Предел свободы. Часть 3

— Круцио!

Он держал заклинание около полуминуты. А затем, стараясь говорить как можно равнодушнее:

— Мне нужна информация, мистер Долохов, и я её получу. Так или иначе. Не стоит питать иллюзий, что кто-то здесь вас боится.

Долохов медленно поднялся с пола. Его руки все еще конвульсивно подрагивали. Он ощерился и произнес:

— Неплохо, паренек. Конечно, до многих из наших тебе далеко, но, по крайней мере, у тебя есть яйца. Так и быть, спрашивай. Может, и отвечу. Когда вернется Темный Лорд, мои ответы тебе не очень-то и помогут.

— А информация о том, что ты сливал сведения Краучу поможет, как думаешь? — лениво произнес Сэм.

В глазах Долохова появилась настороженность.

— С чего ты это взял?

— Скажем так, его жизнь была просеяна через очень мелкое сито, — осторожно подбирал слова Сэм.

— Тогда ты знаешь, что он не выполнил своих обещаний.

— Трудно сделать это с того света, — дипломатично начал Рэйли, но понял, что ошибся.

Долохов расхохотался.

— Так ты решил, что меня завербовал этот щенок? Убирайся, больше я ничего не скажу. Но признаю, блефовал ты неплохо, малыш.

Нужно было срочно менять тактику. Сэм чуть склонился вперед. И вкрадчиво произнес:

— Все прежние договоренности могут вступить в силу, если ты поможешь мне разобраться в ситуации.

Антонин выглядел задумчивым.

— Гарантии?

— Я могу говорить от имени главы ОТ, — рискнул Рэйли.

Долохов смотрел на него недоверчиво.

— Клянусь своей жизнью и магией, что это задание поручил мне лично глава Отдела Тайн и наделил всеми необходимыми полномочиями, — произнес клятву Сэм, а затем пояснил: — Только так. Я связан и другими клятвами.

Похоже, Пожирателю было достаточно и этого.

— Что именно тебя интересует?

— Желательно с самого начала.

— Не проблема. Христианство утверждает, что сначала ничего не было, а затем на первый день Бог создал землю...

— Ближе к делу, — раздраженно высказался Сэм. — Как и при каких обстоятельствах ты начал работать с Краучем?

Долохов собрался с мыслями и начал рассказ:

— Его сынок внедрился в организацию, рассказывая о том, как он ненавидит папочку. Я сразу понял, что он крыса. У меня на них нюх. Ни разу меня не подводил. Правда в двух случаях оказалось, что один, так сказать, наша крыса, хе-хе, в стане противника, а другой в буквальном смысле был крысой-анимагом.

— Любопытно, — произнес Сэм.

— Так вот, этот был не таким. Он даже и Пожирателем был словно по инструкции. Положено сражаться с аврорами — пожалуйста. Положено убивать магглов — как прикажете. И то, младший-то все промахнуться норовил. Но я знал, кто его отец, и решил поиграть. Младший получил записку, где сообщалось, что я знаю, что он шпион, и там еще его отцу послание было. Тут-то меня старший и поймал.

Лицо Долохова стало грустным, и он замолчал.

— Поймал на чем? — спросил Рэйли.

— Не на чем... а... — Долохов махнул рукой, заставив цепь громко звякнуть, — он обещал, что проведет переговоры, и мне разрешат вернуться в Союз.

— Какова была роль Барти-младшего? — продолжал впитывать информацию Сэм.

— Роль почтового голубя, — хохотнул Долохов. — Но потом пришлось и от этого его отодвинуть.

— Почему?

— Сходить с ума он начал.

Сэм был изумлен. Он не успел задать вопрос, когда Пожиратель продолжил:

— Как он ни старался, а убивать приходилось все чаще. А потом ему выпало пытать девочку лет шести. С этого и пошло. Цельной он был натурой, а тут треснул не выдержал. Был он аврором, который носил личину пожирателя, а потом эта личина возьми и оживи. И стало их двое. Один несгибаемый аврор, другой фанатичный пожиратель. Парнишка все меньше понимал, кто же он такой. Тогда я ему и стер память о письме на всякий случай.

— А его отец? — потрясенно спросил Рэйли.

— Точно уж не знаю, что там было, но, кажется, Крауч списал его в потери, — пожал плечами Долохов. — Железный мужик.

Сэм собрался с мыслями и задал уточняющий вопрос:

— Правильно ли я понимаю, что вы отказались от положения в вашей организации... для чего? Чтобы вернуться в Россию? Это все? Могу я спросить, почему?

Антонин ухмыльнулся:

— Это Родина, англичанин, Родина. Тебе не понять.

Глава 12

Хогвартс, январь 1995.

Гарри Поттер в очередной раз задумался, что с его мироощущением что-то серьезно не так. Приближался февраль, а вместе с ним и второе задание, и юного Чемпиона сильно беспокоило то, что загадка яйца все еще оставалась не раскрытой, несмотря на то, что едва ли не весь Гриффиндор пытался оказать посильную помощь.

Гарри находил весьма странным тот факт, что для него между балом и приближающимся вторым испытанием словно бы ничего не было. Ему пришлось изрядно напрячь мозги, чтобы вспомнить, что за прошедшее время они со Сьюзен пару раз выбирались в Хогсмид перед тем как хаффлпафка отправилась домой на каникулы. Шахматные партии с Роном оставили еще меньший след в памяти Поттера, и запомнились они в первую очередь из-за горького чувства поражения, которое всякий раз испытывал Гарри.

Итак, время совершенно незаметно прошло, и теперь ему приходилось решать загадку в заполненном вернувшимися с каникул школьниками замке. Гарри не жаловался. Вместо этого он пинал чертово яйцо где-нибудь в укромном уголке, а затем баюкал ушибленную ногу. Он ни разу не задумался о том, что будет, если он так и не разгадает загадку. Поттер даже не рассматривал возможность сдастся на милость судьбы, или, вернее, организаторов Турнира, которые, по-видимому, считали, что в сражении с драконами нет ничего страшного.

Несмотря на то, что Гарри был настроен более чем решительно, понять смысл противных скрежещущих звуков, очень быстро вызывавших головную боль, он так и не смог. К счастью, один из участников Турнира оказался истинным хаффлпафцем и воздал за добро добром. Поттер воспользовался подсказкой Седрика и подумал, что без таких, как подопечные Помоны Спраут, мир станет довольно неуютным местом для жизни. После получения подсказки он понял смысл довольно странных погружений Крама в озеро.

Сколь ни благодарен Гарри был Седрику, его гордость была уязвлена. Он никогда не считал себя идиотом, скорее наоборот, и конфуз с золотым яйцом больно задевал его самолюбие. После двух дней внутренней борьбы Поттер подстерег Диггори в пустынном коридоре и таки задал мучивший его вопрос:

— Как ты догадался?

Семикурсник с недоумением смотрел на внезапно появившегося гриффиндорца.

— Загадка с яйцом, — торопливо уточнил Гарри. — Чего я только не перепробовал...

Седрик понятливо улыбнулся. Он вообще был отличным парнем.

— Понимаю. Сам намучился. Но, по сути, мне просто повезло, — слегка помрачнел хаффлпафец. — Мой отец возглавляет Департамент контроля за магическими существами, и я после выпуска собираюсь последовать по его стопам, когда закончу школу. Во время каникул отец устроил мне что-то вроде практики и велел больше внимания уделять УЗМС. Затем, как-то раз, ко мне подошел мистер Крауч и поздравил с моим вероятным поступлением на службу в Министерство. Ты знаешь, слухи разносятся быстро. Он начал рассказывать о своей работе, о том, как здорово ему пригодилось знание русалочьего, несмотря на большую сложность языка, который состоит из щелчков и скрежета. Тут-то я и вспомнил о яйце.

Как бы в подтверждение, что большой его заслуги в решении загадки нет, Седрик развел руками.

— Да...звуки из яйца не скоро забудешь, — подтвердил Гарри. Сомнения в собственных умственных способностях были отброшены в сторону, и теперь мозг гриффиндорца с огромной скоростью начал перерабатывать полученную информацию. Что-то не складывалось. — Седрик, а разве судьи не приносят клятв не помогать участникам? Я имею в виду, он же знал о втором испытании, так? А потом рассказывает тебе о языке русалок. Довольно прозрачная подсказка.

Диггори нахмурился. То ли от того, что его заподозрили в нечестной игре, то ли обдумывая что-то свое. Верным оказалось второе.

— Ты знаешь, теперь то, что я хотел тебе рассказать, еще более странно.

— Ты о чем? — спросил Гарри.

— Недавно меня допрашивали авроры. Их интересовало то, о чем я разговаривал с мистером Краучем. Я не хотел... эээм... выглядеть неподобающе, и сказал, что мы обсуждали мои карьерные перспективы. Один из них, молодой, хмыкнул и произнес, что его едва ли это интересует. Тогда я не придал этому значения, но теперь вспомнил — аврор Сэм Рэйли. Так его звали. А я все думал, откуда знаю это имя...

— Э-э-э... извини, Седрик, но не думаю, что оно мне известно... — поторопил Поттер.

— О... Это была весьма громкая история внутри Министерства, ходило множество слухов, — Диггори прервал себя, осознав, что его собеседник не мог их слышать. — В общем, этот аврор довольно быстро взлетел на поимке Люпина, а затем устроил незаконную слежку за мистером Краучем. Сам Министр настаивал на его увольнении. Но теперь он снова вернулся, понимаешь?

— Не совсем... — осторожно ответил Гарри.

— Его возвращение не могло пройти мимо Министра. Получается, Фадж это одобрил.

— И значит, за Краучем следили не зря, — закончил мысль гриффиндорец.

— Именно. Кстати, я ведь как раз собирался тебе сказать, что вместо мистера Крауча судить Турнир будет Долорес Амбридж, а когда ты сказал про клятву, как-то вылетело из головы.

— Не удивительно. Странная история, — пробормотал Гарри. — Спасибо за информацию.

Чемпионы Хогвартса распрощались друг с другом и отправились по своим делам.

* * *

Дырявый котел, днем ранее.

Получив письмо от Барти Крауча, Людо Бэгмэн изрядно струхнул. Несколько допросов в аврорате заставили нечистого на руку главу Департамента магического спорта изрядно попотеть. К счастью, авроров не интересовало ничего, кроме его невесть куда запропастившегося коллеги. Нет, если бы Барти назначил встречу в Лютном, Бэгмэн не отправился бы туда за все блага мира. «Дырявый котел» же казался вполне безопасным. По правде говоря, Людо с удовольствием проигнорировал бы письмо, но там черным по белому написано, что в случае, если глава Отдела магического спорта откажется от сотрудничества, то Барти без затей расскажет аврорам о его грязных делишках.

Людо, конечно, понимал, что ничего конкретного тот знать не может, но после Чемпионата мира по квиддичу его дела были настолько плохи, что ничего раскапывать было не нужно, достаточно просто внимательно присмотреться к его деятельности. Вместе с тем, беглый глава Департамента международных отношений обещал колоссальную, как он выразился, прибыль в случае успеха его предприятия.

Этого хватило, чтобы ровно в полдень Людо ожидал в известном всей магической Англии пабе. Когда Крауч бесшумно приблизился к столу, Бэгмэн вздрогнул. Не только от неожиданности. Понимавший, что будет выглядеть подозрительно в плаще с глубоким капюшоном, разыскиваемый волшебник выбрал простые маскировочные чары, и теперь напоминал брата или другого близкого родственника главы Департамента магического спорта.

— Клянусь своей жизнью и магией, что не далее чем две недели назад я сделал ставку на исход Турнира Трех Волшебников! — первым делом поклялся Барти, чем не только расположил собеседника, но и вдребезги разбил лед недоверия между ними. На самом деле, он действительно сделал некую ставку у гоблинов непосредственно перед встречей, однако словам клятвы это не противоречило.

Между тем, официантка поднесла две чашки чая, заказанных Людо, который проникся к Краучу сочувствием, к которому примешивались опасения за собственную шкуру, ведь он тоже делал ставки на исход Турнира. Но прежде всего, он поспешил задать мучивший его вопрос:

— С каких это пор за нечестную игру преследуют едва ли не всем авроратом?

— А ты что же, считаешь меня обычным мелким волшебником? — Бэгмэн не спешил отвечать, и Крауч решил надавить. — Думаешь, я такой же, как ты? Готов на все ради пары монет?

Людо окончательно расслабился и, нахально подмигнув, сказал:

— Если это не так, то почему тебя так настойчиво ищут авроры? Если тебе так уж хотелось сделать ставку, то я мог бы все устроить. Хотя никогда бы и не подумал, что влиятельный глава Департамента международного магического сотрудничества способен на такое.

Пришла пора закидывать наживку.

— Вот и правильно, что не думал. Не надо меня с собой равнять. Как я уже сказал, я бы не пошел на такое ради пары монет.

— О какой сумме идет речь? — с жаром спросил Людо.

— Четверть бюджета моего департамента, — спокойно произнес Крауч и сделал глоток чая.

— О! — ошарашенно воскликнул глава Департамента магического спорта, пытаясь примерно вычислить сумму.

— Двадцать пять тысяч галеонов, — внес ясность Барти и поставил чашку на стол.

— О-о-о! — от восхищения Людо не находил слов. Он любил деньги и любил рисковать. Но за всю свою жизнь он ни разу не проворачивал ничего столь же масштабного.

— Разумеется, впоследствии я вернул бы все... хм... «позаимствованные средства», но, очевидно, Министр считает, что только он имеет право бесконтрольно «одалживать» средства из бюджета, — тем временем продолжил Крауч.

Теперь Людо искренне сочувствовал собеседнику. Неудивительно, что на беднягу спустили авроров. Бэгмэн негодовал, ведь портить такую комбинацию — настоящее преступление. Тем более, что он и сам в настоящий момент проворачивал нечто подобное. Только вот средства он «позаимствовал» у сделавших ставку на исход Чемпионата мира по квиддичу, и он, так же как и Барти, намеревался все вернуть. Эти четыре тысячи галеонов запросто могли обернутся шестнадцатью, и тогда он смог бы наплевать на слегка подмоченную, но не испорченную в конец репутацию, а также недовольных задержкой игроков. Но двадцать пять тысяч... это целое состояние! Воистину, Крауч государственный человек — мыслит и действует в совершенно других масштабах!

Посчитав, что наживка проглочена, Барти перешел к сути дела.

— Но, как ты понимаешь, если бы все было гладко, я бы просто отсиделся до конца Турнира, а затем исчез бы с деньгами. Но гоблины согласились принять столь огромную ставку лишь при определенных условиях. Так, мой чемпион должен пройти финальное испытание и вернуться с кубком в течении получаса...

— Тебя облапошили, — категорично и слегка разочарованно заявил Людо. — Я допускаю, что при некоторой удаче твой чемпион сможет справиться за полчаса, но вернуться назад он никак не успеет.