Вот здоровый и наивный мечтатель. Разведчик, ёлки-палки! Но об этом узнал позже, а в тот момент вспоминал всё о шпионах. Всё, что почерпнул из приключенческих книг. Вспомнил и то, что читал о следопытах. Попробовал отыскать какие-нибудь следы, минут сорок лазил по мокрой земле, так ничего и не понял. Потом решил определиться со сторонами света по школьному методу. Увы! И следопыт, и турист из меня оказался ни какой. Оставив бесполезные попытки, повернулся и пошёл, куда глаза глядят. Но мудрым и хитрым был! Попыток определиться на местности не оставил, шёл зигзагом, прочёсывая лесопосадку. Мне повезло! Вскоре обнаружил поляну и просёлочную дорогу, проходящую мимо, а на этой поляне ждал меня подарок судьбы. Автомобиль "Жигули" 2101, приютивший влюблённую пару, которая сосредоточенно изучала процесс продления рода людского. Я им позавидовал. Год без женского тепла дело не радостное в моём возрасте дело, как настоящий мужчина даже завидуя им, я их процесс не прерывал ...
Дождавшись окончания, открыл переднюю дверцу. В неярком свете салонного плафона скривив зверскую рожу, сладким голосом спросил дорогу на Париж. Женщина завизжала, забившись в угол.
— Ой, прошу вас, не насилуйте меня!
Делать этого не собирался, поэтому ответил ей голосом известного злодея-врага друга детей, любимого всеми носатого парня по имени Буратино.
— Не, не буду, худа ты и больно неказиста!
Она прекратила визжать, зло посмотрела на меня и демонстративно опустила локти, открыв приличных размеров грудь и крутое бедро. Понял, что она обиделась на несправедливую оценку. Как настоящий мужчина я честно признал свою ошибку, о чём и сообщил ей:
— Виноват я мадам! Глаза подводят, ошибся, "Блудницу" Леонард да Винчи писал с вас. Простите ...
Очень сомневался, что она знала Леонарда или его шедевр, женщины с обильными размерами тела, но мой извиняющийся тон её успокоил. Она начала демонстрировать себя откровенно кокетничая, но мне было не до созерцания её прелестей, внимания требовал её спутник. Мужчина лежал на разложенных сидениях, закрыв глаза и подняв руки вверх, думаю, это был его последний урок в изучении биологии. Не повезло! Он впал в ступор и шок у страдальца не проходил, а драгоценное время уходило ...
Я обошёл машину и открыл дверцу с его стороны. Передо мной были только его ноги, всё остальное было выше. Дёрнул мужчину за то, что было ближе и доступней, за ногу.
Его тело как воздушный шарик вылетело из машины на мокрую траву, но так и осталось неподвижным. Пришлось продолжить процесс оживления. Два медицинских массажных удара нанесенные по его телу, вернули его к жизни. Справившись с оживлением мужчины, пошёл дальше. Мою команду одеться и оправиться они выполнили, как поняли и смогли.
Мужчина как солдат новобранец. Женщина медленно, упорно навязывая мне возможность полюбоваться её прелестями. Зловредная баба или догадалась о годе моего вынужденного воздержания, или просто издевалась. Как и во что она одевалась, описывать не буду, просто не хочу шокировать современных женщин, а женщины моего поколения эту сбрую знают. Но я уверен, они никогда и никому не расскажут правду, даже под пытками, поэтому буду скромным и я.
Пока женщина проводила стриптиз одевания, мужчина успел привести в рабочее положение отброшенные сидения. С волнением он ожидал конца стриптиза своей подруги. Увы, он был не в том состоянии, что бы оценить его, а я по своей натуре не созерцатель. Простите! Просто по жизненным принципам я материалист, грубый материалист, предпочитаю один раз потрогать, чем десять раз увидеть. Жаль здесь утвердить свой принцип не мог. Наконец она стриптиз закончила.
Я усадил голубков на передние сидения, заблокировал их двери и снова начал третировать бедных людей.
— Ну, а теперь голуби выясним два вопроса. Неправильный ответ и пущу пулю в спину, каждому в отдельности и обоим вместе!
Начал я гнусавым голосом, по очереди тыча пальцем руки в их спины.
— Итак, начнём! Первый вопрос: сколько у нас бе6нзина? Второй: что мне делать с вами? Я только что застрелил двух бабушек. Они решили, что они партизанки на допросе в гестапо! Не хотели сообщить, где дорога на Чернигов? Пытать их времени у меня не было. Как нет его и сейчас. Умерли старушки геройски, так ничего и не сказав. Мой кольт 45 калибра ещё не остыл. Его пули на выходе оставляют отверстие размером с кулак. Ну? Что скажете вы?
Мужчина закивал головой. Очевидно, он уже имел или видел такие страшные ранения.
Женщина, презрительно скривив губы, промолчала. Отошла! Но ситуацию понимала, нарываться не хотела.
Мужчина выдавил из себя ответ на мой первый вопрос и тут же надавил на жалость:
— Бензина литров тридцать в баке. Да ещё и полная канистра лежит в багажнике. Дорогу на Чернигов знаю, прошу меня не убивать. У меня есть смягчающие обстоятельства. Имею трое детей почти грудного возраста и очень больную старуху мать, а кормилец я один. Если я погибну, они все сразу тут же умрут с голода. Ну и конечно хочу добавить очень важную деталь. Эту женщину я вижу первый раз в жизни. И вообще, я хороший семьянин и больше никогда так делать не буду. Прошу меня освободить на поруки ...
Женщина молча, красила губы презрительно, посматривая на своего спутника.
Рассказ мужчины меня очень тронул. Затронул нежные струны моей огрубевшей души. Чуть не заплакав, я приказал двигать в город Чернигов. И без глупостей! Иначе ...
... С какой скоростью и как мы ехали, рассказывать не буду. Представить это не трудно. Через три с половиной часа я покинул машину, сдержав слово не убивать их. О случившемся с ними происшествии заявлять в милицию или рассказывать кому-то они не будут, даже не стал брать с них таких обещаний. В этом был уверен на все 100%.
А мучить их будет только одна мысль. Вдруг пойманный убийца раскается? Осознает свою вину, раскается, попутно расскажет милиции, чем они занимались в машине. Вот тогда будет завал! Ведь их милиция найдёт и сообщит в партком. Им что стреляться? Нет! Нужно взять себя в руки и жить!
Машина, взвизгнув покрышками, умчалась, унося моих подельников и их тайную любовь к изучению процесса продления рода людского на дикой природе. А я, проводив машину сожалеющим взглядом, через голое поле, заросшее бурьяном, направился в часть ...
Машина, с нашими сотрудниками отвозившая меня на последний экзамен, вернулась в часть через час после моего прибытия.
Утром я предстал перед экзаменаторами.
В моём рапорте была изложена немного другая история.
... Высаженный из нашей машины, я быстро вышёл к шоссе. Проезжавший по нему человек, увидев мою фигуру на обочине дороги у леса, остановил машину. Я рассказал ему свою историю. Мол, поругался с женой и без денег ушёл из дома. Теперь мне нужно попасть в город Чернигов, где живут мои родители, где меня ждёт меня крыша над головой и стол с едой. Человек вошёл в моё положение и довёз меня до нужного места.
Моя история понравилась почти всем экзаменаторам. Только начальник нашего учебного подразделения покачал головой. Он был профессионал, руководителем такого центра даже учитывая руководящую и направляющую роль партии, ставили настоящего высококвалифицированного специалиста с большим опытом работы по профилю. Его опыт и интуиция обмануть было трудно профессионалу, а уж "желторотому" новичку в этой специальности, и пытаться не стоило, начальник центра четко уловил не стыковки моей версии. Увы, их я видел и сам. Самая главная нестыковка была в том, что трудно представить героя, который будучи один в машине найдёт в себе силы и мужество остановиться на пустой дороге у леса, пообщаться со здоровым верзилой. Сегодня так не поступит ни один даже со сдвигом по умственной фазе, получить права даже с таким дефектом сегодня не сложно. Тогда было на дорогах и в отношениях людей более спокойно, но и даже тогда едва ли можно было бы найти такого безрассудного героя. Меня подвела моя эйфория и самонадеянность, когда писал этот рапорт. Уверен в этом была виновата та женщина и год моего воздержания! Как себя не уговаривал, а её доступные прелести стояли перед глазами и отвлекали меня, не позволяя адекватно оценивать излагаемые события. Но "то, что написано пером, не вырубить топором" ...
Рвать на себе волосы, не было времени, теперь главной задачей было не дать времени экзаменаторам подумать о деталях. Самый лучший способ добиться этого, это тарахтеть не прерываясь. Так и поступил. Импровизируя на ходу, бодро доложил, что имел в запасе ещё два варианта. Заинтригованная комиссия замерла, ожидая услышать мои шедевры, надежды их не обманул, скупостью не страдал, да и старался очень, врал вдохновлёно. Делать это мне было не трудно, всё ещё жил в мире иллюзий и видел себя бесстрашным разведчиком.
Хотя признаю, предложенный мной вариант шедевром не был, но был не плох. Следуя ему, я находил ближайший военкомат и в нём объявлял себя беглецом из части, в которой мы все числились, раскаявшемся в им содеянном поступке. Для разбирательства меня бы доставили в часть, получив подтверждение из неё.
Переглянувшись, члены экзаменационной комиссии согласились, что это тоже выход.
Но опять подвёл начальник, по его лицу я понял, что он, как и я заметил слабое место в моём плане. Пока шли бы бумаги по инстанциям с победными отчётами о поимке дезертира и мужестве руководителей подразделений и служб, проявленных ими лично при этом опасном задержании, прошёл бы не один месяц.
Тяжёло иметь дело с профессионалом! Но сдаваться не хотел и меня снова немного занесло. Помнил, молчать и дать возможность членам экзаменационной комиссии думать, было нельзя! Спасаясь, изложил третий план ...
По нему собирался остановить патрульную машину милиции, разоружить наряд и вместе с захваченными в плен милиционерами, прибыть в свою часть.
И вновь подвёл начальник учебного центра. Вот прицепился! Точно решил завалить меня, неугомонный критик.
— А справитесь!
Невинно посмотрев на меня, спросил он.
— Ведь в машине будет трое вооруженных людей, подготовки которых вы не знаете?
Вот здесь я выдал свой перл.
— После обучения в вашем учебном центре эта задача по плечу любому из нас!
Громко отчеканил я, смотря ему в глаза, он, выдержав паузу, продолжил разговор, сделав мне неожиданное предложение.
— А инструктором не хотите остаться в моём славном подразделении? Звание получите. Квартиру через три месяца гарантирую!
Спросил он. Как понимаете, для меня это было трагедией. Похоронить мечту? Нет! Ответил в духе требований того времени:
— Я буду там, куда меня пошлёт партия!
Только представьте, что мне предлагали! Приземлиться и стать обычным преподавателем? Ежедневно ходить на работу? Серые будни работы в учебном центре меня не прельщали, вера в себя свою одарённость гнали вперёд в неизвестное будущее разведчика. Вот и выкрутился, как оказалось очень удачно.
Заместитель начальника центра по политчасти от удовольствия стукнул по столу кулаком. Он не был профессионалом. Бывший инструктор райкома партии направленный в органы, по партийному набору, совсем не знал специфики поведения людей и психологии. Начальник посмотрел на него и вздохнул, он был членом партии, вот и должен был думать по партийному. Поэтому и промолчал.
Больше вопросов у членов комиссии ко мне не было. Начальник центра, он же председатель комиссии приказал мне идти отдыхать, а утром сдать обходной лист и следовать домой.
Последнюю ночь я провёл в своей комнате. За прошедший год привык к ней, расставаться с ней, и со ставшим привычным ритмом жизни было жаль, но большая жизнь уже ждала меня. А в ней! Лавры победителя, фамилия на мемориальных досках, звёзды на погонах, звёзды "Героя" на грудь и конечно любимая жена.
Утром сверху на форму надел солдатский бушлат, была осень, жарко уже не было. Сдав коменданту комнату и ключи, проследовал в канцелярию нашего учебного подразделения. Там начальник канцелярии выдал мне запечатанный конверт и обходной лист. Быстро оббежав всех, чьи подписи были нужны в обходном листе, зашёл в бухгалтерию. Получил суточные, проездные и направился в штаб батальона, где числился солдатом, проходящим годовую службу.
Начальник штаба заполнил мой военный билет и дал мне большой коричневый пакет, в нём было моё личное дело. По запарке он пожелал мне успехов в гражданской жизни, потом до него дошло, кому он этого желает, покраснев, он махнул рукой.
Я вышёл из его кабинета и заглянул в свой военный билет. Здесь был приятно поражён. Из военного билета узнал, что за выдающиеся успехи в боевой и политической подготовке мне присвоено воинское звание "ефрейтор"! Обезумев от радости, помчался в магазин на территории батальона, нужно было срочно изобразить на погонах бушлата то, что написано в военном билете.
В магазине приобрёл метр узкой жёлтой полоски, меньше не продавали, иголка с ниткой, как и положено солдату была у меня при себе. Быстро соорудил по тоненькой полоске жёлтой ленты в полном соответствии с армейским уставом на каждый погон бушлата. Придирчиво осмотрел себя, сияя от гордости и счастья, направился на КПП батальона аэродромного обслуживания. Там дежурил знакомый сержант, извините старший сержант, которого я встретил, впервые прибыв в эту воинскую часть.
Он уже давно выяснил, что я из лихих дядей, обитающих за высоким забором. Его сослуживцам от нас доставалось, когда мы отрабатывали проникновение на охраняемый объект и устранение вооруженных часовых. Едва узрев меня, он внезапно обнаружил прекрасный пейзаж за окном и, не отрываясь, начал изучать его. Отвлечься от этого созерцания, обратить своё внимание на какого-то ефрейтора, было выше его сил. А я спешил на автобус, он уходил через четыре минуты. Ждать, следующего, терять полчаса не было смысла. Так мы и расстались, не сказав друг другу ни слова. Не простившись. Не поговорив. Думаю, ему было очень обидно! Но, увы, такова наша суровая жизнь.
Сорок минут спустя я был на черниговском автовокзале, там таксист набирал экипаж до столичного автовокзала. Требовалось ему четыре человека по цене семь рублей пятьдесят копеек с человека за место, больше в машину, к его сожалению не влезало. Пока вместе со мной набралось только трое, мы уже вместе целых полчаса ждали четвёртого, но он не шёл.
Один из спутников устав ждать, предложил нам всем сброситься по десятке. Мы согласились, а водителю было по барабану, ему нужна была тридцатка хоть с одного пассажира, хоть с четверых. Через один час и двадцать минут, вечерние огни города — героя Киева встретили демобилизованного ефрейтора Советской армии.
Взяв в руки свою тощую сумку, я ланью помчался к родному дому и родной изнывающей от одиночества жене. О своём приезде ей не сообщил, хотелось преподнести ей сюрприз, но сделать это у меня не получилось. Сюрприз преподнесла она!
Но это я забежал несколько вперёд, сами понимаете причину моего нетерпения, извините, впредь буду последовательным в описании событий. И так...
Я подошёл к нашему парадному. Окна родной квартиры встретили меня темнотой, хотя уже было около десяти часов вечера. Усевшись на лавочку у подъезда, решил ждать, ключей у меня всё равно не было.
