До самой ночи проболтали и уговорили бутылочку красненького. Посидели душевно, все таки надо почаще себе разгрузочный день устраивать. Лучше потом мозги скрипеть будут.
* * *
Субботнее заседание Верховного Совета закончилось очередным пшиком и надуванием щек. После голосования по поводу проведения внеочередного съезда Председатель Верховного Совета поставил на голосование вопрос о доверии к президенту. Поводом тому явилось мое телевизионное обращение к народу. О результатах заседания меня, поздно вечером, проинформировал Михаил Лапшин — лидер парламентской фракции "Аграрный союз". С аграриями правительство и аппарат президента очень неплохо контактировали весь период посевных и уборочных работ и Лапшин практически являлся посредником меду сельхозпроизводителями и возглавляемым мной правительством.
Лапшин доложил, что после озвучивания повестки второго вопроса заседания Верховного Совета "О доверии к президенту и проводимым реформам", солидная часть депутатов, в том числе либерально-демократическая и коммунистические партии, Аграрный Союз и часть не примкнувших ни к какой партии свободных депутатов демонстративно покинули зал заседания Верховного Совета, лишив оставшихся кворума.
С вечера, угомонившись и разогнав родных по койкам, я еще поработал пару часов в кабинете, набросав тезисы выступления на планируемом внеочередном Съезде народных депутатов. Лег спать уже в третьем часу.
А вот пробуждение меня не порадовало. Да, что там говорить оно меня просто ошарашило.
Обычно, я в пять часов утра уже встаю и до завтрака успеваю поработать, но в воскресенье решил себя побаловать и понежиться в постели. Супруге в ухо платонически похрапеть, чмокнуть в щечку утром, чтобы себя женой почувствовала. Кофий там в постель притащить. От меня не убудет, вон как старалась за ужином, подкладывая самые вкусные кусочки. А то периодически подозрительно косит взглядом, хотя я и не забываю Заей и Наей называть, но женское сердце трудно обмануть. Все таки она и девки сейчас моя семья и по другому нечестно будет.
Проснувшись, по обыкновению в пять часов, я лежал в постели, размышляя над перипетиями судьбы.
Оглядываясь на свое прошлое, я вообще не понимаю как мы выгребли из этой пропасти, этого смерча который нас засосал, пережевывая, перемалывая, выплевывая переработанное в утиль.
Я за год уже чуть не кончился от напряжения. На что рассчитывал Ельцин в той реальности, двигаясь как в тумане — туда не знаю куда, якобы в светлое капиталистическое будущее, не зная на кого опереться, получая со всех сторон пинки и тычки, оплевываемый либеральной прессой, обманутый западными "партнерами", спутанный по рукам и ногам очерченным Конституцией кругом обязанностей и прав?
Без поддержки семьи вряд ли бы он сдюжил и продержался так долго. Я помню, как Татьяна буквально втаскивала, пропихивала его на второй президентский срок, несмотря на предынфарктное состояние. Правда там и новоиспеченные русские олигархи его по рукам и ногам оплели, через ту же семью воздействуя.
В умиротворяющую тишину загородного дома, нарушаемую только посвистом ветра и шорохом ветвей деревьев за окном, добавился отдаленный звук работы двигателя и лязг какой-то техники.
"Бульдозер, что ли дорогу чистит? Молодцы коммунальщики, работают спозаранку, несмотря на выходной".
Шум моторов нарастал, лязг приближался и напоминал он мне уже никак не бульдозер, а явно что-то потяжелее.
"Подъем, — скомандовал я себе, — чувствую, полярный лис в гости пришел!"
Я сосредоточенно одевался, не включая свет, на ощупь в темноте надевая кальсоны, носки, майку, краем уха фиксируя остановку техники в районе КПП. Лязг прекратился, но двигатели продолжали работать на холостых оборотах.
Натянув носки и брюки, я торопливо накинул рубашку, непослушными пальцами застегивая и заправляя ее в штаны.
"Галстук одевать, нет? Да ну, больше на клоуна буду походить. Воскресенье, пять утра с мятой рожей и в галстуке!"
Обостренный ситуацией слух уловил, как на первом этаже тренькнул коммутатор и забегала охрана. Донеслась команда: "Не пускать". Через несколько минут взревел двигатель и послышался отдаленный грохот упавших въездных ворот, короткий отчаянный вскрик и скрежет сминаемого под гусеницами металла.
Я оглянулся на Наину. Спит, не проснулась. Нашарив туфли, быстро воткнул ноги и на цыпочках вышел из спальни.
"В кабинет или вниз встречать незваных гостей? — озадачился я некстати вопросом. — Все-таки в кабинет, там я хозяин, а в коридоре, на входе встречать, слишком много чести. Жаль побриться не успел, рожа будет не фотогеничная".
Не к месту вспомнил Горбачева в трениках с отвислыми коленками и зачуханском свитере, обиженно плачущего в камеру, не по феншую, вишь, его арестовали противные гэкачеписты.
Я подошел к зеркалу и внимательно осмотрел себя, расправил складки рубахи на боках и застегнул пуговицу на рукаве. Закончив прихорашиваться, занял рабочее место за столом и приготовился к ожиданию неприятностей, изобразив позу Роденовского мыслителя, подперев щеку рукой.
Неприятности себя ожидать не заставили, гусеницы, явно танка, судя по реву мотора, клацнули последний раз прямо возле входа, танк стрельнул выхлопной трубой и взревев напоследок мотором замолк.
"Уже в здании, — отметил я хлопок входной двери. — Неужели охрана драпает, — удивился я, услышав топот по лестнице с первого этажа на второй, — вероятно охрана тактически отступает, поспешая мне на помощь", — съязвил я сам себе.
Несмотря на закрытую дверь в кабинет, снизу доносился шум словесной перепалки и ругани на повышенных тонах.
Я передвинул к себе поближе папку с бумагами и достал черновик документа, над которым начал работу еще три дня назад. Положив документ перед собой я взял ручку и сосредоточился.
"Указ президента Российской Федерации ? ____. (проект) "Об объявлении Чрезвычайного положения на территории Российской Федерации".
Страна, как допотопный паровоз несется в пропасть, заброшенные мной под колесные пары, неимоверными трудами, башмаки дымятся разбрызгивая искры, а пассажиры всех классов от спального до общего вагона играют в карты на интерес, гуляют и пьянствуют в вагоне ресторане, поддают в закрытых купе, с остервенением подъедают запасы, взятые с собой в дорогу и ждут команды проводников об объявлении остановки "Светлое будущее". В то же время одни, наиболее ушлые сограждане, обшаривают карманы спящих соседей, освобождая их от излишней собственности, другие вскрывают багажный вагон выбрасывая на полном ходу ценные вещи, а самые продвинутые и самостийные проводники, стремятся отсоединить свой персональный национальный вагон и пустить его в свободное плавание на другой путь, дергая за стрелки на полном ходу. И кому какое дело, что один вагон сам по себе никуда не поедет, главное процесс и возможные в ходе его преференции и дивиденды!
Нет, только брать за горло и гнать, гнать в это будущее пинками. Больше никакой возможности направить вектор устремлений общества в нужную сторону я не вижу. Здесь, пожалуй, надо не чрезвычайное, а военное положение вводить!
Первоначальные топтуны топтались перед входом в кабинет, поскрипывая рассохшимся паркетом, не решаясь заглянуть и доложить о ситуации.
"Не справился со своими обязанностями Горелов, не тот характер, однако. Зря я его на этом посту утвердил, думал дать человеку шанс, но если есть гнильца, то .... В прошлом он обгадился, закрывая глаза на торговлю секретными зенитно-ракетными комплексами коменданта Кремля с американцами, за что его и кончили и сейчас облажался.
Что за служба охраны президента, сдающая позиции без попытки сопротивления? Оклады им, зарплаты, квартиры и льготы, а чуть что лапки кверху?" — грустно констатировал я факт, услышав уверенно-наглый топот, приближающийся к кабинету.
Обостренный от всплеска адреналина слух, четко фиксировал не соответствующие повседневной обстановке звуки.
После осторожного стука, дверь приоткрылась и начальник смены охраны, стыдливо отводя глаза в сторону, не входя в кабинет, доложил: — Борис Николаевич, тут эта, к вам пришли.....
В кабинет, отодвинув плечом начальника смены охраны, уверенно ввалилась полувоенная группа товарищей. Два подполковника, майор и трое гражданских при полном параде, дошли до середины кабинета и притормозили, наткнувшись на мой бешеный взгляд. Следом в дверях нарисовался кинооператор с помощником, снимая на пленку исторический момент.
Я предельно аккуратно положил ручку на стол и, откинувшись в кресле, надменно посмотрел на незваных гостей, сложив руки на груди.
— Каким ветром, вас занесло ко мне спозаранку, господа хорошие? — презрительно процедил я, прервав затянувшуюся паузу, — ни здрасьте, ни извините.
Один их гражданских соизволил представиться: — Заместитель начальника следственного комитета Игоршин, позвольте вручить вам ордер на арест, распишитесь пожалуйста.
Игоршин подошел ближе, положил ордер на край стола и ретировался назад на середину кабинета.
— И кто такой....борзый, что президентов арестовывает?
К разговору подключился второй гражданский, лощеный господин, в строгом костюме, выдвинутой вперед челюстью и стальным взглядом опытного нквдэшника. Выйдя немного вперед и заняв позицию, наиболее выгодную для исторической съемки, товарищ отчеканил:
— Конституционный Суд Российской Федерации признал не соответствующими Конституции ряд Указов Президента Ельцина, что является основанием для прекращения президентских полномочий. Верховный Совет десятого января, большинством голосов, объявил о прекращении полномочий президента Ельцина.
"Как они преодолели кворум, при отсутствии почти половины состава?"
— И какое же преступление совершил гражданин Ельцин, что к нему надо вламываться ночью, такой теплой компанией, используя столь экстравагантные средства, как танки и кто вы такой?
— Я следователь прокуратуры по особо важным делам, Геращенко. Ордер подписан заместителем генерального прокурора Российской Федерации Соловьевым, на основании Постановления Верховного Совета Российской Федерации о признании Ельцина Бориса Николаевича виновным в измене Родине, путем подготовки и организации заговора с целью неконституционного захвата союзной власти, упразднения действовавших союзных институтов власти, противоправного изменения конституционного статуса РСФСР. Вы обвиняетесь по Статье 64 Уголовного Кодекса РСФСР измена Родине и статье 275 Государственная измена.
— А это я так понимаю почетный конвой. Или сразу расстрельная тройка? — Не меняя позы, язвительно бросил я, кивая на группу офицеров.
Телеоператор оперативно перевел фокус камеры с меня на военных. Солиднобрюхий подпол, с рожей в полтора меня прежнего, неожиданно тонким дребезжащим голоском пропищал:
— Я заместитель командира полка внутренних войск Коваленко, временный начальник вашей охраны, до принятия судом решения о мере пресечения и месте вашего содержания. Присутствующие офицеры возглавляют воинское подразделение, заменившее президентскую охрану. Вам предписано находиться с семьей исключительно в ваших апартаментах. Прошу подписать ордер и покинуть рабочий кабинет. Здесь будут проводиться следственные действия и выемка документов.
"А вот хрен вам по всей морде, не буду облегчать задачу новоявленным путчистам".
Дождавшись перевода камеры на меня, я рубанул правду матку громовым голосом:
— Верховный Совет не имел необходимого кворума для принятия такого решения, по причине отказа здоровой части депутатов учувствовать в том фарсе, как и не имел соответствующих полномочий. Как минимум такое решение должно быть утверждено Съездом. Поэтому заберите свою туалетную бумажку, пригодится в будущем использовать по прямому назначению. Ваша компания здесь и сейчас представляет собой группу заговорщиков от дегенератов депутатов, осуществляющих вооруженный силовой захват власти, путем нападения на высшее должностное лицо государства.
Из кабинета я добровольно не уйду.
Коваленко растерянно оглянулся на группу поддержки и неуверенно крякнул: — Гражданин Ельцин, по закону вы обязаны ознакомиться с ордером и выполнять все наши требования, или меры пресечения будут ужесточены.
— Что, в Матросскую тишину, или в подвалы Лубянки препроводите? Может, прямо здесь расстреляете? Определитесь сначала, а пока вон из кабинета, не мешайте работать, — порвал я шаблон происходящего фарса.
Арестовыватели, поставленные перед фактом столь жесткого противостояния с моей стороны, растерялись. Самим применить силу и вывести меня из кабинета не по чину. Солдатиков привлечь, побоятся выносить сор из избы. Дилемма.
— Вон, я сказал! — Рявкнул я, нарываясь на грубость, подталкивая к непродуманным решениям.
Кинооператор, неслышно перемещался вдоль стенки кабинета, выбирая лучший ракурс, увлеченно снимая происходящее.
— Будьте пока здесь, — моментально сориентировался следователь прокуратуры. Опытный падлюка. — Но только пока! — обозначил Геращенко временны́е границы.
— У входа будет пост охраны, покидать территорию второго этажа вам запрещено. Все остальные на выход. Оператор, прекращайте съемку, материала для следствия вполне достаточно.
Прибывшая команда как ввалилась, так и вывалилась дружной толпой. Я шумно выдохнул расслабившись, достал из ящика стола носовой платок и тщательно вытер вспотевшие ладони. Один-один. Маленькая победа осталась за мной.
"Поглядим еще, чья возьмет. Хасбулатов, ты свой ход сделал, жди ответку!"
* * *
Ранним утром воскресенья, к Спасской башне Кремля, под вой сирены машины ГАИ, подкатил кортеж из нескольких представительских автомобилей, в сопровождении двух бронетранспортеров и остановился перед закрытыми воротами. На капотах автомобилей полоскались на ветру флажки с российским триколором.
Слева и справа от ворот на вытяжку стояло два солдата, вооруженных карабинами "на караул". На погонах шинелей красовались вышитые золотом буквы ОКП.
Дежурный по КПП, старший лейтенант Князев, командир первого взвода, первой роты специального караула Кремлевского полка комендатуры Московского Кремля, Главного управления охраны Российской Федерации, удивленно выглянул в окно и, осмотрев колонну прибывших машин, задержался взглядом на бронетранспортерах. Такого сопровождения он еще не видел.
