Сосредоточенно нахмурившись, я закрыла глаза, пытаясь восстановить план замка.
— Проведи меня туда, — сказала я.
Весело хмыкнув, Джейми взял меня за руку и стал нежно чертить линии по моей ладони.
— Ну, смотри, вот тут вход с большими двойными дверями. Пересекаешь двор, заходишь внутрь, а потом...
Он безошибочно провел меня в моей памяти в то самое место. Ну, так и есть: на стене висел портрет молодого человека с тонким умным лицом и устремленным вдаль взглядом.
— Да, думаю, ты прав, — сказала я, открывая глаза. — И, если он столь же умен, как и Колум, тогда... я должна ему сказать.
Взгляд Джейми помрачнел, и он внимательно посмотрел на меня.
— Мы не смогли ничего изменить, тогда, раньше, — с предупреждающей ноткой в голосе сказал он. — Ты вряд ли сможешь изменить то, что грядет во Франции.
— Может, и нет, — ответила я. — Но то, что я знала... то, что я рассказала тебе перед Каллоденом. Это не остановило Чарльза Стюарта, но ведь ты выжил.
— Не потому, что хотел, — с иронией сказал Джейми.
— Нет, но твои люди тоже выжили... А это и было твоей целью. Так что, возможно — только возможно — это поможет. И я не смогу жить, если не попытаюсь.
Посерьезнев, Джейми кивнул.
— Тогда, ладно. Я всех позову.
С ЛЕГКИМ ЩЕЛЧКОМ из бутылки вышла пробка, и лицо Майкла тоже прояснилось: он принюхался к потемневшему куску коры, затем, прикрыв от удовольствия глаза, деликатно провел горлышком под носом.
— Ну, что скажешь, парень? — спросил его отец. — Мы не отравимся?
Майкл открыл глаза и немного свысока посмотрел на отца.
— Вы сказали, что это важно, да? Значит будем пить 'Негромаро'. Из Апулии, — добавил он с ноткой удовлетворения, затем повернулся ко мне. — Это подойдет, тетя?
— Э-э... конечно, — сказала я, немного растерявшись. — Зачем спрашивать меня? Вы же винный эксперт!
Майкл удивленно взглянул на меня.
— Но Йен сказал... — начал он, но умолк, улыбнувшись мне. — Прошу прощения, тетя. Должно быть, я неправильно понял.
Все повернулись и посмотрели на Младшего Йена, который заметно покраснел.
— Что именно ты говорил, Йен? — спросил Младший Джейми. Йен Младший сощурился, глядя на брата, который, похоже, находил ситуацию забавной.
— Я сказал, — ответил Младший Йен, с вызовом выпрямляясь, — что тетушка Клэр хочет сообщить нечто важное Майклу, и что мы должны ее выслушать, потому что она... э-э...
— Он назвал вас банши, — услужливо закончил Майкл, совершенно при этом не улыбаясь, но в глубине его глаз светился юмор, и я впервые увидела, что имел в виду Джейми, сравнивая его с Колумом МакКензи. — Я не был уверен, имел ли Йен в виду именно это, тетушка. Либо он всего лишь подразумевал, что вы целительница или... ведьма.
Услышав это, Дженни охнула, и даже старший Йен моргнул. Они оба повернулись и посмотрели на Младшего Йена, который испуганно поднял плечи к ушам.
— Ну, я точно не знаю, что она такое, но она из Древнего народца, правда же, дядя Джейми?
И внезапно как будто нечто странное пронеслось по комнате: живой свежий ветер застонал по дымовой трубе вниз, взбивая притушенный огонь и рассыпая искры и угли на очаг. Негромко вскрикнув, Дженни поднялась и сбила их веником.
Сидевший рядом со мной Джейми взял меня за руку и пригвоздил Майкла твердым взглядом.
— Невозможно подобрать подходящего слова для того, кто она такая... Но у нее есть знание того, что грядет. Прислушайся к ней.
Все приготовились слушать, и я, жутко смущенная ролью пророка, прочистила горло, потому что, несмотря ни на что, обязана была говорить. Впервые я внезапно ощутила родство с некоторыми из наиболее колеблющихся ветхозаветных пророков. Мне показалось, что я знаю, как чувствовал себя Иеремия, когда ему сказали идти и пророчествовать об уничтожении Ниневии (Книга Иеремии, гл. 50 — прим. пер.). Я просто надеялась, что получу лучший прием: если я правильно помнила, жители Ниневии бросили Иеремию в колодец.
— Вы лучше меня разбираетесь в политической ситуации во Франции, — сказала я, глядя прямо на Майкла. — Я ничего не могу сообщить о конкретных событиях в течение ближайших десяти или пятнадцати лет. Но после этого... все очень быстро полетит под откос. Будет революция, вдохновленная той, что происходит сейчас в Америке, но все же другая. Короля и королеву со всем семейством заключат в тюрьму, а потом обезглавят.
Все собравшиеся за столом испуганно ахнули, а Майкл моргнул.
— Революционеры организуют движение под названием 'Террор' и начнут выселять людей из их домов и подвергать суду; всех аристократов либо убьют, либо им придется бежать из страны. И в целом, это будет не самое хорошее время для богатых людей. К тому времени Джаред может уже умереть, но вы — нет. И если вы наполовину так талантливы, как я думаю, вы будете богаты.
Майкл усмехнулся, и в комнате послышался смех, но он быстро смолк.
— Они создадут машину под названием гильотина — возможно, она уже существует, я не знаю. Изначально ее задумывали как гуманный способ казни, но гильотину будут использовать так часто, что она станет символом Террора и революции в целом. Вы не захотите быть во Франции, когда все это произойдет.
— Я... Откуда вы об этом знаете? — потребовал ответа Майкл. Он выглядел бледным и даже чуть враждебным.
Что ж, вот тут как раз и зарыта собака. Крепко сжав руку Джейми под столом, я рассказала им, откуда.
Воцарилась мертвая тишина. Только Младший Йен не выглядел ошарашенным — но он уже знал и более-менее верил мне. Уверена, что большинство из тех, кто сидел за столом, — нет. В то же время они и лгуньей меня называть не могли.
— Вот то, что мне известно, — сказала я, обращаясь к Майклу. — И теперь вы знаете, откуда. У вас есть несколько лет, чтобы подготовиться. Переместите бизнес в Испанию или Португалию. Можно все продать и эмигрировать в Америку. Делайте все, что захотите, но не оставайтесь во Франции дольше, чем на десять лет. Вот и все, — резко закончила я и, поднявшись, вышла, оставив позади абсолютное молчание.
Я НЕ ДОЛЖНА была бы удивиться, но удивилась. Собирая яйца в курятнике, я услышала во дворе возбужденное кудахтанье кур и хлопанье крыльев, означавшее, что кто-то вошел на их территорию. Пригвоздив последнюю курицу стальным взглядом (мол, только посмей меня клюнуть!), я выхватила из-под нее яйцо и вышла, чтобы посмотреть, кто там.
Посреди двора стояла Дженни с полным передником кукурузных зерен. Это было странно: я знала, что куры уже сыты, потому что видела, как часом раньше одна из дочерей Мэгги их кормила.
Дженни кивнула мне и принялась горстями бросать кукурузу. Я положила последнее теплое яйцо в свою корзину и стала ждать. Очевидно, ей хотелось поговорить со мной, и она нашла способ сделать это наедине. У меня возникло сильное дурное предчувствие.
И оно полностью оправдалось, потому что вместе с последней горстью дробленой кукурузы Дженни отбросила и притворство.
— Я хочу попросить тебя об одолжении, — проговорила она, избегая смотреть мне в глаза. И я видела, как жилка на ее виске пульсирует, словно тикающие часы.
— Дженни, — сказала я, не в состоянии остановить ее и ответить ей. — Я знаю...
— Ты вылечишь Йена? — выпалила она, поднимая на меня взгляд.
Я правильно догадалась, о чем она хотела просить, но ошиблась в ее эмоциях. Да, в глазах Дженни колыхались беспокойство и страх, но в них и в помине не было никакой застенчивости или смущения: на меня смотрели глаза ястреба, и я знала, что, как этот самый ястреб, она разорвет мою плоть, если я откажу ей.
— Дженни, — снова сказала я. — Я не могу.
— Не можешь или не станешь? — резко спросила она.
— Не могу. Ради Бога, неужели ты думаешь я бы уже не сделала этого, если бы была в состоянии?
— Ты можешь отказаться из-за той ссоры между мной и тобой. И если это так... Я скажу, что мне жаль и от чистого сердца, но я хотела, как лучше.
— Ты... что? — я была в настоящем замешательстве, но это как будто лишь разозлило ее.
— Не делай вид, что не понимаешь, о чем я! Когда в тот раз ты вернулась, именно я послала за Лири!
— О, — я не то чтобы забыла, но это казалось таким неважным по сравнению со всем остальным. — Все... в порядке. Я не держу на тебя зла. Но, все же, почему ты послала за ней? — спросила я, как из любопытства, так и для того, чтобы чуть снизить напряженность ее эмоций. Я много повидала людей, находящихся на обрывистом краю истощения, горя и ужаса, и сейчас все это крепко держало Дженни в своей власти.
Дженни резко и нетерпеливо махнула рукой, и мне показалось, что она сейчас отвернется, но нет.
— Джейми не сказал тебе о ней, как и ей о тебе. И, наверное, я могу понять, почему. Но я знала, что если приведу ее сюда, то у него не будет выбора, как только взять быка за рога и решить дело.
— Это она чуть не порешила его насовсем, — вскричала я, начиная горячиться. — Господи помилуй, Лири же стреляла в него!
— Ну, ведь не я же дала ей в руки оружие, правда? — огрызнулась Дженни. — Я и подумать не могла, что Джейми скажет ей то, что сказал, и уж тем более, что она возьмет пистолет и всадит в него пулю.
— Нет, но ты сказала мне уйти!
— И почему бы я не должна была? Однажды ты уже разбила его сердце, и я думала, что ты снова это сделаешь! И ты имела наглость вернуться сюда, вся такая распрекрасная и цветущая, когда мы были... мы были... Именно из-за этого всего Йен и начал кашлять!
— Это...
— Когда они увезли его и посадили в Толбут. Но тебя не было здесь, когда это случилось! Тебя не было здесь, когда мы голодали и мерзли, и боялись за жизни наших мужчин и детей! Тебя не было с нами тогда! Ты жила во Франции, в тепле и безопасности!
— Я была в Бостоне, за двести лет вперед, и я думала, что Джейми мертв, — холодно возразила я. — И я не могу помочь Йену.
Я изо всех сил старалась подчинить свои чувства, вырвавшиеся наружу, когда с застаревших ран прошлого так яростно сорвали корку; пыталась найти сострадание, глядя на худенькое лицо Дженни, изможденное от переживаний, на ее руки, которые сжались так сильно, что ногти вонзились в плоть.
— Дженни, — произнесла я уже спокойней. — Пожалуйста, поверь мне. Если бы я могла что-нибудь сделать для Йена, я бы душу отдала для этого. Но я не волшебница: у меня нет никакой силы. У меня есть только немного знания — и то, его недостаточно. Я бы душу отдала ради этого, — повторила я более решительно, наклоняясь к ней. — Но я не могу, Дженни... Не могу.
Она молча смотрела на меня. И когда, наконец, тишина стала совсем невыносимой, я обошла Дженни и направилась к дому. Дженни не обернулась, и я тоже не оглядывалась. Но позади себя я услышала ее шепот:
— У тебя нет души.
ГЛАВА 81
ЧИСТИЛИЩЕ II
КОГДА ЙЕН ЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ достаточно хорошо, они с Джейми выходили гулять. Иногда только до двора или сарая, чтобы постоять, опираясь на забор, и делать замечания овцам Дженни. Иногда он ощущал себя настолько крепким, что проходил несколько миль. Это изумляло и тревожило Джейми, и, все же он думал, что так хорошо было идти бок о бок по болоту, и через лес, и по берегу озера. Почти не разговаривая, но рядом. И не имело значения, что шли они медленно: они всегда ходили так с тех пор, как Йен вернулся из Франции с деревянной ногой.
— Жду не дождусь, когда получу свою ногу обратно, — заметил Йен как-то раз мимоходом, когда они сидели под навесом большой скалы, возле которой Фергюс потерял руку. Глядя на небольшой, сбегавший к подножию холма ручеек, они наблюдали за редкими проблесками всплывающей форели.
— Да, это будет хорошо.
Джейми кривовато улыбнулся, припомнив тот момент, когда очнулся после Каллодена, думая, что его собственная нога исчезла. Он тогда расстроился и попытался утешить себя тем, что в конце концов, когда выйдет из чистилища и попадет на небеса, получит ее обратно. Конечно, он тогда считал себя мертвым, но воображаемая потеря ноги казалась чем-то почти столь же ужасным, как и сама смерть.
— Ну уж тебе-то ждать не придется, — легко сказал Джейми, и Йен заморгал.
— Ждать чего?
— Свою ногу.
Джейми вдруг понял, что Йен понятия не имел, о чем он только что думал, и поспешил объяснить.
— Вот я и сделал вывод, что тебе не придется долго быть в чистилище — если ты вообще туда попадешь, — а это значит, что ты скоро ее получишь.
Йен в ответ ухмыльнулся.
— А почему ты так уверен, что я не проведу в чистилище тысячу лет? Я ведь могу оказаться жутким грешником, так ведь?
— Ну, да, можешь и оказаться, — признал Джейми. — Но, если и так, то тогда только из-за своих грязных мыслишек, которых должно быть чертовски много, потому что, если бы ты что-нибудь этакое натворил, я бы знал.
— О, ты так думаешь? — Йен, похоже, нашел это забавным. — Ты много лет меня не видел. Я мог делать все, что угодно, и ты даже ведать не ведал бы!
— Конечно я бы узнал, — возразил Джейми. — Дженни бы мне рассказала. Ты же не хочешь сказать, что ей было бы неизвестно о том, что ты завел любовницу и шестерых побочных детишек? Или если бы ты в черной шелковой маске вышел на большую дорогу и грабил людей?
— Что ж, возможно, она бы и знала, — согласился Йен. — Но сам подумай, дружище, на сотню миль вокруг не найдется дороги, которую можно назвать 'большой'. И я бы насмерть замерз, прежде чем на наших перевалах дождался бы кого-нибудь, кого стоило бы ограбить.
Сощурившись против ветра, он замолчал, размышляя над лежавшими перед ним преступными перспективами.
— Я мог бы красть скот, — предложил Йен. — Хотя в наши дни настолько мало коров, что весь приход сразу бы узнал, что одна пропала. А я сомневаюсь, что смог бы спрятать животинку посреди овечек Дженни так, чтобы никто этого не заметил.
Держась рукой за подбородок, Йен подумал еще, но потом неохотно покачал головой.
— Печальная правда в том, Джейми, что сейчас, как и в последние двадцать лет, ни у кого в Хайленде нет ничего, что стоило бы украсть. Нет, боюсь, грабеж точно отпадает. Так же, как и измена, потому что Дженни бы уже меня убила. Что же остается? Ведь здесь даже и позариться-то не на что... Полагаю, все, что осталось, — это притаиться и убить кого-нибудь, но, хотя я и встречал парочку человек, которых хотел бы убить, я никогда не убивал.
Йен с сожалением покачал головой, и Джейми рассмеялся.
— О, да? Ты говорил мне, что убивал людей во Франции.
— Ну, да, убивал, но это — дело военное... или контрактное, — по-честному уточнил Йен. — Мне платили за то, что я их убил. Я делал это не из злости.
— Что ж, тогда я прав, — указал Джейми, — ты пролетишь сквозь чистилище, будто восходящее облачко, потому что я не могу вспомнить ни одного раза, чтобы ты мне солгал.
Йен с большой любовью улыбнулся.
— Да, что же, я, может, и привирал время от времени, Джейми, но не тебе. Нет, не тебе.
Он посмотрел на вытянутый перед ним потертый деревянный протез и почесал колено с той стороны.
— Вот интересно, будет ли разница?
— Как ее может не быть?
