В социальной сфере народы СССР оказались защищены, как ни в одной стране мира. Всё это не упало с неба от Иисуса Христа, это всё великое завоевание социалистической революции и большевиков, результат индустриализации-коллективизации. В общем, было за что сражаться трудовому народу с частными собственниками в фашистских мундирах ни на жизнь, а на смерть — чтобы детям и внукам досталась счастливая жизнь. Вспоминалось бойцам и довоенное мороженое, и торты, и бублики, рогалики. Разноцветные листовки Геббельса с миллионами жертв 'Большого террора' использовали как туалетную бумагу...
'Генерал Грязь' окружил в болотах 2-ю Ударную армию эффективнее, чем фон Кюхлер. Коммуникации из-за распутицы и артминомётного огня подлецов днём оказалось совершенно закрыты. Проходили только одиночные люди и небольшие группы. Транспортная авиация не могла полностью закрыть недостачу. Войска слабели. Упадок сил людей сразу сказался на выполнении плана отхода на 1-й промежуточный рубеж обороны. План оказался сорван. Власов и Виноградов не предприняли действенных мер для его выполнения. Несмотря на это, исключительно за счёт ратного и трудового подвига советских людей, всю технику из болотистой местности буквально вынесли на руках за Новую Кересть, Кречно.
На все попытки оккупантов перейти в наступление, они получали отпор с большими для них потерями. Так произошло на первом рубеже Коровий Ручей — Красная Горка. Хорошие результаты давала дальнобойная артиллерия с позиций на Волховском плацдарме. От прямого попадания 203-миллиметрового снаряда 'Кувалды Сталина' Б-4 сдетонировал склад боеприпасов оккупантов в 'Волховском рукаве' на опорном пункте 'Острие'. Столб дыма поднялся выше облаков. Возник сильный пожар. Грохот взрыва услыхали в Чудово. Боеприпасы продолжали рваться до ночи. Уничтожено 15 000 снарядов разного калибра, 1 200 000 единиц различных патронов и других боеприпасов, предназначенных для наступления на 'дорогу жизни' Власова, оказались уничтожены. Убито более 200 оккупантов, около 400 ранены и тяжело травмированы. Опорный пункт оказался сильно разрушен. Сгорело и перемешалось с грязью много имущества. Если бы 'сухопутный линкор' 'Волховский рукав' был реальным морским кораблём, он от такого взрыва затонул бы как линкор 'Bismarck', как это случилось из-за 533-миллиметровых торпед тяжёлого крейсера 'Dorsetshire'.
К сожалению Власова в это время более всего волновали амурные вопросы с его 'походно-полевыми жёнами' и женой законной. С первых дней на Волхове очередная 'полевая жена' Власова 32-летняя вольнонаёмная Мария Воронова, а по совместительству повариха, получила от любовника предупреждение, что с ним живёт предыдущая жена, она же и доктор — начальник медпункта при штабе Агнесса Подмазенко. Она с ним выходила из Киевского окружения и он привёз её с собой и в 20-ю армию под Москвой. Это при том, что законная жена и дети у него имелись.
Агнесса покамест чувствовала себя хозяйкой в штабе армии. Она могла себе позволить приказывать коменданту штаба. Кляузничала на работников штаба Власову, а тот считал это нормальным. В медпункте она почти не находилась, там работал фельдшер, а Агнесса занималась военторгом и АХО. Её интересовали духи и всё такое. Несчастным для Агнессы февральским днём, когда она неосторожно уехала в Саратов на улицу Чапаева дом 27, Власов перевёл себе из военторга в качестве личного повара-инструктора Воронову. Свято место пусто не бывает. Как повар Воронова фактически не работала, а занималась распусканием женских чар. Могла себе позволить устроить командующему истерику. Власов исполнял все её прихоти, ухаживал как за глупым ребёнком. Только эта прожжённая дамочка с туманным прошлым ребёнком совсем не являлась...
Воронова до войны прибыла из Германии в Советскую Белоруссию, в Витебск. Это можно понять — в Германии тогда свирепствовал голод, безработица и Гражданская война. Кусок хлеба стоил миллионы. В СССР большевики дали коллективизаций народу хлеб, индустриализацией работу и заработки. В Белоруссии Воронова родила.
Появление подозрительной особы рядом с Власовым не на шутку встревожило начальника Особого Отдела НКВД 2-й Ударной армии майора госбезопасности Шашкова. Попытки уберечь командарма от связи с этой чрезвычайно подозрительной особой сразу сделало Власова врагом контрразведчика. 42-летний Шашков — майор госбезопасности, то есть по 'табелю о рангах' подполковник, а Власов генерал-лейтенант...
Шашков из безземельных крестьян. 20-летний опыт оперативной и руководящей работы в органах госбезопасности. Сам лично храбрый. Отец Шашкова батрачил, плотничал. Мать стирала, шила. После 3-х классов Симбирского высшего начального училища Шашков ушёл на заработки на железную дорогу рабочим. В 1919 году вступил в партию, с этого же года в Красной Армии. Прошёл войну с Польшей. Отбил со своей ротой четыре кавалерийские атаки белополяков. Награждён. Воевал с басмачами. Награждён. Воевал против украинских банд Тютюнника, Петлюры и Махно. Во время операции по ликвидации вооруженной банды Блажиевского в районе станции Бобринская на Украине получил 6 пулевых ранений. Прострелена грудь и перебиты кисти обеих рук, но продолжал вести бой пока не ликвидировали Блажиевского. Прошёл путь от рядового до начштаба дивизии. За успехи в контрразведывательной деятельности награждён.
Шашков волновался не зря. 24 ноября 1941 года ГКО своим постановлением No.957сс приказывал Военным советам фронтов и армий вести тщательную проверку женщин, приставших к частям и госпиталям после их формирования. Подозрительных и своим поведением разлагающих военнослужащих — со службы немедленно увольнять. К концу прошлого года по сообщению Особых Отделов НКВД фронтов стало понятно, что Abwehr массово засылает женскую агентуру в расположение частей Красной Армии. Помимо агентов-мужчин разумеется. Женщины-агенты заводят знакомства среди военнослужащих и устраиваются в частях в качестве медсестёр, подавальщиц, официанток, поваров, прачек, уборщиц для ведения шпионских, провокационных и разложенческих действий. Особыми Отделами НКВД фронтов, армий арестовано много женщин, завербованных оккупантами, проникших в среду комсостава, собирающих разведданные. Так Особым Отделом НКВД 6-й армии Юго-Западного фронта в конце прошлого года арестована 19-летняя гражданка Желтобрюх, которая созналась в том, что завербована и переброшена на советскую территорию. Желтобрюх познакомилась с начснабом 466-й авиаэскадрильи Андреевым, через которого устроилась в эскадрилье официанткой. Она собрала шпионские сведения о командном составе, расположении аэродромов, количестве самолётов, их марках.
Особым Отделом НКВД Юго-Западного фронта в это же время арестована 17-летняя гражданка Фесюк, которая на допросе созналась, что является агентом и переброшена с заданием проникнуть в ряды Красной Армии, чтобы собрать сведений о месте расположения штабов крупных соединений, о наличии вооружения в отдельных частях, настроении бойцов и командиров. Для этой цели Фесюк познакомилась с младшим лейтенантом Карелиным, которым была принята на работу в 8-ю танковую бригаду медсестрой. Особый Отдел НКВД 40-й армии арестовал официантку столовой штаба армии гражданку Клименко, которую завербовали и перебросили на советскую сторону с заданием устроиться в столовой и совершить отравление личного состава штаба. Особым Отделом НКВД Южного фронта арестована медсестра госпиталя Подольская. Она передала сведения о расположении частей Красной Армии, за что получила от фашистов 700 рублей и её вторично перебросили на советскую территорию для продолжения шпионажа. Особым Отделом НКВД Московского военного округа в октябре того же 1941 года арестована 24-летняя гражданка Бояринова, которая по заданию разведки фашистов поступила на работу медсестрой в истребительный батальон. Особым Отделом этого же округа арестована бывший медицинский фельдшер 18-й стрелковой дивизии Политыкина, которая, участвуя в боевых операциях на Западном направлении, попала в плен, где её завербовали и перебросили на советскую сторону с шпионскими заданиями. После этих и других случаев Особые Отделы всех женщин, работающих в частях Красной Армии и до этого бывших в плену, задерживали, допрашивали об обстоятельствах пленения и выхода с территории врага. Уличённых в шпионаже, провокационной деятельности — немедленно арестовывали.
Это для вышедших из окружения. Воронова же вообще из семьи белоэмигрантов. Вернулась из Германии и оказалась в постели командующего 2-й Ударной армией. Находясь в самой гуще событий, имея нешуточное влияние на всех подчиненных своего любовника, она могла собирать самую актуальную и важную информацию для Abwehrgruppe I при 18-й полевой армии Линдеманна. Но все попытки контрразведчика обезопасить 2-ю Ударную армию от такого канала утечки информации, провалились. Власов слышать ничего не желал о том, что его 'военно-полевая жена' вполне возможно — агент. Шашков стал для Власова нежелательным человеком, покусившимся на его 'Dolce vita'. Он мог себе позволить даже выгнать Шашкова из землянки с совещания, или демонстративно не приветствовать его в ответ. Шашков при этом со своим Особым Отделом и Особыми Отделами НКВД дивизий, представителями НКВД в бригадах и полках выбивался из сил, поскольку Abwehrgruppe I резко активизировала свою деятельность.
Абверкоманды этой Abwehrgruppe I одновременно с разведгруппами массово засылали агентов из числа ранее сдавшихся советских военнослужащих. Эти завербованные предатели двигались по всем направлениям внутри зоны, занятой войсками Власова, собирая разведсведения. Также они совершали нападения на отдельных военнослужащих, забирали их документы, награды, обмундирование. На территории занимаемой армией Власова агенты сталкивались с системой постов, караулов, дозоров, паролей, которые действовали согласно Уставам РККА и требований Особых Отделов НКВД.
При передвижении вне своей части красноармейцу полагалось иметь пропуск. Пропуск действовал 24 часа. Всех, кто не знал пароля, не имел пропусков, вызывал сомнения посты задерживали и брали под стражу. Самые лучшие документы не помогали пройти, если красноармеец не знал пароля. Ночью посты сами могли сказать пароль и потребовать отзыв. Сами посты кроме пропуска, красноармейской книжки, удостоверения личности начсостава не имели права проверять документы или проводить допросы. Они отправляли задержанных в Особые Отделы НКВД дивизий или армии. С 15 мая задержанного вне части и без дела командира заносили в специальную учётную книгу, на основании которой с него затем удерживали часть денежного содержания.
Если агенты передвигались по дорогам, их часто задерживали на постах, поскольку паролей они не знали. Их арестовывали и передавали сначала на пункт задержанных, затем для допроса в Особый Отдел НКВД части. Оттуда — в лагерь армейских контрразведчиков Шашкова. Лагерь контрразведки располагался с весны в 3-х километрах южнее Новой Керести, Кречно в открытом поле, без строений и сараев. В нём ежедневно находилось 70-80 заключённых: бывшие советские военнопленные, сбежавшие из лагеря в Луге или Чудово, гражданские, ранее сотрудничавшие с гитлеровцами, пленные гитлеровские солдаты и лётчики. Все спали прямо на земле. Пленные гитлеровцы поначалу обычно молчали. Их часами убеждали, что Красная Армия пленных не расстреливает. Лучше доходило, когда им рассказывали, что у русских есть обычай 'лежачего не бить'. Они приходили в чувства и первое, что говорили: 'Гитлер капут'.
Все поступки и небольшие преступления красноармейцев заканчивались по УК РСФСР приговорами к различным срокам заключения с отсрочкой до конца войны. За 'самострелы', попытку сдачи в плен, бегство с поля боя, поступки, приведшие к тяжёлым последствиям — расстрел по УК РСФСР... Агентов Abwehrkomande из числа перебежчиков ждал трибунал и по УК РСФСР однозначно расстрел. Приговоры в отношении вражеских агентов приводились в исполнение здесь же. Пленных отправляли в Малую Вишеру в лагерь военнопленных...
Пленные попадались разные. И спесивые, и не очень. Вот приводят лейтенанта. Истощённое лицо, низкий вдавленный лоб, редкая, пучками отросшая бородёнка, глаза полузакрыты. Грязью пропитаны сапоги, паршивое сукно серой шинели, зелёный засаленный воротник, давно нестриженные волосы. Он боится оглядываться вокруг, сидит неподвижно. Старый член фашистской партии, дикарь со средним образованием, без всяких идеалов и убеждений. Не человек, а пустой чехол от человека. Что поделаешь? Это ведь не прогулка по Франции и не экскурсия в Грецию. Это Восточный фронт и притом под Ленинградом, где оккупанты уж давно сидят, закопавшись в грязь...
Вот сидит эсэсовец из SS Polizei-Division с забинтованной рукой. Эсэсовца привёл узбек — лицо узбека казалось совершенным, как бы отточенным резцом безупречного ваятеля, а у немца маленькая квадратная голова, глаза, как слизь, лицо золотушного борова. А рядом красавец. Невольно вспоминаешь цветистые рассуждения создателей расовой теории о 'красоте нордического племени'.
Выродок хотел войны, как во Франции, но не такой, как в России. Мечтал подобно сутенёрам жить за чужой счёт, пить чужое шампанское и жрать чужой шоколад, слать награбленные сукна, шелка и чулки алчной как шакалиха супруге, неизменно повторявшей в своих 'трогательных' письмах два слова 'шли и давай'... С помутневшим взором бросался кобель на русских женщин, дыша им в лицо смрадом гнилых зубов, пачкая их каплями отравленной слюны. С холодной жестокостью истребляла эта тварь население, набив себе руку ещё до войны стрельбой по живым мишеням в концлагерях. Проклятое поколение моральных уродов капитализма, от которых только гниль, тление и смерть.
Найденные у пленных неотправленные письма шокировали. Животная злоба жила в них. 'Подошёл лейтенант Зоммербауэр, взглянул на раненых русских и сказал: 'Этих свиней надо сейчас же расстрелять'... 'Женщина плакала, что у неё отобрали всю свеклу, но Хитцдер её избил'... 'Вчера мы повесили двух мерзавок, и стало как-то легче на душе'... 'Я не оставил бы и русских детей — вырастут и станут партизанами, надо всех вешать'... 'Если оставить хотя бы одну семью, они разведутся и будут нам мстить'...
Тем временем кавдивизии 13-го кавкорпуса практически закончили выход на Волховский плацдарм, вывезли с собой всё своё имущество. Начался отвод тяжёлой артиллерии и транспорта на Волховский плацдарм у Селищ. Вышли тяжёлые артполки Резерва Верховного Главнокомандования: 172, 442, 839-й, звукометрическая батарея. Эти силы заняли позиции на Волховском плацдарме. Вышел дивизион полка 'Катюш', а также зенитный дивизион РГК. Эти силы организовали новые огневые позиции и приготовились к дальнейшей борьбе.
Борьбу за коммуникации Власова подлецы вели с опорой на артиллерию в духе Первой Мировой войны. 'Blitzkrieg' уже все позабыли. Гитлеровцы имели в сражении за 'Долину смерти' более 115 ствольных орудий калибра 105-миллиметров и выше и 10 реактивных 6-ствольных миномётов. Кроме этого имелись лёгкие пехотные орудия и миномёты — всего около 250 единиц, а с также противотанковые орудия и зенитки различного калибра, общим числом более 300 единиц, в том числе 88-миллиметровые.
