Сияние жизни

— Имя? Фамилия? Звание?

— Каору Нагиса, старший сержант, штурман, топографическое звено "А".

Икари поднял глаза одновременно с допрашиваемым. Беловолосый парень смотрел теперь прямо в камеру. Даже потрясающе низкое качество съемки позволяло увидеть, что его радужка была алой.

— Год рождения?

— 1937-ой.

— Причина...

— Год смерти — 1954-ый.

Командующий невольно улыбнулся, пряча улыбку в ладонях, сложенных у рта: он очень любил этот момент и представлял себе, как его восприняли собравшиеся. Что-то в лице странного парня сразу убеждало, что это не шутка и не бред. Наверное, свое брал и тон бывшего старшего сержанта.

"Так, должно быть, и правда говорят о своей смерти".

* * *

У самой машины Фуюцки обернулся к нему, придерживая фуражку:

— Ты сходу дал им понять, что толкование пяти из шести скрижалей правильно...

— Да, сенсей.

— Икари, ты уверен, что это было нужно?

— Да.

Восточный ветер трепал мглу, наступавшую из глубин Атомных земель, скатывал ее в клубки и гнал назад. Тяжелые штормовые облака наковальнями висли над океаном, утюжили недовольные воды, вздымали волны, а кнуты молний щедро полосовали непокорную Атлантику.

— К дьяволу политику, — вдруг сказал адмирал. — Икари, ты понимаешь, что хочешь сделать своего сына... Богом?

Командующий снял очки, по которым расплылись первые большие капли.

— Сенсей... За двадцать два года я подарил ему две вещи...

Шторм хлестнул зарядом ледяного дождя, уверенно метя в двоих у машины. Опустилось окно, и из автомобиля высунулся было Кадзи, но завидев выражение лица командующего, быстро скрылся.

— Всего две вещи. Жизнь и меч.

Фуюцки покачал головой:

— Это не подарки, это два бремени. И теперь хочешь взвалить на него несоизмеримо большее третье... Ты жестокий человек, мой ученик.

Икари огладил вымокшую бороду и открыл дверцу:

— Сенсей, ответственность и долг — это дар. Дар достойному.

Машину поглотила тьма холодного ливня, словно кто-то задернул иссиня-сизые занавеси.

Глава 9

— Я ничего не понимаю, господа пилоты. Ваш Микадо не любит вас?

Синдзи прикрыл глаза, останавливаясь на середине строки. Впрочем, блеклый и трудный средневековый роман он и так перестал осмысленно воспринимать еще пару страниц назад. Вместо этого он вынуждено внимал обильной болтовне новой соседки — фройляйн Аски Сорью Цеппелин. Икари страдальчески поднял взгляд на сидящую рядом Рей. Аянами чистила пистолет, и, судя по тщательным и аккуратным движениям пальцев, назойливые разговорчики ей не мешали.

— Синдзи, я с кем говорю? — возмутилась Аска.

— Понятия не имею, — буркнул он.

— Чего?!

— Аска, жилищные условия от нас не зависят, — скучно и устало сказал Икари, прикидывая, в который раз идет эта беседа. — К сожалению, не оказалось ни единого свободного помещения в зданиях неподалеку от ангара твоего "Истребителя". После погрома имени Пятого Ангела и прибытия ваших у нас вообще дикая напряженка с нормальным жильем...

— Нормальным?! Этот птичник нормальный, по-твоему?

— Да. Или ты по казармам скучаешь?

Фырканьем Аска выразила все свое отношение к казармам. "Вот что-что, а фыркает она прямо-таки на зависть".

— А вы возмущаться вообще пробовали?

— Ты пробовала, — парировал Синдзи. — И что?

Любительница комфорта воинственно скрестила руки:

— Я хоть попыталась! И ради вас в том числе, кстати. А ты, младший лейтенант, — просто хордовое!

Синдзи кивнул и промолчал: уже уяснил, что так проще. Краем глаза он заметил, что Сорью еще некоторое время воинственно взирала на него, ожидая продолжения пикировки, а потом завалилась на кровать, предоставляя секундную передышку. Аянами зажмурила один глаз и посмотрела на лампу сквозь ствол разобранного "вальтера".

— Schrecklich, — ворчливо сказала Аска. — С другой стороны, даже не будь ты рохлей, чего тебе возмущаться? Живешь теперь с двумя красивыми девушками...

"Фаза вторая, — раздраженно подумал Синдзи. — Быстро ее сегодня развозит. Месячные?" Сорью забросила ногу на ногу и любовалась пальцами собственной босой ступни, что совсем не мешало ей разоряться на любимую тему.

— ... Но все же! Это просто невыносимо. Нагло дерзить майору и не выбить себе и товарищам пристойных условий! Тебе же самому неудобно!

Синдзи вздохнул, успокаивая себя попытками предсказать следующие уколы Аски.

— Блин, вы даже поцеловаться не можете, но терпите!

Аянами, наконец, оторвалась от своего занятия, с интересом переводя взгляд с одного соседа на другого. Синдзи посмотрел на нее и пожал плечами:

— Ты об этикете слыхала, Аска?

— В жопу этикет! Спать с сослуживцем — уже сомнительное дело, — безапелляционно заявила немка, тыча в него пальцем. — Ну-ка, вперед! Докажите обратное!

— Аска, это уже перебор!

Рей вдруг потянулась к нему и обвила руками шею. Слегка шокированный Синдзи коснулся ее губ и с наслаждением утонул в теплом глубоком поцелуе. Со стороны кровати Сорью донеслось сдавленное восклицание.

— Однако... — прозвучал подозрительно довольный голос, когда Икари смог, наконец, с сожалением отстраниться от Аянами. — Теперь я разобрала, кто из вас двоих мужик.

Синдзи негодующе посмотрел на Аску. Слегка порозовевшая рыжая радостно скалилась: у нее только что появился новый отличный повод для подколок.

— ... Ясно. Это нечто, господа. Синдзи, это какая-то травма? Тебе, наверное, еще и через яйца синхронизацию проводили?..

"Сейчас дам в глаз, — понял он. — В наглый голубой глаз".

Аянами вдруг подняла руку, в которой был зажат свежевычищенный пистолет. Щелчок предохранителя — и ствол уже наведен прямо между глаз Сорью. Синдзи замер: Рей прищурилась, но в остальном бледное лицо осталось бесстрастным и спокойным. Обалдевшая Аска приоткрыла рот:

— Ая...

Синдзи заворожено смотрел, как тонкий палец Рей медленно топил спусковой крючок. Он знал, что успеет подбить ее руку, что пуля уйдет в стену над головой наглой идиотки, что никто не пострадает... Но не мог даже пошевелиться. Он впервые чувствовал, как плохо внешне бесстрастной Рей. Как ей обидно. Как она злится, как она оскорблена. Картинка перед глазами Синдзи вдруг моргнула, и он словно увидел девушку глазами Аски — сосредоточено-безразличный взгляд, ничего не выражающее, словно бы пустое выражение лица, умеющее быть другим только для одного человека. И бездонное дуло пистолета, такое огромное, что можно разглядеть даже нарезку...

Когда боек оглушительно звонко лязгнул вхолостую, Синдзи почти подпрыгнул, а бледная Аска с тихим ругательством сглотнула. Рей же просто опустила оружие и ровно сказала:

— Аска. Не говори так больше.

С этими словами она вставила магазин в свой "вальтер" и потянулась за кобурой.

Сорью вдруг вскочила и подошла к кровати, и опомнившийся Синдзи решительно встал перед ней: "Блядь. Вот сейчас начнется..." Но немка, уже успевшая прийти в себя, спокойно протянула одну руку ему, другую — Аянами:

— Мир?

* * *

...После сражения с Пятым Ангелом Синдзи с еще большим, чем обычно, нетерпением ждал, когда ему снимут бинты: очень уж хотелось знать, как именно выглядит взрывное болтливое существо, которое надежно оккупировало его больничную палату. Обер-фельдфебель почти все свободное от процедур время валялась на соседней койке и вперемешку высыпала на пилота "Типа-01" самую разнообразную информацию: начиная от своих высоких достижений и опыта в пилотировании всяческих летных прототипов до предпочтений в личной жизни. Поначалу Синдзи честно пытался поддержать разговор, но быстро понял, что от него требуется просто быть рядом и слушать. Он уже составил было о ней вполне определенное — и весьма нелестное — мнение, когда случайно услышал манеру общения Сорью с ее земляками. Он понимал их разговор едва ли через седьмое слово, но тем четче мог вникнуть в интонации нового товарища. Собранность, уверенность в себе, скупое презрение, слова, что называется, "через губу"... Синдзи поначалу был озадачен: с учеными и сослуживцами разговаривал словно совсем другой человек, но потом ему вспомнились слова Аски, оброненные ею тогда, после битвы.

"— Так вы... Такие же? Вы как я, да?"

— Она хочет как можно быстрее стать своей, — прошептала Аянами.

Синдзи улыбнулся: еще одна девушка, которая преподнесла сюрприз.

Стоило Сорью зачастить в палату к нему, как на второй день Рей, до того просто заходившая посидеть рядом с ним, деликатно подвинула Синдзи и улеглась в койку рядом. Ощущая оперативный рост температуры, Синдзи поражался ее поведению: девушка ревновала, и чтобы понять это, вовсе не обязательно было как-то по-особенному чувствовать свою молчаливую напарницу. Он напрягся и прислушался, слепо вглядываясь во мрак. Аска замолчала, видимо, интерпретируя их возню, а потом глумливо произнесла:

— Судя по тому, что я не слышала приказа, это у вас взаимно. Тем интереснее.

Рей не отреагировала. Вернее, отреагировала не вслух и не для Аски.

Заживление тканей у всех пилотов прошло без проблем, и потому бинтов они лишились в один день и даже на одном — общем — осмотре. Помаргивая сослепу, Синдзи, наконец, смог рассмотреть новенькую, которая всей своей эффектной внешностью оправдывала дело борцов за межрасовые браки. "Мой Fater — просто фанат всего японского", — вспомнил одно из ее откровений Икари. Дитя немца и японки оказалось рыжим, голубоглазым и курносым. С любопытством оценив стройную фигурку, он обнаружил, что Аска с не меньшим интересом разглядывает его и Рей, и ради этого тоже мужественно сражается с отвыкшими от света глазами.

— Миленько, — наконец, резюмировала свой осмотр рыжая и устало зажмурилась. — Идем праздновать или как?

Синдзи прислушался к себе: желание побыть наедине с Рей, звон в ушах от болтовни Аски, боль, вызванная обретенным зрением, усталость и чешущиеся места уколов... Он вздохнул с улыбкой: это все не имело значения. Перед ним стояла симпатичная девушка — странная, взбалмошная и, видимо, превредная по характеру, но и это тоже было не то.

"Не одной Аске хочется стать поближе к себе подобным".

* * *

Синдзи хлюпал странной суповидной дрянью и с неудовольствием поглядывал на соседей: Аска, отлипшая ненадолго от коллег-пилотов, сидела неподалеку за столиком со своими сослуживцами, а его собственные товарищи, исключая Рей, самым досадным образом пускали слюни. После перемирия был обед, а вместе с ним — обычные в последнее время стоны:

— Нет, ну какая девушка!..

— Пресвятое небо, как представлю, что в эти восхитительные глаза вгоняют иглы...

— Икари, говоришь, ваши комбинезоны прямо почти облегающие?..

Скучающий Синдзи ускорил поглощение баланды и с наслаждением поднялся, намереваясь оставить фантазеров наедине с их вожделениями. Рей тоже начала собирать тарелки, дожевывая хлебец на ходу, и тут Икари хлопнули по плечу — увесисто так и нагло хлопнули. Ему даже не надо было оборачиваться: судя по благоговейным рожам Аобы, Хьюги и Кенске, за спиной стояла неотразимая Сорью.

— Приятного, — буркнула Аска, не обращаясь ни к кому конкретно, а потом белозубо улыбнулась Синдзи. — Слушай, мне тут надо на склад, получить вещи, а я пока не в курсе, где это. Проводишь?

— Легко, — отозвался он, с мрачным удовольствием отмечая раздосадованные физиономии лейтенантов. — Что за склад?

— Эээ... — замялась Аска, очаровательно хмуря брови. — Сейчас!

Спустя пару секунд от еды был оторван немолодой мужчина, сидевший за столиком с райховцами, и Сорью буквально подтащила его к пилотам:

— Вот! Знакомьтесь. Доктор Ставнийчук, один из моих воспитателей!

Синдзи так увлекся необычным видом доктора, что не сразу заметил его протянутую для приветствия руку. Побитые сединой длинные волосы Ставнийчука небрежно спускались до плеч, он носил полувоенного кроя одежду, имел мощные усы и глубокие шкодливо прищуренные серые глаза.

— Алексей Ставнийчук. Не верьте ей, она сама такая воспиталась.

Синдзи невольно улыбнулся в ответ и пожал, наконец, сухую прохладную ладонь.

— Синдзи Икари, пилот "Типа-01".

— Да я так и понял, — сказал доктор, все так же искренне улыбаясь. — Цеппелин не потащила бы меня знакомиться с кем-либо еще, кроме товарищей-пилотов.

Ответив подергиванием губ на протестующий возглас Аски, доктор повернулся к Рей:

— Рей Аянами? Рад знакомству.

Девушка вежливо кивнула в ответ.

— Хм... Господа, вы не против слегка пройтись и показать Аске и мне склады "а-15/6" и "f-10"? Наша научная часть никак не может получить разгруженное оборудование, а ваша коллега — некоторые личные вещи.

Икари учтиво поклонился:

— Почту за честь, доктор.

— Да ладно вам, — ухмыльнулся в усы Ставнийчук. — Сейчас, заберу документы, отнесу посуду и встретимся с вами у выхода.

Рей с едва заметным удивлением посмотрела вслед доктору и перевела взгляд на Синдзи.

— Да... — кивнул он. — Ты права, Аянами. Какие там склады. Милый доктор зачем-то хочет пообщаться с нами.

— У нас нет ограничений на общение с союзниками, — напомнила девушка. — Тем более, он ученый.

— Угу.

Несмотря на странную симпатию к колоритному Ставнийчуку, ситуация ему почему-то не нравилась. Натягивая на лицо маску и путаясь в ремешках пыльника, Синдзи продолжал беспокойно обдумывать предстоящий разговор: перспектива общения с иностранцем — пусть и союзником — вызывала в нем смешанные чувства.

— А вот и мы, — сказал доктор, снимая с крючка свое облачение. — Ведете?

Дорога до склада длилась неприятно мало, подумал Синдзи: Ставнийчук оказался интересным рассказчиком. Он с легкостью упоминал свое участие в команде психологов, готовящих перспективных пилотов, к негодованию Аски сдал пару подробностей из ее сопливого детства, тонко высмеивал первые наивные попытки собрать команду ученых из бывших врагов...

— Прошу прощения, доктор... Вы сказали, что проект "ЕВА" международный?

— Синдзи, ты дурак или глухой? Да, конечно!

— Аска, перестань сейчас же. Да, молодой человек, — доктор внимательно осматривал серые коробки складов, между которыми они шли. — Кстати, госпожа обер-фельдфебель сама только недавно об этом узнала...

Аска пробурчала что-то неразборчивое сквозь респираторную маску.

— Но, господин Ставнийчук, почему? Я считал, что мы служим на особом японском оружии...

— Особом, Синдзи. Именно. Но оно не может быть исключительно японским.

Рей дернула увлекшегося Икари за рукав, и они свернули вовремя в нужный переулок.

— Понимаешь, в современных условиях, в мире, где есть Атомные земли, мы не можем себе позволить противостояния внутри Великой тройки...

Синдзи кивнул: "Это-то как раз несложно понять. Стоит двум сторонам из трех развязать конфликт, и победят, в конечном счете, мутанты. Следовательно, и по вооружению должен быть паритет. Во избежание, так сказать..."