— Годжин-сама, — глубоко поклонился невысокий полноватый мужчина с пышной шевелюрой и длинными усами, опущенными намного ниже подбородка. — Ваша комната ждет вас.
Но я лишь похлопал его по плечу:
— Я тебе уже говорил, шитсуджи, еще раз поклонишься мне в ноги, в следующий раз тебя с собой не возьму.
— Но Миса-сама сказала, что если еще раз увидит, как я панибратски общаюсь с вами, Годжин-сан, мне с вами идти уже не потребуется.
Я похлопал управляющего по плечу:
— Выкручивайся. Так что с комнатой?
— Мы два дня с нетерпением ждали вашего визита. Две комнаты — для вас и вашей невесты — готовы.
Поморщился:
— Две комнаты? Я не для того согласился на этот брак, чтобы спать отдельно от своей женщины!
На что шитсуджи тут же возразил:
— Но Годжин-сан, свадьбы еще не было. А с молодой невестой не принято...
— Ничего не хочу знать! Все! Мы устали с дороги и желаем отдохнуть. Никаких служак, пока я сам не позову. Вам понятно?
— Но Годжин-сан... — продолжал возражать старший лакей.
— Молчать! Фуку-тян?
Ино внешне смутилась, но кивнула.
— Тогда добро пожаловать! — я толкнул двери комнаты и пропустил ее вперед, одновременно шепнув шитсуджи, однозначно глядя на напарницу. — Вещи можно принести часика через два. Все понял?
Бедный служака устало выдохнул, но кивнул:
— Да, Годжин-сан.
— Вот и замечательно, — и закрыл дверь.
Комнатка оказалась роскошной, визуально разделенной на две части разными стилями исполнения. Правая спальная часть была выполнена в алых тонах: двуспальная кровать, бар, комод, пара удобных кресел. Левая сторона в более холодных серо-голубых тонах: письменный стол, столик для икебаны, небольшая библиотечка. Все же Годжин не был таким пропащим гулякой, каким мог показаться, и за делами следил, пусть и не вмешивался без надобности. Ино сначала застыла в центре комнаты, с любопытством оглядываясь, потом подошла к столику для составления букетов — знакомая ей тема. Обернувшись на меня, она вопросительно подняла бровь, копируя мою же мимику:
— Ты что-то хотел, дорогой?
Сосредотачиваюсь на чувствах, определяя наблюдение. Чисто, относительно. Судя по звукам движения воздуха, характерные отверстия в стенах все же есть. Поэтому даю знак Ино расслабиться. Куноити тут же с облегчением выдыхает, подходя к кровати и быстро снимая пояс. Похоже, он ей уже порядком надоел.
— Повседневная одежда такая же? Или это и была повседневная?
Отрицательно качаю головой:
— Нет, повседневная посвободнее. Ты быстро привыкнешь. К слову, часа через два тебе нужно иметь слегка потрепанный вид, — сообщил я, пытаясь угадать реакцию. Смутиться? Нет, вряд ли. Или съязвит?
— Хорошо, — спокойно кивнула Ино, слегка меня удивив. — Я, когда эту женщину увидела, думала, все, сейчас раскусит.
— Ты отлично все сделала. Талант. Тебе, правда, немного легче — здесь Фуку никто не знает, ну разве что мельком. А вот Годжин всегда был на виду, так что изменения заметят быстро, и лишь часть из них можно списать на скорую помолвку. И ты не будешь возникать по поводу совместного проживания? — что-то мне не давал покоя этот пункт.
Хотя я все сделал правильно, двое элитников, даже не поморщились в этом месте, отыграли один в один. Но куноити развалилась на кровати... даже в одежде, сняла она только пояс, выглядела она весьма соблазнительно.
— Нет, мне так даже спокойнее. И, я так понимаю, это вполне в его духе, да? — она немного поерзала, сбила прическу, размазала макияж.
Киваю:
— Молодец.
— Ну, ты все достаточно четко показал, и не сопротивлялся, поэтому я легко все усвоила. Ну, относительно. Даже внутри клана далеко не всегда получается так легко передавать знания и навыки, и потом, требуется много времени, чтобы... ну... подстроиться.
Жестом останавливаю ее объяснение.
— Не сейчас. Когда придут служанки, они помогут тебе одеться в повседневное платье. Наверное, последует приглашение на поздний обед. Не напрягайся слишком сильно, делай все так, как делаешь. Многие новички совершают одну ошибку. Они слишком напряжены, когда играют роль. Помни, мелкие неточности всегда можно объяснить, я приду на помощь, если что. А вот если ты будет слишком напряжена, это вызовет настоящие подозрения. Поняла?
Ино кивнула, погладив глаза:
— Да, понятно.
— Устала от них? — спросил я про линзы.
Тсунаде провела небольшую операцию, благодаря которой глаза Ино очень скоро станут полностью идентичными глазам Фуку, но это будет еще дня через три или пять. А пока маленькую разницу скрывают линзы.
— Да, то есть, нет. Просто чешутся немного.
Я подошел ближе, пуская в пальцы чакру.
— Давай помогу.
Эти линзы — часть снаряжения АНБУ, их не просто снять, это сделано специально, чтобы они не выпали случайно, да и от постоянного ношения вреда нет, но с непривычки все равно неприятно.
— Вот. Отдохни часик, но не чеши глаза. Лучше просто закрой и не открывай.
— Спасибо, — кивнула куноити и вновь устроилась на кровати.
Взяв со стола для икебаны небольшую чистую миску и набрав туда чистой воды, поместил линзы туда. Вот мы и на месте, можно и к работе приступать. Мне за это платят.
* * *
Отличный день, чтобы лежать и смотреть на облака. Вопреки мнению Чоджи, далеко не каждый день для этого подходит. Нет, именно сегодня — идеально.
Шикамару провел рукой по траве, нащупав ладонью стебелек и оторвав его. Воткнув травинку между зубами, он вернулся к тому, зачем сюда и пришел. Теплый ветер, какой бывает очень нечасто, голубое небо и медленно плывущие по нему облака. И тишина. Идеально. Коноха сегодня была необычно тихой. Немного непривычно, на взгляд Шикамару, но от этого не менее приятно. Стрекот цикады где-то близко, тихий шум ручья. Да, так хорошо.
Тюнин проводил взглядом особо крупное облако, проплывающее над ним. Как же приятно расслабиться и ни о чем не думать. Облака, облака, облака. Другим не понять, как напряжно все время думать, анализировать, взвешивать. Потому что нельзя иначе. Что-то когда-то давно предки этого клана сделали с собой. Что-то. Что-то, отчего циркуляция чакры в голове в среднем вдвое превышает оную у других синоби. И не просто чакры, а чакры с высоким уровнем концентрации Ин-энергии. Маленькая тайна клана. Как и другая маленькая тайна. Синоби клана Нара не двигают свою тень, они соединяют ее с другими тенями, что есть вокруг, даже когда кажется, что их нет. Правда, практическую пользу эти знания вряд ли кому-то принесут.
Шикамару выдохнул. Редкий выходной. Ино ушла на миссию, о подробностях которой ему не сообщили. Может, это и к лучшему? Она шумная. Может, не такая шумная, как другие, но все равно шумная. И требовала она многого. А все это так напряжно. Хотя целоваться было приятно. И обниматься тоже. С того момента Шикамару пару раз задумывался посетить бордель и довести дело до конца. Только врожденное отсутствие любопытства и лень мешали. Телу, может, и хочется, но в клане Нара голова живет отдельно от тела.
Облако, облако, ух ты, облако. А вон то похоже на цветок. А вот это на кунай. А это собака. А это — на фишку сеги.
Шикамару нахмурился. Любимая ранее игра вызывала легкое раздражение. А точнее проигрыш. Единственный проигрыш. Шикамару проигрывал и раньше и не раз. Но то поражение засело в голове надолго. Сначала он выкинул его из головы — ну, проиграл и проиграл, с кем не бывает. Но раз от раза он возвращался к той игре. Пока в один прекрасный момент не сыграл со своим отцом, повторив тактику своего противника. Отец сначала удивлялся, но не очень сильно. Шикамару у него никогда не выигрывал и время от времени пробовал новые приемы. И в этот раз все было иначе. Нет, он не выиграл, отец был опытнее и проворнее. Но его замешательство, когда Шикамару резко сменил тактику... Победа еще никогда не была так близка. Эта идея захватила его.
И вопрос, который задал тогда соперник. Это была ерунда. Простой вопрос. Чтобы хорошо играть, нужно быть не одной из фишек на доске, а игроком, который эти фишки двигает. Шикамару не верил, что его противник уже тогда был игроком в жизни, а не просто фишкой на доске. Но со временем. Как там он сказал про какуге и хися? Одна сила в двух лицах? Такими были его слова. Он уже тогда знал, что Хокаге — не единственная высшая сила в деревне. Корень и его глава. Шикамару не слишком много знал об этом, но кое-что — больше, чем ничего. Но прошло не так много времени, и что он видит теперь? Минакуро Като получает ранг Токубетсу Дзенин. Он уже был полноценным капитаном. И, по слухам, встретился со Змеиным Сеннином. И выжил? Даже вернул двоих из троих своих учеников? Может, при следующей их игре Шикамару и сможет выиграть, но в жизни Като уже ушел вперед. А сможет ли Шикамару выиграть? Не придумал ли его соперник, с которым у него была всего одна игра, нового трюка? Нового обмана. Эта мысль не давала покоя.
Тюнин поднялся, выплюнув травинку. Прошло много времени, стоит вернуться домой. По дороге он остановился рядом с небольшим магазинчиком, где продавали табак. Хмыкнув, закинул руки за голову. Асума-сенсей шутки ради предложил ему попробовать сигаретку. И ксо! Эта дрянь действительно заволакивает мозги, как ни странно, помогая сосредоточиться на чем-то одном. Он зашел внутрь и вышел уже обладателем пачки сигарет и ручной зажигалки. Дурной пример заразителен, да.
Домой он шел долго, продолжая неторопливо идти, неторопливо раздумывая на ходу. Уже на пороге его заметила мама.
— Шика, а ну-ка иди ужинать, пока горячее!
Еда оказалась очень вкусной, что неудивительно — домашняя. Это позволило немного отвлечься. Шикамару проследил за тем, как его мама что-то сноровисто нарезала, готовила на завтра. А ведь она когда-то была синоби, тюнином. Но никогда не рассказывала о прошлом. Отец рассказывал, но не она. Может для того, чтобы Шикамару никогда и в голову не пришло, что эти нежные, все еще изящные, несмотря на возраст, ручки сжимали кунай. А теплые, полные любви и заботы, карие глаза когда-то были заиндевевшими озерами, которые предвещали смерть врагам. Да, поэтому она не рассказывала.
Мужчинам легче — они созданы как раз для войны, для борьбы, конкуренции. Не важно, за что, цель всегда найдется. Территория, пища, самки, прямо как животные. Шикамару помнил их первую миссию "А"-ранга. Для него и Чоджи убийство не оказалось чем-то невыполнимым... Да даже сложным. Кунай вошел в плоть без особого сопротивления, и вместе с поворотом на ладонь хлынула горячая кровь, запах которой ласкал нос. Чоджи раздавил своего противника, по хрусту Шикамару был уверен, что целых костей в том теле уже не оставалось. И он чувствовал тогда... наслаждение. И только Ино было тяжело. Она тоже сделала все, как надо. Но она не получала от этого удовольствия. Нет. С женщинами все иначе. Что же мама чувствует сейчас, когда воспоминания настигают ее? А может, когда я и папа дома, они и не посещают ее? Кто знает...
— Аригато, мам, — тюнин поднялся со стола, улыбнувшись старавшейся матери.
— Ох, я знала, что тебе понравится, — зарумянилась женщина, довольная похвалой. — Тебе обязательно надо будет подобрать девушку, которая будет хорошо готовить.
Да, эту фразу он уже слышал и не один раз. Но в каждой шутке только доля шутки. Со временем родители будут наседать все больше. Наследник клана еще может оставаться холостяком некоторое время, но... К моменту становления главой он обязан обзавестись семьей — в этом залог процветания клана. Шикамару внутренне хмыкнул. Он слышал много разных залогов процветания клана.
Уже вечерело, и тюнин ждал этого момента.
— Дорогая, я дома! — послышалось с порога.
Шикамару не стал дожидаться, когда отец зайдет на кухню, а сразу вышел. Он неторопливо поднялся до комнаты и взял доску, так же неторопливо спустился и вышел на крыльцо, где они часто играли. Но в этот раз он не стал сразу раскладывать доску и фигурки на ней. Сегодня он хотел отступить от традиции. Просто что бы сделать что-нибудь не так, как он делал обычно. Да, в этой мысли что-то было. Он сел на крыльцо и смотрел на медленно темнеющее небо. Он ждал.
Вскоре дверь открылась, и отец вышел на крыльцо.
— Сидишь? А почему доска еще не готова?
Шикамару поднялся:
— Давай сыграем в другом месте, — предложил тюнин.
— Хм? Где например?
Но сын лишь пожал плечами:
— Где-нибудь подальше от дома.
— Хорошо, — легко согласился Шикаку, — идем.
— Чтобы до заката были дома! — выкрикнула Ешина, заставив обоих вздрогнуть.
— Конечно, дорогая, — улыбнулся Шикаку, подмигнув сыну.
Они покинули территорию клана и свернули в сторону горы. Шикаку решил выбрать не лес, а скалы. На одном из подъемов в гору стояла небольшая удобная беседка, с отличным видом на Коноху. И здесь редко бывали люди, не самая используемая тропинка.
— Ты хотел о чем-то поговорить?
Шикамару отрицательно покачал головой, раскладывая доску для сеги.
— Нет, скорее просто... — он достал сигарету и закурил.
— А-а-а... — улыбнулся отец, совсем не осуждая сына, — ученики часто походят на своих учителей. Возможно даже слишком часто.
Они начали неспешную игру. Шикамару с некоторой ленцой механически просчитывал ходы, но совсем не так, как делал это обычно. Как там говорил Като? Ты играл с фигурами, а я играю с тобой.
— Не говори пока маме.
Шикаку вопросительно посмотрел на сына:
— Значит, это не баловство? Серьезно подсел?
— Еще не знаю. Может быть, — мысли уходили куда-то в сторону — и от игры, и от вялого разговора.
— Ты изменился, — констатировал отец.
— Почему ты так решил?
— Играешь иначе, — ответил он, — говоришь иначе. Закурил вот. Раньше тебе было интересно играть. В последнее время тебе будто уже безразлично. Будто это не имеет значения.
Шикамару сделал рисковый ход. Слишком рисковый, возможно. Но ему стало интересно, как среагирует отец. С одной стороны, он подставил свою фигуру под удар. С другой — атака сейчас невыгодна, но и фигура представляет опасность. Если Отец атакует, он прервет установку защиты, останется брешь. А если не прервет, Шикамару атакует сам, сам сделает эту брешь, пусть и пожертвует фигурой.
— Может, так оно и есть. Или мне просто скучно. Или мне еще рано курить.
Отец поднял глаза на сына, несколько секунд сверлил его взглядом и вновь посмотрел на доску. Атаковал, прервал установку защиты.
— Ты играешь слишком беспечно.
— Это лишь игра, — парировал Шикамару, перестраивая фигуры.
Позиция вышла удачная, пусть такой и не было задумано заранее. Не без огрехов, но он не тратил время на ее установку.
— Это игра интеллекта. А интеллект — оружие нашего клана.
Шикаку продолжил ставить защиту, но отсутствующая фигура, ушедшая врагу, оставила брешь.
— Я играю не с фигурами, я играю с тобой.
Новый намек на атаку, в другом месте, при других обстоятельствах. Отец промолчал, не реагируя на эту выходку. Шикамару оставил все, как есть, делая другой заход, в другом месте.
— Скажи, мама была твоей первой девушкой?
