Как только все приготовления закончились, и гости получили свои кубки, госпожа Дарция произнесла короткую, прочувственную речь, в которой, поблагодарив за оказанную её дому честь, выразила надежду на то, что Великая богиня не оставит никого из собравшихся своей милостью, и каждая получит именно то, к чему стремится.
— Восславлена будет средь смертных, владычица жизни! — нестройно отозвались присутствующие, прежде чем припасть к целительной влаге.
Вино в бокале оказалось подслащённым, а значит, дорогим и почти неразбавленным, не считая оставшейся после церемонии крови козлёнка. Ещё Ника обратила внимание, что каждая из собравшихся осушила свой кубок до дна.
Сидевшая за столом хозяйка дома, удовлетворённо кивнув, слегка откинулась на высокую спинку кресла. Голос её зазвучал мягко, почти воркующе:
— Обычно мы просим кого-нибудь из сестёр исполнить танец или спеть во славу Великой богини. Но сегодня здесь присутствует девушка, которая, прежде чем оказаться среди нас, проделала очень долгий путь. Я говорю о госпоже Нике Юлисе Террине, внучке несправедливо обвинённого сенатора Госпула Юлиса Лура.
Не зная, как реагировать на эти слова, племянница вопросительно посмотрела на тётушку. Однако лицо супруги регистора Трениума оставалось вежливо-бесстрастным.
— Полагаю, всем нам будет интересно узнать, каким образом уважаемые родители госпожи Юлисы спаслись от гнева императора, — продолжила распорядительница. — А так же услышать подробности её необыкновенного путешествия с края земли до благословенного Радла.
— Да, да! — с энтузиазмом отозвались собравшиеся. — Расскажите, госпожа Юлиса! Просим вас!
— Как же я могу отказать тем, с кем только что славила Великую богиню? — любезно улыбнувшись, Ника тщательно вытерла губы, собираясь с мыслями. — Думаю, все вы знаете историю разоблачения заговора Китуна?
Она старалась говорить медленно и достаточно громко, чтобы её слова донеслись до всех участниц церемонии.
К сожалению, слушательницы оказались крайне нетерпеливы, и ей часто приходилось отвечать на градом сыпавшиеся вопросы, порой уводившие рассказчицу далеко в сторону от основной линии повествования.
Видимо, заметив, что она начинает запинаться и подкашливать, хозяйка дома тут же предложила выпить ещё по бокалу, почтив Диноса, научившего смертных делать вино.
Прежде чем Ника смогла добраться до своего ареста в Этригии, подобную процедуру пришлось повторить ещё несколько раз, последовательно прославляя: богиню мудрости Фиолу, Элифию, отвечавшую непосредственно за деторождение, и даже Цитию, ибо всем известно, что никто так не страдает от несправедливости, как женщины.
Несмотря на изрядное количество неразбавленного вина, девушка ощущала лишь лёгкую эйфорию. Очевидно, сказалось нешуточное нервное напряжение. Она прекрасно осознавала важность этой встречи, где присутствуют супруги весьма уважаемых и влиятельных людей. Как бы не относились к женщинам доблестные радланские мужи, в данном случае свою роль сыграет элементарное любопытство и любовь к сплетням. Именно по этим причинам наиболее любознательные из них наверняка пожелают узнать у своих жён: "Какая она, внучка сенатора Госпула Юлиса Лура?"
Понимая, что окружена отнюдь не подругами, Ника обстоятельно отвечала на успевшие изрядно надоесть вопросы, и эта обыденность заставляла её ещё больше переживать. Она очень опасалась расслабиться и ляпнуть что-нибудь невпопад.
Поскольку прочие участницы церемонии прославления Великой богини подобными проблемами не заморачивались, то и алкоголь на них подействовал гораздо сильнее.
Вопросы звучали всё громче, а ответы всё чаще вызывали бурное обсуждение, которое, с одной стороны, давали рассказчице некоторую передышку, с другой — позволяли услышать о себе много разного и не всегда приятного. И хотя пока никто не опустился до откровенных оскорблений, девушка всё яснее ощущала нарастающее раздражение.
— На чествовании Великой богини принято петь и танцевать, — слегка заплетавшимся языком проговорила одна из женщин, чьё лицо Ника с трудом различила в полутьме. — Так, может, вы, госпожа Юлиса, покажете нам какой-нибудь дикарский танец? Или хотя бы споёте?
— О, это будет интересно! — встрепенулась хозяйка дома.
— Да, да, спойте! — дружно, хотя и нестройно поддержали её присутствующие. — Станцуйте!
— Здесь не принято отказываться, госпожа Юлиса, — мягко, но настойчиво продолжила уговаривать госпожа Дарция. — Покажите нам, как танцуют в тех далёких землях. Или спойте.
"Уже пробовала, — мысленно усмехнулась девушка, вспомнив реакцию верховной жрицы храма Рибилы на песню группы "Кино", и вопросительно посмотрела на тётушку. Но той почему-то именно в этот момент захотелось отведать медового печенья, и супруга регистора Трениума, казалось, всецело отдалась вкусовым ощущениям. Пришлось импровизировать.
— Я не принимала участие в обрядах варваров, — пренебрежительно пожала плечами Ника. — И понятия не имею, как они танцуют.
— Она слишком неуклюжа даже для дикарских плясок! — не слишком громко, но вполне отчётливо фыркнула та самая особа, что пыталась раскрутить её на сольное выступление.
Кто-то негромко хихикнул.
— Ну, что вы! — поспешила заступиться за девушку знакомая госпожи Септисы. — Для первого раза у неё не так плохо получилось. Всё-таки госпожа Юлиса ни разу в жизни не танцевала.
А сама супруга регистора Трениума, не переставая жевать, обожгла племянницу недовольным взглядом.
То ли из-за этого, или взыграло в крови выпитое вино, только подобного оскорбления попаданка выдержать уже не смогла.
— Почему же? — забыв об осторожности, громко объявила она, ни к кому конкретно не обращаясь. — Я и раньше танцевала.
— Отец и танцам вас учил? — проворчала тётушка, недовольно оглядываясь.
— Нет, конечно, госпожа Септиса, — возразила Ника. — Но он часто оставлял меня одну. Сестёр и подружек у меня не было. Играя, я часто танцевала.
— Вот как, — только и смогла пробормотать собеседница.
"И куда тебя опять понесло, дура?" — запоздало опомнилась девушка, сообразив, во что вляпалась. Только слово — не птичка, поэтому пришлось срочно выкручиваться, используя весьма распространённый в этих местах способ развешивания лапши по ушам.
— А однажды мне приснилась музыка, — вдохновенно врала Ника, лихорадочно соображая, какую мелодию из её мира можно более-менее сносно исполнить на здешних инструментах. — И я стала танцевать под неё.
— На чём же вам сыграли, госпожа Юлиса? — с пьяным ехидством осведомилась всё та же вредная дама. — На флейте или арфе?
— Не могу вам сказать, — равнодушно пожала плечами девушка, стараясь не смотреть в переполненные недоумением глаза тётушки. — Я её просто слышала и всё.
— Тогда станцуйте! — резко, почти требовательно проговорила хозяйка дома, и обернувшись крикнула в темноту. — Леспа, флейтистки ещё здесь?
— Да, госпожа, — отозвалась рабыня, выходя из тени.
— Пусть подойдут.
— Что вы делаете? — подавшись вперёд, зашипела супруга регистора Трениума. — Какие танцы, какая музыка?
— Те самые, — усмехнулась Ника, но видя, что собеседница готова взорваться, поспешила успокоить. — Всё будет в порядке, клянусь Анаид.
— Надеюсь, богиня вас услышит, — очень тихо буркнула тётушка. — Иначе ты опозоришь нас всех.
Легко поднявшись на ноги, девушка отвела в сторонку всё ещё нагих музыкантш и тихонько напела.
— Та-та, та-та-та-та, та-та-та, та-та, та-та-та-та, та-та-та, та-та.
Молодые и вполне себе привлекательные женщины удивлённо переглянулись. Потом одна из них поднесла к губам флейту. Однако, в её исполнении музыка из сериала "Игра престолов" прозвучала слишком мягко и чересчур медленно, так что Нике пришлось повторить её ещё несколько раз.
Но, видимо, не зря госпожа Дарция пригласила на чествование Великой богини именно это трио. Его участницы довольно быстро ухватили ритм и мелодию, сообразив, что от них требуется.
Прослушав несколько тактов и отдав последние распоряжения, девушка вышла на площадку между столом, где сидела распорядительница церемонии, и циновками, на которых уже начали скучать её участницы.
Неторопливо, с нарастающим темпом заиграли флейты. К ним опять-таки очень вовремя присоединился барабан.
Прекрасно осознав, во что ввязалась по собственной несдержанности, Ника не на шутку разволновалась. Выступление без репетиций и без какой-либо подготовки казалось авантюрой.
Тем не менее, едва раздались первые звуки, она плавно развела в сторону руки, откинула голову назад и начала танец, который когда-то, невообразимо давно готовила на районный конкурс. Молниеносно нахлынувшие воспоминания подхлестнули сознание, мышцы работали уверенно и чётко, а душа исходила восторгом от власти над собственным телом. И пусть та музыка отличалась от того, что играли флейты, девушка буквально растворилась в танце, лишь иногда сдерживая себя, чтобы попасть в такт.
Она едва не увлеклась, отдаваясь забытому наслаждению, и лишь в последний момент, опомнившись, упала на одно колено, воздев к небу правую руку.
Хорошо запомнившие инструкцию музыкантши замолчали, лишь барабанщица запоздала, слегка смазав впечатление.
— Это было прекрасно, госпожа Юлиса! — с ясно читавшейся растерянностью в голосе проговорила хозяйка дома, поднимаясь с кресла. — Я никогда не видела ничего подобного.
— Я тоже, — эхом отозвалась одна из зрительниц.
— Необычно, но красиво, — поддержала третья.
— Похоже на пляски в честь Ангипы, — задумчиво, но достаточно громко, чтобы привлечь к себе внимание, заявила четвёртая. — Только грубее.
— Нет, нет, — возразила супруга регистора Трениума. — Там совсем другие движения.
Обсуждение танца внучки сенатора Госпула Юлиса Лура получилось громким и затяжным. Женщины, поднявшись со своих мест, сгрудились вокруг скромно помалкивавшей виновницы переполоха, прося показать то одно, то другое движение. Впрочем, этим её участие в дискуссии и ограничилось.
Когда страсти немного улеглись, распорядительница церемонии поинтересовалась, нет ли у госпожи Юлисы "в запасе" ещё каких-нибудь танцев?
— За последний год многое забылось, госпожа Дарция, — тяжело вздохнула девушка. — В дороге просто не до того было.
— Но сейчас вы дома, — напомнила собеседница. — Самое время вспомнить и порадовать нас своим искусством.
— Что вы! — стараясь как можно натуральнее изобразить смущение, потупилась Ника. — Пока об этом не может быть и речи.
— Жаль, — с нескрываемым разочарованием покачала головой супруга регистора Фиденария.
Возможно, выступление сенаторской внучки раздразнило собравшихся, или уже начал выветриваться хмель, возвращая телам гибкость, только две женщины решили вместе сплясать фарангу.
И хотя, на взгляд попаданки, получилось у них весьма неплохо, реакция зрительниц оказалась не столь бурной, и те, кажется, всерьёз обиделись.
Видимо, уловив возникшее среди гостей напряжение, хозяйка дома стала завершать встречу, посвящённую чествованию Великой богини, для чего предложила всем собравшимся вновь спеть гимн.
Успевшая изрядно вымотаться Ника ничуть не возражала. Тем более, что цвет неба над головой заметно изменился, предвещая утреннюю зарю.
Потом все начали долго и прочувственно прощаться. Супруга регистора Трениума получила пять или шесть приглашений посидеть вместе у ткацкого станка, а её племянница вновь удостоилась множества снисходительных похвал в свой адрес.
Забравшись в паланкин, тётушка с минуту провозилась, устраиваясь поудобнее, и проворчала:
— Хвала богам, у вас всё неплохо получилось, госпожа Юлиса.
— Спасибо за столь высокую оценку, — устало улыбнулась девушка.
— Но, если в следующий раз задумаете что-нибудь этакое, — родственница сделала неуловимое движение рукой. — Предупредите заранее, чтобы я так не волновалась.
— Неужели? — отложив в сторону перо, Бар Акций Новум с удивлением воззрился на Мела Криса Спурия.
— Да, наставник, — вздохнул тот, осторожно доставая из корзины глиняный горшок с плотно обвязанной кожей горловиной. — Меня хозяин бойни потихоньку спросил. Он поставляет мясо во многие знатные дома, вот, наверное, и услышал где-нибудь. Не все рабы хранят в тайне разговоры хозяев.
— Сплетничать о господах — любимое занятие этих бездельников! — соглашаясь, проворчал лекарь, озабоченно подумав: "То дочь сенатора Тулия, теперь вот сын детрибуна. Неужели, действительно, кто-то специально распространяет эти слухи о Вилите?"
— Говорят, будто принц соблазнил Мания на Елфальских пустошах во время императорской охоты, — продолжал ученик, вынимая из посудины свиной желчный пузырь. — Мальчик вроде как не посмел отказать сыну государя. Вот только его отцу это очень не понравилось.
— Это понятно, — хмыкнул врачеватель. — Турий Елесий Брас принадлежит к роду, ведущему своё начало от орских вождей. А орски до сих пор не признают любви между мужчинами.
— Но сын его родился и вырос в Радле, — напомнил Крис, ловко орудуя скальпелем. — Я слышал, что он даже учился у знаменитого Анда Солуса. Того самого, что почти открыто живёт со своим отпущенником.
— И всё-таки это странно, — пропустив его последние слова мимо ушей, задумчиво пробормотал царедворец: "Случайно ли жертвой сплетен стал отпрыск детрибуна именно Первого Молниеносного легиона, или кто-то опять-таки целенаправленно пытается поссорить Вилита с расквартированными в столице военными? Но зачем? Он же самый младший из сыновей и лишь третий в очереди на престол". — Я не замечал у него тяги к мальчикам.
— А Лаваний, наставник? — напомнил ученик, аккуратно сливая желчь в пузырёк из толстого мутного стекла. — Разве тот красавчик не пользовался благорасположением его высочества?
— Вилит сам тогда был почти мальчик, -отмахнулся собеседник. — И повзрослев, быстро охладел к этому рабу. Его даже продали за навязчивость.
Он хотел ещё что-то добавить, но в дверь мастерской вежливо постучали.
— Наставник! — взмолился Крис, кивая на свои перемазанные руки.
— Ладно, — проворчал тот, вставая с кресла. — Сам открою.
— Господин Акций, — поклонилась знакомая рабыня. — Её величество желает вас видеть.
— Где она? — тут же поинтересовался лекарь.
— В саду, — пояснила невольница. — В Кленовой беседке.
— Сейчас буду, — кивнул врачеватель, и обернувшись к застывшему в ожидании ученику, проворчал. — Не забудь вымыть горшок со щёлоком.
— Да, наставник, — отозвался молодой человек.
— И закрой за мной дверь.
В саду замечательно пахло распустившимися цветами. Проходя мимо усыпанных бутонами кустов, Акций невольно замедлил шаг, залюбовавшись прелестными творениями богов, создавших столь совершенную, недоступную людям красоту.
"Пусть это совершенство и мимолётно, — думал он, шлёпая подошвами сандалий по каменным плитам. — Но оно лучше всего напоминает смертным о скоротечности жизни".
Лекарь привык к внезапным вызовам со стороны сиятельной пациентки и не очень-то торопился. Будь дело по-настоящему срочным, посыльная прибежала бы с вытаращенными глазами, и вереща от ужаса.
