— Совершенно верно, профессор. Я обнаруживаю несколько маяков подключения, но ни один из них не позволяет мне войти. Похоже, они не используют стандартные интерфейсные протоколы.
— Эээ, Райберт? — сказал Фило обеспокоенным тоном, от которого у него по спине пробежал холодок. — Что-то здесь очень не так.
— Ты имеешь в виду, кроме того, что с этим местом ничего не работает?
— Да. Не знаю, как это выразить, но несколько городов находятся не на своих местах.
— Что? Как могут целые города находиться в разных местах? Клейо, ты что, перенесла нас не в тот год?
— Нет, профессор. Координаты 2979 года н.э. подтверждены. Мы находимся на Грани существования.
— Тогда как города могут быть не там, где им положено быть?
— Не знаю, профессор.
— Фило, покажи мне.
— Вот карта Северной Африки тридцатого века. — Над командирским столом появилась топографическая карта со шкалой дополнительных цветов, начинающейся с синего и переходящей в пурпурный, красный, оранжевый, желтый и, наконец, белый для наиболее густонаселенных центров.
— И вот что мы видим сейчас.
Поверх первой появилась вторая топографическая карта. Иногда не было городов, которые должны были там быть, другие, которых не должно было быть, были, а те, которые совпадали, показывали разный уровень населения.
— Это не наш дом, Фило!
— Я знаю! И вот что неправильно!
В голове Райберта пронеслись события последних нескольких дней. Хронотонные бури. Узлы во времени. Вселенные, переплетенные воедино. Изменения, которые сохранялись. Изменения, которые распространялись вниз по течению. Временная шкала, которая внезапно стала более податливой, чем кто-либо мог себе представить.
И вот, всего за последний час, странные хронотонные телеграммы, которые были тарабарщиной... или, возможно, закодированы? Города оказались не там, где они должны были быть. Странная деятельность времялетов, близкая к истинному настоящему.
Это был тридцатый век, но не тот, который он знал.
Это было что-то другое. Что-то чужеродное. Что-то невозможное.
И что-то очень, очень неправильное.
— Фило, ты думаешь о том же, о чем и я?
— Да, и это пугает меня.
— Думаю, теперь мы знаем природу события, которое создало этот узел. — Он склонился над командирским столом и уставился на пейзаж, которого не могло быть, но который был. — Это событие. То, которое, как мы выяснили, было где-то между 1905 и 1995 годами. Это изменило все вниз по течению, когда образовался узел. Фило, мы застряли во временном потоке, который нам не принадлежит!
— Что нам делать?
— Не знаю!
— Обнаружено сближение в пятистах метрах по правому борту, — доложила Клейо.
Райберт отодвинул карты в сторону и открыл внешний вид. Он понял, что они действительно находятся в другом временном потоке, в тот момент, когда увидел времялет, потому что тот был не похож ни на что, что он когда-либо видел. Вместо длинных эллиптических корпусов, которые использовало министерство, этот состоял из толстого треугольного крыла с расположенными под ним несколькими отсеками и выступающим сзади длинным шипом импеллера, который придавал ему форму, напоминающую ската-манту.
Он также был меньше, чем "Клейо", примерно вдвое короче при девяноста метрах в длину, и зависал на выхлопе двух больших термоядерных двигателей, а не на более элегантных нереактивных гравитонных двигателях, которыми обладала "Клейо".
Но что более важно, он был также гораздо сильнее вооружен.
Треугольное крыло изгибалось вверх в неглубокую V-образную форму, где была хорошо видна четверка прямоугольных отсеков, в которых находилось что-то похожее на блоки ракет размером 4х4. Еще две капсулы с более округлыми профилями были подвешены под законцовками крыльев и вмещали длинноствольные рельсотроны.
Внезапно две малокалиберные пушки Гатлинга "Клейо" перестали обеспечивать тот уровень комфорта, который они обычно поддерживали.
— Обнаружено тяжелое вооружение, — доложила Клейо. — Обнаружены сигналы радара и лидара. На нас наведено оружие. Должна ли я активировать нашу защиту?
— Нет! — крикнул Райберт. — Не стрелять! Не открывай блистеры! Ничего не делай!
— Поняла, профессор.
— Райберт, у них достаточно огневой мощи, чтобы стереть нас в порошок.
— И я не собираюсь настраивать их против себя!
— Обнаружено второе сближение, — сообщила Клейо. — Пятьсот метров по левому борту.
Еще один времялет с треугольным крылом, ощетинившийся оружием, появился с другой стороны Клейо и завис, нацелив на них свои оружейные капсулы.
— Нас вызывают по открытому каналу, — сказала Клейо.
— Давайте послушаем это.
— Неопознанный хронопорт! Приземляйтесь немедленно и выходите из своего корабля! Примете любое враждебное решение, и вы будете уничтожены!
— Э-э-э, на каком, черт возьми, языке это было? — спросил Райберт.
— Думаю, они хотят, чтобы мы приземлились, — сказал Фило.
— Ладно, забудь об этом! Мы не собираемся этого делать! Клейо, вытащи нас отсюда! Выходи из фазы!
— Мне жаль, профессор, но я не могу.
— Что? Почему?
— Какая-то внешняя сила мешает импеллеру набирать обороты. Я фиксирую хронометрическое поле, исходящее от башни в ста пятидесяти пяти километрах к северо-востоку от нашей позиции.
— Значит, никаких путешествий во времени?
— Боюсь, что нет, профессор.
— Неопознанный хронопорт! Приземляйтесь немедленно и выходите из своего корабля! Это ваше последнее предупреждение!
— Я думаю, они настроены серьезно, Райберт. Смотри, что-то происходит!
По две оружейные капсулы вылетели из каждого хронопорта. Металл в верхней части каждого стручка изогнулся, вытянулся, образовал три длинных лезвия и начал вращаться. Спуск капсул замедлился, стабилизировался, а затем они наклонились в сторону "Клейо" и двинулись вперед, с нацеленными рельсотронами.
— Двадцать небольших судов приближаются с юга, — сказала Клейо. — Они примерно того же размера, что и четыре капсулы, которые отделились от времялетов.
Над командирским столом открылся другой вид, на котором были видны двадцать стройных дельтовидных крыльев, несущихся к ним с рельсотронами, выглядывающими из их обтекаемых носов. Их крылья трансформировались по мере приближения, превращаясь опять в основные части, из которых затем выросли вертолетные лопасти. Лопасти пришли в движение, и новые суда заняли позиции вокруг "Клейо".
— Неопознанный хронопорт! Приземляйтесь немедленно и выходите из своего корабля, иначе вы будете уничтожены!
Один из беспилотных вертолетов выпустил сверхскоростной снаряд мимо носа "Клейо".
— Ладно! Ладно! Сообщение получено! — воскликнул Райберт. — Мы явно говорим на разных вариантах английского, но я точно знаю, что это значит. Клейо, найди безлюдное место, чтобы высадить нас. Делай это медленно и держи оружие наготове.
— Да, профессор.
— Что мы собираемся делать, Райберт? — спросил Фило, его беспокойство просачивалось через брандмауэр. — Эти люди не выглядят дружелюбными.
— Что мы можем сделать? Наш временной привод отключен, и мы никак не сможем выбраться из этого.
Он приложил обе руки к щекам и провел ими по лицу.
— Райберт?
— Хорошо, вот что я предлагаю. Мы имеем дело с новой временной шкалой, поэтому, когда мы приземлимся, я собираюсь отправиться туда и установить первый контакт.
— Нет, это слишком опасно.
— Так же, как и то, что в нас стреляют из-за всего этого! — Он указал на роящихся вокруг них дронов. — Послушай, этот хронотонный шторм все еще там, и он все еще готовится уничтожить вселенную. Насколько я понимаю, у нас одна и та же работа, и нам нужно смириться с этим и сделать ее. Так что я собираюсь выйти туда, выглядеть настолько безобидно, насколько это возможно, и попытаться поговорить с этими людьми. Мы имеем дело с обществом, в котором есть машины времени, так что они должны понимать проблему, верно? Я имею в виду, что это разрушение всей реальности, с которой мы здесь сталкиваемся. Насколько неразумными они могут быть?
— Думаю, у нас нет особого выбора, — сказал Фило. — И что бы ни случилось, я буду оставаться на связи и сопровождать тебя на каждом шагу.
— Нет, ты этого не сделаешь. Ты останешься прямо здесь. Мы понятия не имеем, что это общество думает об абстрактных гражданах. Мы даже не знаем, есть ли у них такие. Это означает, что ты будешь сидеть сложа руки внутри информационных систем Клейо и не подавать ни малейшего признака своего существования, в то время как Клейо ведет себя совершенно бесполезно и тупо, как грязь. Верно, Клейо? Ты можешь сделать это для меня?
— Уверена, что справлюсь, профессор, — ответила Клейо.
— Отлично. Я знал, что могу на тебя положиться.
— Но что, если они неразумны? — Аватар Фило появился рядом с ним и положил виртуальную руку ему на плечо.
— Ну, это просто. — Райберт сверкнул обезоруживающей улыбкой. — Это будет ваша работа — спасти меня.
— Я приземлилась, профессор. Отключаю гравитонные двигатели.
— Открой главный грузовой трап. — Райберт оттолкнулся от командирского стола и вышел с мостика. — Я пойду в ту сторону.
— Да, профессор.
— Райберт, — запротестовал Фило.
— Оставайся в укрытии. — Он обернулся и погрозил пальцем Фило. — Если ты этого не сделаешь, кто вытащит мою задницу из огня? Ты меня слышишь?
— Да, я тебя понял. — Аватар-викинг нахмурился. — И я так и сделаю. То есть, вытащу твою задницу. Если это потребуется.
— Просто наблюдай. Держу пари, нам не о чем беспокоиться. Эти люди будут очень благоразумны, и все будет как надо!
— Надеюсь, что ты прав.
Райберт спустился по антигравитационной трубе в грузовой отсек и поспешил через широкое трехэтажное пространство, занимавшее большую часть переднего внутреннего объема времялета. Грузовой люк распахнулся, образовав неглубокий пандус, ведущий к песчаным дюнам снаружи. Сухой, обжигающий ветер обдувал его, и кожу покалывало от свежего пота.
Он подавил свои опасения, выпрямился и гордо спустился по трапу.
Это, должно быть, самая глупая вещь, которую я когда-либо делал в своей жизни.
Один из беспилотных вертолетов пронесся мимо входа, и огромный приплюснутый ствол его рельсотрона отслеживал каждый его шаг. Рев его несущих винтов ударил ему в уши, а резкие порывы ветра сорвали с него шляпу. Он проигнорировал искушение погнаться за ней, а вместо этого поднял руки высоко в воздух и шагнул вперед.
Опустился второй беспилотник, и оба держали свои рельсотроны направленными на него.
Райберт сделал глубокий вдох, наполнив грудь до отказа, а затем закричал во всю мощь своих легких.
— Я ПРИШЕЛ С МИРОМ!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Жилые кварталы Яньлуо Блайт
2979 год н.э.
Чаба Шигеки, генеральный директор Департамента темпоральных расследований (ДТР), снял свою фуражку с козырьком и сунул ее под мышку, входя в ВИП-зал. Наклонный стеклянный фасад переходил в первую половину этажа, обеспечивая четкий обзор круглого стадиона внизу, в то время как виртуальные отчеты предоставляли всевозможные статистические данные по двум командам. Его взгляд наткнулся на имя "Таддеус Шигеки" в одном из списков, и он с гордой улыбкой обошел широкий диван, на котором было занято только одно место.
— Знаешь, из-за того, что в твоем подчинении так много машин времени, ты наверняка часто опаздываешь.
Белый костюм женщины резко контрастировал с ее черной кожей и короткими вьющимися волосами. Она прищурилась и откинула голову назад с презрительным взглядом. Публичный слой ее ПИМа соединился с его ПИМом, и в его виртуальном поле зрения появился символ брака на тыльной стороне ее ладони: цветущие ноготки с тремя покрытыми росой лепестками под ними, символизирующими ее троих детей. Они наняли настоящего художника, чтобы тот добавил лепесток после рождения каждого ребенка.
— Ты имеешь в виду, опаздывать модно, — поправил он.
Джеки Шигеки приподняла одну бровь и попыталась пронзить его другим глазом, но затем суровость исчезла, и она начала хихикать.
— Да ладно тебе. Садись, Чаба. — Она похлопала по подушке рядом с собой. — Ты уже пропустил первую пробежку.
— Прости. — Он положил свою фуражку на край стола, опустился рядом с ней и перекинул косу через плечо. — Клосс задержал меня у себя.
— Есть что-нибудь интересное?
— Не совсем. — Он взял ее смуглую руку в свою бледную, и их одинаковые символы засветились немного ярче. — Сторонники Свободы продолжают находить способы подсовывать технические новинки лунным сепаратистам, и мы пока не выяснили, как они это делают. Обычные головные боли. Таддеус уже бежал?
— Пока нет. Координаторы из башни А10 пошли первыми, но мы провели ранний джаггернаутский бросок и перехватили инициативу. Тэд и остальные Уничтожители Блайт сейчас готовятся к его пробежке.
— Очень мило. Это мой мальчик.
Чаба обнял ее за плечи, и она прижалась к нему.
— Итак, как прошел твой день? — спросил он.
— Думаю, все в порядке, — вздохнула она.
— Ты уверена? Потому что ты заставляешь звенеть мой измеритель сарказма.
— На самом деле ничего особенного. Новый босс — настоящий приверженец правил. Он превратил все наши обычные процедуры в хаос и назначает встречу за встречей. К тому же он продолжает называть меня "Жаклин", и это начинает меня раздражать.
— Думаю, он все еще прощупывает свою новую команду. Это то, что я бы сделал на его месте.
— Может, и так, но "Жаклин Шигеки" просто звучит чертовски неловко. Мне надоело слышать: "Рекламист Жаклин Шигеки, уделите мне минутку вашего времени". Знаю, это мелочно, но мне не хватает созвучия.
Ход мыслей Чабы прервался, и он сделал паузу, чтобы получить доступ к местной инфоструктуре.
— Что это?
— Подожди, — сказал он. — Я провожу поиск.
— Ты серьезно ищешь, что означает ассонанс?
— Возможно, — признал он.
— Джек-ки Шиге-ки. В концах есть этот приятный повторяющийся гласный звук, который образует ассонанс.
— Ну, да. Теперь, когда я посмотрел, знаю это, но ты должна признать, что это слово звучит так, будто это может быть ужасной формой болезни ягодиц.
Джеки фыркнула. — Серьезно, Чаба. Одна из причин, по которой я вышла за тебя, заключалась в том, чтобы мое имя звучало созвучно.
— Ты это сделала? — он драматично отодвинулся от нее.
— Боже мой. Я что, проговорилась об этом?
— О-хо-хо! Тридцать лет спустя и трое детей, и наконец правда выходит наружу.
— Черт возьми! — она щелкнула пальцами. — Наконец-то ты раскусил мои тщательно продуманные махинации.
— Ну, я на самом деле руковожу ДТР. Это вроде как входит в должностную инструкцию. — Он сжал ее плечи. — Серьезно, хотя, если ты недовольна новым боссом, я мог бы поговорить с ним. Или его боссом. Или боссом его босса, если уж на то пошло.
