— Мусор, — через какое-то время услышала я грубое.
Не смотря на раны, я попыталась подняться с помощью дерева в качестве опоры. Прищурившись, увидела перед собой фигуру босса Варии. Удовлетворенно ухмыльнулась — его форма представляла собой собрата остатков одежды, которые были на мне. Такое ощущение, что его на терке натерли. Насколько могу видеть, белая рубашка даже кое-где пригорела к телу.
— Мудак, — ответила в тон.
— Заткнись, — без энтузиазма отозвался Занзас.
Вот и поговорили. Хоть шрамы ушли на место, оставив только небольшое напоминание о себе на щеке и на лбу.
— Я думала, что самостоятельно придумала новую технику. Ты уже раньше ее встречал? — спросила также без особого энтузиазма.
— Четыре года наблюдал, — мрачно ответил мне. — На данный момент знаниями о ней обладает лишь Девятый Вонгола. Если то, что ты говорила — правда, то ты освободила меня изо льда. Ты об этом не знала? — с вызовом поинтересовался, будто уличил меня во лжи.
До этого момента как-то не складывалось у меня все в голове. А тут как птичку ту вспомнила: раскинувшую крылья и тревожно раскрывшую клюв. Я помню, что видела стальные пластины и перевязывающую их цепь, но как он в том огромном кубе жил — для меня оставалось загадкой. Теперь вспомнилась огромная лужа на полу. Да, это мог быть растаявший лед. А Девятый Вонгола... Без него тут никак не могло обойтись. Выходит, это сдерживающая техника, которая может поддерживать жизнь внутри минимум четыре года. И вправду, как муха в янтаре.
Новая информация давила на сознание и в целом выглядела довольно неприятно. Кто-то достаточно сильный смог сопротивляться ярости Занзаса, а затем его заключили в этот странный лед. В том, что босс Варии послушно стоял, пока тот человек применял эту технику, что-то не верится. Значит, у этого человека достаточно силы и влияния сдерживать разозленного босса Варии. Итого, несколько лет Занзас был заключен и сидел, как муха в смоле, пока его не разморозила будущая я.
Аркобалено с желтой пустышкой предпочитает не врать. Когда он прибыл к нам, он действительно считал, что Тсуна единственный наследник. Реборн был уверен, что Занзас сошел с дистанции. Хотя после четырех лет пребывания во льду, в состоянии между жизнью и смертью, Занзас действительно мог получить непоправимые последствия... Как эти шрамы. Урон здоровью был существенный, но спустя четыре года после освобождения он вновь жив и полон гнева, разнося все вокруг. По крайней мере, он пытается это демонстрировать. Но будто только недавно узнал о наследнике Вонголы, хотя уже год, как Реборн у нас. Нет, Занзас, скорей всего, был уверен, что другого наследника нет, и рано или поздно свое получит, но все же титул он упустил. И что-то весь Конфликт Колец не вызывает у него бурной радости, и на быструю победу он не повелся.
Значит, прижали хвост.
Кто? Я сама могу ответить на этот вопрос. Девятый. Больше просто некому. Зачем? Он же отец Занзаса? Собственного сына отправить в кому... Мда, он даже Емитсу переплюнул. Хотя, если посмотреть на Занзаса, становится кристально ясно, что тот что-то учудил. Но все равно, такое наказание... Это я даже не знаю, что надо было сделать.
А то, что происходит сейчас, иначе как тренировкой для Тсуны не назвать. Хотя нет, точнее будет вакцинация. Занзас, как манту с ослабленным вирусом, олицетворяет всю грязь и жестокость мафии наглядно. Тсуна его, естественно, по плану должен победить, возможно, даже убить. Убить более сильного соперника, громко заявить о себе на весь мир мафии. В подтверждение его победы наверняка найдутся свидетели, которые наблюдают за сражениями. Не верю я, что Занзас там не прославился. Хреновенькая ситуация выходит.
Так, но если Занзас все это знает, то почему идет на поводу? Чем таким прижали-то? Вряд ли он мне скажет, так что и смысла нет спрашивать.
— Не знала, — кивнула я, отлипая от своей опоры, чтобы стоять перед ним ровно. — Кое-что делала и знала только моя будущая версия. Ты тот еще мудак. Если бы я имела какие-то контакты с Девятым, то так просто с тобой своей техникой не поделилась. Я могла просто направить руку на тебя, а не на стену, — зло прищурившись, смотрела вверх — прямо ему в глаза, и четко, раздельно произнесла: — Если ты еще хоть раз попробуешь меня убить или вознамеришься серьезно ранить — я тебя убью.
Думаю, подобные угрозы он мог слышать по пять раз на дню. Но бьюсь об заклад, мои глаза в этот момент сияли желтым ничуть не меньше, чем его красные — алым.
Босс Варии в ответ как-то снисходительно усмехнулся и придавил рукой мою голову. По сути, он просто положил руку, но из-за разности весовых категорий и вообще всего остального, мне показалось это обидным и издевательским жестом. Не успев обдумать причины внутренних возмущений, я вернула его фишку и потянула за галстук, заставив Занзаса наклониться и прекратить нависать надо мной. Босс Варии имел привычку носить его сильно ослабленным, так что удавить его не удавлю, только...
— Мелочь... — протянул Занзас с угрозой.
Алые глаза стали чуть ярче и в них отчетливо проявился гнев... Но руку, скотина, так и не убрал. Так что и я только сильней потянула, заставляя его согнуться. Он не выдержал — перекинул руку, обхватив ею мою голову, заставив развернуться боком, и с силой сжал в сгибе локтя. Я замахнулась рукой — мой кулак поймали ладонью. Глядя на то, как утопает моя ручка в этой лапище, я поняла: надо бить ногами и в уязвимые места. Поэтому, недолго думая, пнула под колено. Занзас раздраженно зашипел и сжал сильнее, переместив чуть руку и тем самым перекрыв мне рот и нос так, что стало трудно дышать. Я ударила коленом ему в бок. Потом еще раз и еще, потому что он не сдвинулся с места и хватку не ослабил, продолжая меня придушивать. Даже удары с пламенем против этого человека работали не так, как обычно. Видно, что доставали, Занзас раздраженно выдыхал сквозь зубы, но продолжал обидно сжимать голову и руку. Второй свободной рукой я пыталась высвободиться из захвата.
Нет, дышать я могла, благо шею он не передавил, но едва-едва. Тем не менее, сражение и раны меня вымотали, а от нехватки кислорода перед глазами заплясали пятна.
Глава 56
Пробуждение оказалось приятным. Еще бы! Кровать была в меру мягкая, в меру жесткая, под головой пухлая подушка, одеяло теплое-теплое. Так и хотелось лежать и нежиться дальше. Как вдруг прошибло. Какого черта?!
Кровать оказалась столь просторная, что я обнаружила себя лежащей на животе в форме морской звезды. Да и вообще, кровать кажется, двуспальная... Мать моя хризантема...
Попытавшись резко вскочить, я тут же упала обратно, тихонько взвыв от боли. Перевернувшись, я уже куда медленнее села, придерживая израненную правую руку, на ладони которой были видны ожоги. Кожа выглядела просто ужасно.
Взгляд, как мяч для пинг-понга, быстро перескакивал с одной непривычной вещи на другую. Массивная прикроватная тумбочка со светильником на ней. Огромная картина с пейзажем. Огромное пространство вокруг кровати. Огромная просторная комната. Огромные высокие окна с темными тяжелыми портьерами. Сердце ушло в пятки. А потом, спустя долгое мгновенье, сорвалось с поводка и застучало в ушах. Я прикрыла глаза, постаравшись отрешиться, успокоиться и прийти в себя. Показалось на секунду, что увижу того мужчину снова... Это определенно значило бы новые неприятности, которых мне и так с лихвой хватает.
В просторном зале, который язык не поворачивался назвать комнатой, не было ни единой живой души. А я ведь на какое-то мгновенье поверила, что снова переместилась в будущее. Это помещение отличалось от того, но сама обстановка...
Встрепенулась, заглянув под одеяло. Фух, все та же потрепанная одежда на мне, и, кажется, ее никто не трогал. А то мало ли... Нет, я ни на что не намекаю, но второй раз, блин...
Я фыркнула на свои мысли и, кряхтя, выбралась из-под одеяла... и тут же вскрикнула от боли, прошившей ступню!
— Какого черта тут битое стекло на полу?! — возмутилась я, замерев на месте в позе охотящегося фламинго.
Жаль, я раньше сама сняла обувь, а на пол даже не подумала посмотреть. Правда, какой здравомыслящий человек, разбив бутылку на полу у кровати, оставит там лежать осколки?
Присев обратно на кровать, я попыталась вытащить острый осколок из сильно кровоточащей ступни. Кровь капала на пол и немного на простыни, но мне было не жалко. Я злорадствовала об этом, пытаясь отвлечься от боли, а затем еще и порвала постельное бельё, перемотав получившимся темным бинтом кровоточащую ступню, а затем и правую ладонь.
Закончив с перевязкой, я аккуратно слезла с кровати, внимательно смотря на пол, а затем замерла у изголовья. Произошедшее уже воспринималось без эмоций, и тревожащий меня факт моей попытки убийства был признан делом прошедшим. Я не в восторге от того, что приходится практически закрыть на это глаза ради открывающихся возможностей после сотрудничества с ним и вероятности все-таки решить возникший конфликт как-то иначе. Ясное дело, что босс Варии был удивлен, возможно, даже испуган, увидев технику, которой его запечатали в лед на долгие четыре года. Вероятно, он, как, впрочем, и я, не видел, как ей можно противостоять. Поддавшись злости и страху, он ответил агрессией. Но в конце, кажется, успокоился и вновь смотрел на меня снисходительно. Про ту потасовку вообще молчу — есть надежда, что подобное не повторится, потому что он явно воспринимает меня, как досадную мелочь, вертящуюся под ногами. Оно и понятно, я сама навязалась.
Согласна, на данный момент я слабее, но чтобы стать сильнее, мне нужен опыт. Куда развиваться я уже вижу. Перспективы с виду широкие, но результатов пока что немного. Тот прием, которым я попыталась перехватить управление над чужим пламенем, обошелся мне дорого. Правая рука практически недееспособна. Даже кулак сжать не выйдет. Хотя пальцы, на удивление, целы. Они же были даже ближе к жару... Странно.
Поднеся руку к глазам, я рассматривала данный феномен, который не имел объяснений. Разве что две первые фаланги что-то защищало. Может быть, пламя на них более концентрированное и меньше всего рассеивается? Вероятно, так. Потому что только мое пламя могло защитить мою кожу. Нужно будет проверить потом, но это настолько точные манипуляции с пламенем, что мне придется потрудиться.
То же самое и с новыми техниками. Лед — это оружие последнего момента. Чтобы им воспользоваться, придется изрядно потрудиться, чтобы противник не двигался. Бьет надежно, но использовано быть может только в смертельных поединках. Для того, чтобы поставить на место зарвавшегося союзника, не подходит. Объединение Неба и Урагана дает неплохую атаку, но она все равно будет не настолько мощной, как у Занзаса. В столкновении таких атак я проиграю. Пламя Неба, очевидно, было изменчивой силой, хамелеоном, метаморфом среди остальных. Оно подстраивалось, объединялось и перенимало свойства другого пламени, но все равно это было не то же самое, что другой атрибут, пусть и давало существенную гибкость в навыках.
Во время боя не было времени обдумать это, да и сейчас мне не верится, но... Реборн сказал, что Тсуна изучает технику, которая позволит создавать лед. Неужто это та же техника? Нет, если братец ее использует, Занзас взбесится и шансы на выживание у Тсуны еще больше упадут. Но с другой стороны, это действительно может остановить босса Варии... Нет, не могу поверить, пока не увижу все своими глазами. Мало ли сколько там у Вонголы этих техник создания льда в закромах.
Оставив в покое свою руку, я вновь осмотрела пустое помещение. Кстати, а где Мукуро? Он ведь должен был быть в том просторном зале для тренировок... Рокудо должен был держаться на расстоянии, но неужто он был погребен под камнями? Да, это всего лишь его марионетка, но сам факт... Хотя, может, ему удалось сбежать. Проследить за нашими с боссом Варии дальнейшими полетами он, скорей всего, не мог так сразу, ведь мы летели быстро и переместились черт знает куда, прежде чем приземлились. Но ведь Занзас вернул меня обратно в отель, верно? Где еще в Намимори могут быть подобные помещения? Так, где Мукуро? С ним все в порядке? Черт, и не свяжешься с ним никак, обратной связи просто нет.
Стоило мне начать волноваться по этому поводу, как раздался знакомый голос:
— Кира-чан, ты в порядке?
Я огляделась, пытаясь определить местонахождение разноглазого, но того нигде не было видно.
— Посмотри на столик, — подсказал Рокудо.
Я подошла к единственному столу и в отражении бутылки коньяка, который стоял на подносе, увидела искаженное изображение лица иллюзиониста.
— Мукуро? — с прищуром уточнила я, присев на корточки.
— Да, — подтвердил он, также всматриваясь в мое лицо. — Я искал тебя по окрестностям отеля. Мое тело завалило камнями и пришлось брать другое. Пока я добирался до него, твое сознание исчезло, и я тебя потерял. Что с тобой произошло? Ты ранена?
Его голос звучал не как обычно и не растягивал слова. Я могла сказать, что он волновался, так как говорил более резко и быстро. Видимо, он не знал, что было дальше. Ну и слава богу.
— Ерунда, — отмахнулась я. — Ты далеко? Мне кажется, я в отеле. Выбраться бы отсюда поскорее.
— Скоро буду. Постарайся больше не злить босса Варии, хорошо, Акира-чан? — в его голосе проявились нотки раздражения и злости. — Мои иллюзии подобным пламенем сметаются, как бетон, несколько кубометров которого Занзас уже разнес. Не хочу обнаружить через десять минут твой пепел.
— Спасибо... — растерялась я. — Со мной все в порядке.
Изображение Мукуро исчезло, мне оставалось только выдохнуть с пониманием:
— Кажется, меня только что отчитали.
Я снова осмотрела себя, лохмотья, которые были одеждой, и быстро сбросила их. Это только в хлам. Благо, я надела майку и шорты под одежду, которые почти целые, хотя тоже существенно потрепались. Кроссовок даже поблизости не видно.
Задумчиво посмотрев на массивный резной шкаф, я отправилась на разведку. Там хоть что-то накину, а то, на мой взгляд, видно, что это нижняя одежда. На такой волне во мне проснулся пакостливый тролль. Хотя, в принципе, после произошедшего, я была готова пакостить семь дней в неделю по двадцать четыре часа. От босса Варии я избавиться пока что не могла: у нас было общее дело, он задолжал мне, а еще надо было убедить его не убивать Тсуну.
В шкафу было меньше вещей, чем я думала, но несколько рубашек и брюк лежали на полках. Все остальное меня мало интересовало. Еще несколько белых рубашек, с виду абсолютно идентичных, висели на вешалках. Выбрав одну с полки, я примерила ее, подкатала рукава и осталась довольна. Если не придираться, то по длине получилось, как платье или ночная сорочка. Хе-хе, хочу посмотреть на лицо папани, когда я ему скажу, чья это рубашка. А я ее утащу с собой, да-да.
Взгляд мой упал на кожаный китель с аксельбантами. Хомяк подвинул толстой жопкой здравомыслие, которое говорило: 'Не трогай форму', и сказал: 'Надо'. К хомяку я прислушалась, так как возникла одна идейка... Поэтому китель я свернула рулоном и завязала в еще одну рубашку на узелок.
