| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Кто знает, быть может, в этой реальности Дориан подарит такие же ей...
— Надеть не с чем, — отмахнулась я от скрестившей на груди руки ведьмы.
— Твое дело. Я всего-то пришла сказать, что завтрак стынет.
И, не дожидаясь моего ответа, облаченная в Катеринин халат фигура рыжей ведьмы выплыла из спальни. Теперь всегда буду закрывать дверь на замок.
Вздохнув с облегчением после ухода Линды, я даже не представляла, что за испытание будет ждать меня этим утром.
Дориан сидел в гостиной рядом с Линдой по правую руку и Эдмондом по левую. Мне отвели место между ведьмой и Сидом. И хорошим во всей ситуации было лишь то, что я не сидела прямо напротив Него.
Выглядел маг прекрасно и даже ел, чего я за ним ни разу не замечала. А те взгляды, которыми они обменивались с рыжей ведьмой...
— Доброе утро, — бесцветно, еле живая от осознания ситуации поздоровалась я, присаживаясь около гомункула.
Мне бодро и довольно безразлично ответили. Мелькнула малодушная мысль просто извиниться, сославшись на количество работы, и удрать. Только ноги отказывались держать. А сердце в груди колотилось, как у пойманной в капкан птицы. Я просто посижу вместе со всеми, постараюсь делать вид, что мне совершенно безразлично, кто и в чьей постели провел эту ночь, а затем уйду на работу и там... там смогу отвлечься от всего... да, я смогу.
— Ты вчера так поздно вернулась. Встречалась с кем-нибудь? — многозначительно приподняла брови Катти. И все взгляды тут же обратились ко мне.
Господи, за что мне все это?!
— Этот кто-то, к личной моей радости, видно, слишком занят другими заботами.
Ответ сестру не удовлетворил — и Линду, похоже, тоже. Остальные отнеслись к нему без должного интереса.
— И все-таки, мне кажется, де Витт к тебе неравнодушен... — да, сестричка, твое счастье, что тебе неизвестно, насколько именно. — И если бы ты проявила к нему должный интерес, то давно бы устроила свою личную жизнь.
— Мне кажется, чья бы то ни было личная жизнь — не совсем подходящая тема для разговора за завтраком, — постаралась отшутиться я.
Эдмонд решительно положил нож и вилку на опустевшую тарелку.
— Я тебе уже говорил, Катти: де Витт не так приятен, как тебе кажется, и чем дольше Элен проживет без него, тем лучше будет для всех.
Я отблагодарила будущего зятя теплым взглядом.
— Брось, — едко высказалась ведьма. — Можно подумать, он тебе совершенно не симпатичен.
Я едва не скрипнула зубами, когда увидела, какими пылкими взглядами ведьма наградила Дориана.
Все! Спокойно! Я просто не буду больше смотреть на них, вот и все. Не повернусь в их сторону... больше никогда!
— Если подумать действительно можно, почему же тебе в это настолько не верится?
Ведьма хмыкнула.
— Ты сама знаешь ответ. Есть чары, противиться которым невозможно.
— Нет. Нету. Если у человека есть стимул, он справится со всем на свете.
Я буквально почувствовала, как Дориан обжег меня взглядом.
Спокойно. Это просто завтрак в кругу друзей... или почти друзей. Да что же это такое, а?! Нужно выпить успокоительного.
Омлет показался мочалкой, а каждый крохотный кусочек тоста падал в сжавшийся от горечи желудок свинцовой гирей. В голове крутились мерзкие мысли, прерываемые картинами поцелуев Дориана и Линды на кровати в гостевой спальне, находящейся всего в двух дверях от моей собственной комнаты.
— Маги способны сопротивляться чарам вампиров при должном желании, Линди, — неожиданно высказался маг. Но ведьму уже понесло.
— И что же это у тебя за стимул такой? — не унималась будущая родственница.
Я подняла глаза на скептически улыбающуюся мне девушку.
— Хочу остаться человеком настолько, насколько это возможно.
Я отложила нож и вилку и заставила себя встать.
— Извините меня, я обещала позвонить с утра секретарю сэра Уорда и совсем забыла.
Даже если не поверят — плевать. Ноги совсем не хотели двигаться, и до лестницы я шла целую вечность.
— А ты знаешь, Линда, Дориан ведь будет нашим шафером, — уже ворковала Катерина.
— Да? А кто старшая подружка невесты? — оживилась ведьма.
— Элен, конечно. Но одно место в моей свите еще пустует.
— Уже нет, — самодовольно пропела рыжеволосая красавица.
Я, наконец, дошла до лестничных перил и привалилась к ним спиной, прикрыв руками пекущие от слез глаза. Постояла так немного, а когда открыла и мельком глянула в распахнутые двери гостиной, обомлела.
Дориан смотрел прямо на меня. Спокойный, серьезный, внимательный. Сердце подпрыгнуло от страха: на один короткий миг мне показалось, что он все знает о той, другой реальности, Хроносе и, самое страшное, моих чувствах к нему. Но вот он опускает взгляд и тянется к чашке с чаем.
Я выдохнула, испытывая облегчение, что тайна все же сохранена, а вместе с ним и едкую горечь отчаяния.
В своей комнате я снова достала подаренные любимым серьги и сидела, сжимая их в ладонях, пока не затихли голоса внизу и дом не опустел.
* * *
Сид разбудил Дориана еще до рассвета. Поступок гомункула был откровенной наглостью, учитывая, что спал маг не один. Линда тихо посапывала, свернувшись калачиком и устроив голову у него на груди, и, чтобы не потревожить спящую, Дориан сперва наслал чары, укрепляющие состояние забвения, и только потом негромко спросил:
— Надеюсь, оправдания будут внятными?
— Я хочу кое-что тебе показать.
— Принц, в чем дело? Ты никогда раньше не подводил меня, насколько бы тяжелым и безвыходным ни становилось наше положение, но в последнее время мне с трудом удается проследить логику в твоих поступках. Я больше не стану поощрять твои капризы. Выметайся!
— Я подожду в коридоре, Джина.
Развернувшись, гомункул вышел, не удостоив раздраженного Дориана взглядом.
Сид, облаченный в нелепую желтую пижаму, ждал у окна в конце коридора. На ходу застегивая рубашку, маг уже открыл рот, чтобы высказаться, когда Сиддхартха распахнул перед ним дверь.
Мужчина метнул в освещенную желтыми лучами комнату единственный взгляд и задохнулся от внезапного волнения. Что это?!
Он не раз забирался в чужие дома, заходил в закрытые от посторонних комнаты, но никогда прежде не испытывал такой неловкости и такого... желания. Да, это чувство вполне можно было назвать желанием, каким-то естественным стремлением вернуть нечто, принадлежащее ему одному.
Застыв на пороге, маг не сразу решился сделать шаг. Уютная небольшая комната, сложенные на стуле вещи. Шкаф, кресло, торшер, комод с зеркалом и кровать. Элен спала на спине. Волосы девушки разметались по подушке, обрамляя нежное детское лицо с изящными плавными чертами. Грудь под тонким кружевом сорочки высоко вздымалась, лоб хмурился — ей снилось что-то неприятное.
Маг склонился над спящей, испытывая странное упоительное удовлетворение от осознания, что владелица комнаты не знает о его присутствии, а значит, не сможет и прогнать.
Поддавшись порыву, он стянул надетые всего несколькими минутами ранее перчатки и плавно провел пальцами по едва приоткрытым губам девушки. Контакт не только доставил ему удовольствие, но и позволил проникнуть в ее сон. Тревожные, лишенные смысла, наполненные кровью и гниющими трупами видения. Отвратительно. Такое возвышенное, нежное создание должно было видеть исключительно хорошие сны. 'И не должно принадлежать вампиру', — ехидно закончило мысль сознание.
Жизнь действительно бывает слишком жестока... с другой стороны, была бы она столь прекрасной, не отливай ее красота мрачными оттенками, источающими наравне с запахами розы горьковатый аромат тлена?
Элен Мейтбраун заслуживала лучшей судьбы — Дориан это понимал и всей душой и сердцем ратовал за это. Но раньше вмешаться он не пожелал, теперь же было слишком поздно. Собственные выводы больно ударили по самолюбию мага. Проклятье! И зачем Принц показал ее именно сейчас? Будто бы коротких встреч в Ордене было недостаточно для напоминания о собственной недальновидности.
Однако под чувством вины теплилось что-то еще, что-то, что он изо всех сил прятал от окружающих и себя самого.
Дориан склонился ниже, очертил пальцами ее подбородок, прикоснулся к волосам, наслаждаясь тем, как их темный шелк скользит меж пальцев, и послал Элен успокоение, развеивая хмурых призраков мрака, рожденных тяжелым днем, тревогами и переживаниями. Лоб девушки разгладился, а на щеках проступил легкий румянец. Ее тяжелый вздох показался магу благодарностью — надо сказать, совершенно незаслуженной, за его предательство, совершенное еще до знакомства. Ведь он мог бы не отдавать ее вампирам. Мог бы, но не захотел... Ну вот, снова!
Он отмахнулся от надоевшего чувства вины. Достаточно! Всем свойственно ошибаться, нельзя жить прошлым.
Внезапная мысль показалась ему безумной и шальной. А что, если он ее поцелует? Заклинание крепкого сна — и девушка не проснется, ему ведь так хочется узнать, каковы на вкус эти губы. Вряд ли много мужчин прикасалось к ним. В гамме чувств вновь воспрянула острая жалость, что Элен, рано или поздно, достанется де Витту.
Дориан очертил жадным взглядом тонкие черты и внезапно замер. В ухе блеснула голубая капелька серьги, вызвавшая в душе бурю чувств. Бриллианты! Подарок вампира? И это та, кто не хотел становиться одной из них, носит его подарки?!
Дориан взял в руки изящную сережку, вдетую в левое ушко. И не просто бриллианты, а накопители! Нет, де Витту, далекому от магии, не пришло бы в голову подарить такое Элен, а вот тому, ее загадочному учителю, вполне. Тут Дориан понял, что испытывает по отношению к таинственному незнакомцу жгучую ревность наравне с искренним презрением. Если бы он был на его месте, то сделал бы все от себя зависящее, дабы уберечь от посягательства вампиров это трепетное создание. Что, интересно, с этим магом стало? Умер? Или просто, не доучив, бросил на произвол судьбы? А ведь Элен любила его, наверняка любила, или даже по-прежнему любит.
Мужчина как раз раздумывал, скрипя зубами, имеет ли смысл сейчас, пока юная магиня спит, проникнуть в ее разум и найти там образ человека, дорогого сердцу и безразличного к ее судьбе, когда услышал тихий шепот, заставивший его похолодеть. Элен разговаривала во сне!
Дориан плохо расслышал и, склоняясь ниже, прислушался, затаив дыхание.
— Дориан...
Отпрянув, как ошпаренный, он лихорадочно соображал, когда девушка успела проснуться, почему не заметил и какой предлог придумать для отмазки, будучи застуканным с поличным на чужой территории? А может, наложить заклятье? Но, приглядевшись, понял: она не просыпалась! Ее губы изгибались в улыбке, ресницы трепетали, и во сне Элен звала его по имени. Но как? Почему его? Тем более что искренней симпатии с ее стороны все это время мужчина не замечал: она, скорее, его избегала.
— Дориан... — снова повторила Элен, вызвав новую дрожь ревности, вины и самодовольного удовлетворения.
Встряхнув головой и проклиная себя за малодушие, маг тихо покинул комнату, прикрыл дверь, у которой уже не было гомункула, и направился назад к ведьме. Он все обдумает, но позже.
Первое правило хорошего любовника гласит: сколь срочными бы ни были дела, какие бы проблемы тебя ни тревожили, будь то война или даже конец света, женщина, с которой ты провел ночь, не должна просыпаться в одиночестве. И даже мысли о другой — не повод его нарушать.
К завтраку девушка спустилась позже всех. Элен была бледна и сильно встревожена. Вяло поздоровавшись, она обреченно опустилась на единственное свободное место. Наблюдая за ней краем глаза, маг отметил, что серьги исчезли. Подтверждение его догадок о дорогом сердцу подарке вызвало в душе раздражение.
О чем говорит Катерина, он не слушал: автоматически сработал укрепленный годами навык отключения сознания от восприятия бесполезных внешних раздражителей. Только вопрос, явно обращенный к Элен, заставил встряхнуться.
Неудачная попытка Катерины вызвать сестру на прилюдное откровение его возмутила.
Элен побледнела еще сильнее: общее внимание ей явно не нравилось. Вопреки этому ответ девушки звучал искренне. Привкус горечи в нем маг связал с нежеланием вообще, когда бы то ни было, видеть вампира. Это странно потешило самолюбие.
Если сестра постоянно так донимает Элен, то совсем неудивительно, что она поздно возвращается домой. Что же касается неприязни Линды... Дориан вынужден был признать: знай он Элен чуть меньше и не присутствуй лично на церемонии посвящения вампиров, точно так же не поверил бы в искреннюю неприязнь к де Витту.
Катерина с Линдой сейчас больше всего напомнили ему стервятников, спутавших вожделенную пищу с грубой пластиковой подделкой и никак не желающих смириться с правдой. Отличное настроение ведьмы ожидаемо начало портиться — и неудивительно: ее убеждения не находили подтверждений и поддержки. Даже сам он не стал ей потакать, что девушку вконец раздосадовало.
Он уже собирался всерьез вмешаться и пресечь нападки на Элен, но магиня его опередила. Отыскав очевидно далекий от истины повод, она покинула их.
Дориана возмутило то, как взыграло в ведьме самолюбие, а едва он поднял глаза, чтобы посмотреть вслед удаляющейся фигурке, как его всегда уверенное и жестокое сердце сбилось с ритма. Еще никогда он так не жалел, что не способен ощущать спрятанные за щитом чувства своих коллег-магов. Она шла не спеша, как пьяная, еле переставляя ноги, и он уже решил, что девушка неважно себя чувствует. Хотел подойти, поддержать, но... она оглянулась, скрывая искаженное явно душевной мукой лицо в ладонях. Остановилась, пытаясь совладать с собственными эмоциями. Не сразу, однако, но ей это удалось. Распрямились плечи, складка нежных губ на по-прежнему бледном лице стала упрямой. Магиня подняла решительный взгляд и, встретившись с ним глазами, застыла.
Не в состоянии вынести ужаса и надежды, мелькнувшей на лице девушки, Дориан сдался первым. Сумбур собственных чувств уже давно так не тревожил его. Когда же спустя несколько минут он украдкой решился взглянуть на лестницу, Элен уже поднималась по ступеням твердой походкой уверенной в себе и своем будущем женщины.
* * *
Вот уже третий день подряд я уходила с работы в обед, чтоб отправиться с Сидом в особняк Дориана. Большой тренировочный зал, по словам псевдомальчика, как нельзя лучше подходил для тренировки с оружием. Катти мы убеждали, что ездим на развивающие курсы и к детскому психиатру. Ведь по легенде родители гомункула разводятся. А сегодня сестра и сама должна была вернуться домой поздно, так что время до полуночи у нас точно было.
Катерина позвонила неожиданно, около одиннадцати. Мы с Сидом как раз закончили урок по правильной геометрии метательных звезд-сюрикенов. В общем, гомункул оказался прав: создать нечто похожее на снежинку оказалось проще всего, и я уже не делала серьезных ошибок. Дело осталось за малым — научиться метать эту ерунду.
Телефон зазвонил как раз в то мгновение, когда я собиралась метнуть льдинку под чутким руководством едва ли не самого Будды.
Звезда срезала угол и, сильно удалившись о мишень, разлетелась на мелкие кусочки.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
