В кабинете стояли высокие напольные часы с боем и курантами, и Гаор через дверь слышал их, хотя и в самом деле задремал. А потом услышал, как открылась дверь на вторую половину, и поднял голову.
Вошла та, в бордовом, что как-то просила у него сигарету и с которой он совсем уже решил было закрутить, да не получилось, а имени её он так и не узнал.
— Чего тебе?
— Не груби, — строго сказала она. — Тебя Первый Старый требует.
— Орвантер? — насторожился Гаор. — Зачем я ему? У него свой шофер.
— Дурак. У него Второй Старый сидит, — она усмехнулась. — Позабавиться им охота.
Позабавиться?! Ну... он даже задохнулся на мгновение, но решение пришло сразу.
— Я на посту, — спокойным, "объясняющим" тоном сказал Гаор. — Без приказа покидать пост не положено, так что не могу.
Она с интересом посмотрела на него и кивнула:
— А кто приказать должен?
— А кто ставил, — усмехнулся Гаор. — Так им и передай.
— Ошалел? Я ещё жить хочу!
— Я тоже, — кивнул Гаор.
Она подошла ближе.
— Ты что, Дамхарец, свихнулся? Тебя же за неповиновение запорют.
— А что так, что этак, — бесшабашным тоном ответил он.
К Орнату он не пойдёт, пусть хоть силой ведут, нет, хватит. Край, вот он, его край, думаете, дожали, так получите.
Но... обошлось. Послышались шаги Фрегора, и она, ойкнув, убежала. И вовремя. Фрегор был злобно пьян и если бы застал здесь, как сразу догадался Гаор, чужую прислугу, то всем бы досталось, никому бы мало не было. Сам Гаор успел вскочить на ноги и вытянуться в стойку. Застав его на посту и выслушав доклад, что посягательств не было, Фрегор, как это часто бывало, не то что успокоился, а переключился. Был он один, мгновенно появившиеся лакеи отвели его в душ, освежили, переодели, и он отправился обратно, приказав Гаору оставаться на посту, но милостиво разрешив:
— Оставайся здесь, а что тебе нужно, пусть сюда принесут, и вообще...
И, не договорив, убежал.
Гаор и лакеи, оба черноволосые, черноглазые, остроносые, в зелёных рубашках, несколько озадаченно посмотрели друг на друга.
— Сам в баре возьми, — наконец решил тот, что постарше.
А второй предложил:
— Может, тебе твою сюда прислать?
Твою? Это он о ком? Но тут же Гаор понял, что говорят о Снежке, и покачал головой.
— Чего так? — усмехнулся старший. — Если что, под диван запихнёшь.
— Обойдусь, — ответил Гаор, отходя к бару.
Он достал бутылку с минералкой и, подумав с мгновение, не больше, три стакана. Лакеи переглянулись и настороженно улыбнулись.
Разлив воду по стаканам и прихлёбывая, они повели осторожный, прощупывающий собеседника разговор. Но достаточно для "Орлиного Гнезда" дружелюбный. Оба, как оказалось, прислуживали Фрегору давно, чуть ли не с их общих детских игр, и знали его, как говорится, вдоль и поперёк.
— Так-то он не злой, — младший, которого звали почему-то Драбантом, прислушался и улыбнулся, — с заскоками, конечно, но своих защищает.
Гаор кивнул. Это он тоже давно заметил и понял, и ответил расхожей и всегда правильной в силу своей расхожести формулой:
— Бывает и хуже.
Лакеи кивнули.
— Ты, говорят, свободным долго был, — осторожно сказал старший, которого звали Третьяком.
Гаор кивнул и ответил:
— До двадцати шести лет.
Лакеи переглянулись.
— Ты ж рыжий, — искренне удивился Драбант, — а полукровок сразу клеймят.
— У меня мать была свободной.
— И от свободных да законных клеймят, — пренебрежительно отмахнулся от его слов Третьяк.
Гаор пожал плечами. Что и как тут объяснишь? Им это нормально, а ему... Они, видимо, почувствовали его нежелание говорить на эту тему и не стали продолжать расспросы. Постояли молча, прихлёбывая щиплющую язык и нёбо холодную воду. Но молчание не было враждебным. "Да и, — вдруг подумал Гаор, — делить-то нам нечего, под одной бедой живём, по одному краю ходим". И те... "подстилки", кого он вполне искренне и горячо презирал, тоже ведь не сами по себе такими стали. Чего с того же Щупика взять? Чем он хуже Тукмана? Ума-то столько же, приказали — и лёг. Это ему повезло, что Фрегор не любит с мальчиками баловаться, а то бы...
— Травля была сегодня? — рискнул он спросить.
— Жалеешь, что не попал? — язвительно усмехнулся Третьяк.
А Драбант пояснил:
— Ты по приказу отсыпался, а связываться с нашим никто не хочет.
— И побоялись, что ты опять всех собак покалечишь, — хохотнул Третьяк. — Одни убытки от тебя.
А ведь это он уже слышал — мельком подумал Гаор, улыбкой показывая, что понял и принял шутку.
Так, в разговорах за минералкой и какими-то солёными орешками и печеньем они и провели остаток ночи.
Фрегор явился под утро, и опять пьяный "в дребодан", но приказание было вполне разумным.
— Валяй, Рыжий, сегодня не нужен, а завтра поедем.
— Да, хозяин, — гаркнул Гаор и побежал вниз.
Валяй — хороший приказ, но и наглеть нечего. Никому из работавших ночью отоспаться не дадут. Всем работать придётся. Так что и ему невместно завалиться, не за рулём сидел, а минералку пил и трепался.
Внизу вовсю суетилась рабская обслуга, накрывая на завтрак. Гаор быстро переоделся в расхожее, скинул белую рубашку в ящик для грязного и побежал в столовую. Соседи за столом те же, значит, затравили не их. Ну, сволочи, любой праздник опоганят. И тут же заставил забыть себя об этом. Не видел, значит, и не твоё. А если попробовать сегодня по тому, тренировочному распорядку пожить? Конкретного же приказа не было. Ох, лишь бы шило в хозяйской заднице не проснулось. Завтра же опять выезд, опять всё это, так хоть сегодня бы пожить. Но... загад не бывает богат — осадил он сам себя, живи пока живёшь, а вперёд не заглядывай, время придёт, и всё увидишь, даже то, на что смотреть не хочется.
После завтрака он сбегал в спальню за комбинезоном и вместе с Летняком и Весенником пошёл в гараж. В общей толпе гаражных рабочих увидел Первака, ещё знакомые лица — спасибо Матерям-владычицам, все вроде целы — и поздоровался сдержанно улыбчивым кивком. Ну, обошлось и ладноть. Будем жить дальше.
* * *
Как причудливо разбегаются по воде круги от брошенного камня.
Стиг Файрон ожидал от статей Гаора многого, но что пойдут на пересмотр законы о бастардах, законы Крови... нет, этого он не предвидел, не мог предвидеть. Да, это не совсем то, чего они добивались, но и это, в конечном счете, может благоприятно сказаться на судьбе Гаора. По новому закону все признанные сыновья, законные и бастарды, уравниваются в правах. А значит, продажа бастарда в рабство теперь незаконна! И если добиться отмены этого положения, громкой отмены, то можно попытаться использовать это как повод для пересмотра дела Гаора. Здесь, правда, нерушимой стеной стоит принцип: закон обратной силы не имеет! Но... посмотрим.
Что нужно сделать, чтобы все говорили только об одном, больше ни на что не обращая внимания? Правильно: объявить это тайной, секретом и допустить небольшую утечку информации.
Венн с удовольствием следил за горячими спорами и обсуждениями проблемы бастардов. Самое главное: идея о преступном разбазаривании человеческих ресурсов не забывалась и не исчезала под грудой словесной шелухи. Бастардов, младших сыновей и их потомков намного больше, чем наследников, так что заинтересованных в этом законе тоже намного больше, чем противников. Как говаривала нянька: "Дитю ляльку, а детине цацку". В последний раз он это от неё услышал, купив себе мотоцикл. Смешно вспомнить, как он его чистил, разбирал, регулировал, холил и лелеял. Вот и подкинем обществу, тому же великовозрастному обалдую-детине, цацку — закон о бастардах. И многое, куда более важное пройдет незамеченным.
Ведь Рабское Ведомство зашевелилось! Начало "некоторые изменения в правилах и нормах содержания". Интересно, хоть кто-нибудь, кроме него и нескольких посвященных в некоторые детали и аспекты процесса, понимает, что происходит?
День за днём, день за днём, день за днём... Но дни стали разнообразнее. Седой вдруг с изумлением обнаружил, что оказанные его бригаде послабления потихоньку стали распространяться и на остальных. Тихо и поначалу малозаметно стал меняться паёк. Во всяком случае, порции стали больше, не только его, но и парней перестал мучить почти постоянный голод. И меню стало разнообразнее. Появились памятные по детству рисовая и овсяная каши, мяса стало больше. Но этому можно было ещё найти какое-то понятное объяснение. Скажем, начальник снабжения перестал воровать отпускаемые на питание рабов средства. Маловероятно, но почему бы и нет? Но сегодняшнее...
... Смена прошла обычно, без каких-либо экстремальных ситуаций. Поработали, позанимались, поработали, всё убрали, хотя вряд ли без них кто зайдёт, и спустились вниз. И едва после обыска вошли в коридор, как к нему кинулась Старшая по кухне.
— Ну, наконец-то! Мы уж заждались тебя!
Седой даже опешил от неожиданности.
— А чо?
— Чо случилось?! — сразу заволновались парни.
— Сломалось чо?
Старшая нетерпеливо отмахнулась от них и потянула Седого за рукав.
— Давай, Седой, ты у нас самый умственный.
И хотя звали его одного, но парни, разумеется, пошли за ним. В кухню их не пустили, и они остались стоять в дверях, а за ними быстро накапливалась толпа заинтересованных.
Проблема оказалась в большой коробке, полной небольших бумажных исписанных пакетиков, пахнущих... Он сначала даже не поверил себе и, прочитав надпись, удивлённо присвистнул.
— Это сушёные овощи, — объяснил он столпившимся вокруг него женщинам из кухонной бригады. — А это грибы. Тоже сушёные.
— Навроде этих... конценов?
Концены? А, понятно, концентраты.
— Да, — кивнул Седой и стал медленно и чётко читать инструкцию по приготовлению.
Горячая вода была, её тут же отлили в маленькую кастрюльку, вскипятили, всыпали в кипяток овощной и грибной пакетики, подержали пять долей под крышкой — в коробке нашлись песочные часы! — и сняли крышку, выпустив горячий пахучий пар.
— Мать! Жрать давай! — заорал бригадир литейщиков.
— Мать, хоть нюхнуть дай!
— Грибы, паря, однова сдохнуть, грибы!
На кухне началось нечто неописуемое: срочно кипятилась вода в большой кастрюле, Седой объяснял устройство и назначение песочных часов, Чалый рассчитывал, сколько пакетиков на какую кастрюлю сыпать, допущенные к коробке как самые грамотные Чеграш, Гиря, Зима и Лутошка сортировали пакетики, раскладывая их по другим коробкам, поменьше, тут же громко обсуждали, как бы эти коробки пометить, советовали сыпать всё подряд, рассказывали, каки грибы с маткой собирали, решали, варить ли их хлёбовом, али отварить да в кашу засыпать и перемешать для скусу... Ужин безнадёжно запаздывал, но это уже никого не волновало.
А потом сидели за столами и ели обычную, нет, сегодня с приварком, и ставшую необыкновенно вкусной кашу. Дак ведь не концены эти, где то порошок, то как... — а ну, подвяжи язык, за столом ведь — ну, словом, ни запаха, ни вкуса, только и слава, что горячее, а самые настоящие, ставшие сочными куски овощей и грибов. У многих на глазах блестели слёзы. То ли от горячего пахучего пара, то ли от воспоминаний. Ведь... ведь как дома!
После ужина Седой ещё раз вместе со Старшей по кухне просмотрел полученные пакетики и пакеты, мешки и коробки и убедился: да, паёк увеличен. И стал намного разнообразнее.
— И ещё, Седой, — Старшая озабоченно оглядывала свои владения. — Сказали ещё холодильники поставят. Это-то зачем?
Седой кивнул:
— Значит, свежие продукты будут. Их надо на холоде хранить.
— Это заместо ледника, что ли ча?
— Да.
— Поможешь наладить?
— Нет проблем, — улыбнулся Седой. — Но розетки нужны, они на токе работают.
— Сделаем, — сказал мгновенно оказавшийся рядом бригадир электриков. — Куды тянуть, Мать?
— А где их ставить? — вмешался Чеграш.
— Верно, — кивнул Седой. — И ещё. Если бытовые, то одна проводка, а если промышленные, то как в цехах.
— Посмотрим, что дадут, — кивнула Старшая. — А ты, Седой, в ларёк зайди, тоже надавали всякого нового, в сумлении бабы, что для чего, и по фишкам что почём не разберутся, без тебя и выкладывать не стали.
И, поглядев выданное для ларька, он понял: что-то там, в большом мире изменилось, и серьёзно. Ну, конфеты, орешки, печенье, сигареты, — всё это было и раньше, появились новые сорта, это ещё куда ни шло, но коробочки с соками, особые, с повышенным содержанием витаминов — это уже, как говорили когда-то, совсем из другой оперы. А яркие цветные ленты и косынки для женщин? Это как? Не было такого никогда в заводском ларьке. Никто и не слыхивал о таком. Но "добили" его две полученные сегодня коробки с наклейками Главного Аптекоуправления на боках. То-то их даже не рискнули открывать без него. А он, увидев содержимое, ахнул в голос.
— Чо, Седой?
— Чо это?!
— Мать-лекариху позовите, — наконец выдохнул он, разглядывая баночки поливитаминов и коробочки с травами.
Прибежала Мать-лекариха, лечившая всех рабов в меру своих сил, умений и лекарств. И Седой, окружённый взволнованно молчащими женщинами, объяснил ей, что такое витамины, зачем они нужны, и что продавать их нельзя, их надо понемногу, но каждый день есть, а то купит кто и по глупости сразу всю баночку заглотает, так это только хуже, не то что категорию, и жизнь потерять недолго.
— Ага, ага, — кивала Мать-лекариха. — Ты мне точно укажи, кому чего, никто и не отвертится, как миленькие свою норму глотать будут.
С травами оказалось гораздо проще: на коробочках были рисунки, и женщины сразу всё опознали и распознали. Мать-лекариха унесла обе коробки, взяв с него твёрдое слово завтра же — седни до отбоя никак не успеть — зайти к ней и растолковать насчёт этих... витаминов.
Нет, конечно, это очень серьёзно и решено на уровне, гораздо выше заводской администрации, потому что Главный Конструктор при всей своей симпатии к нему и его бригаде сделать бы этого не смог.
После отбоя Седой, лёжа на своей койке, под сытое сопение и храп множества мужчин напряжённо думал. Вырисовывалась логическая цепочка, но проследить её дальнейшее развитие... нет! Слишком страшным будет разочарование, когда выяснится ошибка в расчётах. Нет, пусть будет, как будет.
О новых нормах выдачи в посёлках Коррант узнал заранее, когда соответствующая инструкция ещё только готовилась к рассылке управляющим. Всё-таки не зря он тратился на парней с зелёными петлицами. И угощение, и всякое прочее, конечно, обошлись недешёво, но... Но разведка — основа и залог победы, кто предупреждён — тот вооружён! И теперь он сидел над картой, напряжённо обдумывая новые варианты. Грузоподъемность фургона увеличивать нельзя — завязнешь на лесных и проселочных дорогах, покупать ещё один фургон... а кого он посадит за руль? С одной задницей на всех свадьбах не пляшут, давно известно. На второго надёжного шофера у него просто нет и не денег, а времени. Некогда ему мотаться по накопителям и торгам, выискивая и выспрашивая, а значит... значит, рейсы станут чаще. Чего раньше хватало на месяц и сезон, теперь на три недели и квартал. Чёрт, как бы ему сейчас пригодился Рыжий! Пока выручает Гард, но ведь не будешь срывать мальчишку с учёбы, ради... ради чего? Ведь затевал он всё это именно в заботе о детях, чтобы дать им нормальное, хорошее образование. Нет, это лето он перекрутится, зимой всё равно затишье, многим под новогодье нужны деньги, и на продажу идут ценные рабы, вот зимой он и поездит. Хотя бы полуграмотного подрощенного мальца, чтобы можно было его приучить к гаражу, хотя бы на механика. А шофёр... раб-шофёр — большая ценность, придерживают до последнего. А нанимать свободного... нет, его дело "семейное", пускать в него чужака он не хочет. А то возникнут всякие проблемы.
