Про прядение шерсти я уже рассказывала, а вот про то, что кроме шерсти здесь обязательно перерабатывается лён, я даже не подозревала, хотя и слышала вроде про домотканую одежду. Так, вот для неё и нужно начесать льна, сделать из него нить, которую на примитивном домашнем ткацком станке, который представляет собой считайте простую рамку с натянутыми нитками основы, а нить-уток нужно продёргивать самой вручную, а потом "гребнем-правилкой" подбить каждый получившийся ряд. Занятие очень умиротворяющее, потому, как не терпит никакой спешки, движения должны быть плавными и аккуратными, при этом, когда нужно довольно сильными. Потому, что нить спрядена вручную, то есть не слишком ровная, а потому может при резких движениях лохматится и рваться, а это значит, что нужно останавливать работу и связывать порванные нити, потом её подтягивать и закреплять в рамке, чтобы натяжение всех нитей было примерно одинаковым. Уток тоже при грубых движениях может рваться. А узелки как ни старайся их на изнанку вывести всё равно видны и снижают качество полотна. Ширина такого полотна меньше полуметра, да и качество очень среднее, его просто не сравнить с машинными тканями из ниток машинного прядения, где при более ровном натяжении и нить ровнее и качественнее. Но домовина (так эту ткань называют) очень важна и нужна в хозяйстве. Из неё делают все мешки, самые простые полотенца, постельное бельё и даже нательное, которое пока не обомнётся жутко щекотит и колется, даже предварительная стирка с кипячением в щёлоке не очень помогают. Но в любом случае это полотно нужно и это одна из важных женских обязательных работ.
Мне она совсем не понравилась, вязать интереснее, хоть я и не ас в этом занятии, но вывязать пятку у носка и аккуратно закрыть носок смогу лучше того, что делают здесь. Здесь над вывязыванием пятки вообще не занимают голову, носок вяжется просто трубой, а носок чаще всего просто стягивают на последнем ряду нитью, которой и закрывают петли последнего ряда. Если бы такие носки носили с сапогами, и они были тонкими, то получившийся у пальцев колтун наверно потребовал бы сделать что-нибудь иначе, но такие носки обычно носят с валенками, потому, как портянки в валенках мгновенно сбиваются, а в валенках требования к качеству носок очень низкое. И даже подчёркивается как преимущество, что при наличии вывязанной пятки она бы протиралась быстрее, а так носок просто при каждом одевании нужно поворачивать на стопе и протираться каждый раз будет на новом месте. Особняком здесь стоит вязание женских чулок, которые обязательно носят под длинными юбками, не штаны же носить, хотя и штаны носят, вернее штанишки под платьем, когда в лес за грибами и ягодами идут, но я про чулки. В этом тоже есть хитрушки. Чулки совсем не такие, как я привыкла до верхней части бедра и уж точно без резинок и силиконовых липучек на красивом кружеве. Здесь чулки — это скорее высокие гольфы, которые обычно до колена, а под коленом в узкой части под суставом подвязываются лентой. Подвязывать нужно очень аккуратно, нельзя перетянуть, могут сосуды повылезать и потом ноги будут страшными. Но если слишком слабо затянуть, то лента не будет держать чулок, и он будет соскальзывать, а ещё лента не должна быть перекручена. Вот здесь моё умение вывязывать пятку и сводить на носочке ряды петель, гораздо больше востребованы, чем при вязке обычных носок. И вяжутся не только тёплые шерстяные, но и более лёгкие льняные. Для богатых вяжут тоненькие шёлковые и бумажные (так здесь хлопчатые нитки называют), но там и нити тоньше и работа кропотливее, а поэтому цена, которую очень не многие могут себе позволить. А шёлковые чулки чаще даже не вяжут, а шьют из шелкового полотна. Вот эти чулки обычно длиннее и подвязки под коленом их только страхуют или даже украшают, а верх чулок удерживают разной конструкции поясами с подтяжками-подвязками, как я у баронессы подглядела... Разные гетры или полосатые чулки, как в Европии у нас не прижились, может потому, что климат суровее и обувь другая, кто знает...
Меня немного удивило, что нет женского тёплого белья на попу и бёдра, вроде наших бабушкиных панталон с начёсом, ведь получается, что с холодное время женщины могут под платьем вообще без белья ходить и всё утепление сводится к тёплым чулкам вроде гольфов. Так ведь и застудить самое главное женское не долго. Но с приходом холодов поняла, что снова лезу не в своё дело и умничаю. Всё продумано и отработано. Тем более, что у нас холода ведь — не внезапные морозы в Корее, где это иначе чем стихийным бедствием не считается. Мужики в холода дополнительно поддевают толстые подштанники поверх тонких, ноги в валенки, сверху кожушок короткий, если работа подвижная или длинный, если как кучерам больше сидеть приходится. Да и там уже не кожушок, а тулуп с высоким воротом, ну, не прижились у нас всякие капюшоны, меховой малахай закрывает не хуже, а тепло держит лучше, и головой вертеть не мешает. В таких нарядах никакие морозы считайте не страшны. А женщины при длине платьев почти до пола и редко когда в морозы на работах вне дома. Ну, может в сенях холодных приходится несколько часов поработать или за дровами выскочить. Вот и получается, что хватает поддетых пары нижних юбок в сильные морозы, а холод, если ветер сильно не задувает, выше колен и не поднимается, выше колен так и держится тёплый микроклимат, то есть чулки выше и не требуются. И сразу возникает вопрос, длину платьев и подолов диктует мужская злобность и половой шовинизм, чтобы над нами — бедненькими поиздеваться, или сам климат и то, как научились под него приспосабливаться? Тут в юбочке до колен или мини до уровня копчика делать нечего, или придётся изгаляться с тёплыми лосинами-колготами или стучать себя пяткой в грудину и кричать, что на севере диком женщины кроме кухлянок сверху, вполне себе снизу штаны таскают, кожаные и на меху... Но это я снова отвлеклась немножко от наших девичьих домашних работ.
Не буду про шитьё, сами понимаете, что это каждая девушка и женщина делает и за работу не считает. На нас вся уборка, стирка, глажка, обслуживание при еде и забота о маленьких. Вообще, считается здорово, если за день у меня выпадает в сумме, хотя бы минут тридцать спокойно присесть и даже просто нормально за столом поесть, а не перехватить на кухне мимоходом, ведь неизвестно, получится ли иначе поесть горячего. Но сейчас я хочу спеть песню "про печь и её растопку". Не слишком уверена, что у меня это выйдет хорошо, но я буду стараться. Кто бы мне раньше сказал, что это целая наука. Вспоминается непутёвый школьник из старого мультфильма, который под девизом "И так сойдёт" дрова в печь вместе с квашнёй чуть не ногами забивал. Оказалось, что растопить русскую печь, а готовка идёт на ней и на её плите, но последняя отдельно и растапливается после и не каждый день, хотя иногда растапливают именно её, а не большую, но не об этом речь. За ночь, в печи обычно температура сохраняется не ниже пятидесяти-шестидесяти градусов. И если специально под печи (в смысле пол топочной камеры) вечером не выметали, то чаще всего и растопить проще, потому, что с вечера остаются тлеющие угли, которые остаётся только раздуть аккуратно и потихоньку растопить сначала щепочками, а потом и дровами. А вот если печь вымели, ну, к примеру, хлеб пекли, а это каждые два дня обычно, то печь нужно растопить с нуля. Вы вообще устройство русской печи себе представляете? Это куб из кирпичей или из глиняных блоков со стороной около двух метров, пожалуй, только высота поменьше, ведь при общей двухметровой высоте под печи находится на высоте сантиметров пятьдесят, чтобы было удобно в печи орудовать. Вообще, я всегда думала, что печь должна быть проточной, то есть воздух поступает через поддувало и раздувает огонь, а дым дальше вытягивается в трубу. В русской печи такого нет. Фактически на поде печи нужно развести костёр, к которому воздух просто засасывается взамен вытекающему через верхнюю часть хайла (входного отверстия) в трубу. Тут конечно нет бокового ветра и дрова сухие, но развести на ровной поверхности костёр, который быстро и хорошо разгорится — это не такое простое занятие, как кажется. И проточную печь не так легко растопить, а уж про большую и разговора нет. Тем более, что здесь нет спичек,
* * *
* вернее есть, но они дорогие, поэтому огонь нужно добыть при помощи огнива и кресала. Для добывания огня нужен ещё трут, но самое сложное для меня было вначале, это удерживать огниво и наносить точные резкие удары кресалом, мне просто сил не хватало. Хотя радости от добытого так огня намного больше, чем если бы он был от спички или зажигалки. Когда огонёк немного разгорелся, то его нужно очень осторожно передвинуть под сложенный из дров шалашик. И только когда в печи разгорелись хотя бы пара больших тяжёлых поленьев и появились крупные угли можно считать, что печь ты растопила, а до этого смотри, чтобы огонь не погас. Но до того момента, когда в печи можно будет начинать готовить и температура внутри неё достигнет хотя бы двухсот градусов должно пройти достаточно времени и это не один час. От углей растопить печь гораздо проще, достаточно раздуть угольки и на них сложить растопку, а следом дрова. Мои первые опыты с разжиганием печи заканчивались тем, что я была вся в саже, пачкались даже уши, хотя я их вроде не трогала и вообще лица старалась не касаться, такая была чуня чумазая, что даже не обижалась, когда Надюша или мамочка надо мной смеялись. Это уже после растопки, когда первый огонь прогорит в зависимости от того, что нужно хозяйке его можно сдвинуть на новое место, а можно от него одновременно разжечь костры в разных углах печи, чтобы печь быстрее нагрелась. А можно неспешно передвигать огонь по поду печи и добиться того же результата, но гораздо позже, но это высший пилотаж, мне ещё не доступный. При этом каждая печь имеет свой характер: по скорости нагревания, по тому, как держит температуру и как жар распределяется внутри объёма. Это ещё счастье, что у нас обычные дрова, каменным углём топить тоже можно, только с ним всё сложнее в несколько раз, а шлак гораздо хуже обычной золы, но хлеб на угле в русской печи печь никто не станет...
Само собой, на нас почти полностью весь огород. В период посадок самые трудные и тяжёлые работы вроде вспашки или перекапывания и раскидывания навоза помогают сделать мужики, а дальше до самого сбора урожая мужчины на огороде не появляются. Так, что весь полив, прополка, окучивание и остальное делать нужно нам и времени и сил огород требует очень много. На работы в огороде можно привлечь мальчишек, только они будут делать всё, чтобы от этой работы отвертеться или сделать её кое-как. И бесполезно давить на их сознательность или чувство долга. Работает только грубая сила и угрозы, подкреплённые каким-нибудь вкусным стимулом в качестве пряника, который против кнута. То есть им за хорошую прополку обещают вкусный пирог или ещё что-нибудь, а для нас это обязанность и, причём тут награды и похвалы.
Вот это всё должны на всей станции сделать три взрослые женщины и мы с Надюшей. Я не набиваю себе цену и не жалуюсь о том, как же нам бедненьким тяжело. Тут такими вещами вообще никого не убедишь и помочь даже самой любимой-разлюбимой матери или жене ни одному мужику в голову никогда не придёт, ведь это её работа и она её делает, пока не упадёт совсем без сил. Это если лошадь загнали — грех, а баба загнанная упала — значит дура и криворукая. А если не справляется, то её скорее станут колотить, чем начнут разбираться, что она физически не успевает и ей не хватает сил. Здесь патриархат в самом его закоренелом варианте и баба голоса не имеет, хотя далеко не до всех русских женщин эту информацию сумели донести. К примеру, ту же Агриппину если разозлить, то она ухватом своего Евсея так может отходить, что он домой на четвереньках только сможет доползти, и не дай ему Бог чего-нибудь в этот момент разъярённой жене поперёк вякнуть. Хотя в другие моменты и ей от него прилетает довольно часто. В этом плане наш Ковырин почти образец кротости, кулаки не распускает или я не видела, хотя силы у него не мало, сама видела, как он однажды здоровенного пьяного кучера с одного удара в ухо отдыхать положил. Вообще, не будь у него чисто физической силы, скорее всего, управлять станцией ему было бы гораздо труднее. Это как матом некоторые люди не ругаются, а разговаривают, так и кулаки здесь часто не добавка к словам, а вместо них...
С момента конфликта или стычки со здешним батюшкой прошло уже около двух лет. Он больше никаких действий против нас не предпринимал, хотя и мы за порог храма не переступали. Ковырин с Надюшей ходили молиться со всеми, а мамочка молилась вместе со мной снаружи церкви, заходить внутрь церковной ограды нам никто запретить не мог. Хотя в храм мы ходили, когда куда-нибудь ездили. Для мамочки это было очень важно, и она очень радовалась каждой такой возможности, а я за ней хвостиком. Я же никакой особенной религиозности внутри себя не обнаруживала. Ещё бы было иначе, если учесть, что я родилась уже в безбожном двадцать первом веке. При этом прекрасно понимаю, что нужно учитывать местные традиции и то место, какое занимает религия в душах местных людей, поэтому демонстрировать своё отрицательное отношение к храму нельзя ни в коем случае. Поэтому я и молитвы выучила и молиться умею. Вообще, за пять с лишним лет, которые я провела здесь, мне даже стало нравиться молиться, не в том смысле, что я очень сильно надеюсь, что после молитвы меня Бог помилует, а из-за внутреннего ощущения какой-то причастности к чему-то очень большому и правильному. И это чувство мне где-то внутри помогает в том, что я упорно не отступаю от своей женской сути, ведь душа важнее тела, а она у меня женская, значит, я всё делаю правильно. А на самом деле, есть там где-то Бог или как его назвать? Кто-то же перенёс меня из не самой лёгкой для меня минуты сюда в это тело...
* — Кофий и Какао (шоколад) в России так и остались экзотикой до третьей четверти двадцатого века. Но их знали, и найти их не было большой проблемой. К слову, оба названия напитка в распространённой тогда форме были мужского рода, что вполне согласуется с традициями русского языка, как и то, что при внедрении вместо названия "шоколад" слова "какао" напиток стал среднего рода. Вот необъяснимое чудо случилось с "кофе" (слово, придуманное взамен бывшего КОФИЙ), вернее филологи выдрючились. Ведь это слово по логике русского языка обязано быть среднего рода (слова с похожей структурой почти все заимствованные и среднего рода: Кашне, Галифе, Бизе и т.д.), но с азартом достойным гораздо лучшего применения со школы тянется эта бредятина, что "кофе горячий", а не "горячее". Звучит ничуть не лучше чем "белЫЙ кашне", "широкИЙ галифе" или "солёнЫЙ бизе". Вообще, господа филологи не перестают удивлять, особенно тем, что подавляющее большинство из них люто ненавидят русский язык и всё русское, хотя этим очень напоминают чукчу из анекдота, который пилит под собой сук. А ведь именно благодаря этому языку они имеют работу, и возможность прикупить к чаю хлебушка с маслом. Почти все известные знатоки русского языка, которые его любят и относятся к нему с любовью и бережно — часто этнически не русского происхождения, хоть немца Даля возьмите. Словом, если ты — русский, то должен кофе именовать в среднем роде, а если уж так хочется называть его в мужском, то и называй его в исконной русской форме мужского рода "кофий" и никто тебе ничего плохого не скажет. В этой ситуации удивляет только то, каким чудом нам оставили "чай", а не превратили его в какой-нибудь "Тии" (чтобы интеллигентски привычно лобзнуть между саксонскими ягодицами) для разнообразия женского рода, чтобы она — чай из самовара была...
