Долго мучиться неопределенностью не пришлось. В какой-то момент машина резко свернула с широкой ухабистой дороги на гораздо более узкую, но зато гладкую, почти как в Ниппоне. Трясти перестало. Миновав ложбину, поросшую по краям кустарником, мы выехали к высокому забору с вьющейся поверху спиральной колючей проволокой. При нашем появлении массивная створка ворот двинулась в сторону, открывая дорогу.
Местность за забором так отличалась от увиденного ранее, что я с трудом удержался от протирания глаз пальцами. От небольшой вымощенной плиткой площади расходились улочки с аккуратными одноэтажными домами весьма опрятного и даже щегольского внешнего вида. Выглядящий абсолютно новым и неповрежденным материал неизвестного покрытия, сочные краски, покатые металлические крыши, широкие окна в виде сплошных стеклянных панелей, решетки и тарелки антенн, внешние видеокамеры на каждом углу, блестящие дорогие автомобили под навесами... Прямо перед воротами располагался двухэтажный дом с крышей, выполненной в колоритном чинском стиле — красной, четырехсторонней, с загнутыми вверх углами, покрытыми фигурной резьбой. Местность дышала богатством и процветанием, сделавшими бы честь даже Ниппону, и разительно отличалась от зазаборной действительности.
У входа в двухэтажный дом неподвижно стояли несколько мано в темных костюмах, явные чины из Чжунго, судя по фенотипу. Наш автомобиль подкатил к нему и замер. Наши вымогатели выскочили из машины и подбежали к ним, что-то говоря и неловко кланяясь. Впереди стоящий оборвал их одним резким словом и сделал жест рукой. Остальные тут же бросились к ментам, навалились на них, скрутили руки за спинами, согнули в пополам и в таком виде быстро погнали-потащили куда-то за дом. Менты не сопротивлялись, только тот, что без наглазников, бросил на нас отчаянный перепуганный взгляд.
Мы с трудом выбрались с тесного сидения, пристроив Оксану в сбруе и повесив сумки на плечи. Оставшийся чин стоял неподвижно, внимательно за нами наблюдая и не пытаясь помочь. Когда мы приблизились, он указал на вход.
— Идите за мной, — приказал он на английском, поворачиваясь. Я успел заметить, что на его левой руке не хватает мизинца.
— Что вы сделаете с теми двумя? — поинтересовалась Лена ему в спину.
— Они получат хороший урок, — мано даже не оглянулся. — Не только для себя, но и для других. Никто не вмешивается в дела триад безнаказанно. Идите за мной.
— Дела триад? — пробормотала Лена, когда мы поднимались по ступеням. — Что такое "триады"? Я думала, мы с контрабандистами связались.
— Триады — форма организованной преступности в Чжунго, — тихо пояснила Хина. — Примерно то же самое, что якудза в Ниппоне. В отличие от Ниппона, существуют в тесном симбиозе с коррумпированными властями. Не удивлюсь, если правительство Чжунго использует их в качестве прикрытия на северных территориях.
В холл за дверями выходило две лестницы наверх и несколько дверей. Одна из них открывалась в большой почти пустой зал с ковровой дорожкой, упирающейся в массивный стол — скорее, консоль управления — у дальней стены. Окон в зале не замечалось, но его заливало ненавязчивое искусственное освещение, имитирующее дневной свет. Пахло травами после дождя, еле слышно звучал фон — щебет птиц и журчание воды. На всей поверхности стены воспроизводилось изображение — залитый солнцем луг под голубым небом, колышимый легким ветерком. Наш провожатый показал в сторону стола и вышел, закрыв за собой дверь.
Человек у стола неторопливо развернул кресло с высокой спинкой, скрывавшее его от нас. В отличие от других, он выглядел, скорее, полукровкой с явной примесью фенотипа индиков или кого-то еще в том же духе. Наглазники он не носил, но блестки контактных площадок на лбу и вокруг глаз свидетельствовали, что они где-то поблизости. Черные непроницаемые глаза над нехарактерным для чинов ястребиным носом холодно смотрели на нас.
— Алекс Рияз Дували. Лена Осто. Приветствую на нашей земле, — сказал он на линго с типичным хисп-произношением и лишь небольшим оттенком чинского акцента. — Весьма приятно видеть в гостях таких знаменитых персон. Дискретный интеллект Хина, как я понимаю, тоже с вами. Только юную чику не имею чести знать.
— Нам тоже приятно... наверное. Было бы еще приятнее, если бы мано объяснил, с кем мы имеем дело, — откликнулся я, чувствуя, что напрягаюсь против своей воли. — А также откуда мано нас знает.
— О, я невежлив, — одними губами усмехнулся мано. — После изысканной манерности Страны восходящего солнца я, вероятно, кажусь неотесанным чурбаном. Меня зовут Синь И. Я глава... местной общины экспатов из Чжунго. Я знаю все, что происходит в окрестностях. И, разумеется, я с большим интересом смотрел ваше интервью каналу "Токё Симбун".
— Мано случайно не известен среди местных как Синий? — безмятежным тоном спросила Лена, воспроизведя последнее слово по-русски.
— О, вижу, уже наслышаны, — мано снова усмехнулся. — Ну, не стану отрицать. Вам не тяжело держать на весу свою спутницу?
Он дотронулся до пульта, и рядом с нами из пола бесшумно выросло несколько мягких кресел.
— Садитесь, пожалуйста.
Мы не стали упрямиться. Оксана вжалась в спинку кресла и съежилась, обнимая себя руками и глядя в пол. Я уже немного умел понимать ее эмоции и видел, что ей ужасно страшно.
— Мано хорошо говорит на линго, — сказал я, поудобнее устроив ее ноги. — Много работаете с внезами? И как идет бизнес?
— Достаточно хорошо, чтобы оправдать изучение языка.
— Неужто из Чжунго в Пояс идет столько контрабанды?
— Разумеется, не только контрабанды, — улыбка пропала с лица мано, и оно снова стало бесстрастным. — Учитывая, что вас рекомендовали... определенные люди, я удивлен, что вы не знаете целой картины, особенно с учетом того, что она не является особой тайной. Через порты на тихоокеанском побережье и космодром Донпу к внезам идут также товары из Малайзии, Индонезии, Индии и даже из Северной Америки. Янки весьма практично относятся к обходу такого раздражающего и глупого эмбарго на торговлю с вами. Но поскольку речь зашла о бизнесе... С вас шестьдесят тысяч долларов САД. Прошу заплатить сейчас.
Его глаза сверлили нас, словно лазерные буры.
— Нас трое, — буркнул я. — Пятнадцать тысяч с человека. Итого сорок пять.
— Вас четверо. Хина считается за отдельную персону. Шестьдесят. Если цена не устраивает, я уверен, прямо за воротами уже выстроилась очередь желающих перевозчиков.
У меня в наглазниках мигнул запрос на плату. Я с трудом воздержался от ругательства. Мано стальной рукой держал нас за горло и знал об этом. Вероятно, следовало сказать спасибо, что не запросил восемьдесят или сто. Или двести. Ну, в конце концов, если вычесть шестьдесят из имеющихся у нас примерно двухсот пятнадцати тысяч, оставалось сто пятьдесят пять. Сто пятьдесят зарезервировано на билеты на ракету. Хватит ли пяти тысяч на еду и прочие расходы, которые на нас могут навесить? На все приключения в Ниппоне нам хватило пяти, но там нам платили пусть и небольшие стипендию и зарплаты. Но выбора не оставалось. Отбросив колебания, я отправил требуемую сумму, разделив жалкий остаток поровну между тремя нашими кошельками.
— Приятно иметь дело с разумными людьми, — кивнул Синь И. — И с находчивыми к тому же. Ваши способности к неожиданным решениям внушают уважение. Использование мусоровоза, чтобы незаметно перебраться через море — я просто аплодирую стоя. Даже я не нашел бы лучшего варианта. Когда мне вчера сказали, что нашими пассажирами станете вы двое, я просто не поверил. Но действительность не всегда поддается рациональным объяснениям. Браво. Если бы все мои люди обладали такими талантами... Надеюсь, эти животные на корабле не слишком вас доставали во время плавания?
— Кто назвал мано наши имена? — презрение чина к русским неприятно меня кольнуло, но я решил не реагировать на мелочи. — Не припомню, чтобы мы их сообщали.
— Наша разведка, если можно так выразиться. Не надо смотреть на меня так удивленно. Новость об очередном вашем исчезновении широко растиражировали все каналы САД. А кто еще может оказаться настолько сумасшедшим, чтобы запросить нелегальный трансфер на орбиту с Донпу, находясь в САД? И настолько везуч, что не может не попасть в неприятности во время путешествия, как вчера на море? Ведь это вас таранили сейнеры? Почему, можно узнать?
— В другой раз. Сейчас вернемся к бизнесу. Когда и как нас переправят на космодром Донпу?
— О, переправят, не беспокойтесь. Однако не сегодня и даже не завтра. Чуть позже.
— Когда именно? — мое чувство опасности уже не просто зудело, а вопило во всю глотку.
— Через месяц или полтора.
— Что?!
— С вами хотят поговорить в Пекине. Очень, очень большие и очень серьезные люди. Мне настоятельно рекомендовали устроить вам небольшое путешествие в столицу Срединного царства за счет принимающей стороны. Вашу девочку оставите здесь...
— Нет! — по-русски крикнула Оксана. — Я не останусь.
— Она не останется, — зло сказала Лена. — А мы не вещи, чтобы нас посылать взад-вперед, как заблагорассудится!
— Чика не понимает, — спокойно сказал Синь И, ничуть не впечатленный ее вспышкой. — Таким людям не отказывают. И вы не вещи. Вы гости. Очень ценные и очень почетные гости. Вы проведете месяц в приятной обстановке, обсудите много важных вещей. Вы ведь консулы вашей нации, верно? Вам по должности положено вести переговоры. А следующим запуском вас отправят по адресу. Возможно даже, вам не потребуется использовать неудобные грузовые ракеты, и вы улетите по-человечески, на пассажирском шаттле.
— Мы сами решим, что...
— Погоди, — остановил я явно распаляющуюся Лену. — Если мано позволит, я опишу, как мы видим ситуацию. Нас похищают против воли, причем с удержанием в заложниках нашей подруги. Мано на полном серьезе полагает, что сумеет сохранить свой бизнес после такого?
— Сохранить бизнес? — глаза чина сузились.
— Ага. Мы, конечно, старались шифроваться по полной программе, но друзья в Поясе прекрасно знают наш маршрут. И прекрасно знают, с кем мы предполагали иметь дело. Неважно, вернемся ли мы в Пояс после такого похищения и расскажем все или пропадем без вести — ни один внез больше не станет иметь дело с организацией мано независимо от профита.
— Мы уже передали всю доступную нам информацию друзьям, включая координаты места, внешний вид встречающих и так далее, — на ходу подхватила Лена. — Мано не удастся отговориться. И мано подставит не только себя, но и своих... партнеров, да? Про поставки через Донпу можете забыть сразу.
— И на ваших больших людей, — нанес я последний удар, — в правительстве Чжунго найдутся еще большие люди, заинтересующиеся, кто именно на корню уничтожил такую прибыльную операцию, как контрабанда в Пояс. Как мано думает, долго он проживет после такого?
Я понимал, что мы рискуем. Неизвестные люди, явные криминалы, держащие в страхе целый город, и наверняка не только его — такие могли среагировать на шантаж и угрозы совершенно непредсказуемо. Вплоть до кремирования наших трупов где-нибудь в печи для мусора. Но наш визави не походил на психопата, и я надеялся, что рациональные аргументы до него дойдут.
И они дошли.
— Никто не собирался вас похищать и брать заложников, — внешне Синь И оставался совершенно бесстрастным, и оставалось только догадываться, какая буря чувств бушует под поверхностью. — Очень жаль, что мои неудачные слова можно интерпретировать таким образом. Я не дипломат и не умею подбирать правильные выражения. Прошу принять мои извинения. Мы выполним нашу часть сделки полностью. Если измените свое решение, мы с радостью доставим вас в Пекин и даже вернем деньги. Если нет... Самолет вылетает через три часа. До того времени вы сможете отдохнуть.
— Самолет куда? — подозрительно спросил я.
— В Боли. Лаоваи называют его Хабаровск. Оттуда второй перелет к Донпу.
— А напрямую?..
— У нас не регулярные авиарейсы, а эпизодические грузовые перевозки. Вам повезло, что у нас как раз сейчас есть груз для отправки в космос, иначе вам пришлось бы ехать поездом. А поезда на северных территориях — невеликое удовольствие, скажу вам по секрету. Мы специально задержали отправку рейса, чтобы забрать еще и вас. Но груз находится в Боли. Не беспокойтесь, у вас масса времени до запуска. Спасибо за то, что стали нашими клиентами. Вас проводят в комнату для гостей.
За нашими спинами колыхнулся воздух открывшейся двери, и тот мано, что встречал нас снаружи, вошел в зал. Мы с облегчением поднялись, пристраивая по-прежнему сжавшуюся от страха Оксану в ременной перевязи и подбирая уже изрядно осточертевшие сумки с комбезами.
— Сё сие, — блеснул я с незапамятных времен оставшимся в памяти словом. — Благодарим мано за помощь и поддержку.
Синь И небрежно кивнул, не отрывая от нас бесстрастного взгляда, который мы чувствовали спинами до самого выхода. А когда за нами закрылась дверь, он — о чем мы, разумеется, тогда не знали — ткнул пальцем в экран на пульте, устанавливая тщательно защищенный канал. В глубине души он чувствовал даже облегчение: требуемое решение явно следовало принимать на совсем ином уровне. И ответственность тоже понесет не он.
Сопровождающий отвел нас в комнату в том же здании — мягкие диваны, ковры, экран с двухметровой диагональю, хотя и плоский, отдельная ванная комната и несколько ваз с фруктами на столе. Когда мы остались одни и усадили Оксану на диван, она снова съежилась в настолько тугой комок, насколько позволяло ее состояние.
— Ну-ну, — ласково сказала Лена, похлопывая ее по спине. — Уже все. Прорвались.
Оксана отрицательно покачала головой.
— Вы все еще не понимаете, — тихо сказала она. — Они... они выглядят как люди. Как разумные люди. Цивилизованные. Но на самом деле они звери. Они нас убьют, если захотят. Или изуродуют. Уши отрежут. Нос. Видели дядьку, что нас встретил на крыльце? У него пальца нет, отрезан. У них наказание такое за провинности даже для своих. Вы думаете, для вас они... партнеры, да? А вы для них — просто лаоваи, дикие варвары. Говорят, в самом Чжунго есть нормальные люди. Хорошие. Макото рассказывал, он там путешествовал. В гости ходил, чай пил, подарками обменивался. Но сюда, в Сайберию, приезжают только бандиты и гастеры. Гастеры на фермах работают и на лесоповале, а бандитов все боятся. Видите же, даже менты перед ними на карачках ползают. А нормальным людям сюда их правительство запрещает ездить...
"Внимание!" — Хина зажгла предупреждение в наглазниках. — "Комната прослушивается и просматривается. Держите язык за зубами. Показываю скрытые камеры".
Я обвел взглядом комнату. В двух местах под потолком мигали красные точки. Без Хины я бы точно их не заметил. Еще одна точка горела в столике с фруктами, точнее, на нижней его плоскости: там располагался скрытый микрофон.
— Я тоже им не верю, — пожал я плечами. — Но контракт есть контракт. Если нас обманут, а тем более убьют, торговли с Поясом им больше не видать. Кроме того, мы еще не заплатили второй группе, и те вряд ли обрадуются, если их лишат запланированного заработка. Девочки, в туалет никто не хочет?
