— Инелла, это сейчас, вот так сразу сложно обьяснить. Слишком много всего произошло. Ты должна окрепнуть после анабиоза, придти в себя. Мы должны... похоронить наших братьев и сестер так, как велят наши обычаи. Потом... У меня есть небольшой корабль. Я на нем сюда прилетел. Будем пока жить в нем, постараемся замаскировать, скрыть его машинное излучение и сигнатуру искусственного тела. Я попробую это сделать. Попытаюсь. Хоть эта система и считается недоступной, заброшенной, но может быть всякое... Нам может быть, предстоит провести здесь несколько месяцев. Ты расскажешь мне многое из того, что неизвестно мне, я — что неизвестно тебе. Потом, обменявшись этими знаниями, мы сможем решать. Мы можем отправиться в полет, у меня есть еще несколько десятков точек, где могут быть наши собратья. Почти все эти точки — в малоизвестных, недоступных секторах, о которых нет внятной информации. Можем остаться жить здесь, ведь если я тебя здесь нашел, значит, на этой планете что-то было... Большое поселение, форпост, научный центр, ведь столько капсул — это явно не патруль и не разведка. — Явик умолк. — Скорее всего нам придется остаться здесь. Пойми, я не хочу бросать начатое... Столько еще мест, где могут быть наши...
Инелла молча смотрела на него своим мягким, согревающим взглядом. Явик смутился, поняв, что она уловила недосказанность в его речи.
— Ты не хочешь вернуться? — просто, без всякого нажима спросила она. — Не хочешь вернуться к тем, рядом с которыми ты сражался и победил?...
— Между мной, тобой и ими — пятьдесят тысяч лет... Я благодарен им слишком за многое, но у меня всегда была мечта и цель, позволившие мне не умереть в битвах с Жнецами, выжить. Я хотел воздать своим собратьям почести по заслугам и найти кого-нибудь живого. Или живую. — он посмотрел на Инеллу. — Я не верил в то, что кто-либо уцелел. Не верил очень долго. Но обстоятельства, все происшедшее за эти месяцы... Изменили мою веру. Я долго считал себя последним из всего протеанского народа... Я мстил за его гибель... Люди и те расы, которые теперь считаются в Галактике сильнейшими, показали мне множество материалов о том, что случилось с протеанами. Я бился в сотнях столкновений с порождениями Жнецов. И мой голос, мои заряды, мой гнев провожал их только в одно место — в могилу. Я представился нашедшим меня людям и их спутникам как аватар Мести. И я действительно мстил. Мстил страшно и жестоко. Война окончилась, Жнецы были уничтожены. Левиафаны, породившие Катализатор основного властелина Жнецов — осуждены на изгнание. Их теперь выловили по всей Галактике и свезли в одно место, одну очень водную планету. Только там они теперь и живут в вечной ссылке и вечном изгнании. Их предупредили, что если они рыпнутся — планета будет уничтожена в тот же миг. Война окончилась победой рас этого цикла, объединенных в страшный по силе кулак, нанесший Жнецам сокрушительное поражение. Инелла, мне некуда было возвращаться... Пятьдесят тысяч лет... Это слишком большой разрыв, который не преодолеешь так просто. Я солдат, я воин, я... кроме как воевать и убивать... ничего и не умею почти что. Я отказался от всех наград, званий, должностей. Меня поняли правильно. Не стали настаивать. Подарили корабль, маленький фрегат. Оборудовали его так, как я хотел сам. Запрограммировали под меня, под мои нужды и потребности. И отпустили. Я так хотел вернуться к могилам ребят моего отряда. Да, они были индоктринированы, они напали на меня, но они изначально были моими воинами. Я предал их тела земле, как полагается. По нашим, протеанским обычаям. Я воздал им почести как воин воинам. Перед смертью нет счетов. Перед ней... все равны. Я проверил как общеизвестные в этом цикле наши колонии и форпосты, так и оставшиеся малоизвестными. И везде видел только одно — запустение и смерть. Прошло столько лет. Даже наши сверхпрочные материалы не остались неповрежденными. На них трещины и сколы, они... стали хрупкими.
— В твоих... воспоминаниях... я видела образ молодой азари...
— Да. Это доктор археологии. Ее зовут Лиара. Лиара Т Сони.
— Она наверное...
— Нет. Просто в этом цикле она избрала расу протеан... предметом своих научных изысканий. О нас сейчас мало известно и ей удалось собрать неплохую коллекцию разрозненных сведений... — Протеанин горько рыкнул. — Насколько же беспощадно время! Она изучила эти отдельные маловнятные и разрозненные сведения, по которым... представляла протеан гордым, великим народом, создавшим величайшие технологиии... А перед ней оказался простой солдат. Который в совершенстве умеет разве что убивать и мучать... И все же она что-то такое во мне задела... Мы не стали близки, но написали с ней восьмитомник... История рас этого Цикла. Я тогда думал, что о многих расах здесь почти не осталось свидетельств, но люди и многие другие расы... Они любопытны просто беспредельно. За несколько месяцев мы собрали значительный по обьему и глубине охвата материал, упорядочили его и издали. Это было... поучительно. И служило хорошим отдыхом после боев... Позволяло... надеяться на лучшее. Странно... Вокруг — Жнецы, смерть, кровь, боль... А я надеялся на лучшее... Надеялся увидеть мир. Надеялся уцелеть.
— И ведь уцелел же? — спросила Инелла.
— Да... Самому странно. Мне подарили... надежду. Не простую животную надежду, что я выживу, а надежду увидеть будущее без Жнецов, без войны... И, знаешь Инелла, я перестал мстить. Я стал просто воевать. Воевать, а потом приходить к Лиаре и... писать, писать, писать. Писать историю ныне забытых рас, познавать ранее непознанное. Я стал... учиться жить вне битв, вне боя, вне оружия, вне брони... Это было странно, непривычно, необычно... Но благодаря Лиаре, благодаря людям и представителям многих других рас этого Цикла, я... вышел за рамки воина и солдата. Я не рвался стать полководцем — ими становились другие. Те, кто лучше знал это время и его обитателей. Я просто стал воевать и между боями познавать мирную жизнь. После суда над Левиафанами... Я ушел. Все же я воин, солдат...
— А тот человек, мужчина, Спектр?...
— Он тоже воин. Офицер, его звание — коммандер, он десантник, но стал командиром фрегата, его капитаном. Он стал аватаром этого Цикла. Его имя по аватару— Надежда на лучшее будущее. Он не стал политиком, он не стал военначальником. Он стал лидером Галактики. Его настоящее имя — Джон Шепард.
— Шепард? Ты хоть знаешь, что на их языках, древних языках означает оно?
— Знаю, Инелла. Здесь у них есть гигантская информационная сеть, называемая Экстранетом. Тысячи хранилищ всевозможных данных. Можно несколько жизней затратить на то, чтобы по ней путешествовать. Знаю, читал. Его фамилия означает "проповедник, пастырь". Но он, как и я — воин. Он слишком много времени отдал борьбе, всегда сторонился политики, не любил интриги. У него нет семьи, он — сирота, с восемнадцати лет — в Альянсе. Считался, как я прочел в Экстранете, очень перспективным офицером, был в Земном звездном спецназе, эн-семерка. За все время, что я его знаю... Он ни разу не проявил интереса к созданию семьи... Да и не до того было ему и его команде... Хотя, знаешь, странно, но даже в этих адских условиях, когда кругом эти разумные машины с их разящими излучателями... Они, члены экипажа этого фрегата... Члены команды Шепарда... думают о будущем, о любви, они влюбляются, они перед решающей битвой образовали несколько пар и родили нескольких малышей... Только представь — корабль в бою, кругом смерть, взрывы, вспышки, а в медотсеке рождаются сразу трое малышей. И такое было неоднократно... Я сам этому был свидетелем... Но Шепард... он ни разу никого не ограничил, не сказал, что сейчас не время для любви, семьи, детей. Он наоборот, всемерно поддерживал это желание, это стремление жить, порождать и воспитывать будущее... Защищать его, бороться не за лозунги и призывы, а за понятное для любого существа будущее, воплощенное в женах, мужьях, еще не рожденных, рождающихся и рожденных детях. В этом цикле в руках у сильнейших рас появилось то, чего не было у нас. Надежда и вера в будущее.
— А что случилось с ними потом?
— Они победили, Инелла, победили и стали сообща строить это свое новое будущее на основе надежды. Я редко пролетал там, где были навигационные и информационные буи или ретрансляторы общего пользования, поэтому мои сведения отрывочны. Шепард... женился. Многие члены его команды также обрели семьи. Многие из них вернулись в свои миры, некоторые остались на корабле. Фрегат теперь принадлежит лично Шепарду. Это почти все новости, о которых мне известно. Очень многих деталей я просто не знаю... На своем фрегате я занимался поиском и обработкой совершенно другой информации. Общая светская и личная хроника мне были... неинтересны. Люди и многие другие расы вернулись, сами не заметив того, к рутине... и я понял, что ушел вовремя. Ушел еще до рутины...
— Слушая тебя, я не думаю, что Шепард... смог повиноваться рутине...
— Он, согласен, не мог. Но он слишком уважает и... любит свою команду, свой экипаж, чтобы строить их как новобранцев и гаркать на них как взводный на плацу. Они все — взрослые, сложившиеся личности. Имеют право на свою собственную жизнь. Ими же завоеванную. Но когда отступает напряжение... Наваливается рутина. И мало остается тех, кто способен бесконечно долго не подчиняться ее одурманивающему влиянию. Может быть, Шепард, женившись, уделит внимание своим детям, а потом... вполне возможно, он вернется к полетам в Галактике. У него появилось несколько сотен близких друзей. Он еще может открыть десятки новых миров. На его век... хватит. Но такого напряжения как на минувшей войне... Он вряд ли достигнет. Это как наркотик... И Шепард отчаянно сопротивляется этому наркотику, так же как я сопротивлялся слепой силе мести. Не знаю...
— Если ты говоришь, что он женился, то я полагаю, что у него есть мощная вакцина от рутины. — сказала Инелла. — Это — семья и дети.
— Да, я с тобой согласен. У него и у многих членов его команды, его экипажа составились пары, даже появились дети. Люди смогли отмобилизоваться задолго до того, как Жнецы прибыли в их системы и их вооруженные силы наносили раз за разом флотам Жнецов сокрушительные поражения. Они успели вооружиться новейшими технологиями и системами. Они поверили, наконец, поверили Шепарду. И благодаря ему они сохранились лучше всего, хотя именно на них, на их расу, на их главную планету — Землю был направлен центральный удар главных сил Жнецов. Я смотрел информацию в Экстранете. Даже соседние близкие миры не были затронуты или сколько нибудь существенно ограблены основными силами Жнецов, идущими сплошным потоком к Земле, к Солнечной Системе.
— И ты чувствовал себя одиноким?
— Да, Инелла. — тихо сказал Явик. — Никого из наших на многие миллионы километров вокруг. Никого. Только мертвые акрополи, мертвые форпосты и мертвые колонны опор наших погибших под бомбардировками городов. У людей есть такое выражение — "среди толпы тоже одиноко". А у меня было вот такое... одиночество вдвойне. Я стал последним из расы протеан...
— А ханары? Ты ведь относительно недолго жил среди них. Я... почувствовала.
— Да, Инелла. — Явик сделал паузу. — Когда я воевал, я искренне считал, что среди ханнаров смогу жить как какой-нибудь монарх. Они настолько вежливы, не приемлют насилие, живут в воде, грациозны до неприличия. Я, когда к ним прибыл, даже построил дом на берегу, где прожил несколько месяцев. На их планете-родине они живут в воде. У них есть целая религия, в которой мы, протеане, выступаем как Вдохновители. Только вот с проповедями о нас у Ханнаров не слишком получается. Вне их материнской планеты их мало кто воспринимает как стоящих внимания проповедников. А потом, спустя несколько недель жизни в их обществе... Я понял, что это — не мое. Слишком уж текучи они, слишком уж правильны. Даже убивают и мстят они чужими руками, что я считаю недостойным. И я улетел... Наверное, мой дом уже пришел в полное запустение, но возвращаться туда... у меня нет никакого желания. Во время войны мне просто хотелось скрыться ненадолго в тихой гавани, найти место для полного отдыха, которое в реальной войне найти практически невозможно. Наверное, такое желание было свойственно многим солдатам. Даже Шепарду. Не знаю, Инелла.
— Тогда давай сделаем так... Мне многое стало понятно, Явик. Я вполне восстановилась и мы должны вернуться к твоему кораблю... Жить в акрополе... Это нам не нужно. Мертвые должны иметь свое пространство. Это их и только их мир. А нам с тобой нужен корабль, нужно что-то, что дает нам свободу, независимость, спокойствие. — Инелла встала, набрала несколько команд на инструментроне. — Энергии хватит, чтобы капсула добралась до твоего корабля. Идем, нам нужно возвращаться. Укажешь путь?
— Да, Инелла. — Явик встал.
Капсула медленно двинулась за ними. Они шли не спеша под вечерним небом с яркими звездами. Силуэт небольшого корабля вырос впереди неожиданно. ВИ узнал Явика, опустил трап, зажег приглушенное освещение. Инелла пропустила Явика вперед. В небольшом ангаре рядом с челноком было небольшое свободное пространство. Что-то набрав на инструментроне, Инелла подключила капсулу к внутренней энергосети корабля. Поскольку Явик не дал явного запрета, ВИ корабля подчинился и стал заряжать системы капсулы. Створки закрылись, мерцающий внутри свет погас.
— Идем. — сказал Явик, оторвавшись от размышлений. — У меня есть тут вторая каюта. Она вполне может быть твоей. Я в своей каюте редко бываю, все больше в рубке фрегата сижу. — пояснил он, открывая небольшой проем. — Входи, это теперь твое жилище, Инелла. — он повернулся в сторону двери в рубку. — Я буду в пилотской, если что. — он быстро преодолел расстояние до пилотского кресла, сел, пристегнулся и только сейчас почувствовал, как он устал.
Прошло несколько часов, прежде чем Явик очнулся от чуткой дремоты. Инелла стояла рядом с ним. Она просто стояла неподвижно в полумраке пилотской рубки, ни к чему не прикасаясь. Ее взгляд был направлен в иллюминаторы на носу корабля. Вечер вступал в пору ночи... Уловив, что Явик очнулся, она повернула к нему голову и их взгляды встретились.
— Даже не верится... Жнецов больше нет... — сказала она тихо. — Наш главный кошмар нескольких столетий... Перестал существовать. Я не ощущаю ни малейших следов их присутствия на борту твоего корабля. Здесь удивительно спокойно и тихо... я такого спокойствия и тишины не ощущала уже... очень давно. Когда надо мной закрывались створки капсулы, мы ждали вхождения Жнецов в атмосферу этой планеты. Пусть мы и были вооружены, но против гигантских кораблей... наше оружие было смешным. Мы решили скрыться... Вероятно, разведка Жнецов не посчитала нас угрозой, достойной внимания... Но нас... убило время. И, насколько я поняла по результатам сканирования — несовершенство наших капсул. Слепой случай... Я тут прошлась по кораблю... пока ты отдыхал... Корабль ведь человеческий?
— Да, Инелла. Он построен людьми, по их классификации это малый фрегат. Как сказал один известный земной капитан, ставший адмиралом — быстрый и тихий корабль.
