Марина усмехается.
— Стоп-кран и здесь можно рвануть. Только сбежать тогда точно не получится.
Софи чуть кривится.
— Может, ещё и скажешь, для чего он, какого цвета и где расположен?
Марина чуть прикрывает глаза. Сонька же прекрасно знает, она права, но привычка вечно всех поддевать сильнее сестрёнки.
— Предназначен для аварийного перекрытия подачи топлива к двигателям. Цвет, ты не поверишь, красный. Основной расположен на панели между креслами пилотов. Плюс у каждого пилота — комплект вспомогательных, позволяющих перекрывать подачу топлива выборочно к каждому двигателю. Когда сядем, можем сходить, покажу.
Софи только глазами хлоп-хлоп.
Марина победоносно ухмыляется. Император забавлялся с новенькой 'Стрелой' как мальчишка с игрушкой. Совал нос в такие места — техники не всегда забираются. Марина тогда с ним была. Когда отец, когда консультант от завода охотно объясняли девочке всё её заинтересовавшие.
— Что теперь делать собираешься?
— Всё, что не противоречит действующему законодательству. Отвернуться от меня не-по-сме-ют. Для лиц нашего круга вполне обычное явление, когда кто-то отдыхает за морем или путешествует два-три года. На деле просто прочищает мозги всеми легальными и не слишком, способами.
— Мама, почему ты считаешься неполнородной, и твой отец некому не известен?
— Древнее право не забыли? У Еггтов наличие отца совсем не обязательно. На статус ребёнка это не влияет никак. Неполнородная для меня значит примерно столько же, сколько блондинка или брюнетка.
— Всё мы прекрасно помним. Разве самой не было интересно?
— Было когда-то. Но мне такую историю про прекрасного человека со звезды, ушедшего в ночь, рассказали, что не во всяком романе для домохозяек напечатают по причине тупости. В такое уже в девять лет не поверят. Я и не поверила, и больше не спрашивала. Слишком уж много у нас этой яркой бумаги для домохозяек у нас было.
— Не думала, что твоя мама такое читала.
— Не просто читала. Она большую часть сама написала. Ей до полутора сотен подобных произведений приписывают. Не всё на самом деле, её кисточке принадлежало. Было десятка полтора псевдонимов, даже я не все знаю.
Что до человека со звезды, естественно, он был. И мама его даже любила, слишком уж часто на страницах её книг появляются худощавые красавцы с узкими лицами, искусные в любви. Слегка женоподобные, лицо часто описано подробно, и это мужской вариант моего или твоего. Но вот с кого образ списан — не поймёшь. Среди лиц нашего круга никого похожего в то время не было.
— Личные дела персонала бы посмотрела, — хмыкает Марина, — тогда для них фото в полный рост уже делались. Может, это какой конюх был посмазливей.
— Представляете, я именно с этого поиски и начала. Как-никак, тогдашний мамин близкий друг водителем и был. Но и там не нашлось ничего.
— Знаете, я пыталась представить мужской вариант себя как человека. Сделала несколько набросков. Хотя и красавчик получился, я бы такого точно не полюбила, если только на внешние данные ориентироваться.
— Посмотреть можно будет?
— Ага, и мне.
— Ты и так видела. Это ещё в школе было. Налево от двери как раз на уровне твоего роста висело.
— А-а-а! Это тот, что с большим таким...
— Это другой. Мужской вариант меня был раньше.
— Что-то рано стала я провалами в памяти страдать.
— Эрида сразу догадалась, кто это.
— Ну, так она же чокнутая, и сразу чует, когда другой начинает с ума сходить. Наследственность, видимо. Говорят, её мама была отменным диагностом.
Самолёт заходит на посадку самым зрелищным курсом, когда видна чёткая граница между городом и окрестностями. Тянутся и тянутся промышленные постройки. Один из важнейших арсеналов Империи. Заводы в состоянии произвести что угодно, от сапёрной лопатки до трансконтинентального бомбардировщика. Причём ни одной детали из другого региона везти не надо. До последней заклёпки всё выпущено в огромном городе.
Потому так и рвутся сюда мирренские армады, мечтая ещё на земле уничтожить вражескую воздушную мощь.
Марина ожидала увидеть границу и не заметила её. Как тянулась цветастая сельская местность, так и тянется, словно и нет внизу ничего, кроме полей и маленьких городков. Маскировка способна творить чудеса. Одно дело, на картинках. Совершенно другое, когда всё видишь вживую. Точнее, не видишь. Большая часть города с населением в десятки миллионов человек словно растворилась среди полей.
Кажется, даже дымы заводов каким-то образом рассеивают. Интересно, что сделали с неизбежным заревом металлургической промышленности? Но 'Стрела Дины' заходит на посадку утром с севера, а почти вся металлургия сосредоточена в десятках километрах отсюда в южных районах города и далеко простирается за его пределы.
Авиационных портов в Столице два, первый город в мире где одного стало уже недостаточно. Перед войной на западе города планировали строить третий, но эти планы отложены. Взлётные полосы наверняка завершили.
Марина понимает, машина идёт на посадку на один из военных аэродромов, сколько их в окрестностях города — Сонька может знает, может и нет. Сейчас садятся точно не на любимый отцовский. Такой громадине там точно не сесть, хотя взлётно-посадочные характеристики 'Стрел' все нахваливают. Громадные машины способны взлетать и садиться с площадок минимальных для таких чудищ, размеров.
Минимальность, конечно, цифра с тремя нулями. Но всё равно, получается лучше, чем у иных бомбардировщиков. Трансконтинентальный бомбардировщик'Линкор' по размеру меньше и легче, но на многих аэродромах, пригодных для гигантской 'Стрелы' не сядет.
Приходилось уже на 'Стреле' летать, но каждый раз удивительно, как мало машина катится после приземления.
На трапе Марина задерживается на несколько секунд. Просто полюбоваться происходящем. Вид с верхней площадки того стоит, пусть аэродромные постройки совсем невелики и частично замаскированы. Строй караула, машины встречающих. Даже самоходный трап разрабатывался специально для 'Стрел', такой широченный фюзеляж построен впервые в мире, да и длиной стоек шасси машина отличается. Трап, и ещё аэродромный тягач разработаны в едином стиле 'изящества и мощи'.
Значит, всё вот это в том числе и для Марины. Херктерент, хотя тут поневоле вспомнишь, в первую очередь Саргон, вполне себе наделена умеренным честолюбием. И она этим чувством вполне способна наслаждаться. Принцесса она или кто? Впрочем, из собравшихся никто в её статусе и так не сомневается.
На этом аэродроме бывать ещё не приходилось. Дальше скучные формальности. Рота караула, обмен приветствиями. Ладно, хоть ковровую дорожку не расстелили.
С расстояния вспышки фотокамер. Марина, не глядя, определит, каких изданий корреспонденты. Всё это много раз бывало и раньше, будет происходить вновь. Разве что они никогда нигде не бывали без какого-либо дела, просто вот так, втроём. Старая мечта с опозданием сбывается. Когда уже не представляет ценности. Только лёгкая горечь.
Кэретта немного покрасовалась пред журналистами. У неё такие действия почти на уровне инстинкта. Судя по лёгкости и непринуждённости — врождённого. Если Императрицу полностью восстановили в правах, то значит окончательное решение, какие снимки публиковать она и будет принимать.
Камеры сверкали дольше обычного, Эриде и Динке под руку с Коатликуэ тоже внимание перепало. Внешне всё вполне мило, только мысли о всевозможных отношениях, а не только о дружбе не только Марине в голову могут забрести.
Жмущихся друг к другу пятерых новеньких девочек фотографируют тоже. Всем же понятно — або кто на этом самолёте летать просто не может, пусть раньше и мелькал в объективах.
Интересно, парное фото Рэды с Димкой опубликуют? Или намекнуть, чтобы их видно не было?
Хейс ни один фотограф вниманием не обойдёт. Интересно, в кого её запишут на этот раз? Начиная от безликого 'Её Величество, Их Высочества и сопровождающие лица' и заканчивая родством с самим Императором через Сордара. Может, хотя бы до банального старшего телохранителя додумаются?
Нет уж, Марина не настолько злобная, тоже кое-какие права есть и не допустит публикации только тех кадров, где сама себе покажется неудачной. С остальным пусть Кэретта разбирается, раз уж соизволила нарисоваться. Внутренняя цензура Императрицы способна зверствовать намного сильнее настоящей.
Эрида кому-то машет. Проследив за взглядом, Марина замечает нескольких знакомых из 'Сказки' во главе с начальником одной из смен охраны.
От родителей Динки нет никого. Марина не знает, как принцесска на это смотрит. По протоколу такое вполне допустимо. Присутствие при Её Величестве подразумевает предоставление всех видов защиты.
— Куда направляемся?
— В Большой дворец. Переночуете там, а завтра можете в учебное заведение направляться.
— Хм. А чего не в Старую Крепость?
— Если бы я пребывала там на момент начала боевых действий и проводила бы время в дальнейшем, моё прибытие туда сейчас было бы уместным. Но в сложившейся ситуации находится в Старой Крепости уместно, только если там находится Его Величество. В Его отсутствие мне надлежит пользоваться другими резиденциями за исключением Загородного дворца.
— Опять мирренские церемонии повылазили.
— Мне ни к чему нарушать законодательство, особенно статьи касающиеся исключительно моей главной должности.
Приехав и обменявшись церемониями уже с охраной резиденции направляются в малый кабинет. Судя по сервированному на троих столику, продолжение разговора планировалось заранее. Марина кривится. Кэретту никто и никогда не называл неумной женщиной.
— Гости где разместятся?
— Для этого есть дворцовый комендант. Он был при встрече и спрашивал о пожеланиях.
— Спальню на двоих никто не затребовал?
— Такие выделяют только лицам, состоящим в официальном браке, либо совершеннолетним парам.
— Запроса не было?
— Это компетенция коменданта. Марина, ревность вообще недостойное чувство, по отношению к тем, кто статусом значительно ниже тебя, недостойное вдвойне.
Херктерент резко разворачивается к окну. Глупо отрицать очевидное. Да и возьмись она доказывать, что белое — это чёрное, Софи тут же ввяжется с опровержением. Хорошо хоть сидит, помалкивает.
Демонстративно сигарету через мундштук курит. Ей ничего не сказали, хотя она всё равно по-своему сделает.
— Твоя первая любовь, как я понимаю, крайне неудачна.
Марина резко разворачивается.
— Он. Не. Моя. Любовь, — чеканит каждое слово. Над правдой посмеиваться — даже Сонька не рискнёт.
— Твоё первое серьёзное увлечение, — снижает градус Кэретта, — и ему не откажешь в мудрости, выбрал девушку своего уровня, не став связываться с Еггтой. Тебе, тем более, не стоит снижать свой уровень. Это может негативно сказаться уже на твоём будущем.
— На моём будущем никакая связь не может сказаться негативно. Я — принцесса Империи и, как вы сами изволили заметить, полная Еггта. Внешний династический брак для меня невозможен, о внутренних никакие переговоры не ведутся. Могу делать что хочу.
— Только над чувствами некоторых людей ты не сможешь властвовать.
— Уже в моё время даже на Великом балу девушка могла танцевать с кем угодно любое число раз. Мирренские правила знали все, но мало кто их соблюдал. Вот кто с кем и сколько раз танцевала до следующего бала становилось главное темой сплетен.
Годы прошли, а ничего не переменилось. В вашей школе достаточно девочек, кто сами письма матерям пишут, и на полученные отвечают. Впрочем, сейчас проще перезваниваться.
Марина делает вид, будто не замечает материнской колкости.
— С кем ты танцевала, Марина, притом минимум на двух балах мне прекрасно известно. Сказки про любовь принцессы и стражника никогда не относились к числу твоих любимых. Один и один я вполне в состоянии сложить. Человека много раз видели в твоём обществе. И вдруг он совершенно с другой. Твои эмоции мне совершенно понятны. Значительно менее понятно, что ты им не велела к себе домой убираться.
— Они всё равно разбегутся, — подбрасывает свою монетку Софи, — он как бегал за Мариной, так бегать и будет. Это Рэда у нас проходит по разряду мимолётного увлечения. Причём, сама осознаёт это прекрасно.
Марина ограничивается демонстрацией кулака.
— Надо признать, её избранник довольно симпатичный для выходца из своей среды.
— Мирренские законы крови у нас всегда были прямо запрещены, — взвивается Марина, — чего все по ним считать порываются?
— Сама же прекрасно знаешь, эти законы городили фактически непреодолимые препятствия между социальными слоями, позволяя высшим считать себя чуть ли не особым народом. Многим у нас они кажутся очень удобными, особенно тем, кто ничем, кроме происхождения, похвастать не может.
— Причём, у самих мирренов они не особенно работали, но усиленно пропагандировались всем, кто уши развешивал.
— Знаете, ваше рукопожатие в начале второго года уже считается историческим.
— Ты-то про него откуда знаешь? Эти снимки не публиковались.
— Я это я, или кто? Столь любимый вами технический прогресс не стоит на месте. Камеры есть у многих, а вблизи высоких персон все съёмочные средства размножаются в геометрической прогрессии. Ваше рукопожатие с Сордаром прямым текстом и было подписано. 'Новые Чёрные Еггты'. Признаю, вы очень грамотно всё сыграли. Одежда, словно бы невзначай сходство с великими произведениями. Такие 'случайности' очень тщательно режиссируют.
— Мы не играли. Во всяком случае, я.
— Само так получилось. Я просто знала, что они в этот день приедут.
Императрица не верит, но помалкивает.
— Признайся, ты бы сама от такого кадра, демонстрирующего Еггтовское единство, не отказалась бы.
— Кадр бы не помешал. Единство нам всем сейчас необходимо. Вот только я не уверена, что он получится должным образом. Боковые ветви жадны, это их главное чувство. Их много. Наша главная ветвь — три человека условно репродуктивного возраста. И все трое уже пережили опасные для жизни неприятности. Дальше ссориться — вредно уже не просто для жизни, а для самого элементарного выживания.
— Социальные и биологические законы совершенно не совпадают.
— Это твоё мнение. С моим не совпадающее. Но могу напомнить, законы математики действуют на всех, а до трёх все тут считать умеют.
— Боковых ветвей сколько?
— Каждая из которых мечтает стать Чёрными Еггтами. В случае смерти всех трёх из нас у кого-то появится шанс. Такие титулы выморочными не станут никогда.
— Мы немножко в другом веке живём. Для меня титулатура не имеет значения.
— В мире достаточно тех, для кого имеет. Кто-то может попытаться свести счёт именно с тобой. Тоже ведь значимый титул, притом с неплохим финансовым обеспечением. Возможно, уже пытались.
— У тебя же Змеи при найме новых сотрудников их в первую очередь на контакты с боковыми ветвями проверяли, — не верит Марина, — что-то изменилось?
— Людям сейчас стало проще прятать очень многие вещи. Наследственная служба Дому обеспечивает не такой уж высокий уровень дохода. И почти не приносит плюсов к карьере в любой другой сфере. Престиж сильно упал меньше, чем за одно поколение. Это всё не просто так делается. Наверх действительно должны пробиваться лучшие. Сознательная политика, имеющая обратную сторону — резко падающее качество персонала на службе у Древних домов.
