— И ты ее оставил одну, чтобы со мной поболтать?
— Вы немного не в себе, сэр. Я не человек, и могу работать в многопотоковом режиме без потерь качества. Именно это было основным требованием, когда вы заказывали меня на фабрике.
— Минус, расскажи, каким я был? — озвучил давно гложущий его вопрос юноша, вертя в руках опасную бритву, другой в ванной не нашлось. Некстати вспомнил, что вены надо резать вдоль, а не поперек, тогда вероятность спасения минимальна.
— Неуступчивым, невозмутимым, неприветливым, неуживчивым, — тут же перечислил наиболее важные на его взгляд качества ИИ.
— А хоть что-то хорошее во мне было? — недовольно спросил Александр.
— Кто знает, сэр. При мне вы проявляли лишь эти грани своего характера. Могу сказать лишь одно — вы должны быть выдающимся человеком, чтобы на меня заработать.
— Знаешь, что мне говорил некогда некий Дагон? За деньги можно купить кровать, но не сон. Книгу, но не ум. Связи, но не друзей. Икону, но не веру. Можно купить секс, но любовь ты за деньги не купишь!
— Философия не заменит денег, когда их нет. Но я, к собственному удивлению догадываюсь, что вас гложет, сэр. То, что тяжелее всего на свете, но не имеет физической меры веса. Это чувство вины. Да, счастье — такая странная штука. Когда оно есть, его не ценят и не понимают. Когда оно уходит... уже поздно что-то менять, сорвавшись как эквилибрист, балансировавший на канате без страховки. Но я бы посоветовал вам не считать, что окончившиеся съемки фильма — конец всему. Всегда есть время для нового начала, и видится мне — я не первый, кто вам это говорит, сэр.
— А еще философию хаял, — вздохнул Александр. — Я не впадаю в отчаяние, не беспокойся, и бритву я кручу не потому что собираюсь перерезать себе вены, просто не умею с ней обращаться.
— Это хорошее известие, сэр. Я уже собирался ударить вас током и вызвать бригаду неотложной помощи.
Александр сидел на балконе этажа (сверху опустился пологий козырек защищавший от ветра и осадков) попивая душистый цветочный чай, который прислал Дуров. В посылке было много чего — ящик оказался в полтора метра высотой и раскрывался как цветок, являя свое содержимое во множестве коробочек и отсеков. Это был целый холодильник с автономным источником питания и небольшим манипулятором, запрограммированным на сортировку пищи. Юноша даже предлагал компьютеру постричь его при помощи этой штуки, но тот возразил, что тонзура не будет выглядеть привлекательно, а на большее с этим манипулятором он не способен...
Минус тогда был прав. Мир не делится на черное и белое, в нем масса цветов и оттенков, но почему-то Александру виделся только беспросветный мрак связанный с необходимостью чем-то себя занять и отдаться этому делу с головой. Найти в себе силы снова жить, жить как незначительный человек с его мелочными проблемами и нуждами.
Взгляды и жизненная позиция юноши претерпели существенных изменений. Его больше не обуревали страсти первой недели. Минус выставил статус "категорично не беспокоить" в сети, чтобы дать ему время обуздать их. Друзья и "семья" неоднократно пытались пробиться через заслоны бдительного ИИ, но все их попытки терпели крах. Бронированная дверь и выключенный телеком тому немалое подспорье. Александр даже окрестил ИИ "Всевидящим глазом Саурона", но тот вежливо отшутился что "Минус" ему больше нравится.
Экстраполировать свои проблемы на близких очень некрасиво. Они могут не захотеть их разделить, а отказать в помощи будет неправильно и невежливо. Александр долго перебирал, с кем поговорить, мысленно прокручивая возможное развитие разговора...
Получался вязаный свитер — тянешь за одну ниточку, а за ней лезут другие. Так и не решившись, Александр дал команду компьютеру обрубать все попытки контакта. Никого не впускать, не отвечать на звонки, посылать журналистов (сезон "Двойной игры" в кинотеатрах уже начался) на три точки. Более пригодные к обитанию места чем задница для них он не придумал.
Чувство вины? Ха! Да гори оно огнем!
Сколько не пытался, Александр не мог вспомнить лиц тех, кого убил во время съемок. Перед глазами проносилась вереница безликих теней. Ни жалости, ни сожаления он больше не испытывал. Минус так накормил его медицинскими добавками в пище, что эмоции вообще возникали с трудом, пробиваясь сквозь пелену безразличия.
Попытавшись с пользой провести время Александр всецело осознал смысл пословицы что время не проведешь.
Читал философию вперемежку с документальной литературой. Фридрих Ницше — как изъять себя из окружающей действительности просто закрыв глаза. Смотрел "фильмы". Реалистично до икоты. Музыка так и не стала отдушиной. Ознакомился с историей и теперешней геополитической ситуацией.
Вот он, мир, настоящий, окончательный. И Александр его неотъемлемая часть, бежать некуда. Ох, если бы только это. Все было гораздо, гораздо хуже.
Россия всегда была самой обширной, как территориально, так и охватом души своего народа, страной, а Америка была синонимом благоденствия и прав человека. Сейчас это затерявшиеся на страницах словаря слова, далекое прошлое, ибо ныне во всем мире единое государство, поделенное на республики, подчиняющиеся напрямую совету избранных, похожему на древнюю палату лордов. Да, со страниц атласа исчезли шахматные фигуры, остались лишь люди ни к чему не привязанные, но и не обязанные держаться за ядерное вооружение, бороться за ресурсы и угрожать соседям, которые отвечали тем же. Глупая была шахматная партия, но кто скажет чем лучше этот нынешний мир фальшивого благоденствия?
Краски поблекли, но все же Александр видел: этот мир ярче, чем та помойка, из его несуществующего прошлого. Чистота и порядок, отсутствие голода, все обеспечены работой, срок жизни поднялся до ста двадцати-ста пятидесяти лет. Лозунги и красивые слова, повальная скука населения, пробующего все больше развлечений чтобы не сойти с ума от монотонности, опять же нет национальной идеи и внятной космической программы. Откуда в безоблачном будущем детские приюты?
Елозит мысль по черепу внутри, полирует выщербленную кость... Сколько не ищи ответ, он ускользнет. Потому что для каждого человека смысл свой. Не существует общего ответа на все вопросы...
Александр преисполнился впечатлениями, вернувшись к привычной апатии. Тут в игру вступил закон многоточия — единственный выход: ждать. Та, кого он хотел увидеть, так и не пришла, даже не позвонила.
Отставив чашку, медленно, хватая за хвостик рифму, юноша произнес:
Время это скульптор — лепит наши души,
Каждая секунда строит или рушит.
Лишь потеряв, винят себя за то, что не ценили,
Люди, которые сами себя похоронили...
Их жизнью жизнь сполна насыщена,
Но нету цвета в ней...
Да ничего в ней нет, по сути!
Иллюзию движения устроили себе пустые люди,
Параличом разбитые и немощные,
Как тени от давно погашенных свечей.
Они кричат возвышенно о своем счастье!
Насильно привнося в поблекший черно-белый снимок краски.
Синтетика, холодная, чуждая телу,
Вот что такое свет ваших неоновых реклам.
Муляж, подделка, извращение и срам...
Я мертв. Это не пафос, право дело. Серьезен я, как никогда!
Какой же это рай?
Рай для червя, точащего гнилое тело?
Печально. Тот кто этот мир создал,
Был утомлен, или ослеп в своей гордыне?
Завяз я в капле янтаря, и нахожусь внутри него поныне.
Поблек как монохромный снимок разум мой,
Не мог он не угаснуть, там, где холод безразличный правит бал,
Подсвеченный слегка огнем неона.
Утратив смысл бытия, устав,
Вольется скоро в равнодушия поток он.
Благожелательная старушка, вышедшая выбросить мусорный контейнер в утилизатор, торопливо перекрестилась, прослушав стих. Вот она, мощь слов, идущих от души. Безбожные люди пугаются правды о своем существовании, и в страхе становятся суеверными...
— Тьфу-тьфу-тьфу, стихоплет хренов, накличешь еще, — ругнулся мужчина, курящий в конце смотровой площадки, не сумев сохранить самообладание.
Александр, в компании бездомного аляповатого кота, черте знает как забравшегося на тридцатый этаж, ушел домой, чтобы не смущать умы счастливых своим неведением обывателей.
— Не любят тут честных пиитов. Ложь куда приятнее.
Кот согласился, довольно мурлыкая — Александр чесал его грудку. Вдруг прямо в голове юноши раздался раздражающий голос Минуса:
— Попрошу вас поторопиться, у нас воры, сэр. Они уже вскрыли окно, и пробираются внутрь. Я не стал закрывать жалюзи, чтобы не вспугнуть их.
— Сейчас буду, — вздохнул Александр, включив приколотый к рубашке микрофон-брошь. — И еще, хватит использовать высокочастотный передатчик, у меня от такого метода связи голова разболелась.
— Чрезвычайное происшествие, сэр. Я пока не вызывал органы правопорядка, посчитав что вы пожелаете сами расправиться с вором.
— Уже вхожу. Подкинь мне меч в левую руку.
Бронированная дверь распахнулась без шума, Александр впустил кота в темную прихожую, и рывком переместился в зал, подставив руку под ювелирную полку, наклонившуюся, чтобы сбросить сувенирный златоустовский бастард, с которого Минус позавчера сточил пару миллиметров стали полировочным кругом, образовав тупую кромку лезвия. Так силы удара хватит чтобы продавить даже кевлар, не нанося режущих ран, запрещенных даже в виде самообороны. В стандарте эта игрушка просто соскользнула бы от удара полукруглой кромкой.
Не останавливаясь ни на секунду, Александр скользнул к окну вдоль стены, присматриваясь к ниндзя, забирающемуся сквозь огромную проплавленную дыру в синтестекле, которое никакой резец не брал из-за перекрестного напыления волокон. Именно так выглядел вор, напяливший на себя маску и черный облегающий костюм с кожаными полусапожками без подошв. Укрывшись за кадкой с быстрорастущим растением, Александр подождал пока вор на корточках прокрадется поглубже в комнату, и пошел за ним, особо не стараясь скрывать звук своих шагов. Он еще по "прошлой жизни" знал, что если перекатывать ступню с пятки на носок, только очень чуткий человек засечет твое приближение. А этот странный грабитель еще и уши замотал своей тряпичной маской, чудак. И во что он складывать награбленное собрался? Ни мешка ни котомки.
Когда незнакомец распрямился, чтобы коснуться панели, включающей освещение, Александр быстро шагнул на сближение, схватил вора за лицо, приподнимая подбородок и прижал клинок к его горлу.
Несостоявшийся домушник издал шипящий всхлип... после чего Александр спокойно отпустил его, вложил за ненадобностью меч в брошенные на полу ножны и водрузил его обратно на полку.
— Я не трус, но я боюсь, — пробормотал вор, держась за сердце. — Нельзя же так...
— Чего тебе нужно, Артур? Разве я неясно дал понять, что меня ни для кого нет?
Артур стянул маску и плюхнулся на диван рядом с другом, закинув ногу на ногу.
— Меня тоже репортеры загрызли, но это еще не повод пропадать от всего мира.
— Будешь меня нервировать, выброшу туда, откуда пришел, — пообещал Александр. — Еще раз спрошу: зачем пришел?
— Если быть точным, то приполз. Хозяин этажом ниже милостиво согласился предоставить мне свой балкон как стартовую площадку для скалолазания. Черта с два я бы полез, если бы знал, что ты вышел проветриться.
— Раз...
— Все-все, не кипятись, переходим к сути дела. С субботы на воскресенье Дуров предоставил один из своих ночных клубов под празднование окончания первой недели проката. Будут все, или почти все актеры "Двойной игры". И твое присутствие крайне необходимо.
Вот оно, то чего я так ждал!
— Так что хватит из себя Бетмена строить, пора показаться алчущим фанатам и раздать пряники.
Александр подумал что не имеет ничего против этого вымышленного персонажа, даже наоборот — в нынешнем свете между ними много общего. Но издевка в голосе Артура вывела его из себя.
— Скажи что-то разумное для разнообразия, я устал искать второй смысл в каждой глупости.
— Завтра сегодня станет вчера, — не растерялся Артур, и перешел в активное наступление. — Яйца в узелок не завязываются, если сидеть в четырех стенах целую неделю? Даже с этим навороченным дворецким в собеседниках быстро сойдешь с ума, вот так бездельничая.
— Рад служить, сэр Артур, — отозвался ехидно Минус.
— Заткнись, электронный сапиенс, с тобой не разговаривают. — Артур покривился, неодобрительно глянув на друга, и сам себе пробормотал: — Чем старше человек, тем дороже его игрушки, но воображаемый друг который всегда тебя слушает и подчиняется, это уже перебор. Хомячка не мог завести?
— Крокодил ходит лежа, — схохмил Александр. — То, что некоторые принимают за безделье, я называю напряженной работой ума. За обеспечение тендерами на строительство объездной в Сочи и аквапарка в Евпатории Дуров существенно улучшил мое финансовое состояние, из которого лишь малая часть ушла на погашение кредита за суперкомпьютер, а ведь проценты за прокат фильма еще капают. Я планирую еще долго мять бока, изредка курсируя от кровати на кухню и к секретеру — мемуары писать. В идеале я могу вообще никуда не выходить пару-тройку лет — Минус подтвердил, что успешно играет на бирже, приумножая мое богатство. Так почему меня должны интересовать ваши скучные посиделки? Говори прямо — какого рожна тебе нужно?
— Меня тоже это мероприятие не особо прельщает, но в любом месте веселее вместе. Слушай, я для тебя хоть лимузин, хоть крытый портшез вызову, только не руби на корню мою работу, на что еще годен? Я бы свалил в Валинор как эльфы, динозавры и некоторые олигархи, но не заслужил, увы, места на корабле... Чего молчишь как партизан?
— Ты меня утомляешь своей околесицей, — вздохнул Александр. Треп Артура мешал ему думать. — Разве так трудно добавить в текст больше конкретики?
— Если вы не выбросите сэра Артура из окна, откуда он и пришел, применив вандализм к вашей недвижимости, не беда. Шокер считается безопасным защитным оружием, но я давно снял предохранитель, чтобы повысить напряжение.
Артур даже не улыбнулся, продолжая напряженно вглядываться в лицо друга.
— Почему именно я стал главным героем? — наконец спросил Александр. Он не раз задавал этот вопрос, потому что хотел знать личное мнение каждого участника съемок.
— Тебе самую банальную причину? — вздохнул Артур. — На свои зубы в зеркало посмотри. Клыки побольше стандартных миллиметров на три-четыре, верно? Вот и ответ. А вообще — коэффициент интеллекта у главного героя должен быть как можно более высоким — тогда он оживляет фильм реалистичной драмой, а не соплями для домохозяек, когда и того хватает. Скажу откровенно — так перевернуть предположительную линию сюжета с ног на голову и чтобы все этому только рады оказались не многие смогут. Еще вопросы есть?
Александр бросил косой взгляд в зеркало, висевшее у самого предбанника. Стопроцентное зрение это позволяло. Приподнял губу... и опустил взгляд.
— Сделаем вид, что не было, и нет. Чай будешь, или кофе, бразильский, свежего помола?
— Представил, что я не взломщик, а гость солидный? — развалился на диване "взломщик".
