Я.Р.В: Благородные люди

У дома истерично завизжал сомн сирен, а яркие прожектора осветили фасад здания, кажется, со всех сторон. Спецназовец распахнул дверь подвала ногой, но не кинулся в пекло. В самый центр прерванного веселья полетели две шумосветовые гранаты. Музыка сменилась криками и звуками пальбы. Ну вот, и на нашей улице наступил праздник. Я сползал по решетке на пол, давясь слезами облегчения и счастья. Димон хрипло смеялся, сев рядом. Перстень на моем пальце зловеще блестел.

* * *

Комната убойного отдела милиции на окраине Москвы была по-советски простой и без изысков. На стенах: доски почета, награды, фотографии с официальных приемов. На самой длинной стене висела доска, обитая красной бархоткой. Я видел её краем глаза, но сразу догадался, что приколотые к ней фотографии и копии отчётов носили для обитателей отдела исключительно рабочий характер, и рассматривать их детально мне не хотелось. На соседнем столе, за которым сидел мужчина в толстом зеленом свитере с белыми оленями, закипел и выключился электрический чайник. Оперативник налил кипяток в чашку и угостил меня крепким чаем.

Это и были наши спасители. Всего их было четверо. Старший, Догматов Николай Федорович, отошёл из кабинета несколько минут назад. Я сидел напротив его стола и терпеливо ожидал хозяина. Остальные работники отдела занимались своими делами, кто-то с деловитым видом изучал монитор компьютера и щелкал компьютерной мышкой, кто-то пил кофе из термоса, а кто-то раскладывал тома уголовных дел в шкафу. Обстановка была дружелюбной, но все почему-то молчали. Я ощущал лёгкое напряжение, но предпочитал о нем не думать. Повестка явиться пришла мне два дня назад, прямо в общежитие, куда мне пришлось вернуться после двухнедельного плена. Димона увезли родители домой. Сейчас его ногой занимались профессионалы, но прогнозы неутешительные. По сути, мне нужно было вернуться сюда, чтобы переписать заявление, которое мы написали на Аркадия Урицкого. Я хотел убрать из него упоминание о кольце и почти переписал текст, взяв листок со стола Догматова. Когда он вернулся, то был в приподнятом настроении и даже что-то насвистывал себе под нос. Какую-то мелодию. Оперативник уселся в кресле, протянул руку. Я отдал ему бумагу и пожал кисть. Догматов не отпустил меня, пока не прочитал текст. Он усмехнулся в каштановые усы.

— Переписал уже, значит...

— Да, у меня просьба, не надо упоминать о кольце.

— Вот этом, что ли? — Догматов, резвясь, ловко стянул его у меня с пальца и подбросил в воздухе.

Медь тускло блеснула, и в этот момент я осознал, что мои злоключения в подвале дома Урицкого на этом не закончились, и все это только начало.