Ключ для хранителя (общий файл)

Тук же, вместо того, чтоб ответить, как подобает воспитанному слуге, демонстративно подставил ладонь к правому своему уху и повернул его по направлению к ней. Я удивленно открыла рот: "Вот это номер. Значит, не один тут граф в опале у старика".

Девушку, в свою очередь, такое поведение ни капли не смутило, и она повторила, также улыбаясь и, нисколько не громче:

— Его сиятельство скоро вернется в замок? — Тук в ответ развернул свое ухо еще сильнее.

— Говорите громче, он плохо слышит, — едва сдерживая улыбку, решила вмешаться я. — Но, на этот вопрос смогу вам сама ответить: Его сиятельство будет вечером. К сожалению, точнее не знаю.

И тут она повернулась ко мне. И улыбка ее медленно растаяла, но в больших оливково-зеленых глазах вспыхнул неподдельный интерес. И с этим интересом она, так же медленно, как делала все до этого, оглядела меня с головы до ног, особенно задержав свой взгляд на моей содранной скуле и дырке на юбке. И мне это совсем не понравилось.

— А ты, наверное, та самая... бедняжка, что притащили вчера Хлыст и Колун? Их поступок заставил меня плакать, но, я рада, что зло было наказано, — произнесла она вкрадчиво и склонила голову на бок.

— Ваша сострадательность меня умиляет. Вы ко всем людям так трогательно добры?

— Да, ведь мы все одинаковы перед лицом судьбы.

— Ну, так, примите мой дружеский совет, выступите перед публикой со своим танцем, в порядке благотворительной помощи. И мир станет добрее... Нам пора, Тук, пойдемте, — бросила уже в развороте и, не оглядываясь, запрыгала вниз по ступеням...

"Ну, надо же, местная хиппи, мать вашу", — металась я по кухне в поисках Гильды: "И ведь я то, дура безнадежная, ничего плохого ей не сделала...".

Гильда нашлась сама и, подперев руками бока, встала на моем пути:

— Пр-р, лошадка, куда так несешься? — спросила со смехом.

— Здравствуйте, Гильда. Как же я рада Вас видеть, — с чувством выдала я и рухнула на ближайший стул.

— Что случилось то? Опять тебя побили или ты кого?

— Госпожа Лулияна, — многозначительно пояснил, подоспевший следом Тук. — Имели удовольствие побеседовать с ней, только что. Его сиятельством интересовалась.

— Ну, понятно, — вмиг став серьезной, буркнула женщина. — Опять, значит, на охоту вышла.

— Погодите, — опешила я. — так она на графа что ли охотится? И как ее тогда в замок пропустили?

— Ну-у, охота охоте рознь. Эта госпожа предпочитает ночную... под графским балдахином.

— А-а, — наконец, дошло до меня. — Фаворитка Его сиятельства.

— То-то и оно, — тяжело вздохнула Гильда. — И некому ей, хвост дверью прищемить.

— Так, зачем же так кардинально? Граф — мужчина свободный. Может, у них любовь?

— Если бы... Тут другое, — кинула женщина быстрый взгляд на старика и повернулась ко мне. — А ты зачем пришла то? Или соскучилась? А ну, покажи мне болячки...

— Конечно, соскучилась, — призналась я, покорно выставляя свои, уже вполне приличные конечности.

— Его сиятельство приказали подобрать госпоже Вете новое платье, — прервал Тук наш медицинский осмотр.

— Вот оно как? Ну что ж, у Гильды в подвале целая лавка нарядов. Сейчас раздам задания своим бездельницам, и пойдем с тобой выбирать.

— Мне лавку не надо, — испуганно вмешалась я. — Мне на время, пока я свою юбку не заштопаю...

— Да что же ты за девка такая, раз к красивым платьям равнодушна? — укоризненно внушала мне женщина, ведя к низенькой двери, спрятанной за винтовой лестницей. — А насчет юбки своей не переживай. Ее и кофту твою мои бездельницы и выстирают и починят.

Вытянув с первого раза, из большой связки ключей нужный, Гильда открыла дверь и шагнула первой вовнутрь. Я последовала за ней, заранее настроившись на решительный протест. Лицезрела я их местные платья, правда, пока только пять или шесть, но и те, либо слишком длинные, либо слишком узкие. А при моем образе жизни, причем, как выяснилось, в обоих мирах, требовался "демократичный" наряд. Но, то, что я увидела вокруг себя, развешанное по подвесным шестам вдоль стен, вызвало мой неподдельный женский интерес. Здесь были совершенно другие платья: легкие, с высокими боковыми разрезами и короткими рукавами. Правда, имелись и откровенно парадные, висящие отдельно и накрытые тканью, но мне они, точно были без надобности.

— Гильда, что это?

— Это гардероб госпожи Элизабетты, матери нашего графа. Копился еще при ее жизни. А потом и вовсе, весь переехал ко мне сюда.

— Но, ведь это такая красота, Гильда!

— Ага, пробрало? — рассмеялась женщина. — А говорила, что не надо мне ничего. Давай будем смотреть.

— А, давайте!..

В конце концов, перемеряв около десятка вариантов, я остановилась, сначала на двух, а уж из них выбрала один. Правда, в ходе наших примерок, возникла небольшая проблема: матушка Борамира была гораздо ниже меня и значительно "скромнее" в груди, но, я нашла оптимальный вариант — легкое вязанное платье с запахом вверху и завышенной талией. Оно было нежно голубого цвета, книзу чуть расклешенное и с боковыми разрезами, вполне прилично начинающимися чуть выше колена. Рукава же оказались, как раз впору, если, конечно, их присобрать до высоты чуть выше локтей...

— Так, погоди, — вскинула палец Гильда, в третий раз обходя меня по кругу. — чего то здесь не хватает... Или, что то, явно, лишнее.

— Да все нормально. Посмотрите, какое оно удобное, как в нем шаги хорошо делать и, даже бегать.

— Стоять! Снимай свои башмаки. Будем тебе туфли выбирать.

— Но, Гильда! — взмолилась я. — Где ж мы их найдем на мои огромные ноги!

— А ну, покажи... Да... — не на шутку задумалась "стилист" и полезла в шкаф. — Лови! — поймала я прямо оттуда парочку связанных за шнурки черных кожаных туфель "А ля бэйби".

— Это чьи же они? — через несколько минут, со странным предчувствием, спросила, разгуливая в туфлях, "как во влитых".

— Много будешь знать, скоро облысеешь, — не глядя, буркнула Гильда, прибирая гардероб по местам.

— Это, я в курсе... Ну, а все-таки?.. Да я сейчас их сниму и положу обратно, если не скажете.

— А, если, я тебе скажу, то не снимешь?

— Нет, они же мне как раз в пору.

— Ну хорошо... Это бальные туфли нашего графа. Он, когда ему было восемь лет, поехал на свой первый бал в столицу и там ему родители их прикупили, — выпалила она и замерла.

— Да?.. — только и смогла выдавить я.

И мы вместе с Гильдой перегнулись в громком хохоте...

Наряд мой одобрили все, особенно Абрамка, забежавший в кухню отобедать. Он сначала расширил глаза, потом почесал свои, и без того взъерошенные волосы, и, наконец, произнес:

— Принцесса.

Я зарделась, как роза, представив, что, если бы я была принцесса, а в моем случае, ближе, все-таки, Золушка, то Гильда пришлась бы мне крестной феей. Тогда, платье мое было бы от... королевы-матери, а хрустальные башмачки от... принца. Да, вариант получался абсурдный. Впрочем, нисколько не лучше моей нынешней ситуации...

Немногим позже, мы вчетвером: Тук, Гильда, я и Абрамка, сидели за "служебным" столом, пили послеобеденный душистый чай и слушали "новости с полей" от вездесущего подростка:

— ... а когда Хлыст приехал, то люди Его сиятельства сразу повели его в башню. Ну, в дознавательную эту.

— И он оттуда больше не возвращался? — с надеждой спросила я.

— Нет, они и теперь там сидят с Колуном. Я сегодня на заре к ним в оконце заглядывал, когда Мабука навещал. Злющие, особенно Хлыст.

— Так их, теперь, наверное, судить будут? — с ужасом представила я свои "пострадательные" показания.

— Нет, это вряд ли, — категорично отрезала Гильда. — Для наемных воителей свои средства имеются.

— Это, какие? — встрял теперь уже Абрамка.

— "Срамные списки". Рассылают такие бумаги по всем канцеляриям вассальных областей и, как только к какому-нибудь аристократу, как наш граф, или простому мещанину-торговцу приходит наниматься вот такой вот красавец, тот сразу со списком сверяется, чист он или нет. А, если его рожа в этом списке сверкает, то дорога ему на любой заработок закрыта навсегда.

— Погодите, но ведь можно, же сменить свое имя, — вполне логично, на мой взгляд, предположила я.

— Э, нет! — усмехнулась женщина. — Там не просто так, там магия. Как только ты наемником подписываешься, тебе магическую печать ставят.

— Куда? — выдохнули мы, одновременно с мальчиком.

— Не туда, куда вы подумали, на руку. И там в этой печати все про тебя написано.

— Ну, а если, другого мага нанять, чтобы он в этой печати данные изменил? — не отстала я.

— Можно, конечно, только, если тебе жизнь не дорога, — спокойно ответила женщина и поставила свою пустую кружку на стол.

— И откуда вы все это только знаете, тетушка Гильда? — с уважением протянул Абрамка.

— А вот откуда, — тихо произнесла она и поддернула рукав своей просторной льняной блузки. Там, чуть ниже локтевого сгиба, стояла, уже потускневшая, бледно-синего цвета квадратная печать с почти неразличимым текстом внутри. — Первый отборный наемный отряд графа Гаяна Ракницкого, сражение у Склочных болот, 2597 год. Как сейчас, все помню...

— Да, много с тех пор изменилось, — вздохнул старик, и в огромной комнате повисла долгая тишина...

— Знаете, Тук, что я сейчас придумала, — стоя у внешней двери кухни, внушала я старику. — Ну, зачем вам со мной по двору ходить, ноги утруждать? Вы, лучше отдохните после обеда. Тем более Хлыст и Колун сидят в тюрьме, а за ворота меня все равно не пропустят. Я, лучше Абрамку попрошу мне просмотр устроить. Если он, конечно, не занят. Ты не занят?!

— Нет! — отозвался подросток, убирая посуду со стола.

— Ведь, я хорошо придумала?

— Пожалуй, Вы правы, госпожа Вета. Думаю, худа не будет, но к шестичасовому колоколу жду вас здесь.

— К какому колоколу? — опешила я, но Абрамка, "бьющий копытом" у порога, взмахнул мне рукой:

— Я покажу. Пойдемте.

Мальчик выскочил на улицу, я же замешкалась на пороге, завязывая потуже шнурок на "графской" туфле и, краем уха, услышала приглушенный голос Гильды:

— Я вот, думаю, Тук — может и нашелся уже тот, кто прищемит хвост, и не только этой "солдатской кружке", Лулияне...

В просторном замковом дворе сегодня царствовал ветер, заставляя невольно ежиться от холода. После хорошо протопленного Гильдиного царства, в моем платье с разрезами было не особо комфортно. Но, подниматься за жилетом совсем не хотелось. Тем более подросток уже махал мне рукой у конюшенных дверей — интересный выбор экскурсионного маршрута:

— Я хочу показать вам, госпожа, где я живу, — объявил мне Абрамка и торжественно распахнул приснопамятную дверь.

Внутри, действительно, произошли перемены: солома, еще вчера надежно прикрывающая тайный лаз, была разнесена по противоположным углам отсека, обнажив по центру, свежую, еще сырую каменную "заплату" в стене на месте квадратного проема. На полу, там, где стоял на коленях наемник, кровь была качественно смыта. А вот мой "намордник" так и остался висеть на шесте в перегородке. Я пригляделась к нему и передернула плечами: "С этой грязной тряпкой во рту половину дня?.."

— Да, лихо вы вчера Колуна! — оторвал меня от созерцания позора, мальчишка. — Его в башню вдвоем волокли, а он даже ног не переставлял. Научите меня так же драться? — и преданно уставился в глаза.

— Конечно, Абрамка. Только, если у меня будет возможность, и ты найдешь подходящие палки, — добавила, на всякий случай. — Ну, показывай свои апартаменты.

Подросток улыбнулся и тут же, позабыв о торжественности, рванул в сторону внутренней двери предбанника.

— А это наша конюшня, — дождавшись меня, махнул он рукой вглубь длинного светлого помещения с сильно характерным запахом. — Только сейчас здесь лошадей нет — одни пасутся под деревней, а на других уехали по делам. Один Дубок остался. Он захромал на днях. Его конюх лечит. Хотите Дубка покормить?

— А это можно? — уточнила я неуверенно.

— Конечно, — просиял в ответ Абрамка. — Он спокойный, пойдемте, — и повел меня вдоль отсеков. Я таковых насчитала десять и оказалась где-то посередине...

Дубком именовался конь рыжей масти с волшебно пушистыми ресницами. Я протянула ему в смотровое окошко хлебную корку, специально для этой цели прихваченную Абрамкой с кухни, и затаила дыхание. Дубок понюхал мою руку и осторожно, одними губами, мягкими и бархатистыми взял кусок:

— Ух, ты. Мне понравилось.

— А то! — усмехнулся мальчишка и двинул дальше по коридору, продолжая рассказывать. — Тут все лошади хорошие, дорогие, но самая красивая, конечно, Молния. На ней сам Его сиятельство ездит. Только, характер у нее вредный. От нее даже эльф сбежал, который ей косы плел.

— Эльф? — как можно равнодушнее, открыла я рот.

— Ну да. Они часто по конюшням обитаются... А вот здесь я живу, — отступив в сторону и пропуская меня вперед, объявил он, а потом внес поправку. — с Валеком.

Маленькая, чисто выметенная комната с одним небольшим оконцем, вмещала в себя два топчана под старыми одеялами, стол с горой мелкой древесной стружки на нем, и небольшую тумбочку, на которой в коллекционном порядке были выставлены деревянные шахматные фигуры. Я подошла поближе и взяла в руки одну из них — королеву.

— Это кто сделал? — спросила с удивлением.

Потому что королева была выполнена мастерски, идеально симметричная и гладкая, с дамской головкой и настолько выразительными чертами лица, что улыбка ее имела ярко выраженный оттенок ехидства.

— Это моя работа, — с гордостью вскинул оцарапанный подбородок Абрамка, и я в этот момент поняла, с какой целью мы, в первую очередь, пришли именно сюда. Ему очень хотелось по-детски наивно, похвастаться передо мною талантом.

— Так тебе учиться надо, чтобы еще лучше получалось. Хотя, по мне, так и это уже шедевр.

— Может, когда и получится, — пожал плечами подросток. — В Либряне есть хорошая столярная мастерская. Туда и подмастерьями не всех берут. А мои фигурки Гильда их главному мастеру показывала, когда в свои лавки любимые ездила.

— Ну и что?

Мальчик, вздохнув, поскреб затылок:

— Сказал: "Пусть приезжает"... Да только за обучение надо в год платить по десять сребеней(1). А у меня таких денег и не было никогда... И не будет, — закончил Абрам совсем грустно и присел на крайний топчан.

Я подошла к нему и поцеловала в лохматую макушку. Чем еще можно помочь, если у тебя самого судьба скрыта плотной завесой тумана. Но, подросток поднял на меня глаза и улыбнулся совсем по-взрослому:

— Да вы не переживайте за меня, госпожа. Мне и здесь не плохо. И кормят, и спать, есть где. А я еще на заказы шахматы делаю. Так что на жизнь хватает.

— Какой ты мудрый, Абрамка... А кто такой Валек, твой брат?

— Брат? — неожиданно засмеялся он. — Нет, пойдемте, я вам его покажу.

И мы, вновь, через ряд отсеков и предбанник, вышли на улицу, на пороге столкнувшись с небритым мужиком в грязном фартуке. Мальчишка поздоровался с ним, а мне шепнул:

— Это конюх. От своей красавицы из деревни вернулся.