Сложив контейнеры в две укладки, капитан прикрепил к ним ручки. Несколько минут — и он входит в свою каюту, ставит контейнеры на стол, прикрывает дверь. Возвращается к столу, открывает контейнеры, оборачивается к раковине, тщательно моет руки.
Невольно вспомнилось недовольство поварихи, когда он, тогда ещё восьмилетний мальчик, протянул руку к корзине, полной фруктов. Как она тогда на него посмотрела... Нет, он не отдёрнул руку, испугавшись этого взгляда. Он просто очень быстро понял, что сделал что-то неправильно. Рука замерла над корзиной, а потом он отвёл её в сторону. Спокойно, неспешно. Простая повариха, а опыта обращения с детьми у неё было побольше, чем у многих дипломированных и остепенённых педагогов.
С тех пор Шепард никогда не прикасался к фруктам и овощам немытыми руками. Из таких вот мелких 'эпизодов' и складывается фундамент личности. Считается, что детский дом — это трудное детство, но именно такие люди, как повариха... да разве только она... Шепарду не составило бы никакого труда назвать больше десятка воспитателей, которые вкладывали душу в своих подопечных. Никакого формализма, никакой чрезмерной 'взрослой' отстранённости от детских проблем и забот.
Благодаря им Дэйна и Джон стали теми, кем они стали. Важно ведь не количество воспитывающих, а их качество. Всегда — качество лучше количества. В справедливости этой максимы Шепард впоследствии убедился не раз. Не только на своём, но и на чужом опыте.
Пока он выкладывал фрукты и овощи из контейнеров, он вспомнил каждого из своих воспитателей. Всех. И тех, кого можно назвать 'формалистами', и 'подвижников'. Прижимая половинку апельсина к пластиковой пирамидке ручной соковыжималки, Шепард безмолвно благодарил их. Они заменили ему и Дэйне родителей. И сейчас он понимал: они стали их родителями. Потому что подарили ему и ей — каждый — частичку своей души. И сейчас он благодарил их — всех и каждого — за очень многое. Искренне благодарил. Потому что... потому что они помогли ему, подготовили к преодолению очень многих трудностей и сложностей.
Цилиндрические ёмкости постепенно заполнялись свежеотжатыми соками. Такая работа нравилась Шепарду. Позволяла о многом подумать, вспомнить и даже... помечтать. Достав с полки дополнительные 'стаканы', старпом не спеша отлил в них из цилиндров соки для приготовления коктейлей. Меньше десяти минут — и компоненты были приготовлены и помещены под термокожух. Там они не нагреются, но и не охладятся, будут свежими и чистыми.
Теперь можно было заняться музыкой. Коснувшись сенсоров музыкального центра, Шепард просмотрел меню, отметил несколько десятков файлов, разместил их в определённой последовательности, отметив, что среди выбранных нет военных мелодий, быстрых эстрадных 'ритмов'. Бенезия ценит неспешность — это он знал совершенно точно.
Узкая койка. Было время, когда на космических кораблях Альянса в качестве мест для сна использовались простые деревянные и пластиковые полки. Теперь каюты старших офицеров комплектовались вполне комфортными раскладными кроватями. И сейчас пришло время воспользоваться полной шириной ложа. Отжав фиксатор, Шепард потянул рычаг на себя. Кровать разложилась в ширину, которую было принято определять как 'полуторная'. Достав из шкафа пакеты с чистыми комплектами постельного белья, Шепард снял с кровати — и с ложа и с подушек простыни, пододеяльник, наволочки, упаковал в старый пакет, положил на полку. Стал застилать постель новым бельём. Не хотелось, очень не хотелось спешить. Натягивая наволочки на подушки, Шепард поймал себя на мысли, что ему нельзя допустить излишней торопливости. Бенезия... она может многого желать, но ему, человеку, нельзя привыкать применять необычные способности. Явик как-то сказал: в Галактике всё происходит и последовательно и постепенно. Он мог так сказать: протеане живут долго. Дольше, чем азари. И уж точно — дольше, чем люди.
Отойдя от кровати, Шепард с помощью наручного инструментрона погасил все софиты над ложем. Эта часть каюты погрузилась во мрак. Если Бенезия не захочет — он не будет настаивать. Всё должно быть постепенно, никакой торопливости и никакой поспешности. И уж точно не должно быть никаких проявлений необычных возможностей и способностей. Возможно, он потом будет недоволен таким своим решением, но... По меньшей мере, он не совершит ничего непоправимого.
Присев в стоявшее у рабочего стола кресло, капитан положил руки на столешницу. Осталось только переодеться. Нельзя же на свидание надеть комбинезон и скафандр. Пока фрегат на планете — можно вполне обойтись без скафандра и без комбинезона. Это ненадолго, но это надо Бенезии. Не ему — прежде всего Бене.
Несколько минут Шепард просидел неподвижно, глядя в матовую поверхность погашенного, пустого экрана настольного инструментрона. Потом встал, подошёл к шкафу, переоделся. Давно он не надевал гражданскую одежду, но сейчас... ему было приятно надеть не форменные, а обычные 'штатские' брюки, футболку, куртку. Хотя бы на время стать обычным гражданским человеком. Штатским — так чаще говорят военнослужащие. Именно — штатским. Потому что Бенезия при всём её богатом жизненном опыте осталась гражданской азари. На свидании нет никакой необходимости подчёркивать свою разность, свои отличия.
Вернувшись к столу, Шепард развернул рабочее кресло спинкой к столешнице. Сейчас ему больше всего хотелось услышать шаги Бены, подходящей к двери его каюты.
Бенезия и Шепард. Второе свидание в старпомовской каюте
октябрь 2018 года — текст главы немного подредактирован.
Сигнал будильника Бенезия вполне отчётливо расслышала сквозь сон и почти сразу открыла глаза. Взглянув на цифры, мерцавшие на табло часов, матриарх откинула в сторону покрывало, села в постели, спустив ноги на пол и вдев ступни в домашние тапочки. Протянув к часам руку, утопила сенсор отключения повтора для звукового сигнала будильника. Как всегда, несколько минут после пробуждения она ещё помнила содержание сна, но в этот раз с удивлением и сдержанной радостью отметила, что ей ничего не снилось. Она крепко заснула и проспала несколько часов без всяких сновидений, прекрасно отдохнула и восстановила силы. Покрывало позволило ей крепко заснуть, согрело и сделало сон спокойным.
Пиликнувшие часы зажгли вполнакала настольную лампу. Бенезия огляделась. Салон стал ей привычен. Первый настоящий дом после возвращения из хаскоподобного состояния. Тихо, никто не беспокоит, без стука или предупреждения не заходит. Хорошо, что она вернулась. Наверное, со временем она забудет то, как несколько раз индоктринированный, безвольный Сарен душил её. Она тогда не сопротивлялась, спокойно смотрела в глаза турианца, не осознавала себя хаском, только смутно, очень смутно понимала, что далеко не всегда владеет и распоряжается собой, не всегда руководит своими действиями. Сарен в их паре марионеток был ведущим, она — ведомой.
Очнувшись от неприятных воспоминаний, Бенезия бросила быстрый внимательный взгляд на табло часов. Она специально так установила будильник, чтобы он прозвенел чуть больше за сорок минут до нужного времени — ей хотелось получше подготовиться к встрече с Шепардом. Поправив подушку, азари сложила покрывало, расправила одеяло, встала с кровати и открыла створку, за которой было большое зеркало. В нём она увидела себя — почти во весь рост. То, что она увидела, ей понравилось. Она отоспалась, отдохнула и восстановилась. Можно сказать, что она теперь готова к встрече с Шепардом, к свиданию с ним. Хорошо, что она смогла поспать без сновидений.
Бенезия долго смотрела на своё отражение. Взгляд скользил по телу, по белью. Она думала о том, как одеться на это свидание. Второе свидание с Джоном. Важное свидание, которое вполне может закончиться беременностью. Карин права: она только осваивается со своей свободой, с возможностью полностью руководить своими мыслями, своим телом. И потому хочет, может быть — инстинктивно хочет восстановить свою внутреннюю память о многом. В первую очередь о том, что она — живая, затем — о том, что у неё есть муж, есть дочь, о том, что к ним она должна вернуться и — обязательно вернётся.
Ей подумалось: она точно не будет надевать на это свидание своё официальное платье и свой церемониальный головной убор. Да, женщины и девушки 'Нормандии' сшили ей несколько платьев, но... в этот раз ей не хотелось надевать платье. Вполне будет достаточно комбинезона. Сейчас она не могла даже себе внятно пояснить, почему сделала именно такой выбор. Матриарх была лишь твёрдо уверена, что этот выбор правилен.
Отведя взгляд от своего отражения в зеркале, азари взглянула на церемониально-ритуальную шапку, стоявшую на отдельной настенной полке, и удивилась, насколько схож был её взгляд с тем, какой она помнила с того момента, как впервые надела эту шапку на церемонии посвящения. Тогда она посмотрела на изображение Атаме. В то время эта богиня, была у азари в большом почёте. А сейчас... Сейчас происходит то, на что указала ей Лиара перед тем, как ушла и из дома, и от Этиты, и от своей матери. Потом... потом была встреча с Сареном, со Жнецом... Трудно такое вспоминать раз за разом, но всё это теперь — часть её жизни, её прошлого, её судьбы. Невозможно от этого отказаться, невозможно такое забыть, невозможно такое куда-то отодвинуть, невозможно раз за разом думать, что этого просто не было.
Не потому ли она сейчас, понимая, что уже не является религиозным лидером расы, стремится взять от жизни максимум возможного? Может быть и поэтому. Всё равно ни церемониальное платье, ни ритуальный головной убор она не будет надевать. Эта страница для неё закрыта. Хочется верить, что навсегда.
Война со Жнецами многое изменит. Очень многое. Искоса глядя на церемониальную шапку, Бенезия поймала себя на мысли, что почти не помнит, как она выглядела без этого головного убора. Строгого, официального, ритуального. Она, конечно, знает, как он называется, но сейчас она хочет определять его только как 'шапка', только как 'ритуальный головной убор'. И, наверное, никак иначе. Ей придётся теперь привыкнуть к простым, общедоступным головным уборам, привыкнуть к общераспространённым азарийским шапкам.
Когда-то она носила лёгкий головной платок. Полупрозрачный такой, с изящными цепочками, удерживавшими на переносице красивый драгоценный камень в дорогой оправе. Как же она тогда была молода... Ей не исполнилось ещё четыреста лет. Она только-только осваивалась со статусом матроны. Она любила тогда носить красивые ювелирные гарнитуры и к головным уборам и к платьям. Как же давно это было! Потом, со временем, её наряды становились всё строже, всё официальнее. Может быть, так и должно было быть?! Возраст увеличивается, тысяча лет подходит к своему концу. Желания тают, гаснут. Остаётся только рутина, только работа, только известные до мелочей маршруты, ритуалы, протоколы.
Почему она об этом сейчас думает? Почему?! Она собирается на свидание, а не на заседание Совета Матриархов и потому не должна изводить себя такими мыслями. Не должна! Но почему-то думает именно об этом. Всё же прошлое её не отпускает. То прошлое, которое должно было остаться далеко позади.
Заставив себя не думать ни о Совете Матриархов, ни о ритуальном головном уборе, ни об официальном платье, Бенезия шагнула к платяному шкафу, распахнула створки, увидела комбинезон спокойной расцветки. Взялась за 'плечики', достала комбинезон из шкафа, подошла к зеркалу. Опять она медлит. Всё же индоктринация её не совсем отпустила. Глупо было бы рассчитывать, что такое воздействие будет неглубоким, нестойким. Рутинно, автоматически надеть комбинезон не получится. Придётся приказывать себе, иначе она задержится со сборами надолго и... свидание не получится нормальным с самого начала. А ей нужно, чтобы оно получилось. Чтобы оно было лучшим в её новой жизни. Лучшим с самого начала и лучшим до самого окончания. Не до конца, а до окончания. И чтобы потом у неё с Джоном всё было хорошо. Никак иначе. Только хорошо.
Надевая комбинезон, Бенезия старалась ускорить движения, насколько это было вообще возможно, но сейчас скорость и чёткость требовали дополнительных усилий. Как же она привыкла к официальным, ритуальным одеждам?! Долго, слишком долго старшая Т'Сони была чиновницей Матриархата. И, наверное, судьба или то, что разумные органики именуют Высшими Силами, дали ей шанс. И этот, сложный, трудный шанс она должна использовать. Рядом с Джоном она должна оттаять, стать мягкой, спокойной, оставить позади почти всё, чем она занималась долгие годы. У неё теперь начинается в жизни новый период, в котором уже не будет Совета Матриархов, не будет религиозных церемоний, не будет изматывающих ритуалов, нудных протоколов. У неё будет жизнь обычной пожилой азари, полюбившей человека, землянина. Поверившей ему и в него.
Пальцы азари касались пластика застёжек. Приходилось плотно контролировать движения рук, заставлять пальцы двигаться быстрее. Наверное, она правильно решила надеть не платье, а комбинезон. В недалёком будущем она не раз наденет самые разные платья, а сегодня... Сегодня она хочет, чтобы Джон обратил внимание на неё, а не на то, что на ней надето.
Проверяя, застёгнуты ли все 'молнии' и 'липучки', Бенезия вспоминала, как смотрел на неё Шепард. В разное время, при разных обстоятельствах. Сейчас она вспоминала не обычные взгляды Джона, а именно те, что проявляли его заинтересованность в общении. Неформальном общении с ней. Он ни разу не оскорбил её взглядом. Земляне часто были несдержанны, глядя на неё. Да, возможно, они знали и понимали, что перед ними не просто азари, а матриарх, но... иногда инстинкты сильнее рассудка.
"Раздевающие" взгляды, ощупывающие, нескромные... У Джона таких взглядов никогда не было. Да, азари чувствовала, что она ему нравится, но Шепард... умел держать себя в рамках или, как чаще говорят люди, 'в руках'. Медлил, не хотел быстро переходить к близости с ней. Не хотел доставлять ей хлопоты?! Он? Нет, определённо хорошо, что она решила надеть комбинезон, а не платье. В платье он её уже видел. На борту Жнеца, а потом... потом в медотсеке. Комбинезон же менее привычен для взгляда Джона, но зато должен стать привычным для неё. Она теперь собирается жить скромно.
Матриарх подошла к зеркалу. Окинула взглядом своё отражение. Да, комбинезон плотно облегает её тело. Джону понравится. И его взгляд будет... внимательным. Мужским.
Руки Бенезии коснулись бёдер. Любимая поза Лиары. Говорившая собеседникам о том, что Крылышко не отступит. Что бы ни случилось — не отступит. Эту позу Лиара 'позаимствовала' у мамы. Она знала её очень молодой, если, конечно, так можно назвать возраст матриарха, переваливший за семь сотен лет. Последующие сто лет жизни были самыми счастливыми для Бенезии. Дочка очень многое унаследовала от мамы, многое — от Этиты, своего отца. Очень многое.
И теперь, совсем скоро Бенезия может получить возможность забеременеть снова. А потом... потом родить ещё одну дочку. Лиара будет очень рада сестричке. В этом старшая Т'Сони уверена.
Матриарх крутнулась перед зеркалом, не снимая рук с талии. Хороша. Движения свободные, плавные, мягкие. Джон будет... потрясён. Приятно потрясён. И свидание пройдёт очень хорошо. С возможно более значимым результатом. Наиболее значимым. Она отдастся Джону. И будет... будет очень сильно надеяться на то, что сможет забеременеть. Она верит Шепарду, доверяет ему и хочет стать его женой. Законной женой. Джон достоин стать её мужем. Этита... поймёт. Многомужество у азари — в порядке вещей, совершенно обычное дело.
