Солнце всё так же висело прямо над головой, за это время успев лишь чуть сдвинуться по небосводу. Однако теперь в той картине природы Радужной, которую наблюдал Фёдор произошли значительные изменения, по сравнению с прошлой поездкой. Вместо белёсой, скучноватой, но зато безопасной равнины, здесь имелись разноцветные, в основном серовато-коричневые наплывы и время от времени из центра то тут, то там раскиданных воронок вырывались струи воды и пара. Впрочем, это иногда случалось и в совсем неожиданных местах, в чём Фёдор немедленно убедился, случайно наступив на такое "чудо природы". Крошечное, к счастью, что позволило остаться при своих ногах и прочих частях тела. Это небольшое происшествие подстегнуло к более активному передвижению и так не медлившего эльфа.

Бегать, не дыша при этом, оказалось гораздо тяжелее, чем он себе это представлял. И кажется, он пару раз вдохнул в неположенных местах. Впрочем, метан, в ограниченных дозах не слишком ядовит. Зато именно эта небольшая доза позволила объяснить все события, последовавшие за прибытием эльфа на место. Что мешало ему, как и планировал заранее, вызвать подмогу, и спокойно дождаться её? Зачем было так уж пристально всматриваться за грань, когда решил проверить, действительно ли это природный портал? И не оказалось здесь озерца с кипящей лавой, чтобы удержать его от рокового шага.

А сделав его, эльф исчез.

10

Форрестер.

Новый опыт — очень ценное приобретение. По крайней мере, просыпаться неизвестно где, с больной головой и полным отсутствием представления, какие события могли привести к такой плачевной ситуации, Фёдору не доводилось. Люди говорят, что такое с ними случается после грандиозной попойки, но такая ситуация настолько не вязалась с его представлениями о себе, что была отметена практически сходу.

Итак, вопрос первый: где он? Стоило только чуть приоткрыть веки, как по глазам резанул нестерпимо яркий свет, моментально отдавшийся болью в ушибленном затылке. Так, значит так плохо ему из-за травмы головы, а не по причине похмелья. Ценный вывод, однако ничего не говорящий о его нынешнем местонахождении. Очередной порыв ветра принёс горсть солёных брызг и щедро плеснул их в лицо эльфа. Кряхтя и постанывая, прикрывая глаза рукой, он всё-таки постарался сесть и рассмотреть окружающий пейзаж. Море. В паре метров от него и на сколько хватало глаз, простиралось море. Под пятой точкой обнаружился серый камень, точнее часть каменного плато, ровного, как будто его не матушка природа сотворила, а бригада рабочих бетоном залила. С инженером и измерительными приборами для контроля качества. Часть этого плато без какого-либо перехода в виде галечникового или песчаного пляжа уходила под воду.

Оч-чень знакомое место. Да и дышится тут на удивление легко. Последние сомнения исчезли, стоило только увидеть, как из прибоя осторожно выползают либихусы — тонконогие, голубовато-прозрачные создания, являющиеся эндемиком мелководья одного из морей Форрестера.

— Я — дома, — сам себе сказал Фёдор. И дальше уже мысленно, с вопросительными интонациями и громко (если это возможно — думать громко) — Я дома?

— Да дома ты, дома, — так же безмолвно ответил Лес. Больше всего разговор с ним напоминал раздвоение личности, когда в твоей голове селятся посторонние голоса. Даже интонации были специфические, Федоровы. Многие сородичи описывали голос Леса как шуршащий, шелестящий, кое-кто говорил, что он пронзительный, как крик утренней птицы, но всё это игры подсознания, которое наделяло звучащий в мыслях посторонний голос специфическими, отличными чертами. Фёдор таким самообманом не страдал, с его стремлением к точности и конкретности во всём, это было просто невозможно.

— А чего до сих пор молчал? Знаешь, сколько всего я успел передумать за это время?

— На твою контуженную голову да ещё и мысленная речь? Кстати, неужели шагая в портал, нельзя было сгруппироваться заранее?

— К чему бы? У меня отличный вестибулярный аппарат.

— Ага. Падал ты очень ровно.

— Подожди, так у меня получилось переместиться самостоятельно?!

— Ну, как тебе сказать. Почти. То есть, попал на изнанку мира ты совершенно самостоятельно, но поскольку не имел никаких представлений, куда собираешься двигаться дальше, там и остался. С изнанки тебя выловил я.

Фёдор полной грудью вдохнул свежий морской воздух. Зря лес опасался с ним заговаривать, наоборот, после краткого обмена мысленными репликами ему здорово полегчало. Настолько, что наверное уже не имеет смысла просто так сидеть, и можно потихоньку отправляться в сторону темнеющей на горизонте полоски леса. Это плато было одним из самых обширных на Форрестере.

— Ты куда собрался?! Не вздумай никуда исчезать. Скоро помощь прибудет. Твоих я уже предупредил.

— Куда-куда. К тебе поближе. Неужели непонятно? — потом заинтересовавшись: — Моих? А кого именно?

— Брата. Родителей я не решился беспокоить, пока не знал точно в каком ты состоянии, — и потом без перерыва продолжил: — Но кажется, они и так что-то заподозрили, потому как направляются сюда всей тёплой компанией.

— А спросить, что именно ты не можешь?

— Не получается. Слишком увлечены разговором между собой и меня не слышат.

Он не успел пройти и половины пустого пространства, как в небе появилась небольшая точка, быстро разросшаяся до средних размеров гравилёта, из которого, не дожидаясь окончательного приземления, посыпались родные. Его теребили, встряхивали и ощупывали, наперебой задавая вопросы, из-за чего ни на один из них он не дал толкового ответа. Наконец, мать, оставив остальных мужчин на плато, догадалась подвезти его к кромке леса, где они и устроились в тени крайних деревьев. Прижавшись щекой к бархатной коре вальсинора, Фёдор прямо физически ощущал, как спадает с его плеч тот груз, что копился на них в последние годы.

— Тебе уже намного лучше? — тонкие прохладные пальцы мамы откинули со лба огненно-рыжую прядь.

— Я, можно сказать, родился заново. И даже не представляю, как смогу ещё раз добровольно покинуть Наш Мир.

— Ты просто слишком долго не появлялся дома. Остальные, кто отсутствовал не так долго, переносят вынужденную разлуку с Лесом не так остро, — конечно же Елена чувствовала состояние сына и, как могла, сопереживала и поддерживала. Установить между собой такой же плотный ментальный контакт, как с Лесом им не удавалось, но и ощущения эмоций, "дружеского плеча" в нужную минуту подчас было достаточно.

— Тебя беспокоит что-то ещё? — а ещё такая связь между эльфами всегда была двухсторонней.

— Да. И раз уж ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы понять это, пришла пора серьёзного разговора, — и, подняв голову вверх, продолжила громко и вслух: — Дорогой, я тебе конечно благодарна за помощь сыну, но ты хорошо подумал, когда устанавливал связь между Третьим Плато и Радужной?

— Хорошая планета. Перспективная. Пусть не для расселения меня и вас, а вообще..., — немедленно и бодро начал оправдываться Лес, но под конец немного запутался. — И вообще, я бы не стал рисковать собственным благополучием даже ради самого распрекрасного эльфа.

Фёдор кривовато усмехнулся: врать как следует Большой Брат так и не научился. Ясно же ведь, что сначала он ринулся на помощь пострадавшему другу, и уже потом, задним числом начал подыскивать рациональные объяснения этому своему поступку.

— А я так понял, что чтобы выхватить меня с изнанки, тебе не потребовалось прокладывать путь от начальной точки, с которой я туда выпал.

— Случайно получилось, — с этой фразой от Леса пришло отчётливо слышимое смущение. — Мне раньше тоже такого делать не приходилось.

— Понятно. Так это изучением параметров нового портала там заняты отец с Костиком?

— Изучение — сильно сказано. Никакого специального оборудования мы с собой не брали. Так что сидят они там, медитируют, пытаются понять хоть что-то.

— Медитируют? — Фёдор не заметил, как вскочил на ноги, под левым ботинком лопнула грибница пузырянки, подняв в воздух тучу спор. Прочихавшись, он продолжил, уже немного спокойней и на тон ниже: — А они там за грань не шагнут? А то у меня имеется пренеприятный опыт...

— Ну, уж не дурней некоторых, — на плечо опустилась тяжёлая отцовская ладонь, побуждая сесть, где сидел. — И в отличие от тех же некоторых, мы не пренебрегаем техникой безопасности. По крайней мере "заякорить" сознание не забываем.

— Никогда о таком не слышал, — взгляд Фёдора быстро перебежал с лица отца на брата. Не разыгрывают ли? Но, похоже, всё было сказано всерьёз.

— А за то время, пока ты безвылазно сидел на Земле, у нас тут много чего нового появилось, о чём в письмах не напишешь.

— Очень удачно, что ты попал сюда именно сейчас. Как раз успеешь восполнить все пробелы.

— Но я не могу здесь задерживаться. У меня дела и обязательства, меня там ждут, в конце концов, — Фёдор уже успел забыть, что только пару минут назад сомневался, что сможет вновь покинуть родину, ему было страшно представить, какая паника поднимется на Радужной, когда о его исчезновении станет доподлинно известно. И что будут чувствовать Гера и Кио.

— А у тебя выбора нет. Через неисследованный портал с нестандартным каналом связи тебя никто не отпустит. А он такой, можешь мне поверить, это практически единственное, что нам с Костиком удалось о нём понять. И через Землю, на космическом корабле ... тоже не лучшая идея. Тем более ты, наверное, знаешь, какие напряжённые у нас сейчас отношения с прародиной?

— Я что-нибудь придумаю, — пообещал Фёдор скорее сам себе, чем родным.

— А пока стоит вызвать сюда специалистов. Пусть займутся выяснением, что за подарочек мы на этот раз к себе прицепили.

Радужная.

Неспешно передвигаясь из купола в купол, ухватив под руки двух дриад, которых почему-то воспринимала как братьев, хотя наверняка, те даже родственниками не были, Гера не задавалась вопросом, как будет выглядеть та вечеринка, на которую её пригласили. Не задавалась вплоть до того момента, как зашла в один из самых небольших куполов, переоборудованный под столовую и комнату отдыха для дриад, и поняла, что будет единственным человеком на этом сборище. И вообще единственным двуногим прямоходящим животного происхождения.

Из проигрывателя доносилась негромкая музыка, между длинными монументальными столами неспешно перемещалась дюжина дриад, если считать и тех, что пришли с Герой. Они потягивали коктейли из высоких стаканов с трубочками и негромко переговаривались. Впрочем, это признаком вечеринки не было — именно так и выглядел нормальный обед дриады вдали от дома — как витамино-минеральная смесь или раствор сахаров, по составу схожий с концентрированным древесным соком, налитая в приличных размеров ёмкость.

— Так, я правильно поняла, что сабантуй — это что-то вроде Праздника урожая? — дождалась синхронного кивка от своих сопровождающих (неудивительно, что ей чудится, что они близнецы), и продолжила: — Ну и где?

— Наврали, — ничуть не смущаясь, и так же дружно ответили они.

— Ну не могли же они сказать при Фёдоре, что мы тебя в качестве подопытного кролика приглашаем, — из-за стола, под которым находились тумбы с запасами провианта, поднялась Кио. — Фёдор бы с них шкурки спустил, и была бы у тебя в комнате пара оригинальных зелёных ковриков.

— Мне уже пора пугаться?

— Пока подожди. Вот узнаешь, что мы тебе предлагаем, тогда пугайся.

— А может, хватит нагнетать атмосферу? — у Геры от любопытства, кажется, даже кончик носа заострился. В то, что ей предстоит что-то страшное, она не верила ни на грош. — Зачем вам понадобился человек и почему именно я?

Кио ласково взяла подругу под локоть и повела в самый заваленный разнообразным хламом угол. От помещения, предназначенного исключительно под нужды дриад, можно было ожидать, что те засадят его всевозможными растениями и вообще устроят джунгли в миниатюре, но нет, интерьер был лаконичен до аскетизма. Разве что в тех самых углах можно было обнаружить самые случайные вещи. Такие, как например, с трудом опознаваемая по картинкам из учебников спиртовка, и стоящая на ней колба с пузырящейся внутри бурой массой.

— Видишь ли, у вас людей, да и у эльфов тоже, есть обычай делать нефункциональные, но приятные вещи. Это называется искусство. Так вот эта зараза не миновала и нас. Только видишь ли в чём дело, кулинария — искусство не совсем абстрактное, — голос Кио всё журчал и журчал, в то время как взгляд Геры перебегал со спиртовки на личико совсем молоденькой дриады, глядящей на неё с восторгом и надеждой. Нет, как бы не выглядела странная жижа в колбе, нос Геры давно уловил чарующий аромат свежесваренного кофе.

— Так вы меня в качестве дегустатора пригласили? А самим — слабо? И почему именно меня?