Тайна деторождения: практика и теория

— О-оййй, — скривилась она от боли.

— Что, неприятно? — подтянулась я за ножом. — А нам с ребенком было б "приятно" вот этой твоей "игрушкой", — и приткнула самый ее кончик к женской переносице. Пленница моя мгновенно застыла, скосив к оному по-джингарски "расписные" глаза. — Вот, молодец. Так болтать-то начнем? Или мне "игрушкой"...

— Я не убивать вас пришла, — не отрываясь от лезвия, выдохнула она.

— А что же тогда? — удивленно вскинула я брови.

— Удостовериться. А нож... — легкое замешательство. — Для "на всякий случай".

— Ух, ты!.. Значит, "поболтать" не получится. Тогда, знаешь что? Давай к твоему любимому инкубу. Ему про "всякие случаи" и расскажешь, — и для наглядности сверху качнулась.

Калантия от такой перспективы, не выдержав, застонала:

— Не-е надо... А что ты хотела? — и уже вполне искренне оскалилась. — Явились одна за другой. Думаешь, я не знаю, зачем?

— Я думаю, ты на мыслительные процессы вовсе "забила". Иначе б, не оказалась здесь.

— А ты-то сама?!

— Не ори, — угрожающе ткнула я ей лезвием в нос. — Не буди мне ребенка... Значит, мы с Варей — лишние в этом "очаге любви"?

— А то, — фыркнули мне осмотрительно тихо.

— Тогда поможешь нам отсюда выбраться.

— Зачем?

Вот же скобан! А еще бывшая "высочайшая фаворитка":

— Долго объяснять... В общем, жизнь за куполом тоже есть, хотя тебе это понять уже сложно. И еще... — сурово глянула я сверху вниз. — Мы не уйдем без бумаг, что ты сперла у Его Величества.

— Каких "бумаг"? — сузились в нить "стрелы" на глазах.

— Последние, из магического ведомства, — обмерла я от такого уточненья.

— Ни за что. Иначе и мне тогда вслед за вами придется.

— Да с удовольствием провожу. Через Прокурат и до самых рудников. Видать, ты много чего сюда в клювике натаскала, птичка яркая.

— О-о, — простонала подо мной жертва страсти. — И какого хоба вы сюда обе заявились? Ведь так все замечательно без вас было.

— Это ты у любовника своего демонического спросишь. Потом. А сейчас? — и выжидающе прищурилась.

— О-о... Ладно. Только, я их сама достать не смогу. Они — в сейфе. А сейф — в подвале. Открывает и то и другое всегда лишь сам Лоди.

— Кто? — открыла я рот. Калантия гневно выдула ноздрями. — А, без разницы. Хоть "Любаб". Теперь о деталях других: охрана, способы внешних контактов, слабые места защиты.

— Чего?

— Кто сей дворец сторожит?

— Да почти никто, — выдохнула Калантия. — Болтаются по нижнему этажу тройка баргестов(4), но... Лоди здесь сам все контролирует. Так что выбраться вам отсюда...

— А вот это — не твое дело, — подскочила я с зажатых женских рук. — Сиди пока тут и не вякай. Я ножи хорошо метаю даже по бегущей цели. Понятно?

— Ладно, — выкатила дама глаза.

Я же срочно подорвалась к кровати, через секунду нависнув уже над крепко спящим дитём:

— Ох, Варя... прости меня еще раз, — и осторожно обхватила ее теплую ладонь...

Через семь минут мы уже бесшумно скользили по здешним кривым коридорам. И, минуя два лестничных пролета, оказались на самом нижнем и темном этаже, подсвеченном лишь тусклым фонарем в самом тупиковом конце. Хотя нет: вместо стены там оказалась низкая закрытая дверца и когда между мной и очумевшей Калантией оказалась еще одна, слева... Ба-бах!!! Едва успев отскочить я лишь пронаблюдала, как из нее лихо вылетела и припечаталась к противоположной коридорной стене огромная лохматая псина.

— Святые небеса и-и... баргест. А-а-а!!! — моя сопровождающая с широко распахнутым ртом, проявив завидную скорость, смылась и захлопнула за собой низкую дверцу, оглашаясь за ней стремительно удаляющимися воплями ужаса.

Я, отмерев, ломанулась в ту, что "гостеприимно" между нами с ней распахнулась, уже предчувствуя что, точнее кого за ней разгляжу. Так и есть:

— Ник!

Мужчина, отражающий одновременную атаку оставшейся двойки баргестов, и мне лично оскалился не менее дружелюбно:

— Какого хоба, Агата!?

Но, ответить на этот философский вопрос, подразумевающий под собой слишком многое, я не успела, так как один из псов, вдруг, круто развернувшись, попер к двери на меня. Пришлось тратиться своей драгоценной "ношей". И, удивив всех троих, в псину влетел полновесный магический заряд. Тот, взвыв еще в полете, рухнул, проехавшись пузом по полу и оставляя за собой темный след, и безжизненно затих. Ник, отойдя от такой феерии первым, ударом меча снес голову вместе с рогами третьему. Вот теперь можно и поговорить...

— Какого хоба ты полезла в это место одна? — но, не так же?

— А ты, я вижу, всей пятой комтурией сюда нарисовался? Кстати, где они теперь?

— Они... — выдохнул мой любый. — Агата, это — Джингар. Даже не Бередня. Сколько раз тебе повторять? И у Прокурата здесь...

— Тоже "приглашение на одну персону"?

— Если б ты меня дождалась. В посольстве...

— То так бы там и сидела, — насмешливо закончили сразу за нас двоих.

И уже через секунду в стену за огласившимся вошли меч и нож. Инкуб, прямо сквозь них, сполз на пол с пузатого сейфа:

— Браво! Хотя осиновый кол от моей любимой мне больше пришелся по душе. Аромат древесный и фактура опять же...

— Что б тебя в том гробу...

— Прекрасная дева! Не оскверняй свой... — прищурился Ясон на меня. — вкусный язычок подобными грубыми словами.

— Хобий извращенец! — метнулся Ник в сторону инкуба, но, через миг, согнувшись пополам, рухнул на колени.

— Ник!

— Стоять! — с лучезарного лица Ясона в мгновенье слетела вся его бравада. — Стоять, Агата! И внимательно слушать. Обоим... То, что "приглашение" мое приняли — молодцы. За все прежние твои, мною проигнорированные, рыцарь Прокурата, прости. Не интересны они мне. То ли дело — теперь, когда вся семья, — усмехнулся он, — в сборе. Игра начинается по-крупному. И ставки в ней — не только жизни. Выбирать будете сами.

— Что выбирать? — оторвала я взгляд от распрямившегося Ника.

— "Избранника судьбы", — скривился Ясон. — Ну, или попросту, "лишнего". Есть в вашей семье такие?

— Что ты хочешь? — поднимаясь на ноги, выдавил Ник.

— О, я же сказал: выбор за вами. Даю на него время до рассвета. Надеюсь, вам хватит. Кто остается у меня, а кто, помахав ему ручкой, сойдет на "первой станции". Рыцарь, его возлюбленная или...

— Вот ты — мразь. Она же — дочь твоя.

— Тем более, — развел руками инкуб. — Значит, я имею на нее все права. Выбирайте сами. Больше повторять не стану и еще... даю слово, что оставшиеся двое уйдут отсюда в целости. А так же в ней и останутся, если, конечно, не надумают вновь нанести сюда внеурочный визит, — и подмигнув мне, растворился... там, где стоял...

Рубанувшая об косяки дверь, заставила меня вздрогнуть, но, тут же отрезвила:

— Я не буду играть в его игры. Ник, еще есть надежда.

— Надежда всегда есть, — глянул он на меня. — Иди ко мне, — и с силой прижал к груди. — Надежда всегда есть, любимая...

— Ник.

— Что?

Я не знаю... Я не знаю, о чем можно в таких случаях говорить? О том, как мы докатились до этого хобьего места? О том, какие ошибки при этом совершили? О том, что будет, когда наступит за здешним куполом рассвет?..

— Я так люблю тебя, — заглянула я в вечно смеющиеся, гранитно-серые глаза. Они сейчас едва различимы в красном мареве из мизерного окошка. — Я так тебя люблю. Прости меня за все, что я...

— У тебя морщинка на лбу появилась.

— Что?!

— Когда ты хмуришься, — неожиданно улыбнулся он. — Не хмурься.

— Не буду, — мотнула я головой. — Но, если считать наши морщины, то...

— Мужчину они красят.

— Шрамы вас красят и синяки. Хотя в твоем случае, с такой Дамой сердца, — и провела ладонью до его "клятвенного клейма" под рыцарским панцирем.

— Угу. А помнишь, как его пытался прочесть тот старик, что сдавал нам домик у моря? Все думал: на чидалийском написано.

— Ага. Неделю на твой голый торс искоса щурился, а потом не вытерпел и, все же спросил... И следующую неделю щурился уже на меня.

— Мужская солидарность.

— Конечно. Если при этом еще и демонстративно вздыхать, разводя руками.

— Ну, так, весело же было?

— Ага. Особенно после того, как он, прощаясь, сказал: "Я, вообще-то — вдовец". И перекрестился.

— Но, зато мама твоя оценила, — засмеялся Ник.

— Это — да. Она тебя всегда высоко ценит.

— А, помнишь, как мы на восьмом курсе под дождь попали, и я тебя привел к вам домой насквозь мокрую? А она тогда, сразу с порога...

— Ну да. Еще бы...

— И всегда так было... ... нет, нос я сам разбил...

— ... неделю потом стороной его кабинет......... Ник...

— Ник... Ник?.. Ник!!! — мутный рассвет за тем же маленьким окном. Туши псов на полу в лужах темной крови. Я — в углу у стены, прикрытая мужской курткой. Дверь в комнатку — нараспашку. И его... нет. Ник!!! Он все решил за нас троих. Он так решил. — Ну уж нет, мой любый! — и подскочив на онемевшие ноги, криво понеслась к двери.

Ба-бах! Где вчерашний темный коридор? Хобий инкубов дворец сменил "декорации" и я, прямо от треклятого сейфа вымахнула в огромный, освещенный десятками факелов по стенам зал. Вымахнула и через пару ярдов застыла...

Вдоль уходящих ввысь каменных стен, под факелами — "зрители". Стайка дев в арабских легких платьях. Им тут зябко, но жутко интересно — тянут на меня свои шеи. Рядом, на высоком стуле — их "господин". С одной стороны от него — Калантия, шмыгает носом и тоже косится. С другой... Варвара. Глаза — мутные и будто стеклянные. Сволочь. Какая же он — сволочь... "Сволочь" сидит, облокотившись на боковину стула и тоже глазеет. С выжиданием переводя взгляд с меня на... Моя ж ты... мать. В самом центре этого "театра инкуба" — огромное металлическое колесо, подвешенное на оси, прикрепленной к невидимому в темноте потолку. А по всему его диаметру, на веревках за руки подвязаны над черной круглой ямой... Мне сначала показалось: обман восприятия...

— Доброе утро, Агата!

— Что ты тут... вытворяешь? — просипела вмиг пересохшим горлом. — Что ты тут...

— Действие последнее, как видишь. Твой рыцарь совершил поспешный ход, решив самовыдвинуться в "избранники судьбы". Но, за него это, еще раньше, сделала моя дочь, — и кивок на Варвару. Та — не шелохнулась. Лишь глаза "незрячие" на меня подняла. — Она со мной остается. А мы сейчас развлечемся напоследок.

— Зачем ты его...

— Увеличил в количестве? — подскочил со стула инкуб. — А чего ты боишься, Агата? С твоей-то интуицией ты за пять минут вычислишь "подлинник" Ника.

— "Вычислить подлинник"? А если нет?

— Пять минут, — вздохнув, скосился демон вверх. Потом веревки все разом оборвутся.

— Ты, с-сволочь... Ты что с ними сотворил?! Я сама здесь останусь. Отпусти их.

— Агата, послушай, — произнес Ясон, понизив голос. — Я бы рад. Честно сказать, меня этот вариант устраивал гораздо больше, но, твоя семья сама все за тебя решила. На то она и семья... Ха! Если вспомнить мою, семилетней давности попытку семейной жизни, то и она закончилась почти аналогично — за меня тоже тогда всё ре...

— Варя! — рванула я по краю ямы.

— Ну, уж нет! — преградил дорогу инкуб. — На этот раз использовать мою родную стихию против меня же я не позволю. И... твое время пошло. Время, Агата! Начинай!

Что-то внутри меня и в правду, щелкнуло. Словно удар метронома, инстинктивно начинающего обратный отсчет. Я обреченно замерла. И только теперь смогла взглянуть на него... на них... Дюжину висящих Ников. Безмолвно, с закрытыми глазами, качающихся над черным холодом и пустотой. Дюжину... И, медленно пошла по диаметру ямы...

— Почему вы меня здесь одну бросили? — вопрос ударил мне прямо в спину. И сам он и "убийственно ледяной" тон.

Я в ответ замерла:

— Варвара, это — не так.

— Нет, так, — припечатало туда же дитё. — Вы меня с Ником здесь бросили.

— Варенька, это — неправда, — мысли мои мухой в паутине путаются в голове. Я пытаюсь сконцентрироваться лишь на поиске Ника, но... ничего не выхо...

— Отец сказал: ты ушла одна.

— Варя... — сглотнула я пересохшим ртом. — Варя, я бы вернулась за тобой. Обязательно. А ушла одна, потому что, там, куда направлялась, были опасные злые псы. И...

— Ты меня использовала, чтобы навредить ему!

— Да, — выдохнула я... о-о, и где же эта моя хваленая интуиция?! Почему она молчит? У меня ничего не выхо...

— Значит, ты меня не любишь. Вы с Ником меня не любите, потому что я — дочь демона. Исчадье тьмы.

— Варя, мы с Ником...

— Не любите! Вы меня предали! Оставили, как и мама!

— Да нет же! — развернулась я к ней, тяжело дыша. — Нет! Я люблю тебя! Ты — мой мотылек! Ты — самый лучший "не ребенок" на свете... Варя, пожалуйста, поверь мне... Мне сейчас нужно...

— Забрать Ника и уйти... Ну и уходите.

— Я без тебя никуда не уйду, — до боли сжала я кулаки. — Мы — семья. Одна семья... — и это — тоже правда. Самая главная и настоящая в моей жизни. А все остальное — шелуха... И почему до меня... так медленно доходит?.. — Варя!

— Что, Агата? — сквозь множество подвешенных двойников и один "подлинник" моей семьи — оскорбленное детское личико в слезах. Значит, есть надежда. Она всегда есть.

— Варя, вспомни, пожалуйста, наш с тобой стишок?.. Варя?! — метроном в моей голове все отсчитывает секунды до исхода.

— Я... помню его.

— Что за "стишок"? — заинтересованно уточняет со своего "трона" инкуб.

— Там про нас с Варей. Не мешай!

— Л-ладно.

— Варя! Облац— нем.Сунце-да.Код насзрак ньего навек!

— Код нас...зрак ньего навек.

— Варенька, повторяй: худо-нем. Добро-да.Коднасрадост заувек!

— Худо-нем. Добро-да.Коднасрадост заувек.

— Страху-нем. Вера-да... Варя?

— Страху-нем. Вера-да.Зайдноми с тобийнавек... Агата?!

Четыре... Три... Две секунды... и на пределе всех своих сил рванула к тому одному, что по "счастливой удаче" в самый последний миг, полыхнул мне своим свечением. Одна... Щ-щёлк! Ба-бах!!!.......

— Н-ник... — и разлепила глаза в дюйме от крепко прижатого к себе мужчины. — Мой... Никому не отдам.

Ник, осев в моих руках, без сил рухнул на колени, явив мне зрелище демона-инкуба во всей "первозданной красоте":

— Вы меня обманули! — гневно протрубил инкуб на весь зал, хлопком расправляя свои крылья.

— Ух... ты, — агент Вешковская, а что дальше-то?

Яркая вспышка, очертив собой внушительный силуэт демона, угасла так же неожиданно, как и озарила, через миг втянув в себя целиком всего бывшего Ясона. А по каменным плитам гулко застучал к самому краю ямы серый морской камень-голыш.

— Варя!!! — осознав произошедшее, истошно заорала я, уже проваливаясь вместе с Ником, полом и оплывающими вокруг стенами прямо в резанувший по глазам, ослепительно белый и гостеприимно мягкий снег. — Варя!

— Поймала! — откуда-то сверху. — О-о-ой! — и уже совсем рядом счастливое детское личико с целым сугробом в волосах. — Я его поймала, Агата, в этот мой... камушек.

— Иди сюда... Я и тебя никому не отдам.

— У-ух!.. — упала ко мне в объятья Варвара.