Мёртвая тишина

Укрывшись от чужих глаз и возможного ответного огня, который непременно будет, в выворотне, образовавшемся от завалившейся сосны, снайпер отряда Шмель и его прикрытие — Чех, никогда не расстававшийся со своим "Печенегом", также, как и всегда, поддерживая негласный обычай, сложившийся в их паре, коротали своё время до появления противника, за беседой. Именно разговор с другом помогал каждому из них отогнать чувство тревоги перед боем.

— Как-то неправильно это всё. Слышь Шмель? — ведущий пары не отвлекаясь работал лопаткой, откидывая песчаный грунт с места своей лёжки.

-Я говорю нехорошо, прямо с ходу на стволы лезть, — прервавшись Чех стал прислушиваться к постороннему звуку, шедшему с противоположного конца поля, ещё слишком тихому, какому-то неопределённому, но неуклонно продолжающему нарастать гулу.

-Вот так, без разведки, на неподготовленных позициях. Как бы не огрести, — хмуро продолжил Чех после недолгой паузы, — Да и чего нам здесь ловить? До цели мы ещё не дошли.

В то же время Шмель, прильнув щекой к прикладу своей ОСВ-96, сквозь оптику прицела окидывал взглядом выходящую из леса грунтовку: — Не ной Чех. Мы с тобой кто? — задал он вопрос и тут же сам на него и ответил, — Стронги! Задача наша — мочить муров и внешников там, где бы мы их не встретили. Так что, работаем по профилю, как не говори. Да и Бах, — здесь он говорил о своём командире, — не дурак. Если колонна нам не по зубам, пропустим её. Посидим тихо и пойдём дальше. Давай лучше вон там, правее, запасную позицию подготовим.

Под постоянно усиливающийся гул работы дизельных тяжеловесов, работа спорилась на зависть гастарбайтерам. Работали оба парня исключительно лопатой, где подравнивая, где подсыпая, а где и срывая песок вместе с дёрном.

-Ты слышишь? — Чех, навострив уши, вслушивался в звук приближающейся колонны, — Траки лязгают. Там броня идёт и точно не одна, — с ним было трудно не согласиться. Помимо взрыкивания двигателей уже был отчётливо слышен и металлический лязг траков, а по ногам била лёгкая дрожь земли.

-Восьмой, Четвёртый, Первому, Приём, — раздалось в эфире, как только на опушке леса показалась видавшая виды БМД. Боевая машина, с выцветшей трёхцветной раскраской, остановилась на взгорке, выискивая малейшую угрозу для движения следующей за ней колонны. В оптику было хорошо видно, как угнездившийся на броню десант пас нарезанные командованием сектора.

-Четвёртый,... Восьмой в канале. Приём, — последовали отзывы один за другим.

-Я Первый. Разведку пропускаете. Следующие гости ваши. Задача стреножить. Как поняли? Приём, — хоть это было и опасно, разумнее бы было произвести одновременный обстрел бронетехники из РПГ, иного выбора не оставалось. Стронги жили с трофеев. А броня в Улье всегда имела высокую цену.

-Я Восьмой, вас понял. Стреножить. Приём, — четвёртый также подтвердил принятие к исполнение особо ценных указаний.

Закинув обратно в рюкзак, вылитую незадолго до этого на песок перед стволом винтовки, пластиковую бутылку, Шмель в готовности открыть огонь, слился со своей винтовкой в единое целое: — А вот и остальные!

В то время, когда первая машина бодро, даже как-то весело, неслась по грунтовке, поднимая в воздух столб густой пыли, разбавляемый густым чёрным выхлопом отработавших своё, газов, из леса, одна за другой, выползали четыре боевые машины.

-Две двойки, последняя БМД и, глянь, БМП 3 прёт. Ни одного транспорта. Не за мясом едут. Это куда же они намылились? — Чех, со свойственной ему непосредственностью, был не прочь поболтать.

-Ты бы лучше готовился десант с брони ссадить, а то прижмут огнём со всех стволов, мяукнуть не успеем, — наличие десанта, облепившего широкие спины боевых машин, было действительно нехарактерно для Улья, где все предпочитали передвигаться исключительно укрывшись, да чего уж там, спрятавшись, под металлической шкурой средства передвижения. И чем эта шкура толще, тем лучше. Чех промолчал, но было видно, что и он собрался, и, готов.

Как только передовая машина, пробежав всё поле без малейшего препятствия, уже успела поравняться с первыми деревьями, а остальная колонна полностью растянулась на открытом поле, рация разродилась приказом: — Я Первый. Всем. Внимание! Начали!

На фоне взрыва, рванувшего под первой БМД фугаса, звук слившихся в один двух выстрелов крупнокалиберных винтовок был совершенно незаметен. Вместе с этим к бронемашинам потянулись дымные хвосты выстрелов из РПГ. Выпущенные гранаты ещё не успели воткнуться в броню, а снайперы уже успели выстрелить повторно. Как результат — разбитые пальцы не удержали траки, так что гусеницы вмиг слетели, оголив катки и заворачивая машины на месте. И тут же по броне прокатились взрывы, разметавшие десант. Один выстрел ОГ-7В, предназначенный для уничтожения живой силы противника, штатно накрывает 150 квадратных метров. Сейчас же их было пущено четыре, по одному на коробочку. Тысячи осколков просто смахнули сидящих на броне людей.

-И в кого мне стрелять? — Чех был в недоумении. Вместо боя — бойня, а он не сделал ни единого выстрела. Хотя, увидев шевеление на поле, он не замедлил полоснуть короткой очередью по месту где высокая трава затрепыхалась против шерсти, выдавая двигающееся тело. Не все погибли от гранат. Бой только начинался. К рёву одного Печенега добавился мягкий клёкот ПКМ. В звуки боя вплетались всё новые и новые ноты работы разных стволов и разных калибров.

-Меняем позицию. Живо! — проорал Шмель, рванув массивную винтовку на себя.

Чех мало того, что сам таскал тяжёлый Печенег, он вместе с ним носил рюкзак, забитый снаряжёнными лентами к пулемёту, которые по системе бесперебойного питания, что говорится, бесперебойно, подавались в ствол. Так вот, при всём при этом, он припустил вслед за Шмелём как спидер, резко взяв на старте, словно, не чувствуя навещенного на него железа. А был ведь ещё плитник, что и сам по себе весил не мало.

-Вовремя мы смылись, — выдохнул рухнувший на лёжку Чех.

Что да, то да. В тридцати метрах от них на месте старой позиции происходили страшные вещи. Одна из БМП, довернув башню и наведя свой тридцатимиллиметровый ствол ровно туда где они лежали шестью секундами раньше, выдала всё на что была способна. Снаряды перепахивали взрывами их нехитрое укрытие, прошивая его насквозь. Стоявшие рядом сосны взрывались тучами щепы, которая разлетаясь работала не хуже шрапнели. Не выдержав такого надругательства тридцатиметровые смолистые стволы падали. Падали громко, тяжело, натужно, цепляясь своими ветками за рядом растущие кроны.

-И чего теперь делать с ними? — вопрос Чеха был далеко не тривиален. Машины хоть и встали, но могли вести огонь, что и делали на загляденье превосходно.

-Сейчас самое интересное начнётся. Ты главное по сторонам смотри, чтоб с поля никто не высунулся, — Чех уже два месяца состоял в отряде и успел пройти и боевое слаживание в их двойке, и сходить в рейды с группой на кластеры где паслись муры, но там была одна шваль, с вынесенными напрочь спеком мозгами. А вот такой рейд на хорошо экипированных муров на броне, с, по сути, встречным боем, был ему в новинку в отличие от Шмеля.

Пока шла вялая перестрелка, когда один из стронгов выдав очередь по обнаруженному недобитку из десанта, быстро утекал с засвеченной позиции, заставляя стрелков в пустую тратить далеко не бесконечный боезапас башенных стволов, два бойца под скрытом добрались до первой БМП.

Пользуясь тем, что мини танки развернуло поперёк грунтовки, прикрытые бортом от других машин и полностью выпадая из поля зрения муров, они появились словно из воздуха прямо у брони. Один из стронгов замерцал, став призрачно прозрачным. Он сунул руку с зажатым в ней предметом сквозь листы металла. Резко выдернув её уже пустой, он вновь стал похож на человека воплотившись в своём теле. Через пару секунд, внутри БМП громко бухнуло, а люди, растворившись в воздухе пошли на новый заход к следующей машине. Так от одной к другой. Что характерно, там, где сунул руку "призрак" стрельба смолкала тут же.

-Чем он их так? — Чех видел, ведь и его пулемёт имел оптический прицел, как Бах, используя свой дар призрака, что то закинул внутрь машин муров, после чего они не подавали признаков жизни, — Гранатой? — он был уверен в том что угадал, — Задолбаемся внутри всё отмывать.

-Не задолбаемся, — Шмель лучше знал, как Бах умел решать подобные задачи, — Он Факел-С им кинул. Как раз для таких случаев таскает. Штука старая, но для работы внутри техники самое оно. Светозвуковая. Бах, и все в ауте. И никаких мозгов по стенке. Так, он закончил, сейчас пойдёт зачистка.

— Четвёртый, Пятый. Я Первый. Приём. .... — Бах нарезал задачи своим подчинённым, словно на органе играл, как его тёзка, одним словом, виртуозно.

Поле боя было зачищено быстро и жестоко. Выживших муров, как тех, кого нашли на поле, так и тех, кто был вытащен из боевых машин добили на месте. Оставили лишь одного, самого главного, для последующего вдумчивого допроса. Стронги торопились. Звук кувалды, забивающей пальцы в траки, был слышен, наверное, на пару километров вокруг. С десяток бегунов и пара лотерейщиков уже пораскинули мозгами под жарким солнцем Стикса зайдя на огонёк.

-Сено, ты скоро? — Бах торопил последнего мехвода, который ещё продолжал возиться с размотавшейся гусянкой, несмотря на оказываемую ему посильную помощь со стороны остальных членов отряда.

-Да, всё уже, — последним ударом загнав металлический шкворень в предназначенное ему место, ответил мехвод, — Можем двигать.

Бах тут же потянулся к рации: — Четвёртый, Пятый. Я Первый. Отходите с позиции.

Получив ответ, Бах, уже свесившись в люк командира машины, наблюдал, как две лохматые фигуры, перекатом вывалились из-под деревьев и, прикрывая друг друга, побежали в БМД, вскоре присоединившись к экипажу машины.

-Я Первый. Дистанция — сорок. Скорость — тридцать. Вперёд, — подчиняясь его приказу четыре бронированные коробки поползли по грунтовой дороге словно ничего и не произошло. Не было боя, не было гибели их прежних владельцев. Ни что не изменилось в их судьбе. Они делали то для чего их создавали — работали по профилю.

Работали по профилю и две другие, уже винтокрылые машины. Стелясь буквально над верхушками деревьев, они появились над этим злосчастным полем именно тогда, когда последние два Стронга бросились к, притормозившей чтобы их забрать, машине. Противотанковый ракетный комплекс AGM-114K Hellfire-2 сработал безукоризненно, словно в условиях учебного полигона, не оставив ни малейшего шанса на выживание, тем кто находились в четырёх ползущих по дороге бронированных машинах. Пройдя над горящей техникой, они не успокоились, добив по целям очередь 30-ти миллиметровыми снарядами, буквально перепахав всё в радиусе десятка метров от машин.

* * *

"Что-то зачастил я вырубаться. Сначала туман этот чёртов, то есть кисляк, как мне теперь известно. Потом Пик со своими фокусами. Теперь то что?" — такие мысли крутились в моей голове в то время как я, раскинув руки, наслаждался тишиной и покоем, откинувшись спиной на сырые доски причала.

Голова была тяжёлой. Настолько тяжёлой, что её было совершенно невозможно использовать по назначению. Ни внятно мыслить, ни открыть глаза, ни издать хоть какой-то членораздельный звук, да даже пошевелить ею пока совершенно не получалось. Странно, но меня это совершенно не беспокоит. Меня беспокоит другое. Да и то как-то невнятно. Как будто я о чём-то забыл. Что-то важное, просто жизненно необходимое. "Да давай уже, вспоминай! Ну! .... Нет. Ничего. Ладно ещё полежу".

Шевелиться не было ни малейшего желания. Точнее может оно, это самое желание, и было, но оно на корню гасилось, остро стреляющей болью во всем теле от малейшего напряжения мышц. Пока лежу и не двигаюсь — хорошо. Меня, что катком переехало?

-Ай, с..ка! — подал я голос, когда какой то летающий гад с мерзким жужжанием влепил себя в мой приоткрытый рот. А рефлексы то, работают. Жучара неизвестной мне породы, был тут же переработан, оглушающе громко клацнувшими в тишине зубами, до состояния фарша. Сплюнуть прожёванную гадость получилось очень плохо. Во рту и без того было сухо и гадко, как будто кошки насрали, теперь же ещё и на лицо опустился не пожелавший улетать плевок.

Нет, больно не больно, но это выше моих сил, ощущать, как в глаз медленно затекает липкая жижа. Руки, которые отказывались двигаться по отдельности, хоть и избавили меня от раздражающего фактора, преподнесли сюрприз в виде пригоршни песка, размазанного по лицу.

-Да что ж ты будешь делать! Сдохнуть спокойно, и то не дадут! — вслух вырвалось раздражение, не знаю, то ли на самого себя, то ли на весь остальной мир. Вместе с этим шестерёнки в голове тут же сделали оборот в нужную сторону. Точно, сдохнуть! Воспоминания догнали меня со скоростью света, заставив двигаться, буквально тонущее в бесконечной боли, тело.

Сев на пятую точку, я принялся усиленно оттирать лицо от высыпанного на него песка. Как только я, основательно проморгавшись, смог хоть что-то разобрать расфокусированным взглядом, я увидел Его. Тварь, выпущенную из ада по мою душу! Ту самую тварь, чьи алчущие моей плоти глаза я видел последними перед тем как мне отключило сознание в последний раз. Эти самые глаза и сейчас смотрели на меня немигающим, вызывающим дрожь взглядом, взглядом гурмана, выбирающего с какого блюда стоит начать свою трапезу, присматривая самый сочный и нежный кусок. Желание жить как никогда затопила всё сознание.

На разделяло едва ли более полуметра. Я замер, не в силах пошевелиться, скованный ужасом. Монстр то же замер без движенья. Он всё так же, словно издеваясь надо мною, продолжал сверлить меня взглядом, словно наслаждаясь моим страхом. Я же, замерев, просто забыл, как дышать, но вместе с этим сердце выдавало просто бешенный ритм, предательски ухая, так что это было отчётливо слышно. Пауза, или противостояние затягивались. Да мы, буквально, и стояли друг напротив друга, ну, если не брать в расчёт, что я ровно сидел на своей ж..пе. "Чего он ждёт?" — болью пульсировало у меня в голове.

Буквально, тихий междусобойчик был прерван вездесущим летающим бомбардировщиком. Здоровенный овод, натужно завывая на виражах, плюхнулся на морду заражённого. Безнаказанно, что само по себе меня удивило, переползая с место на место, он выполз прямо на глазное яблоко монстра. Тварь совершенно не реагировала на вторжение в его личное пространство. Никто не может такого стерпеть! Что происходит?

Овод, словно насмехаясь над моими страхами, показывал мне кто сейчас истинный хозяин положения. Вдоволь потоптавшись по ужасной морде, он решил приватизировать себе новые апартаменты, скрывшись в ноздре чудовища. И опять без малейшего противодействия. Так не бывает! Если только. Да не может быть! Как? Почему?

"Он, что? Не живой?" — эта идея, посетившая меня, скажем, не без посторонней помощи, требовала незамедлительной проверки. Стянутые пластиковым хомутом руки, которые я уже практически не чувствовал, приобрели мертвенно бледный оттенок, поэтому я решил освободить их весьма экстравагантным способом.