Там мой брат!

— Он жив! — ответил я Кошке. — Он будет жить, слышишь?! А того... Цэгэна... может быть, я просто не узнаю.

"Может быть... да... Но его узнаю я, мой мальчик. Я — узнаю... Жаль, я перестала слышать Боонра — тогда б узнал и он тоже..."

— Кто такой Цэгэн? — раздался рядом вопрос Натки. — Оркское имя... Это тот, кто тебя бил, да? Эдан, как же ты можешь его прощать, этого... Цэгэна? Или... ты не о его рубашке сейчас говорил?

— О его. Это же он меня перевязал...

"Не убивай его. Не надо", — мысленно попросил я Кошку. — "Пусть судьба решит. А может... мне просто интересно будет взглянуть ему в глаза... Живому."

"Враг — не обязательно зло... я помню это, юный эльфик... Но если бы ты увидел Боонра в таком виде, в каком сам сейчас пребываешь, ты бы понял его лучше... Впрочем, не жалкой железяке спорить с хозяином... я умолкаю..."

— Что ж, мне теперь у каждого орка спрашивать, не Цэгэн ли он, прежде чем зарубить? — тихо засмеялась тем временем Энатали.

— Я очень надеюсь, что ты не будешь с ними рубиться. А будешь стрелять! — сказал я, вспомнив про самострел. — Тот орк — он умелый воин... лучше с ним на расстоянии. Ты... уцелей, пожалуйста! — попросил я и закашлялся.

А потом закрыл глаза — сил не было поднимать веки. Но не хотелось расставаться с Энатали. И я сжал ее руку.

— Орк — умелый воин, орк — умный... — проворчала она, явно не собираясь выдергивать из моей руки свою ладошку. — Ты вот скажи еще, что орк — добрый... Да не боюсь я его! Я и сама — умелый воин! Хотя, может, и не очень умная, — чуть остыв в своей запальчивости, добавила Натка, когда надо мной раздался тихий смешок Леммеля. — Лем, что там?

— Сейчас... С костью возни много, хочется же ж, чтобы болело поменьше и заживало побыстрее. А там так все... разворочено, что если просто закрыть, затянуть рану, то... в общем, это не лучший выход. Да еще нога, на нее тоже надо силы оставить, иначе он в седле не удержится.

— Хорошо всё-таки... — пробормотал я, не открывая глаз.

— Что хорошего? — с готовностью спросила Энатали, гладившая мне руку своими пальчиками.

— Ну как же, — прошептал я ей, — это здорово, что ты знаешь... откуда у меня всё это. А то вот встретились бы мы, ты увидела бы шрамы и подумала... что я на посту уснул или, что того хуже, у товарищей что-то украл!

— Думаешь, я бы тебе не поверила? — приготовившись обидеться, пробурчала Натка.

— А ты бы и спрашивать не стала. Мало ли, подумаешь, воришка идет... И правильно...

— А у меня интуиция хорошая! — рассмеялась она. — Я бы поняла, что ты не воришка. И потом... у нас тут с полгода назад как раз было... такое. Сангорри из полка Самши толкнул на сторону хлеб и мясо с полковой кухни. Ему всыпали горячих и выгнали, конечно... Так вот, я те следы видела. И уж будь уверен, они не очень-то похожи на след орочьей камчи. Так-то.

— Вот и хорошо, — сказал я и заснул. Или не заснул, не знаю. Но про лечение я больше ничего не помню.

Глава 9

А потом я услышал голоса.

— Командир! Леммель не разрешает мне переодеть Эдана!

— И не разрешу, пока он спит. Не дергай ты парня, озабоченная...

— Я не озабоченная, я просто хочу, чтобы он был в порядке. В этих лохмотьях разве можно толком выздороветь?! И еда вот... в чем там только душа держится! Его же кормить и кормить еще месяца три!

— Ната, уймись, не шуми, — голос принадлежал синеокому Миррусу... кажется... — Дай герою поспать. Проснется — оденешь его, как он захочет. И накормишь. Смотри только, чтоб не отяжелел — он вроде с нами в рейд собирался...

— Может, ему не ехать, а? — голос Натки стал жалобным. — Пусть бы тут подождал... окреп бы...

— Его люди там, Натка. Он хочет вернуться и убедиться, что не зря все было... что хоть кто-то уцелел... и я его понимаю. Поэтому... через полчаса можете будить уже. Скоро выдвигаемся, а ты ему еще даже лошади не подобрала. Чем ты вообще все это время занималась? Мечтала тут, что ли?

— А ты ему лук обещал, командир...

— Я помню. Вон стоит же, у шкафа, не видишь, что ли?

Ай да Миррус!

Я ещё валяюсь, а лук уже тут... Хватило бы сил натянуть! Об этом я только сейчас подумал.

А командир, значит, зашел меня навестить? А где я вообще?

Пришлось открыть поскорее глаза. Перед ними не плыло всё, как ещё совсем недавно, очертания предметов были четкими — здорово как! Правда, сами глаза были какими-то горячими, но это уже не самое страшное.

Эльф стоял посреди комнаты, скрестив руки, и мрачновато смотрел на меня. Вернее, он, кажется, полуэльф, так же как и я? Но он тоже был похож на чистокровного эльфа — уж не знаю, счастье ли это нам с ним выпало, или нет?

На мгновение я позавидовал шраму Мирруса. Точеные черты, тонкие длинные брови и всё прочее — но в сочетании со шрамом это было всё равно лицом настоящего воина. Просто эльфийского происхождения. Наверное, он может быть очень грозным, если захочет.

Ну а я пока просто "эльфенок", так, кажется, меня Кошка называла?

А вот Цэгэн назвал меня "разведчик"... Забавно.

— Спасибо, командир! — говорю я. — Надеюсь, я смогу его натянуть.

— Я тоже, — кивнул полковник. — Я хотел кое-что спросить, если позволишь. Ты сейчас как, в состоянии говорить?

— Вроде бы да, — я прислушался к своему голосу — он был хрипловатым, не как всегда. Но он БЫЛ! Уже хорошо. Я подозревал, что встать и ехать на лошади будет всяко труднее.

— Тогда, если не сложно, объясни, как ты попался. Что на них были плащи нашей разведки, я уже понял... Но... в общем, мне нужны подробности, Эдан из Ахсны.

— Спрашивайте... конечно. Я всё расскажу, — ответил я и усмехнулся: интересно, как реагировали бы орки, если бы я был столь же покладист?

Но лежать перед командиром было как-то неловко, и опираясь на локоть, очень тяжело и неловко, я попытался сесть. Если б не Натка — упал бы...

Миррус смотрел на это действо с отстраненным любопытством. Дождавшись, когда я устроюсь, он повторил:

— Мне нужны подробности, Эдан. Я слушаю. Как все это... произошло?

— Я переправился через реку, — стал рассказывать я. — Потом... очень скоро... увидел впереди просвет и почувствовал запах дыма. Взглянул на поляну — ребята сидят... в наших плащах. Обрадовался... Сделал к ним несколько шагов — они обернулись. Я, конечно, кинулся наутек — а мне в ногу попала стрела... к корню пришпилила. Вот, собственно, и всё. Сам я виноват... дурак. Разведчик из меня как из былинки тетива...

"Ну здравствуй, разведчик!" — вспомнил я и усмехнулся.

Полковник кивнул.

— Разведчик из тебя никакой. Ты — стрелок. Почему тебя не убили? Почему решили допрашивать?

— Решили, что я разведчик и должен что-то знать...

— И что же натолкнуло их на такую мысль?

Тут я, кажется, покраснел.

— Они мне рану на ноге решили прижечь... А я говорил им, что я охотник и на войну мне плевать... А когда стали прижигать, постарался ни звука не произнести. Дурак, конечно...

Миррус изумленно моргнул и тут же ухмыльнулся:

— Вот так дела! Чтобы стойкость сработала настолько вычурно! Чудны пути судьбы... Впрочем, скорее всего если бы не это, тебя бы просто зарезали и кинули в реку. Так что... тебе, конечно, досталось, но ты выжил и принес весть. Все к лучшему, в общем. Так... значит, тебя испытали и нашли интересным... И стали спрашивать... О чем они спрашивали? Выдвигались ли предположения, что ты из Ахсны?

— Нет... Кажется, нет. Я так и не сказал, откуда и куда шел.

— А что конкретно спрашивали, можешь вспомнить?

— Нет... Всё время одно и то же. Куда шел. Зачем. Кажется, ещё спросили, какое задание. Больше не помню...

— Отлично. Ничего не знают практически, зато предположений... Особенно после твоего побега. Молодчина, парень! Задал оркам задачку. Жаль только... — Миррус едва заметно нахмурился, но тут же снова принялся за расспросы. — Давай теперь про побег... Ты сказал, тебе помог куг?

— Помог... Даже помогла! Это ведь женщина... Душа у нее женская. Она мне руки освободила.

— Если я приглашу сюда гнома, ты дашь ему этот... эту... куг, чтобы он смог ее изучить? — глаза Мирруса чуть сузились.

— Если он сможет взять ее в руки и не порезаться... Я попрошу ее, конечно, — сказал я и мысленно обратился к Кошке:

— Кошка, дружище, ты разрешишь гному тебя осмотреть?

"Я не хочу", — тускло и невыразительно откликнулся куг. Но, помолчав, добавил: — "Если ты прикажешь, я позволю... Но я не хочу..."

— По-моему, она боится гнома... Наверное, потому, что грешная душа была. Но для меня в самый раз! А вы ее не видите, командир? — с надеждой спросил я. — Покажись, Кошка...

— Вижу. Боится, значит? Куг боится гнома, — пробормотал Миррус, снова разглядывая Кошку и снова не пытаясь даже до нее дотронуться. — Дожили... Что же ты за куг такой, что гнома боишься? Это как если бы эльфийский лук заявил, что боится эльфов... Очень интересно это все, жаль, времени нет во всем разбираться.

— А может, ей не положено было подчиняться какому-то там полуэльфу. А она все правила нарушила, — сказал я, ласково погладив свою строптивую и неуживчивую Кошку. И вправду ведь подумал — "свою"... Не знаю даже, она теперь у нас одна на двоих или как?

"Или как... Раз он меня тебе отдал, значит, твоя!" — отозвалась Доори. — "К тому же... я же говорю, я перестала его слышать..."

— Может быть... может быть, — задумчиво пробормотал Миррус. — Впрочем, врать не стану, я понятия не имею, можно ли куги передавать кому бы то ни было. тем более полуэльфам... Ладно, боги с ней. Пожалуй, я узнал, все что хотел. Благодарю, Эдан. Постарайся очухаться побыстрее — мы уже скоро выступаем.

— Хорошо, командир... Спасибо, — ответил я, глядя ему вслед и думая: попытаться сейчас встать или всё-таки чуть попозже?

И что-то мешало, не давало покоя. А потом я понял — что. Уставившись в потолок, я его не видел — я всеми мыслями устремился к Кошке:

— Ты перестала его слышать?! Это как? А... вчера ты его слышала? Когда мы у орков были?

"Я перестала его слышать, когда ты ехал на оркской лошади... Пока у орков были, еще слышала. Так что... вся твоя, эльфик..."

— Эдан, ты... ты с ножом своим говоришь сейчас, да? — осторожно, но с едва заметными нотками ревности спросила Натка.

— Да... — односложно ответил я и продолжал, стиснув рукоять куга в руке:

"Мы далеко отъехали? Пересекли реку? Так ведь, Кошка? Ну ответь! Или... ему просто не до того? Там, может быть, ночной штурм был?!

"Я не знаю, Эдан..." — еле различимо прошелестел беззвучный шепот куга. — "Не знаю... Может быть, это просто расстояние... Хотя, когда он был рабом, я слышала его все равно. Хоть и была в горах, а он сам... далеко. А сейчас — ничего..."

Неужели Борька ранен?! Или... Нет, даже мысли такой допускать не хочу! Не могу. Он живой. Он дождется...

Наверное, у меня изменилось лицо, потому что Натка сказала:

— Эдан... что стряслось?! Позвать Леммеля? Очень больно, да?

— Нет... Ничего... Всё хорошо, — ответил я ей, безуспешно ища во взгляде девушки что-то такое, на что можно было бы опереться, поверить в то, что там, в Ахсне, с Борькой всё в порядке.

— Давай ты попробуешь переодеться? Я тут тебе одежку нашла, уж всяко лучше того, что сейчас на тебе... И пожрать давай принесу, пока ты одеваешься. А то кожа да кости одни...

— Буду очень рад. И попить... пожалуйста, — попросил я. Девушка вскинулась и исчезла так быстро, словно за нею гнались.

Боонр... Борька. Отважный мой друг. Не боявшийся никогда и ничего. Может, он мне и рассказывал о чем-то таком, чего он боялся, но я всё равно не верил ему и потому забыл...

Не умел он бояться. Не умел... не умеет заботиться о себе! Ну вот никак.

Кто же там прикроет тебя в бою?! Обратит твоё внимание на щель между камнями, на обвалившуюся ступеньку, на спрятавшегося лучника?! Кто лишний кусочек мяса, пусть маленький совсем, тебе даст? Ты сильнее меня, тебе надо...

Борька.. надежный, как меч самой лучшей ковки — я не встречал никого надежней тебя.... и добрее.

Ты же так умеешь радоваться малому, быть благодарным за самомалейший подарок или доброе слово... а я так и не успел доделать тебе подарок, лоботряс... Борька, я даже думать не хочу ни о чем плохом!

Вернулась Энатали. Миска с горячей мясной похлебкой, миска с кашей, опять таки с мясом, хлеб... сыр еще... Она б еще всю полковую кухню сюда притащила.

— Тебе поправляться надо, — тихо сказала она. — Эдан, что случилось? Я же вижу — ты весь... не знаю, как сказать... словно замерзший...

Я тоскливо посмотрел на нее — самому было противно, как я упал духом. Нужно верить...

— Кошка сказала, что она... не слышит моего друга, — неожиданно признался я. — А насчет холода... ты права, меня действительно немного знобит.

— Вот и одевайся давай скорей. И ешь,— настойчиво заявила она. — А друг... Даже если он ранен, мы его спасем. Я сама захвачу с собой трав всяких, да и Леммель с нами поедет со своим добром. Не горюй раньше времени, Эдан. Живой он, твой друг... Он же гном, да? А гномы живучие. Их не так уж легко убить, даже и оркам.

Как же я был ей благодарен!

Натка протянула мне миску — теплая, кашу явно подогрели — или она ещё остыть не успела в общем котле, — и руки у девушки были тоже теплыми. Сильными. Мне это сейчас было нужнее, чем каша...

— Он наполовину гном. А наполовину орк. Представляешь? — говорил я ей, словно такого сочетания — гном и орчанка — не было никогда ранее, за все те столетия, что наши народы населяют этот мир. — Натка... Милая... Он должен жить. Понимаешь? Ведь это он меня спас. Как будто чувствовал. Если бы не Кошка, я... меня бы уже и в живых не было, наверное. Он самое дорогое свое отдал... он же сам ее добыл, Кошку. У меня нету другого такого друга. И не было никогда.

Натка не отнимала руки, и мне было тепло и от миски и от рук, и от ее взгляда тоже.

— Надо же, — тихо проговорила она, пытаясь ненавязчиво помочь мне с кормежкой. — Полу-орк... и полу-гном. А дружит с эльфом! Кто б другой сказал, я б не поверила! Но тебе — верю. Такое знакомство только по пьянке великой, наверное, случается. Хорошо гульнули тогда, а?

И улыбнулась.

Тогда? Да. Гульнули. Только не сразу... Сначала была клетка, и надсмотрщик, и убитые товарищи... ну пусть не товарищи — не успели они ими стать, но всё же...

— Ещё бы не хорошо, — ответил я. — Но это уже потом. Сперва мы... просто встретились.

Мне очень хотелось рассказать Натке обо всем. О спокойном, смелом взгляде пленника, который поразил меня тогда... Рабы так не глядят...

Те, кто так глядит, не должны быть рабами!

Только... получается, что я хвалиться буду — какой, мол, я хороший, взял и освободил незнакомого мне пленника. Она же не видела Борьку. Не смотрела в его глаза...

— Не хочешь рассказывать, да? — понимающе сказала девушка. — Прости, если напомнила о грустном.

Ну почему же грустном... Веселья было намного больше.

...Когда мы вышли из лавки готового платья, бедняга Боонр стал переживать ещё больше свое положение: невозможность немедленно отдать мне тот клятый долг. И мне стало казаться, что напоить его — это единственный выход, чтобы притушить его благодарность. И вообще, деньги мне тогда только что руки не жгли.