Ну, а пока — снова в путь!
Мы ехали до рассвета, и миновали еще два селения, в которых стражники даже не пытались остановить нас. Ну, логика понятна: если люди в форме рискуют ехать ночью, то, значит, дело у них действительно, важное, и у таких людей лучше не стоять на пути с проверками — в конечном итоге себе же дороже выйдет.
Оди, Оди... Думая об этом парне, у меня становилось тошно на душе. Как это не тяжело признать, но, по сути, я и он — мы мало чем отличаемся друг от друга. Оба эрбаты, оба в детстве подверглись магической переделке, и от обоих можно ожидать невесть чего... Оди, конечно, пришлось много хуже, но и мне, не убери тайная стража Славии проклятого колдуна — мне бы тогда тоже пришлось тяжко. Может, и со мной в будущем поступили бы ничуть не лучше, чем с этим бедным парнишкой. Еще меня спасло то, что Канн-Хисс Д'Рейурр (чтоб его вечно держали в самых страшных углах Темных Небес!) не успел сообщить кодовое слово, с помощью которого я могла стать жестокой игрушкой в чужих руках, возможно, ничуть не лучше Оди...
Рассветало, и, на казалось бы ничем не примечательном месте, Кисс свернул с дороги и направил Медка в сторону видневшихся неподалеку холмов. Все верно, именно о ней, об этой примете и говорил нам К"Рен: два высоких остроконечных холма, больше напоминающих две стоящие рядом скалы, причем обе одинаковой высоты. Что ж, хорошо, мы дошли до одной из указанных на карте примет, и особенно приятно, что за этими холмами есть источник, где можно напиться и чуть передохнуть. А еще поговорить...
— Нам туда...
Я уже привычно отмечала про себя: хорошо, что земля тут — один камень, даже без песка. На этой каменистой почве не отпечатаются следы наших лошадей. Хотя, конечно, если по нашим следам снова пустят крыс, тех же а'хаков, то они нас враз отыщут, и тут уже не будет иметь никакого значения, отпечатались на земле наши следы, или нет...
С того времени, как мы покинули место схватки, никто из нас не произнес ни слова, а на сердце было по-настоящему паршиво. Более того — казалось, меж нами повисло тяжелое облако и почти ощутимо присутствует тишина, причем тишина нехорошая, тяжелая, которая давит своей недоговоренностью и недосказанностью. Не знаю, как у других, а у меня перед глазами то и дело возникала одна и та же картина: Оди, глубоко погрузивший свои жуткие щупальца в человеческую плоть... Видеть такое тяжело и страшно. Да и Койен подтверждает — на душе у каждого из нас паршиво, в том числе и у Оди... В этой ситуации не знаешь, что можно произнести вслух, а все те слова, что приходят на ум, кажутся глупыми, неуместными, и оттого становится понятным, что сейчас тебе лучше промолчать.
Кажется, наше настроение передалось даже лошадям — они мчались без понуканий, как будто стремились уйти подальше от того места, где только что погиб человек, пусть даже убитый вел далеко не праведную жизнь.
Рассвело, и вокруг никого не было. Холмы уже скрыли нас от дороги, вокруг один камень, и, если бы не точные указания К'Рена, то источник найти было бы сложновато. Точнее, почти невозможно — настолько он был мал, и так умело прятался в небольшой расщелине... Все, у этого места, можно передохнуть, причем не только можно, но и нужно...
Тоненькая чистая струйка воды била из-под земли, и стекала в небольшую каменную чашу, а затем почти сразу же вновь уходила куда-то под землю. Если не знать, что здесь есть вода, то ее так сразу и не отыщешь. Понимаю теперь, отчего люди К'Рена останавливались здесь на отдых, и в то же время никому из посторонних не рассказывали об этом необычном источнике — вода в здешних засушливых местах ценилась превыше всего, а знание о таком вот источнике стоило дорого. Наверное, об этом ручейке живительной влаги знали далеко не все местные жители.
С удовольствием сделала несколько глотков... Вода тут холодная, чистая, хотя ей далеко до вкуса воды из родников моей Славии. Та была просто накачана запахом снега и трав... Некстати вспомнилось: в двух из четырех колодцев Большого Двора вода чуть отдавала торфом, и хотя по цвету она была немного более темной, чем вода в нашей речке, но все равно была холодной и вкусной...
Однако Кисс не стал останавливаться у этой прозрачной струйки, хотя, не сомневаюсь, и его мучила жажда. Сойдя с Медка на землю, он повернулся к Оди, все еще потерянно сидевшему на своем коне:
— Оди, слезай. Отойдем в сторону. Есть разговор...
Парень покорно слез с коня, и, не говоря ни слова, направился вслед за Киссом. Вернее, не пошел, а поплелся. Я тоже сделала было вслед за ними несколько шагов, но тут Кисс обернулся.
— А ты куда направилась? — резковато спросил меня он. — Я, кажется, ясно сказал: мы с Оди поговорим вдвоем, как двое мужчин, и бабы или свидетели при том разговоре нам никак не нужны. Будут мешать. Так что оставайся здесь.
— Но... Я с вами...
— Я что, неясно сказал? Или мне повторить?
Судя по голосу Кисса, мне лучше сделать так, как он велел. Я достаточно долгое время общаюсь с этим светловолосым парнем, и уже знаю, когда к его словам стоит прислушаться, а когда можно не обращать внимания даже на его резкий или раздраженный тон. Так вот, сейчас — это именно тот случай, когда его лучше послушаться. Ладно, подождем.
Как бы мне не хотелось пойти за ними, но, пожалуй, лучше остаться на месте, хотя парни отошли недалеко, а Оди шел за Киссом просто как побитая собака. Но вот о чем они говорят меж собой — этого мне не слышно. Присев у ручейка, мы с Маридой пили холодную воду, и не сводили глаз с беседующих меж собой парней.
Вот что-то говорит Кисс, а Оди растерянно переступает с ноги на ногу... Вот Оди присел на корточки и закрыл лицо ладонями... Не удрал бы сейчас куда подальше, ищи его потом... Но Кисс сильным движением руки поднял парня на ноги. Надо же, Кисс ростом будет ниже Оди, но такое впечатление, словно высокий парнишка смотрит на Кисса снизу вверх... Кисс вновь что-то говорит Оди, и хорошо уже то, что тот изуродованный парень не двигается с места...
— Лия, как ты думаешь, о чем они говорят? — это Марида, и тоже не сводит глаз с беседующих.
— Не знаю...
Между прочим, это мне тоже интересно! А, ладно, чуть-чуть подслушаю, только чтоб появилась какая-то ясность. Подняла восприятие до предела...
-... Так что, как это ни странно звучит, но ты не виноват — услышала я голос Кисса, а говорит он так твердо и спокойно, что в его слова сложно не поверить. — Выражаясь иносказательно, убийства совершаются твоими руками, но не тобой. Ты и сам такая же жертва колдунов, как и те погибшие люди, как Лия, как бессчетное количество других несчастных. Так что немедленно выбрасывай из своей головы все лишнее и запомни — нам прежде всего надо выйти из Нерга. А дальше... Дальше будем думать, что нам делать и как поступать...
Больше я их слушать не стала, мне и так все было понятно. К тому же разговор между мужчинами, и верно, подслушивать неудобно. Да и Марида, когда я ей рассказала о том, что услышала, согласилась: Кисс верно говорит, и Оди такая же жертва, как и те, кого он убивал...
Когда спустя какое-то время парни вернулись назад, Оди уже не был похож на раздавленного от стыда и ужаса человека, но и свой взгляд от земли не отрывал. Понимаю: ему страшно и больно увидеть в наших глазах презрение и осуждение — мы же были свидетелями того, что произошло. Надо каким-то образом дать понять парню, что мы все понимаем, и не можем осуждать его...
Я шагнула навстречу парням, и тут Оди поднял на меня свои глаза, полные слез. Ну конечно, он же по возрасту совсем мальчишка, несмотря на крепкое телосложение и жуткие щупальца, которые ему нарастили в цитадели. И еще он, проведя долгие годы в заточении, там, где его унижали и презирали, впервые повстречал тех, кто не отшатнулся от него в страхе и ужасе, а наоборот, отнесся, как к другу... Теперь парень боится, что мы его прогоним, или же отныне не захотим иметь с ним никаких дел — все же мнение женщины имеет для мужчин немалое значение.
Все заготовленные было слова разом вылетели у меня из головы, и я, не отдавая себе в том отчета, обхватила Оди руками, и чуть ли не в голос заревела, уткнувшись в его разодранный мундир. Через мгновение рядом оказалась и Марида. Она тоже обняла Оди и заплакала, только тихо, совсем по-старушечьи... Не знаю, что было со всеми нами — усталость от дороги, или что-то вроде разрядки после долгого душевного напряжения, но все это нам было необходимо.
— Оди, Оди... — без остановки всхлипывала я.
— Мальчик, бедный мальчик... — негромко причитала Марида.
Вот этого Оди никак не ожидал. Неловко обняв нас обеих, он растерянно топтался на месте. Кажется, по его лицу тоже текли слезы, только вот это были слезы облегчения...
Есть такие моменты в жизни, когда ты чувствуешь себя родным и близким кому-то из тех, кто к тебе, кажется, не имеет ни малейшего отношения. И вот именно такое ощущение было сейчас у всех нас, чувство единения, жалости и всепрощения. А слезы... Они смывали тяжесть и боль, что была на сердце каждого из нас. И если кто-то хоть раз в жизни испытывал такое чувство, то он меня поймет... Еще мы знали, что нам надо поторапливаться — дорога не ждет, но так хотелось продлить эти мгновения короткого умиротворения...
Не знаю, сколько мы так простояли, пока не услышали голос Кисса.
— Так, девочки и мальчики, всем быстро напиться до упора, умыться — и по коням! Понимаю ваши чувства, но у нас нет времени на их долгое проявление. Отложим все это на потом... И хватить вам, милые дамы, поливать парня слезами. А ты, Оди, привыкай к тому, что у наших дорогих спутниц слезы стоят на первом месте. Так, пара минут на сборы — и в путь! Кстати, вода тут неплохая, фляжки наполните до верха, и сами напейтесь до упора... И учтите, что нам до нужного места добираться еще долго!
Поскорей бы дойти...
Глава 22
К'Рен, надо отдать ему должное, коротко, но четко пояснил нам подробности того пути, по которому надо было идти, чтоб добраться до указанного им места. К сожалению, дорога до границы заняла у нас куда больше времени, чем мы рассчитывали. Если судить по той карте, что нам дал К'Рен, то, направляясь к границе по-прямой, без всяких отклонений от маршрута, мы бы к ночи добрались до нужного нам места.
Однако в жизни все далеко не так просто. Естественно, сейчас ни о какой езде по дорогам не могло быть и речи — вполне может оказаться так, что нас уже ищут и здесь. Прежде всего, нам надо было таким образом умудриться пробраться к указанному на карте месту, не попадаясь при том на чужие глаза. Этого можно достичь только одним образом: ехать не по дорогам, а по самым безлюдным местам: именно оттого все попадающиеся на нашем пути селения мы заранее старались объезжать как можно дальше.
Местность вокруг была такой, что далеко не везде можно проехать по сухим каменистым полям, или же по холмам, чуть ли не сплошь поросшим густым кустарником с длинными и острыми шипами... На нашем пути попадались и редкие рощицы, иногда мы проезжали мимо селян, работающих на своих клочках земли. Каждый раз люди разгибались и смотрели на нас — очевидно, проезжающие в этих местах были нечастыми гостями. Но если принять во внимание, что на всех нас была форма стражников (пусть даже у Оди за спиной и висел плащ, прикрывающий лохмотья от разодранного мундира), то вряд ли мы хоть у кого-то вызывали подозрения — мало ли куда и по какой надобности могут ехать стражники...
К сожалению, дело осложнялось еще и тем, что по дороге к границе нам надо было пересечь две довольно оживленные дороги. С первой дорогой нам повезло — мы подъехали к ней в то время, когда на землю обрушился полуденный зной, и в пределах видимости никого не было. Так что через эту дорогу мы перебрались довольно удачно.
А вот с другой дорогой вышла заминка. Дорога, хотя и считалась проселочной, но, тем не менее, движение по ней было очень оживленным. Мы, затаившись за находящейся вдали огромной грудой камней, наблюдали за теми, кто движется по этой дороге. Каждую четверть часа там проезжали по двое верховых стражников, и в пределах видимости постоянно кто-то находился: пешие, конные, или же куда-то ехали селяне на телегах. Конечно, эти люди обратили бы внимание на то, что четверка стражников движется не по дороге, как это положено, а пересекает дорогу несколько иным образом — поперек... Что ни говори, а это примета, которую ни в коем случае не стоит оставлять за собой. Кроме того, почти за те три часа, что мы здесь прятались, по дороге дважды проезжали небольшие военные отряды. Ну да, все верно: здесь, ближе к границе, находятся поенные гарнизоны. Понятно, что в этом случае нам следует быть вдвойне, а то и втройне осторожными. К тому же местность по обоим сторонам дороги была открытой, хорошо просматривалась, так что нам пришлось долго ждать подходящего момента. Лишь только когда мы поняли, что вблизи никого нет — вот тогда решились пересечь дорогу. Это довольно большое расстояние мы буквально пролетели, не останавливаясь, и подгоняя лошадей так, как только могли. Кажется, проскочили удачно, в тот короткий промежуток времени, когда дорога была пустынна...
К ночи мы успели дойти до большого поля, сплошь покрытого хаотично нагроможденными камнями — это тоже было одним из мест, указанных на карте К"Рена. Продвигаться дальше не было никакой возможности — лошади просто-напросто переломали в темноте свои ноги. Именно здесь, среди этого нагромождения камней, мы и решили остановиться на ночь. Пока на землю окончательно не упала ночь, мы сумели пробраться пот узкой дорожке среди валунов к одному из каменных завалов. То, что издали казалось едва ли не сплошной стеной камней, вблизи выглядело как место, укрытое от чужих взоров, и там вполне можно переночевать, причем сравнительно безопасно.
Что ж, не мы одни такие сообразительные. Похоже, в этом месте частенько останавливались на ночевку те, кто не стремился попадать на чужие глаза. Кто? Да хоть те же контрабандисты. Вон, под несколькими огромными валунами, соприкасающимися верхушками, имеется даже старое кострище. Удивительно, но уже за несколько шагов от этого места огонь костра совсем не виден — камни расположены так плотно, что закрывают свет со всех сторон. Повезло — мы могли безбоязненно разжечь костер, не опасаясь того, что его кто-то увидит со стороны.
У костра управлялся Оди. Парню доставляло огромное удовольствие не только смотреть на веселые язычки огня, но и готовить на том огне еду, причем этим делом он просто-таки наслаждался, и не хотел, чтоб мы ему помогали — сам, дескать, справлюсь, без вас. Самая простая работа доставляла парнишке истинную радость. Вот и сейчас Оди деловито поджаривал на огне хлеб и колбасу, которые мы купили еще в Траб"бане. К этому времени нам всем уже было хорошо известно, что горячий хлеб, поджаренный на огне, Оди считал самой вкусной едой на свете. Ну, если учесть, чем его кормили раньше...
Тем временем Кисс, достав карту, вновь внимательно изучал ее.
— Ну, что скажешь? — присела я возле него.
— Пока что мы вот здесь — ткнул парень пальцем в точку на карте. — К сожалению, за день смогли пройти меньше, чем я рассчитывал. А это плохо, очень плохо! Время работает на них, а не на нас... Сейчас вроде и до границы осталось не так далеко, но до нее еще дойти надо...
