Аниран расправляет плечи

Очередную аккуратную угрозу я тоже запомнил. Молча кивнул на слова Гвелерга и пообещал самому себе, что плотно займусь этой помойкой под названием остров Темиспар. Воздать им за популяризацию работорговли не помешало бы. А заодно калёным железом выжечь всех, кто наживается на детском горе.

Тут уже, видимо, и до короля дошло, что всё не так просто. Он нахмурился и отмахнулся от развёрнутого полотна. Подскочивший Муадан торопливо свернул его и быстро удалился.

На этом веселье закончилось. Хоть где-то в дали тихо посмеивался первосвященник, остальным веселиться расхотелось. Даже десерт как-то не пошёл. Какой-то невероятно вкусный крем с незнакомыми фруктами впечатлил только меня. Помрачневший профессор к нему даже не притронулся, а остальные ели со сдержанным удовольствием.

Но финал очень странного ужина меня всё же обнадёжил. Когда десерт был съеден, а клевавшие носом, слегка захмелевшие гости уже не хотели слушать музыку, началась раздача наград. К моему удивлению, об этом королю напомнил мастер-коммандер Яннах. Он открыто заявил, что нужно обязательно воздать за смелость солдатам, которые доставили анирана в Обертон. Путь, как он успел выяснить, был непрост, и многие смелые солдаты лишились жизни. И те кто выжил, несомненно, заслуживают награды.

Король утвердительно кивнул и заявил, что уже думал об этом. Поэтому и попросил обер-камергера провести помощников аниарана в зал. Затем он утёр рот салфеткой, встал из-за стола и небрежно махнул рукой:

— Подойдите сюда, славные воины.

Чтобы все его правильно поняли, помог Муадан. Он подскочил к Фелимиду и Каталаму, схватил их за руки и шикнул на солдат, чтобы шли следом. Подвёл всех ближе и заставил склонить головы.

— Погодите-ка, — прищурившись, король уставился на бородатую рожу. — Не Каталам ли это? Бывший тысячник западной армии, добровольно принявший изгнание после "Дня матерей"?

Я навострил уши: что ещё за "день матерей"?

— Вы правы, Ваше Величество, — Каталам сделал шаг вперёд. На его бородатом лице не дрогнул ни один мускул. — Рад был оказать анирану посильную помощь. И рад снова оказаться в столице.

— Старый, опытный служака, — король по-доброму улыбнулся, словно испытал приступ ностальгии. — Хоть я помню, насколько непросто пришлось всем, лишившимся матерей и жён, сестёр и дочерей, очень рад, что ты вернулся. И вернулся не один, а привёл самого анирана. Что ты хочешь от меня, Каталам? Чем я могу тебя вознаградить?

— Хочу быть полезным короне. Полезным анирану, — моментально ответил Каталам. — Возвращаться в Равенфир мне не за чем.

— Ты смог простить себя? Примирился с собой? — поинтересовался король.

— Прощения мне не видать, — в голосе Каталама сквозила обречённость. А я, пробывший с ним вместе столько времени, даже понятия не имел, что за тяжёлый груз он носит на шее. — И Триединый Бог, когда придёт моя очередь занять место в его армии, несомненно, припомнит мне мои грехи... Но я видел своими глазами, на что способен аниран. Своими руками он излечил моего сына. Он спас его. Поэтому отныне для меня только его дела имеют значение.

— Все дела анирана должны идти во благо Астризии, — безапелляционно заявил Его Величество. — Как и твои дела, значит... Я верну тебя в строй, Каталам. Ты вновь станешь тысячником в моей армии. Такой опытный воин, несомненно, окажется полезен... Мастер-коммандер Яннах, принимай помощника.

— Это честь для меня, — удивив меня безмерно, эти слова произнёс Яннах, а не Каталам. Каталам просто поклонился, примиряясь с новым назначением.

— Фелимид, чего хочешь ты? Мне донесли, что с анираном вы довольно близки. Ты хочешь вернуться в Равенфир, или останешься Обертоне?

— Как и тысячник Каталам, я приму любое решение Его Величества, — Фелимид поклонился. — Но в Равенфире у меня ничего не осталось. Я бы хотел остаться здесь и узреть дела анирана воочию.

В дальнем конце стола недовольно покашляли. Кто покашлял — догадываться не приходилось.

— Так и быть, — король безразлично отнёсся к покашливанию и вновь заговорил тем самым властным голосом, который пришёлся мне по душе. — Я знаю, ты умён и начитан. Ты был хорош в том деле, которым занимался. Оставайся таким же хорошим дознавателем, каким был. Но уже у меня на службе. Обстановка требует наличия рядом людей, которым я могу доверять.

Фелимид принял решение короля без лишних слов.

— Чего хотите вы, молодые воины? — король обратился к остальным. — Дети Каталама, уверен, хорошо знают военную науку. Желаете получить в свою распоряжение сотни? Желаете доказать, что вы этого достойны?

— Ваше Величество! — я вскочил со стула. — Старший сын тысячника Каталама — Вилибальд — недавно перенёс тяжёлую травму. Пожалуй, ему нужно время, чтобы восстановиться. Нужен отдых...

Вилибальд испуганно уставился на меня, будто решил, что я хочу отправить его на излечение или лишить военной карьеры. Но, на самом деле, у меня были другие планы.

— К тому же, он обучен грамоте. Он сам мне говорил, что желает пройти обучение в Университете, чтобы получить шанс стать магистром. Мне кажется, для молодого юноши это будет наилучшая награда.

В трапезном зале воцарилась тишина. Никто не ожидал такого поворота событий. Ни сам Вилибальд, ни его отец, ни остальные.

— Великий Магистр, что скажешь ты? Хоть ещё не пришла осень, когда ты обычно устраиваешь наборы, найдёшь место в Университете для солдата?

— Конечно, — уверенно ответил Гуляев. — Раз за него хлопочет сам аниран, я не могу отказать.

— Вилибальд, с этого дня ты — воспитанник Университета. Магистры займутся тобой, — огласил решение король, а Вилибальд, сверкая счастливыми глазами, не смог скрыть улыбки. Моя идея несомненно пришлась ему по душе.

— Разрешите слово молвить, Ваше Величество? — склонив лысую головушку, вперёд выступил Иберик.

— Иберик. Мой младший сын, — подсказал Каталам, когда король скосил на него взгляд.

— Сразу вижу, достойный сын своего отца. Чего хочешь ты?

— Ваше Величество, позвольте мне, коль каждому вы предлагаете избрать свою судьбу, стать на страже анирана... Я шёл с ним, я бился рядом. Я видел дела его рук. Воистину это настоящий посланник небес. И я пойду ради него на всё. Пойду до конца.

Король нахмурился.

— Вы все говорите об аниране с удивительным восхищением. Но он ещё не стал милихом. Почему же тогда ты готов ради него на всё?

— Потому что он им обязательно станет, — без колебаний ответил Ибрик, заставив меня благодарно улыбнуться. Парень, видимо, впечатлён моим поступком. Впечатлён спасением собственного брата. И понимает, что никто кроме меня не смог бы его спасти.

— Стать стражем анирана весьма почётно. Уверен, многие умелые и смелые воины захотят этой чести. Ты считаешь себя достойным?

Ответил Иберик не сразу. Его руки потянулись, было, к ножнам, которые он всегда носил на спине. Но остановились на полпути, ибо всё оружие отобрали ещё на входе во дворец. Уверен, он хотел продемонстрировать свои способности. Но вместо этого преданно уставился в мои глаза и с надеждой произнёс:

— Аниран знает, на что я способен, Ваше Величество.

— Хорошо, — согласно кивнул король, даже не удосужившись спросить моего мнения. — С этого дня ты отвечаешь за жизнь анирана. А он отвечает за твою жизнь... Отведите его потом к Сималиону, чтобы оценил способности... Теперь вы двое.

— Умтар и Бенал, — доложил Каталам. — Десятник и солдат.

— За их верность ты можешь поручиться, тысячник?

— Как за свою.

— Тогда их я беру себе. Отныне вы оба — гессеры. Личная стража короля.

— Это великая честь для нас, — одновременно склонились Умтар и Бенал.

— Вне всякого сомнения, — подтвердил король, затем снисходительно похлопал Каталама по плечу и вернулся за стол. Но вещать он ещё не закончил. — Анирану действительно нужна защита, — произнёс он с видом "Капитана Очевидность". — Он не менее важен, чем сам король. Поэтому я принял решение выделить для его охраны... м-м-м... аж двадцать гессеров. Бертрам уже вызвался их возглавить, как мы предварительно договаривались. Бертрам, подойди сюда.

Сотник гессеров, тоже стоявший у дальней стены, промаршировал, не сбившись с ноги, и поклонился королю.

— Отныне ты, Бертрам, и те сильные воины, которых сам отберёшь, денно и нощно обязаны оберегать жизнь анирана. Вы будете следовать за ним, куда бы он не пошёл. И заслоните грудью своей от меча или стрелы, если придётся.

— Ни единый волосок не упадёт с головы анирана, пока жив хоть один гессер, — отрапортовал Бертрам.

— Это я и хотел услышать, — король кивнул и, наконец-то, опустил тяжёлый зад на стул. — А теперь, Муадан, мы можем приступить к заключительной части ужина. Всех недостойных можешь разогнать, и распорядись, чтобы принесли.

Что за заключительная часть такая, я сначала не понял. Принялся с интересом смотреть по сторонам и вопросительно смотреть на профессора Гуляева. Но его лицо не демонстрировало особой радости. Он точно знал, что второй раз десерт подавать не будут.

Вместо десерта, когда разогнали абсолютно всех слуг, моих друзей и, на полном серьёзе, выгнали из-за стола нескольких незнакомых мне гостей, начали подавать небольшие, накрытые крышечкой глиняные горшочки. Эти горшочки ставили напротив каждого гостя и снимали крышку. И когда я заглянул внутрь, прищурившись увидел тлеющий уголёк и учуял знакомый сладкий запах, я всё понял. И опять с отвращением скривился, недовольный тем, что меня угораздило приземлиться в землях вымирающей страны апатичных наркоманов с церковью, которая официально одурманивает собственный народ,

Поэтому я, стараясь быть как можно более дипломатичным и лицом не демонстрировать брезгливость, вежливо отказался от данного угощения. Хоть на меня удивлённо смотрели все за столом, — и король, и королева, и даже послы — я проявил настойчивость, сослался на усталость от изобилия событий и пожелал отойти ко сну. Мою идею подхватил профессор Гуляев и заявил, что с удовольствием проведёт анирана в его новые покои.

Часть 4. Глава 12. Дальнейшие планы анирана.

— Какой кошмар, — я не выдержал, когда мы вышли за дверь в сопровождении строгого Бертрама и настороженного Иберика, который уже принял новую личину.

— На самом деле ужин прошёл неплохо, — не согласился со мной Гуляев, видимо, не ухватив нить темы. — А-а-а, ты про это... Что ж... Страшных побочных эффектов особо нет. Это отвар надо пить, чтобы здоровье угробить. А так... Не думай об этом, в общем. Безрадостный мир, безрадостное время. Каждый пытается забыть о безысходности на какое-то время...

— Ладно, проф... магистр Анумор, — уже в который раз я вовремя спохватился. Видимо, должно пройти какое-то время, чтобы я перестал ошибаться. — Согласен, что не мне их судить. Но такой вот уход от реальности, думаю, не доведёт до добра. Через десять-пятнадцать зим они убивать начнут друг друга не за еду, а за листочек. И пока наркота остаётся под контролем церкви, с людьми они могут вытворять всё, что пожелают.

— Хочешь, что называется, перенаправить потоки? — усмехнулся Гуялев. — Вряд ли тебе позволят замахнуться на курицу, несущую золотые яйца.

— Возможно до этого дойдёт, — не стал отрицать я. — Но сейчас я думаю не об этом. Ужин дал мне уйму информации для размышления. Но сначала я хочу кое-что рассказать. Есть место, где мы можем поговорить?

Проводником выступил Бертрам. Он уже знал, где находятся новые покои анирана, и доставил нас туда самым коротким путём — практически через весь дворец в западное крыло, как он сказал.

Скажу честно, я ожидал чего-то попроще. Даже двухкомнатные покои Гуляева смотрелись бледно по сравнению с покоями анирана. Здесь, в этой огромной комнате с распаленным камином, свечами в канделябрах и факелами в уключинах, я чувствовал себя пигмеем. Присутствовали и ковры, и мягкие кресла, и диванчик. Даже добротные стулья и несколько столов. Но самый важный предмет интерьера — огромная, не двухспальная, а даже трёх-спальная кровать, — поразил меня больше всего. Накрытая перинами и покрывалом она вызывала желание нырнуть в неё с разбегу, зарыться с головой и сразу уснуть. Но, несмотря на всю эту роскошь, я точно знал, что время спать ещё не пришло.

— Бертрам, Иберик, оставьте меня с магистром наедине, — попросил я.

— По соседству комната для стражи, — кивнул Бертрам. — Там несколько топчанов и стол. Мы устроимся там. С утра я отведу парня к Сималиону, а сам начну подбирать самых достойных.

— Что за Сималион? — спросил я, не особо понимая, место это или человек.

За Бертрама ответил профессор Гуляев.

— Лучший фехтовальщик Обертона. Мастер клинка. С ним даже Его Величество разговаривает не языком приказов, а языком просьб. Он обучает гессеров владению оружием.

— Он оценит возможности Иберика? Думаю, его будет ждать сюрприз, — я подмигнул Иберику, ведь мы оба знали его возможности.

— Пусть нам принесут валаанскую настойку, — попросил Гуляев, когда Бертрам и загадочно улыбающийся Иберик выходили. — Слуги знают.

— Какое-то пойло, которое не даст заснуть? — спросил я.

— Да. У меня такое чувство, что разговор предстоит серьёзный. Серьёзный и долгий, — профессор по-хозяйски осмотрелся, с облегчением плюхнулся на мягкий диван и положил под спину подушку. — Слишком стар я, чтобы долго сидеть на простом деревянном стуле.

— Не врите, профессор, — я сел рядом с ним. — Я не хуже вас знаю, какие чудеса с аниранами творит та самая энергия, что скрыта внутри. Вы несколько километров сможете пробежать и даже не запыхаетесь.

— Представляю, как много этой энергии в тебе, учитывая, что ты обладатель не одной, а трёх частей, — он опять усмехнулся в своём стиле.

— Она действительно есть, — признался я. — И я, несомненно, могу чуть больше, чем могут другие. Сын Каталама — Вилибальд — не даст соврать... Но не об этом я хотел поговорить с вами, — я перешёл на "вы". — Я посмотрел на вас. Я вас оценил. Я считаю, что вам можно доверять...

— Какой прогресс менее чем за сутки, — раздался очередной смешок.

-...но для того, чтобы добиться ответного доверия, я должен быть честным с вами до конца, — я продолжал гнуть свою линию. Профессор Гуляев обязательно должен стать моим союзником в свете последующих событий и в свете того, что я сейчас ему расскажу.

— Я весь внимание, — он устроился поудобнее, видимо всё ещё считая, что я красуюсь.

— Я не всё рассказал вам. Вам и королю... Вы спрашивали меня, почему меня так тянет в Валензон? Почему я постоянно вспоминаю этот город?... Так вот: я не просто двенадцатый из аниранов. Я не просто один из НАС. Как выяснилось, я способен на большее. В лагере в дремучем лесу, где меня приютили, я встретил прекрасную молодую девушку. И я, кажется, полюбил её... Но дело даже не в чувствах. Дело в том, что она смогла зачать от меня дитя.

— Чего-чего?

— Я не знаю почему это сработало, ведь, признаюсь, в том самом лагере сексуальных партнёрш у меня было множество. Возможно, потому что она была юна и невинна. Не знаю... Самое главное — он смогла забеременеть.