Искандер против Унылого Мира.

Искандер таки рассказал спутникам про свои злоключения, начиная с короткой жестокой истории про несчастных драконовых вампиров и заканчивая встречей с ними у костра. Гелин, оказавшийся выходцем одной из многочисленных юго-западных провинций Харассеи, по юго-западному бурно реагировал на рассказ. Всячески махал руками, подпрыгивал, строил гримасы и невпопад вскрикивал. Колдун же не забывал жевать, глотать, запивать проглоченное и доброжелательно хмыкать.

Искандер был почти счастлив. Встретить в опа-той пустыне почти нормальных людей, а не кровожадных гнумановидных существ с иных пластов реальности вкупе с абсолютно бесчеловечными, то бишь эльфийскими, эльфами и пукающими драконами. Даже зловещие невидимые темные тени двух ужасающих меарских демонов за широкой колдовской спиной казались не такими уж и зловещими и ужасными, а почти дружелюбными.

И самое главная прелесть встречи заключалась в том, что парочка 'приключенец-колдун' не имели к злоключениям несчастного молодого зельевара ни малейшего отношения. Никаких тебе хитрых интриг общемирового масштаба с целью изменения самих законов мироздания или чего-нибудь поплоше. Навроде мирового господства. Никакого неблагородного и тем более благородного соперничества в достижении непонятных и жутко секретных целей. Гелин и Вурдасын бродили тут совершенно по своим собственным и ничейным больше делам. То бишь искали третьего. Желательно демона. И хорошо бы злобного и могучего. Чтобы не жалко было убивать. Короче, дело обстояло следующим образом.

Давным-давно, чуть ли не три недели назад, во время очередной драки с одним не в меру прытким и хитрым демоном Гелин, опытный приключенец и бывалый охотник на демонов-преступников, имел неосторожность оказаться слишком близко к поверженному противнику в момент его демонического самоубийства. Также там присутствовал тогда еще совершенно незнакомый приключенцу колдун-теневик, в виде завороженного страховочной печатью демона-преступника бесполезного тела. Демон-преступник, наемный убийца из иного мира в свою очередь охотившийся на тучного меаркца, оказался убит. И энергия, вырвавшаяся с его смертью, активировала магическую печать-страховку. Тело демона было благополучно перенесено в родной мир для последующего церемониального захоронения. И по странному стечению обстоятельств, убивший его приключенец тоже. И даже зачарованный колдун-теневик. Все трое, а если считать и личных демонов Вурдасына— то все семеро, переместились.

Ко всеобщему счастью перенос произошел прямо в родовую гробницу убиенного демона, а не в общественную демоническую столовую. В гробнице тоже было полно демонов, только в отличии от столовой, все они были мертвыми и потому не имели аппетита вовсе. Там напарники по несчастью, а именно нахождению в темном мире, где любой встречный человек для коренных обитателей, прежде всего жертва для издевательств и сытный обед, чем одухотворенная личность и интересный собеседник, призадумались и решили для себя, что им надо как можно скорее убираться домой. К сожалению ни Гелин, ни Вурдасын, ранее никогда не увлекались путешествиями между мирами. Колдун-теневик такой дисциплины в своем колдовском Колледже не проходил и не знал даже теории межмировых сообщений, а Гелин, человек совершенно чуждый к магическому творчеству, пусть и пользующийся ее обильными плодами, тем более.

Но колдун через некоторое время смог по памяти восстановить корявое подобие страховочной печати, а приключенец выбравшись наружу застать врасплох, оглоушить и занести внутрь для опытов какого-то случайно прохожего демона. После непродолжительного, но весьма сурового убеждения демон согласился помочь парочке вернуться домой, то бишь выплеснуть свою энергию на печать. В результате нескольких неудачных попыток и парочки, отрубленных за ненадобностью, демонических членов межмировой переход все-таки состоялся. Только вместо родимого Лучшего из Миров они явились в какой-то иной совершенно захудалый промерзший насквозь мирок. Несчастный демон поделившийся, пусть и не по своей воле, своей жизненной демонической энергией благополучно остался дома или же так же благополучно растворился в межмировой Пустоте. Ну и кля... то есть опа с ним.

Провозившись в захудалом мирке почти полторы недели, Гелину с Вурдасыном удалось совершенно случайно отыскать впавшего в спячку монстра средних размеров. Монстр, будучи просто яростным спросонья зверем, на уговоры поделиться энергией не поддался, за что и был с некоторыми усилиями и поэтому особенно безжалостно разорван на куски ручными демонами колдуна-теневика. Меаркским боевым демонам было чуждо такое понятие как жалость. Да и приключенец с колдуном не сильно опечалились бесславной погибели монстра. Куча самых разнообразных черепов, включая человеческие и возможно даже детские, найденные в берлоге, совершенно не способствовали проявлению жалостных чувств. Вывалившейся вместе с потрохами жизненной энергии заспанного зверя хватило на то чтобы совершить еще один предположительный Прыжок домой. Колдун задействовал печать. Парочка переместилась в следующий мир.

И следующим миром оказалась эта бесконечная пыльно-черепичная пустыня населенная свернувшимися в клубки спящими смертным сном драконообразными чудовищами. Попытка использовать спящего монстра оказалась провальной. Монстр никак не отреагировал ни на вопросы, ни на вежливые уговоры, ни на последовавшее за ними потрошение. Даже привычные к массовым убийствам беззащитных существ меаркские демоны немного смутились. Монстр, разорванный на куски, не выпустил наружу ни капельки жизненной силы. Он даже не застонал. Просто молча превратился в кучу костей, чешуи различного калибра, разноцветных кишок и мяса. Предприимчивый меаркец на всякий случай им запасся. И последующие полторы недели стряпал самыми различными способами. Благо в Меарке любили и умели готовить нездоровую, но вкусную пищу.

'Оказывается, я только что отведал славной драконятины... то есть мясца драконообразной твари'— подумал Искандер и в который раз горько пожалел об оставшейся в родном мире родной лаборатории. Уж там бы он как следует занялся бы жарким, подвергнув питательно-замечательную пищу самому тщательнейшему алхимическому анализу. Уж он бы там выяснил, что же все-таки это такое, просто мясо жуткого чудовища, или же все-таки настоящего, но захудалого дракона. И в каком зелье его можно применить. Сладко заныло утомленное тоской по родине сердце.

А приключенец с колдуном практически потеряли надежду, как-нибудь выбраться из этого мира, когда востроглазый демон-апапапач ради разминки взявшийся за преодоление местного звукового барьера и предела высоты заметил далеко на горизонте столб магического пламени. А так как идти куда-либо было совершенно без разницы, то Гелин с Вурдасыном недолго раздумывая, направились к магическому маяку. И встретили по пути Искандера.

И пусть Искандер и не оказался демоном, но все равно было приятно. Встретить мага, да еще земляка, что может быть лучше для потерявших всякую надежду пусть и необычных, но все-таки людей. Да к тому же Искандер тоже искал способ выбраться из этого унылого мира, да не куда-нибудь, а именно в родной Лучший из Миров. И желательно неподалеку от Безымянного Города.

В свою очередь особенно сильно Гелина с Вурдасыном заинтриговал рассказ о том, как Искандер крепким ругательством впустил в унылый мир демона. И судя по рассказу, да и по некоторым органам, весьма крутого нрава и способностей. Как раз такой, что подошел бы для перемещения с помощью страховочной печати в какой-нибудь иной мир. Тем более за полторы недели ничегонеделания колдун подправил чары и сделал кое-какие изменения, предположительно в лучшую сторону. И вероятность оказаться дома немного выросла. Хотя вероятность быть выброшенным в проклятую Мараху выросла соответственно. Но как говорится, кто не рискует— того и демоны жуют через силу, безо всякого аппетита. И пусть особого желания становиться демонической закуской никто не имел, попробовать стоило хотя бы ради науки.

Но несмотря на всю браваду и возросшие вероятности, все же было решено придержать призывную ругательную способность молодого зельевара на самый крайний случай. Три головы лучше двух. Особенно если одна из двух принадлежит приключенцу, который в магии разбирается так же скверно, как и во всем что не относится в боям на мечах и прочих острых железяках. А вторая— колдуну-теневику, одержимому сразу четырьмя демонами одновременно и постоянно, из которых только двое— внутренние, а остальные очень даже наружные. И Искандер со своим аналитхинченским складом ума пришелся очень кстати.

О коем кстати молодой зельевар ни словечком не обмолвился. Природная скромность, усиленная суровым внушением дяди Харума, не дала ему даже немного похвастаться перед новыми знакомыми. Хотя хвастаться было чем. Убийство эльфа, а потом и демона исключительно подручными средствами, создание работающего артефакта из дешевой тайкитской подделки и много чего еще. В том числе нормальный, лишь самый чуток свихнувшийся разум. Но нет, жгучие розги дяди Харума навсегда и крепко вбили в огромную голову Искандера простую истину 'Не хвастай!'.

И потому Гелин с Вурдасыном с радостью присоединились к загадочному квесту Искандера. Загадочному, но достаточно ясному в одном, самом ценном. В том что Искандер, выполнив его, обязательно вернется домой. И наверное сможет прихватить и своих совершенных случайных попутчиков. А если и не сможет, то хотя бы выругается на славу, чтобы демон выпал пожирнее да позлее. С какой стороны не посмотришь— все хорошо.

И вот уже не одинокий как всего несколько часов назад Искандер в веселой компании профессионального приключенца с дипломом и меарского колдуна-теневика второй категории бодро шел по направлению к столбу магического пламени и унылый мир уже не казался ему таким уж и унылым.

Бетхад брел по пустыне в совершенно невменяемом состоянии. Глаза обычно, даже в самом расслабленном состоянии, горящие демоническим пламенем кошачьей ярости, потухли. Поникшие усы печально волочились по пыльным черепицам. Уродливая рогастая голова безвольно висела на короткой шее. Демон был в печали. И все потому что ему удалось выжить в битве огромным грозным чудовищем. Дракон казался самым сильнейшим противником из всех кого Бетхад встречал в своей непродолжительной жизни. Такой страшный, весь бронированный, с хищной острой мордой, с когтями, клыками, шипами, с острыми гранями чешуи, с могучим хвостом-пилой. Выглядел дракон впечатляюще.

Бетхад тогда от предчувствия своей величайшей и по совместительству последней, потому как выжить в ней было просто невозможно, битвы впал в самый настоящий экстаз. В боевой экстаз кошачьих демонов из мира Вирсекарс. То бишь вошел в состояние Тиргтуборкнезкха. 'Ближний Воин Тирга'-являлся не просто кровожадным безумием рогатых кошек, но изменением самой сути существа. Вся жизненная сила, вся демоническая энергия, вся ярость, все впрыскивались в единый взрывной порыв. Особо могучие Кис-ы могли находиться в Тиргтуборкнезкхе без особого ущерба для себя почти клятову дюжину минут. А для несчастных и слабосильных Хар-ов даже две минуты были губительными. В особенности для Бетиарханздуга, с его позорным белым, то бишь слабым, пятном на пузе. Благо для Бетхада бой не продлился и десяти секунд. К величайшему сожалению кошачьего демона дракон оказался устрашающим противником лишь с виду. А на деле был не опаснее мешка с репой. И такой же воинственный.

Бетхад подгоняемый взбурлившей в крови кошачьей яростью, ощерив клыки и выставив когтистые лапы, выстрелил собой в дракона. С безнадежным намерением успеть до своей скорой, практически мгновенной, кончины отколупать хотя бы одну чешуинку, или нанести крохотный ничтожный шрамик. И совершенно неожиданно пробил насквозь в полумертвом драконообразном бедолаге огромную неровную дыру в форме летящего шестилапого толстого кота. Что было не очень эстетично, зато очень смертельно.

Дракон от этого тут же скончался и обвалился на землю огромной грудой не очень свежего мяса и ветхой брони. Размером с хороший просторный дом, чудовище не просто упало, а именно обвалилось. Как тот же самый хороший просторный, но слишком древний и насквозь прогнивший, испещренный мышиными ходами от фундамента до самой крыши дом. А Бетхад испытал одно из самых сильных разочарований в своей жизни.

Славную битву слабый, но тем не менее неистовый в драке, демон любил больше битвы. И потому такой позорной победе огорчился больше собственной смерти. Никогда еще у Бетхада такого не случалось. Обычно его противники жестоко сопротивлялись, или наоборот, Бетхад неохотно отступал под их бешеным натиском. Но просто встать в невероятно красивую грозную позу и после этого взять и подло сдохнуть...

Бетиарханздуга Харталихана Фатеркатен-Барсинкана уже давно не оскорбляли большим образом. Даже размер павшего противника никак не утешал. Подумаешь, громадный и бронированный. Броня хрупка, а большой, значит неуклюжий, рассуждал кошачий демон. И был совершенно не прав. Потому как в былые времена, когда совсем еще юные миры, в том числе и Лучший из Миров, населяли множество доисторических ужаснейших смертоносных чудовищ, драконы были сильнейшими из них. Просто по счастливому стечению вселенских обстоятельств, в кошачьем мире Вирсекарсе никогда не было драконов. Ни своих, ни чужих. И потому глупый толстый шестилапый рогатый кот медленно брел по пустыне, обижаясь на всю окружающую действительность, вместо того чтобы благодарить всех безымянных кошачьих богов за такую редкостную удачу. Набрести в безжизненной пустыне на дракона, разбудить и обозлить его, а потом еще и прикончить, умудрившись остаться при этом в живых. Это был подвиг достойный величайших героев. А Бетхад этого не понимал. И глупо грустил.

Но довольно скоро печаль ушла. Демонический кот был не в состоянии находиться слишком долго в подавленном настроении. Ведь не умей он быстро забывать неприятности, то вряд ли бы выжил в детстве, которое у него было просто невероятно трудным и жестоким. Да и после той позорной взбучки, которую устроил ему покойный ныне брат Кис-, какой-нибудь менее волевой и более впечатлительный демон обязательно бы повесился-самовозгорелся-расплавился-разорвался с горя. Но Бетхад не был таков. Через неделю после прибытия в новый мир, когда его новый хозяин Искандер немножко и совсем неумело подлечил его жуткие раны, кошачий демон уже вовсю углубился в новое для себя занятие. Быть призванным демоническим служителем. И весьма преуспел в этом несложном деле. Благо Искандер был совсем нетребовательным.

Избавив дом от засилья целых армий и фронтов крыс, мышей и мелких злокозненных гомункулусов, и заодно поправив свое подорванное здоровье и демоническую мощь, Бетхад оказался предоставлен самому себе. И заимев свободное время, отправился покорять глубины канализационных катакомб Безымянного города, а именно загадочный и жуткий Вонючий Город. Потому как для этого ему, в отличии от наземных улиц города, не надо было ничьего разрешения. Да и интересней, с демонической точки зрения, было внизу в сотни крат больше чем снаружи. Уж на что-что, а на каменную улицу залитую солнечным светом и кишащую всякими разными пешеходами и телегами Бетхад во время мышиной войны насмотрелся вдосталь. И ничего кроме сонливости и зевоты, к ней прилагающейся, улица у Бетхада не вызывала.