— Ты спишь? — спросил он у Александра.
— Нет, господин, — юноша приподнялся на локте.
Молодой келлуанин пристально посмотрел на него сквозь пляшущие языки пламени. Лицо Раамоса казалось еще прекраснее в неровном свете костра. Он снял парик, пригладил короткие, смешно торчащие волосы и огляделся. Туптах то ли спал, то ли притворялся, повернувшись к костру жирной спиной. В тишине слышался только треск углей, пение цикад и негромкий говор караульных.
— Алекс, хочешь служить мне? — спросил келлуанин странным, напряженным голосом и торопливо добавил. — Моего золота хватит, чтобы Сетиер освободил тебя от клятвы.
"А сон то в руку!" — молнией пронеслось в голове Александра. Он вновь вспомнил голого себя у кресла Раамоса и, не отводя взгляда от его глаз, покачал головой.
— Прости, господин. Но боги ведут нас разными дорогами.
— Я почему-то думал, что ты откажешься, — молодой келлуанин улыбнулся так, что у Алекса дрогнуло сердце. — Но должен был спросить.
Он широко зевнул и лег, повернувшись к нему спиной. Александр почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Правильно ли он поступил, отвергнув такое предложение? Все же сон это одно, а жизнь совсем другое. Парень провел ладонями по лицу, словно сгоняя сомнения, крепко сжал кулаки и резко выдохнул сквозь стиснутые зубы. Решение было единственно верным, теперь нужно отыскать в себе силы, чтобы справиться с этим искушением.
Глава VI
Бессмысленный вояж
И тут сознание ее проснулось,
морок, наполнявший его,
внезапно развеялся.
Принцесса вдруг поняла, что же так
мучило и ужасало ее.
Лин Картер, Л.Спрэг де Камп
Корона кобры
Раамос больше не заговаривал с ним о службе, и Александр почувствовал, что между ними, будто, выросла незримая стена, в сооружении которой он принял непосредственное и активное участие.
Вода в канале прибывала с каждым часом, и к концу четвертого дня пути её уровень стал около метра. И хотя она все еще оставалась мутной, Алекс смело заходил на середину потока и с наслаждением окунался в быстро текущие струи. Туптах, как и все келлуане, предпочитал умываться с берега.
Вернувшись к их маленькому костру, он вдруг разговорился.
— Господин сказал, что ты отказался ему служить. Почему? — толстяк разломал напополам черствую булку. — Господин добр и щедр к верным слугам. Его отец стар, Раамос скоро займет его место. Старший писец Уразских каменоломен очень важная должность.
Он понизил голос и, наклонившись вперед, тихо сказал:
— В каждом городе есть храм. Но лучший камень для статуй и обелисков добывают на Уразском озере. Туда часто приезжает главный архитектор живого бога и другие знатные вельможи.
— Я рад за твоего господина, — буркнул Александр, расстилая одеяло.
— Если станешь ему служить, каждый день будешь есть жареных гусей и газелей! — продолжал агитировать Туптах.
— Изжога замучит, — рассмеялся юноша.
— Ты гневишь богов, отказываясь от счастья, которое они посылают, — вздохнул толстый слуга.
Но юноша уже закрыл глаза, притворяясь спящим. Сегодня на горизонте появилась темно-серая гора, в недрах которой заключенные добывали камень. Через пару дней караван придет в оазис, расположенный возле Уразского озера.
Раамос явился ближе к полуночи. Теперь он предпочитал проводить время у костра воинов. Ветераны с удовольствием рассказывали ему и молодому писцу о многочисленных военных кампаниях, в которых принимали участие, о походах и битвах с врагами.
Сквозь дрему Александр слышал, как господин растолкал слугу и потребовал принести воды для умывания. Туптах подхватил кожаное ведро, и громко зевая, отправился к каналу.
Второй раз юноша проснулся от тихого шороха. Какой-то человек пробирался прочь из лагеря. Их костерок почти погас, но в бледном свете ущербной луны Алекс узнал одного из носильщиков. Пригнувшись, тот старался двигаться как можно осторожнее, держась в тени, отбрасываемой сложенными кучей ящиками, и явно волновался, то и дело вытирая лоб. Налетевший ветерок донес острый запах пота. Юноша осторожно выбрался из-под одеяла и пошел вслед за ним.
Отойдя шагов на пятьдесят от ярко горевшего костра, мужчина выпрямился и зашагал не прячась. Но, не пройдя и двадцати метров, внезапно остановился. Александр на всякий случай лег, прячась среди пожухлой травы. Вдруг откуда-то справа донесся крик ночной птицы. Носильщик обрадовался, ответил и припустил бегом в ту сторону. Немного выждав, Алекс продолжил преследование, пригибаясь к самой земле. В темноте он споткнулся о чью-то нору, а когда встал и огляделся, то никого впереди не увидел. Келлуанин исчез! Юноша выругался про себя. Куда он мог деться на равнине, залитой светом луны и звезд?
Раздался противный хохот гиены, напомнив, что ночная пустыня не лучшее место для прогулок. Тем не менее, этот человек отправился сюда один и без оружия. Значит, ему здесь что-то очень нужно. Александр еще немного подождал, но пропавший носильщик так и не появился, тогда юноша решил вернуться в лагерь.
Он только чуть тронул за плечо мирно посапывавшего Раамоса, как молодой человек тут же открыл глаза.
— Тихо! — прошептал Алекс, прижав палец к губам.
— Что случилось? — нахмурился келлуанин.
— Кто-то из носильщиков тайком ушел в пустыню.
Раамос сел.
— Ты ничего не перепутал?
— Нет, господин, — покачал головой Александр. — Я очень чутко сплю. Он прятался от света костра за ящиками и поэтому прошел мимо нас. Я проследил за ним, но потерял в темноте.
— Надо поднять тревогу!
— Ни в коем случае! — остановил его благородный порыв юноша. — Постарайся незаметно разбудить писаря, и проверьте все ли носильщики в лагере. Если нет, то поднимайте десятника. Но только тихо!
— А ты? — спросил Раамос, одевая юбку.
-Я попробую подкараулить любителя ночных прогулок, — усмехнулся Алекс.
Убедившись, что келлуанин его понял и не собирается кричать на всю пустыню, Александр отправился назад по своим следам. Отыскав место, где он споткнулся о парадный выход жилища какого-то зверька, Алекс оглядел расстилавшуюся перед ним пустыню.
Вновь послышался знакомый крик птицы. Вдруг слева метрах в пятидесяти он заметил какую-то странную фигуру, словно бы половина человека двигалась среди сухой травы.
"Что за чертовщина?!" — подумал юноша. Но тут это нечто резко прибавило в росте, обретя привычные очертания.
"Да там яма или канава! — догадался Александр. — Так вот куда он исчез".
Человек явно торопился, почти бежал, то и дело спотыкаясь и падая. Юноша бросился на перерез. Ему очень не хотелось спугнуть носильщика. Главное доказать, что куда-то бегал. Между ними оставалось не более двадцати шагов, когда мужчина опять остановился и, вытянув шею, стал смотреть на костер.
Взглянув в ту сторону, Алекс заметил темные, суетящиеся силуэты. Келлуанин нерешительно затоптался на месте, явно не зная, что предпринять. То ли идти в лагерь, то ли вернуться к тем, кто остался в пустыне? Долетевший от стоянки крик прервал его колебания, и носильщик повернул назад. Скрываться больше не имело смысла. Заметив бегущего Александра, он взвизгнул и прибавил скорости. Юноша подпрыгнул и ударил ногой в сутулую спину. Келлуанин упал. Алекс свалился сверху, треснул ему по затылку рукояткой кинжала и, вывернув руку, схватил за волосы.
— Куда бежишь? — прошипел он, поднимая слегка обалдевшего носильщика. — Зачем бежишь?
Оказавшись на ногах, тот крикнул:
— Ты чего?!
— Тихо! — цыкнул Александр, еще сильнее выворачивая кисть. — Или я тебе руку сломаю.
— Больно!
— Молчи, дурак! — юноша рванул его за волосы и потащил к костру, где уже топтались разбуженные солдаты.
Проснулся и кое-кто из носильщиков. Заметив Алекса с пленником, они поднялись и загородили ему дорогу.
— Разойдись! — рявкнул Мосмоот. — Ты куда бегал бездельник?
— По нужде, господин! — взмолился тот, морщась от боли.
— Ты что же не мог гадить ближе? — ядовито усмехнулся десятник.
И тут из пустыни вновь донесся знакомый крик. Повинуясь неясному порыву, Александр толкнул воина в сторону и, развернувшись, прикрылся носильщиком.
— Ты обезумел?! — заорал Мосмоот, но тут из темноты прилетела длинная оперенная стрела и вошла точно в грудь пленника.
— Ложись! — крикнул Алекс, швырнув трепыхавшееся тело в костер.
Носильщик завопил, катаясь и расшвыривая горящие головешки.
— Щиты! — скомандовал десятник.
— Падайте, придурки! — Александр выхватил из ножен меч.
Кто-то из носильщиков упал сам, в кого-то попали, а из темноты на свет костра продолжали лететь стрелы
Солдаты мгновенно образовали строй, прикрываясь щитами и выставив вперед копья.
— Огонь! — крикнул Мосмоот. — Погасите огонь! Мы тут как блохи на ладони!
Раамос и писец стали забрасывать костер землей, подняв кучу пыли. Вдруг за их спинами выросла темная фигура в развевающейся одежде с занесенным топором на длинной рукоятке.
Алекс одним прыжком перемахнул через склонившегося Барефпуата. Приземлился прямо перед изумленным противником и, увернувшись от узкого бронзового лезвия, вогнал стальной клинок в живот нападавшего.
Зарычав, тот рухнул, умудрившись оцарапать юноше руку выше локтя.
— Бей! — раздалась уверенная команда десятника. — Покажем шакалам, как бьются солдаты живого бога!
Откуда-то появился еще один разбойник в развевающемся балахоне с длинным келлуанским мечом. Александр легко отразил выпад и попытался достать противника. Но тот отбил его удар.
— Алекс, сзади! — раздался отчаянный крик Раамоса.
Он рванулся в сторону, разворачиваясь и рубя наискось. К несчастью он только распорол одежду на нападавшем. Но напуганный такой прытью разбойник отскочил назад, и тут ему в спину ударило копье одного из солдат.
Раздался резкий крик на непонятном языке. Противники Алекса перестали драться и бросились бежать. Только тут он заметил две большие шевелящиеся кучи. Оказывается, носильщикам надоело валяться и безучастно наблюдать, как воины отражают нападение разбойников. Кто-то из них стал хватать метавшихся бандитов за ноги. Навалившись втроем или вчетвером, мирные переносчики грузов убили одного нападавшего и двоих взяли в плен.
Ветераны тоже не подкачали, переколов копьями четверых, еще одного прибил Александр. Враги убили солдата со шрамом и еще одного из носильщиков, трое оказались ранены. Кроме того, пострадали двое солдат и сам десятник.
Воины подтащили к костру двух чернокожих мужчин в длинных рубахах с широкими рукавами.
— Кто это? — спросил Алекс. — На укров не похожи.
— Банарцы, — отозвался десятник. Он сидел у огня, а писец Барефпуат умело перевязывал ему плечо. — Далеко же они забрались.
— Они тоже живут в пустыне, — пояснил Раамос. — Только на севере, у самого моря.
Мосмоот благодарно кивнул молодому человеку, встал, и грозно нахмурив брови, спросил:
— Кто вас послал?
На черном лице под тощей грязной чалмой не дрогнул ни один мускул. Большие, навыкате глаза смотрели куда-то за спину келлуанина.
— Не понимаешь? — усмехнулся десятник и громко скомандовал. — Вяжите этому ноги!
Солдаты повалили одного из пленников на землю, бесстыдно задрали рубаху и сноровисто обвязали веревками икры и колени.
— Кто послал? — повторил вопрос Мосмоот, и не получив ответа, махнул рукой.
Опытные воины знали что делать. Двое навалились на грудь, а двое сунули связанные ноги в костер. Банарец дико закричал и стал отчаянно вырываться.
Солдаты вытащили его из огня.
— Кто тебя послал? — в третий раз спросил десятник.
— Вождь Суксарай велел! — быстро залопотал пленник на ломаном келлуанском. — Он говорит так богатый добыча! Будет много женщин и коз!
— Ты из какого племени? — поинтересовался Мосмоот.
-Булькозины, — быстро ответил банарец.
— Сколько вас?
— Моя не знает.
Командир кивнул солдатам. Те схватили несчастного и потащили к костру.
— Три рука и два палец! — отчаянно заорал тот.
— А сколько мы убили? — обратился Мосмоот к писцу, возившемуся с раной одного из носильщиков.
— Шестерых, — ответил Барефпуат, нанося мазь на полоску бинта.
— Да двое в плену, — удовлетворенно хмыкнул десятник. — Силы равны. Больше не нападут.
— А зачем дикарям бронза? — удивился Раамос. — Или они думали, что мы несем золото?
Воины с сожалением посмотрели на молодого человека.
— Это самый твердый в мире металл, — наставительно проговорил Мосмоот. — Секрет его варки знают только писцы Дома бронзы в Амарне и жрецы храма Птаха. Оружие из него лучше, чем из радланского железа.
— Не думаю, что в их вонючих шатрах есть плавильные печи и кузницы, — фыркнул Раамос.
— С этим пусть разбираются писцы каменоломен, — отмахнулся десятник и приказал внимательно слушавшим солдатам. — Свяжите и хорошенько сторожите этот шакалий помет.
Барефпуат тронул его за локоть и кивнул на восток, где уже алел край горизонта. Мосмоот видимо понял, что тот хотел сказать, и дал команду сворачивать лагерь.
Александр направился к их костерку, где лежала его сумка. Возле кучи чуть дымящихся углей лежал завернувшись с головой в одеяло Туптах. Юноша ткнул ногой в жирный бок.
— Вставай, все кончилось.
— Ай! — толстяк высунул лицо и облегченно улыбнулся. — Это ты!
— Собирай вещи, мы уходим.
— Как?! — вскричал Туптах, вскакивая. — Не позавтракав?!
— У тебя еще остались булки? — поинтересовался подошедший Раамос.
— Только пара штук осталась, господин, — привычно заканючил слуга.
— Вот и давай их, — распорядился хозяин. — Да принеси воды.
Он опустился на скомканное одеяло. Алекс сел напротив, и обнажив меч, стал придирчиво разглядывать матово блестевший клинок.
— Если бы не ты, банарцы перерезали бы нас сонными, — проговорил молодой келлуанин. — Ваши боги любят тебя?
— Богиня, — отозвался юноша. — Мне помогает богиня. У нас её зовут Асиона.
— Не слышал, — покачал головой Раамос.
Пришел Туптах и притащил полный бурдюк мутной воды. Наскоро перекусив, господин ушел к десятнику, приказав спутникам собирать вещи.
Вскоре выяснилось, что один из носильщиков не может идти. Для него Александр соорудил носилки из двух копий и одеяла. Келлуане не стали хоронить убитых врагов, лишь оттащили от стоянки и оставили на поживу диким зверям. Там же бросили и труп предателя.
— Его черная душа никогда не отыщет путь в светлое царство Осирса, — плюнул десятник. — А дух пусть вечно скитается по пескам и пугает дикарей!
Солдаты и носильщики одобрительно закивали головами. Двух других своих мертвецов они взяли с собой. Телам придали сидячую форму, обвязали веревками и уложили в корзины, которые заставили нести пленных банарцев. Остававшиеся запасы продовольствия солдаты переложили в свои сумки. Но все равно вещей оставалось еще много. Писец предложил навьючить груз на солдат, но Мосмоот возразил, что существует еще опасность нападения.
