Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Стараясь не думать о последствиях, я бросила полотенце и халат на своей кровати и подкравшись к двери, осторожно выглянула за нее. Коридор был пуст, но где-то на кухне гремела посуда — наверно Хлебушек решил приготовить завтрак. Не давая себе времени передумать, глубоко вдохнула и в одной только развратной ночнушке отправилась в ванную комнату. Ну как отправилась... секунды за две проскочила расстояние, разделяющее мою спальню и ванную комнату, распахнула дверь и вскочила внутрь быстрее, чем сообразила, что ванная, вообще-то, занята...
А вот выскочить обратно также быстро не получалось — став совсем ватными, ноги словно приросли к разноцветному яркому коврику, который я сама любовно выбирала в магазине, не позволяя сдвинуться с места. В ступоре я уставилась на голую безволосую грудь, одинаково боясь опустить взгляд ниже и увидеть то, чего видеть мне совсем не надо, и поднять глаза — и встретиться с парнем взглядом.
Судя по тому, что парень молчал, он так же как и я пребывал в растерянности от внезапной встречи, но при этом совершенно не стесняясь меня рассматривал — я это поняла, потому как, в конце концов, Тим насмешливо произнес:
— Миленькая пижамка...
И одним этим вернул мне возможность двигаться.
Чувствуя как на щеках вспыхивает румянец, я как угорелая выскочила из ванной, намереваясь укрыться в своей спальне и не выходить оттуда пока Булыгин не покинет наш дом... а то и вовсе до следующего утра. Но чаяниям моим не суждено было сбыться. Едва я оказалась в коридоре, как тут же налетела на Глеба, машинально заключившего меня в объятья.
На нем были одни только домашние шорты и оказалось, что касаться его теплой обнаженной кожи безумно приятно. Я даже вырываться не собиралась — наоборот, прижалась сильнее, руки сами собой скользнули Глебу на спину, погладили в миг напрягшиеся мышцы. В ответ меня стиснули сильнее, на грани боли.
— Ли-ин, — полу-стон — полу-хрип. И теплые мягкие губы коснулись моей шеи возле уха, скользнули ниже, покрывая кожу невесомыми поцелуями, прижались к обнаженной ключице, посылая миллионы электрических разрядов с бешенной скоростью носиться по всему телу, чтобы столкнувшись где-то внизу живота, образовать горячий комок. — Моя Ли-ин, — руки Глеба пробрались под и без того невесомую маечку, ласково прошлись вдоль позвоночника, чуть помедлив подхватили меня под попу... И ведь не единой мысли протеста в голове, словно так и надо, еще и навстречу подалась...
И в этот момент дверь в ванную комнату распахнулась и оттуда высунулся практически обнаженный Тим, единственным одеянием которого служило обёрнутое вокруг бедер полотенце. Вот же ж... блин...
— Ой, я не вовремя, — без тени раскаяния произнес этот тип. И я почувствовала как спина Глеба напряглась, хотя, казалось, куда уж больше.
— Тим? — растерянно произнес Глеб, вероятно соображая, что и я только что выскочила из ванной. На какие мысли его мог натолкнуть данный факт мне даже думать не хотелось. Но судя по тому, что сжали меня еще сильнее — в этот раз действительно до боли, ничего хорошего Глебу в голову не пришло. — А что вы там делали... вдвоем?
"Ничего," — хотела было вякнуть я абсолютную правду, но этот бородатый монстр меня опередил:
— Ну, что могут делать вместе голые мужчина и женщина? — похабно ухмыльнулся Булыгин — кожу буквально закололо от его недвусмысленного взгляда. В ту же секунду Хлебушек содрал с растянутой между комнатами веревки для сушки белья махровое полотенце и прикрыл мою "чудную" пижамку от излишнего внимания. — Впрочем, откуда тебе знать? — Тим сочувствующе вздохнул: — Ты же гей.
— Я не гей! — взорвался Глеб.
— Да? — очень натурально удивился Тим. Но... что-то тут было не так.
— Ну-у... то есть...
Повисло молчание, которое все тянулось и тянулось... Чувство, что "что-то не так" становилось сильнее. Ну, вот не понимаю я этих отношений между Глебом и Тимом. Почему-то я с самого начала была уверена, что Тим (как и Женя, например) в курсе Глебушкиной ориентации и Глеба это вполне устраивает. И вот теперь Глеб решил Тима разубедить? Или что?
Наконец, я не выдержала — решила выбраться из сжимающих меня тисков и неловко пошевелилась. Хватку Глеб ослабил, но совсем отпускать меня не спешил. Некоторое время он просто обнимал меня и молча сопел в шею, посылая армию мурашек бродить вверх-вниз по моей спине.
— Лин, прости меня...
В конце концов парень отодвинулся — почему-то казалось, что далось ему это с большим трудом. Да и выглядел Глеб донельзя несчастным. И я готова была простить его прямо сейчас — знать бы за что...
— Э-э... — сосед не мигая уставился на мою грудь, тяжело сглотнул и предложил: — Давай ты оденешься и мы поговорим где-нибудь... на кухне.
Я молча кивнула — говорить просто не могла.
Глядя на соседа сейчас, я бы, пожалуй, согласилась, что он совсем не гей — не может гей так пялиться на женские прелести и... ну... реагировать соответствующим образом. Или это он на Тима так?
Кутаясь в махровое полотенце, я оглянулась на Булыгина, но в дверях ванной комнаты его уже не было. Наверно успел скрыться в спальне Глеба, пока мы здесь с ним стояли в обнимку. Да и не мог Глеб так возбудиться глядя на друга, это ведь меня он сейчас обнимал, целовал... Но что же получается тогда? Получается, что, если мой любимый соседушка вовсе не гей, то он в наглую мне врал все это время. И прощение за это просил...
Оказавшись в своей комнате, я поспешно стянула с себя полупрозрачную маечку и облачилась в трикотажные брючки и удобную растянутую футболку. Минуту постояла, разглядывая маленькое пятнышко от черничного варенья... И решительно скинув и этот наряд, заменила его легким трикотажным сарафанчиком, в котором иногда ходила дома — там, у бабушки, здесь стеснялась... а вот теперь...
На кухне появилась минут через 15 — все таки я трусила и стремясь отложить момент объяснений, посетила ванную (предварительно убедившись, что она свободна), где долго полоскала лицо холодной водой, надеясь согнать нездоровый румянец со своих щек — не вышло. Да и сарафанчик уже не казался такой хорошей идеей — переодевать я его, конечно, не стала, но чувствовала себя некомфортно, уж лучше бы оставалась в штанах.
Глеб, похоже, все это время честно ждал меня на кухне. Он с неясной тоской окинул взглядом мое одеяние и кивком предложил устраиваться за столом.
— Есть хочешь? — предложение из разряда "давай потянем время". Но есть мне в самом деле очень хотелось, хотя 5 минут назад я была уверена, что мне кусок в горло не полезет от волнения.
— Хочу.
Передо мной тут же поставили тарелку с омлетом щедро посыпанным тертым сыром, который уже основательно подплавился.
— Чай, кофе?
— Чай, — решила я. Довольно забавно было наблюдать как суетится Глеб лишь бы только не начинать разговор. Надо бы еще выяснить, что там за выступления-концерты, а то я, похоже, вообще в информационной изоляции живу — надо это исправлять. — А Тим где?
— Нагадил и свалил, — буркнул сосед себе под нос, но я не была уверенна, что мне не послышалось.
— А?
— Домой уехал, — сердито ответил Глеб, разглядывая мои голые коленки... ну и выше... Сарафанчик неприлично высоко задрался, но поправлять мне его не хотелось. В противовес моему недавнему состоянию, сейчас во мне бурлило какое-то странное веселье, основательно приправленное вредностью.
— Так о чем ты хотел поговорить? — поинтересовалась я, заметив, что со своей порцией парень уже разобрался и теперь бесцельно вертит в руках кружку, думая о чем-то своем.
Услышав вопрос, Глеб наконец-то оторвался от созерцания кружки и поднял взгляд на меня. В синих глазах затаилась грусть... и нерешительность. Вообще-то услышать прямой ответ на главный вопрос мне тоже было страшновато, хотя не скрою, для себя я уже все решила, требовалось лишь подтверждение из уст самого парня. Ну и объяснения. Но спросила я о другом:
— Что за выступления, о которых говорила Вика?
Глеб сморщился, неуютно поерзав на стуле.
— У нас с парнями группа — "Серая выпь", может слышала? — посмотрел на меня выжидающе. Наверно, хотел чтобы слышала. И хотя я на него сердилась, мне было жаль совсем уж его разочаровывать, поэтому ответила правду.
— Вроде слышала, — ну, ведь и в самом деле братишка мой двоюродный что-то говорил про местную группу с таким названием. Даже звал в клуб, где они выступали... а я не пошла. К сожалению. В следующий раз обязательно соглашусь.
Глеб поджал губы — наверно, мой ответ ему не очень понравился, нервно хлебнул из чашки и пристроил ее на столе, но поняв, что теперь некуда девать руки, вновь схватился за нее.
— Мы иногда выступаем в клубах, ну и в "Любовных историях" еще — там хозяин наш друг... несколько раз в Питер ездили... В общем, это вроде как любимое хобби.
— Ясно, — я поджала одну ногу к груди, обхватив ее руками, а пяткой упершись в табуретку. Другой принялась болтать взад-вперед. Почему-то это действо очень раздражало бабушку и будь я дома уже бы наверняка схлопотала полотенцем по макушке. — А почему от меня скрывал? Там же репетиции наверно какие-то должны быть...
— Ну, мы обычно после работы собирались...
— А-а, это когда ты говорил, что тебя на работе задерживают? — припомнила я. Глеб согласно кивнул. — Ну ты и врун! — не выдержала я, обвиняюще посмотрев на парня. Хотелось его чем-нибудь треснуть. — Почему правду-то не сказал?
— Ну-у.... встречаются такие чокнутые фанатки...
— Так ты боялся, что я на тебя накинусь и изнасилую? — разозлившись перебила я. Обида подкатывала к горлу, а желание приложить Глеба чем-нибудь тяжелым становилось сильнее. Может Глеб и про ориентацию свою соврал, чтобы себя обезопасить, если вдруг сексуально-озабоченной соседке придет в голову накинуться на него.
Глеб изумленно вскинул на меня глаза и его взгляд наткнулся на мои голые ноги... сейчас, небось, еще и трусики видно...
— Кхе-кхм... — даже покраснел и вновь заерзал на стуле. — Нет, не боялся.
Самое обидное, что накинуться на Глеба иногда очень даже хотелось. Особенно когда он выскакивал из ванной, не успев как следует вытереться и капельки воды наперегонки ползли по его гладкой коже... и когда он просто разгуливал по утрам в одним штанах, соблазняя меня своими полуобнаженными телесами... Он и сейчас, кстати, одеться не удосужился — так и ходил в одних шортах, изверг.
— А что тогда? Что мне из тебя все клещами тащить приходится?! Это же ты позвал меня поговорить! А теперь сидишь тут в чашку вцепившись. А ну поставь ее! — рявкнула я, чувствуя как спокойствие отступает все дальше и дальше, уступая место... хм... надеюсь истерики у меня не будет. — Ты же не гей?
— Не гей, — спокойно согласился Глеб. И чашку свою все таки отпустил. Медленно поднялся и отвернулся к плите. Вскоре до меня дошло, что он заваривает мне обещанный чай. А еще через минуту до меня медленно, как до утки, дошло понимание, что Глеб таки признался... но вот что мне теперь делать с этим признанием? Сообщить, что я этому очень рада? И-и? Ноги ему мои, безусловно, нравятся, а я сама?
И вообще меня очень волновал вопрос на фига он всю эту ерунду с голубизной придумал? Вообще странно — родители его подозревают (ну, и может еще кто-то) и их он пытался убедить, что нормальный, а меня почему-то наоборот. Бред какой-то...
Глеб поставил передо мной чай и мои любимые вафельные палочки в карамели с шоколадом и я, медленно опустив ноги, села как подобает за столом. Хотела подождать пока парень вновь займет место напротив меня, но он замер у кухонного стола, упершись об него, так что мне ничего не оставалось как задать, наконец, терзавший меня вопрос:
— И зачем?
Глеб пожал плечами и некоторое время рассматривал меня из-под полуопущенных ресниц — под этим взглядом стало как-то неловко и теперь уже я поспешила спрятаться за чашкой.
— Пару месяцев назад, после очередного выступления в "Атлантике", случайно столкнулся с твоим двоюродным братом...
— Егором? — зачем-то уточнила я, хотя брат-то у меня всего один. И Глеб знал об этом, поэтому насмешливо улыбнулся и подтвердил:
— Да, с Егором. Он был там со своими приятелями. И вот один из них, похоже, имел на тебя виды, — Хлебушек нахмурился, задумчиво глядя на меня, но потом тряхнул головой, словно отгоняя непрошенные мысли. — И Егор заявил ему, что у тебя какие-то проблемы с мужским полом и ты подпустишь к себе разве что гея...
Я удивленно воззрилась на парня. С чего бы это Егору такое говорить? Да и вряд ли кто-то из его приятелей мог положить на меня глаз — пересекались мы редко, "роковой женщиной" я себя совершенно не ощущала, да и как бы "старовата" я для них уже. Разве что они имели ввиду двоюродную сестру Егора по отцовской линии — Маринку, ей как раз 18, а Глеб просто не так понял.
— ... Вот я и решил... притвориться, чтобы ты согласилась переехать ко мне... быть ближе.
— Мы даже не были толком знакомы, — выдавила я, подозревая, что соседушка мой все таки "с приветом".
— Ты произвела на меня неизгладимое впечатление там, в "На вершине", — взгляд парня вновь заволокла тоска и я поняла, что сейчас он скажет что-то, что ему самому не нравится. — Теперь, когда ты знаешь, что я не гей, ты съедешь?
Съеду?
Машинально отхлебнув горячего чая, я обвела кухню рассеянным взглядом. Мои любимые занавесочки — сама выбирала, тарелки с нежно-салатовым орнаментом в виде листиков — весь мозг Глебу вынесла прежде, чем остановилась именно на них в магазине, кувшин для воды и вазочка для фруктов, миленькое полотенце с собачкой Boofle, также появившиеся на кухне благодаря мне... И самое главное: растрепанные светлые волосы, черные ресницы, синие тоскливые глаза, прямой нос, прикушенная нижняя губа, голые плечи... эм-м, дальше лучше так уж пристально не разглядывать, а то как-то жарко становится — надо бы форточку открыть, проветрить. Но я точно не собираюсь отсюда съезжать. И расставаться с этим недогеем тоже не собираюсь, потому что от одной только мысли об этом, становится не по себе.
— Не дождешься, — ответила я и сердце приятно ёкнуло оттого, как Хлебушек облегченно выдохнул. Значит, и он не хочет чтобы я уходила. Но блин... ни слова о любви ведь сказано не было... да вообще ни о каких чувствах! Что это вообще за неизгладимые впечатления такие?
— Хорошо... В смысле, отлично! Я... я рад, да... — Глеб замялся, словно собираясь сказать что-то еще — надеюсь, то самое. Но он лишь тяжко вздохнул и спросил совсем другое: — На каток поедем?
А, да, Глеб еще в пятницу говорил что-то про каток, но как же не хочется никуда ехать сегодня. Лучше остаться дома и подразнить кое-кого...
— Давай лучше дома останемся — закажем суши, фильм какой-нибудь посмотрим?
Не могу утверждать, но мое предложение, кажется, вызвало у Глеба ряд каких-то занимательных ассоциаций — некоторое время он таращился на меня враз потемневшими глазами, а после, наконец, отлепив свою задницу от кухонного стола, загадочно заявил:
— Пойду кровать перестелю, — и направился... ну, видимо, в свою спальню.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |