"Но опять он улетает... и на этот раз вернётся очень нескоро", — с долей обиды подумала жёлтая пташка, неохотно выбираясь из-под тёплого и мягкого крыла.
Словно грациозная кошка она спрыгнула с постели на пол, при этом не издав ни единого шороха, а затем повернулась к продолжающим спать членам семьи. Любимый и верный муж; смышлёный сын; ставшая хорошей младшей подругой сестра супруга... В этом списке, по мнению жёлтой пташки, не хватает только маленькой дочки.
"Пока не хватает", — улыбнулась своим мыслям грифонша, правой передней лапой прикоснувшись к животу.
Неприятно было осознавать, что из-за приказа императора, их дочь может появиться на свет тогда, когда отец будет далеко от дома. Однако Герда никогда не забывала о том, что до двадцати семи лет они оба — военнослужащие Империи Грифонов, так что и её саму могут послать на какую-нибудь длительную миссию. Сам факт того, что у них есть возможность заводить птенцов в столь молодом для магов возрасте, уже можно считать большой удачей.
"Ну или результатом чьего-то покровительства", — промелькнула мысль в голове грифонши.
С собственной беременности размышления соскользнули на Жоана и Кали: заявление о том, что подруга тоже ждёт птенца удивило, обрадовало и побудило Герду начать мечтать о... разном. В частности она представляла то, как их малыши подружатся, а в зависимости от пола птенца друзей, возможно даже дружба превратится в нечто большее?
Прикрыв мордочку крылом, жёлтая пташка тихо хихикнула над собственными матримониальными планами, но тут же заставила себя успокоиться. Посмотрев на постель, она убедилась в том, что никого не разбудила, после чего поспешила покинуть спальню и занять ванную комнату, чтобы привести себя в порядок. Требовалось ещё успеть собрать небольшой праздничный стол, чтобы проводить Жака в тесном семейном кругу.
Духовная связь, разумеется, позволяла ощущать эмоции друг друга, но как говорили все подруги и просто старшие грифонши: "Грифон должен не только знать, что важен и любим, но и видеть это". Ещё они добавляли, что взрослые птенцы такие ранимые и мнительные, пусть сами в этом никогда и не признаются, что временами доходит до абсурда.
Уже находясь в ванной, зеркало в которой было превращено в закрытую дверь в зазеркалье, жёлтая пташка принялась чистить пёрышки и размышлять о том, как будет справляться с двумя птенцами, если новая командировка мужа затянется. Несомненно, Грета согласится помогать с племянниками, но у молодой пташки и своя личная жизнь есть, да и после операции, которую как-то буднично провёл архимаг Роуг, скоро пробудится магический дар.
"Для первогодки она уже слишком взрослая, но ведь я могу стать личным учителем... в свободное от занятий с классом время. В крайнем случае, придётся привлекать кого-то из учениц. Пожалуй троицу "личных учеников" трогать не буду: этим балбесам нежить доверять страшно, не то что собственных птенцов", — полюбовавшись на своё отражение, жёлтая пташка ему подмигнула, улыбнулась и удовлетворённо вздохнула.
День начинался очень даже неплохо...
...
Грета проснулась и тут же широко зевнула, после чего подняла голову и заморгала. В комнате было темно, но дверь, ведущая в гостиную, оказалась слегка приоткрыта, а оттуда лился достаточно яркий свет. В очередной раз позавидовав брату и Герде, которые спокойно обходились вовсе без освещения, молодая пташка стала осторожно продвигаться к краю кровати. Неприятные ощущения, вызванные недавней операцией по наделению магией уже почти не беспокоили, но даже если бы зуд и пульсирующая тупая боль никуда не делись, она всё равно не отказалась бы от мечты.
"Скоро я смогу сама ходить через зеркаль...", — вспомнив свою копию-подругу, грифоночка мечтательно улыбнулась и подумала, что теперь-то никто из учеников Башни не сможет смотреть на неё как на кого-то ущербного.
Добравшись до края постели, грифоночка осторожно спустила на пол сперва передние лапы, а затем крайне осторожно сползла целиком. Оказавшись на твёрдой поверхности она решила передохнуть, вместе с тем прислушиваясь к ровному дыханию брата и племянника. И если то, что Галлус не проснулся даже радовало, то вот игнорирование шорохов со стороны Жака несколько возмущало.
"Ты же боевой маг! Изобретатель! И вообще... Где хвалёные рефлексы?", — поборов желание ткнуть когтем одного синего лентяя, который подобному пробуждению будет совсем не рад, Грета продолжила своё осторожное продвижение к выходу в гостиную.
Теперь, когда мечта стать настоящей чародейкой была почти исполнена (оставалось дождаться полной интеграции духовных каналов) молодая пташка находилась в смешанных чувствах: вроде бы нужно радоваться открывающимся перспективам и возможности утереть клювы зазнайкам с младших курсов, но стоит только вспомнить все те ужасы и проблемы, которые раз за разом сваливаются на головы Жака и Герды, как становится попросту страшно. Она ведь знала, что все маги приносят клятву императору, но только после обучения в Башне, а Грета для поступления на первый курс слишком взрослая. Но ведь её не оставят без присмотра и обязательно к чему-то пристроят, а то и ещё какие-нибудь обязанности навесят.
"Я получила свой зеркальный плащ ещё до того как стала магом", — напомнила себе пташка, хорошо понимая факт того, что это как минимум неординарное событие (а мало ли и её заставят работать доставщиком грузов и солдат?).
От клубящихся в голове мыслей виски начинало ломить, а на грани сознания всё чаще мелькала мысль о том, что зря она вообще согласилась на всё это. Тем более что брат, к которому даже архимаг прислушивается, что было заметно во время подготовки к операции, сегодня уходит и неизвестно когда вернётся.
— О чём задумалась? — прозвучал вопрос весёлым голосом.
Вздрогнув, Грета моргнула и осмотрелась по сторонам, обнаружив себя стоящей в гостиной, в шаге от Герды, одетой в шёлковую чёрную мантию. Грифоночка одновременно и удивилась тому, что успела выйти из комнаты и не заметить этого, и смутилась собственной невнимательности.
— Да так... ни о чём, — натянуто улыбнувшись, пташка почесала затылок коготками правой передней лапки.
— Оно и видно, — хмыкнула старшая крылатая хищница, усаживаясь прямо на пол, чтобы твёрдо посмотреть глаза в глаза сестре мужа. — И всё же?..
— Да... — Грета хотела огрызнуться, но прикусила язык и потупила взгляд, напоминая себе о том, что старшая подруга просто пытается заботиться о ней... в меру своих сил и умений. — Я... боюсь.
— Я тоже, — вздохнула жёлтая пташка.
— А? — младшая грифоночка вскинула голову, распахнутыми от удивления глазами уставившись на Герду. — Боишься? Чего?
— Много чего, — развела передними лапами учительница некромантии. — Боюсь, что с Жаком может что-то случиться, что Галлус поранится, что нас попросят из Башни куда-нибудь улететь... А ты чего боишься?
— Я боюсь становиться чародейкой, — несколько ошарашенная, практически не задумываясь отозвалась сестра Жака, но тут же нахмурилась и засопела.
— Дела... — протянула жёлтая пташка, а затем улыбнулась и заговорщически прищурилась. — Скажи, Грета, а ты не хотела бы стать моей личной ученицей? Я, конечно, не магистр, но тоже кое-что умею. А в некоторых вещах смогу подсказать куда больше, нежели орлы даже догадываются. Что скажешь?
...
— Папа, вставай. Папа, вставай. Папа, вставай... — раз за разом повторял Галлус, дёргая меня за перья на шее (больно, на самом-то деле).
— Меня нет дома, — ворчу сквозь сон, накрывая крылом голову.
— Врёшь, — обиженно буркнул птенец, начав трясти меня ещё чуть энергичнее. — Мама зовёт кушать.
"Ну раз мама зовёт...", — шумно зевнув, потягиваюсь сперва правой передней, затем левой передней, а после этого и задними лапами, завершая действие раскрытием крыльев во всю ширь.
— Ла-адно, — снова подбираю под себя лапы и велю: — Залезай на спину. Будешь рулить.
— Ей! — радостно пискнул сын, словно по горке залезая на мои плечи. — Вперёд!
"Арсенал слов заметно увеличился. Эх... Упускаю я годы взросления птенца. Так и оглянуться не успею, а старик ему будет уже и не нужен", — зарычав, изображая из себя двигатель внутреннего сгорания (как я его представляю), под радостный смех сына поднимаюсь на все четыре лапы и, не открывая глаз, направляюсь вперёд.
Скрыв зрачки "Амальгамой", чтобы лучше ориентироваться с опущенными веками, спокойно спускаюсь с кровати, а затем упираюсь головой в стену. Пару секунд бодаю препятствие, а затем "глохну".
— Не туда, — хлопнул меня по шее Галлус.
— Куда ведёшь, туда и едем, — отвечаю ровным голосом.
Следующие несколько минут птенец, быстро уловивший идею, просто катался по комнате, дёргая меня за перья то на правой, то на левой стороне шеи. При этом стоит отдать ему должное, так как мы почти никуда не врезались, а в конце даже удачно попали в открытую дверь (Герда наблюдала за нами с порога, то и дело давая птенцу ценные советы).
— Чего только в Часовой Башне ни увидишь: тут даже ездовые магистры встречаются, — гордо заявила моя супруга, вставая на задние лапы и снимая сына с моей спины. — Накатался?
— Неа, — отрицательно замотал головой птенец. — Ещё.
— Хорошего помаленьку, — в свою очередь поднимаюсь вертикально, расправляя крылья и плечи. — Если хочешь, могу тебя в лапах поносить.
— Не... — Галлус уцепился за мантию Греты и заявил: — Ты не мама.
— Вот так-то, — зажмурившись, жёлтая пташка крепче прижала к себе сына.
— Предатели, — деланно обиженно буркнув, скрещиваю предплечья на груди. — Не буду с вами дружить.
— А за сладкое? — хитро уточнила грифонша.
— Ммм... — задумчиво окидываю взглядом скрытую мантией фигурку супруги. — Интересное предложение. Ладно уж: вы прощены.
Последние слова были произнесены великодушным тоном, что вызвало у Герды скептичный хмык. Впрочем, развивать тему дальше мы не стали, вместо этого переместившись за стол. Вскоре к нам присоединилась и Грета, которая попросила рассказать что-нибудь об Эквестрии.
— Ну... — задумчиво чешу голову, пытаясь вспомнить хоть что-то интересное из нашего визита к пони, о чём ещё не рассказывал, но при этом и не являющееся государственной тайной. — Слышал я такую байку: сидел как-то вечером кантерлотский аристократ в гостиной своего особняка, пил вино, читал газету...
— Не забудь подмигнуть, когда нужно будет смеяться, — поняв, к чему идёт дело, закатила глаза к потолку сестра.
— Сама просила рассказать что-нибудь интересное, — пожимаю крыльями, всем видом изображая оскорблённое достоинство.
— Мы слушаем, — примирительно произнесла Герда.
— Слушаем-слушаем, — покивал птенец, чайной ложечкой ковыряясь в запеканке.
— Я вообще молчу, — фыркнула сестра, подпирая голову правой передней лапой.
— Ладно, — махнув крылом, делаю глоток из чашки с травяным сбором. — Вот сидит он, читает, а тут в комнату входит дворецкий и говорит: "Сэр, разрешите стакан воды из графина?". Аристократ пожал плечами и ответил: "Разрешаю". Дворецкий налил воду в стакан и ушёл. Через пять минут он возвращается и снова просит: "Сэр, разрешите стакан воды из графина?". Аристократ удивился, но разрешил. Когда же дворецкий ещё через пять минут заявился с тем же вопросом, хозяин дома спросил: "Что-то случилось?". Дворецкий с невозмутимой мордой и ответил: "У нас пожар, сэр".
— Пфф... — скрыла за фырком смешок Грета, после чего заявила: — Точно байка. Быть такого не может.
— Согласен, — делаю ещё один глоток. — Но в Кантерлоте подобные шутки вполне уместны. Местная элита любит посмеяться над собственной чопорностью, при этом сохраняя постные выражения морд.
...
После завтрака сестра забрала сына и ушла с ним в игровую, в то время как мы с моей жёлтой пташкой остались одни. К сожалению, времени у нас было не так уж и много, так что пришлось сразу перейти к главному...
— Проверим по списку, всё ли ты взял, — усевшись перед чемоданом, в который были уложены вещи, хотя бы теоретически способные пригодиться во время командировки, Герда развернула небольшой свиток. — Тёплая одежда?
— Взял, — кивнув, на всякий случай проверяю сложенный чёрный костюм.
— Средство от простуды? — продолжила грифонша.
— Взял, — ещё раз киваю, мысленно вздыхая на подобную суету (всё равно вчера вечером всё вместе укладывали).
Постепенно монотонные вопросы и ответы ввели меня в состояние, подобное медитативному трансу, во время которого в голове нет совершенно никаких мыслей. А список всё не заканчивался...
— Кристаллы с духами стихий? — отметив ещё один пункт, вновь задала вопрос жёлтая пташка.
— Взял, — чувствую себя каким-то болванчиком, только и способным качать головой.
— Любовницу?
— Взя... Гхм, — закашлявшись, смотрю на супругу, с ехидной усмешкой на мордочке сворачивающую свиток в трубочку. — Шутница.
— Вся в тебя, — подмигнула грифонша, после чего прыгнула на крышку чемодана, захлопывая его, чтобы нависнув надо мной заявить: — У нас есть ещё минут десять и я знаю, на что мы их потратим.
— Неужели... — сглотнув, округляю глаза и с надеждой спрашиваю: — Попытаемся захватить мир?
— Н-нет, — моргнув, слегка сбившись с мысли отозвалась супруга. — На это нам понадобится минут двадцать.
— Будем строить подушковый форт? — спрашиваю ещё более удивлённо.
— В другой раз — обязательно, — пообещала Герда.
— Будем соревноваться в остроумии? — прикрываю левый глаз, чтобы выражение моей морды стало наиболее ехидным.
— Фантазёр, — мелодично посмеявшись, жёлтая пташка потрепала меня правой передней лапой по голове, затем наклонилась и потёрлась клювом. — Мой.
* * *
Стеклянная Пустыня — одно из самых опасных мест если не во всём мире, то на материке горилл — точно, представляла из себя кажущуюся бескрайней блестящую в лучах солнца пустошь. Дюны мельчайших стеклянных осколков, столь мелких и лёгких, что их легко перекатывал ветер, постоянно находились в движении, затрудняя всякое ориентирование на местности. Лишь горы, отвесные склоны которых окружают мёртвую область с трёх сторон, да океан, омывающий берег с четвёртой стороны, сдерживали гибельную для всего живого силу в тесных рамках.
Чтобы иметь возможность здесь находиться и не ослепнуть, рабочим приходилось носить плотно прилегающие к головам очки с затемнёнными стёклами, толстые робы с перчатками и сапогами, а также тканевые маски (угроза надышаться стеклом, самых упёртых свободолюбцев превращала в послушных и дисциплинированных труженников).
Во время бурь, когда ветер поднимал в небо тучи песка, гориллы рисковали лишиться своих шкур, если не находили надёжное укрытие. Дополнительную же сложность создавало то, что излучаемый Стеклянной Пустыней фон магии, глушил любые структурированные энергетические воздействия, из-за чего не работали ни барьеры, ни даже телекинез единорогов.
Каждый кристаллик этого "песка" создавал вокруг себя зону, в которой невозможно использовать внешнюю магию. Для камушка размером с горошину, это область радиусом в пять миллиметров, для булыжника размером с голову взрослого самца гориллы — окружность радиусом в десять-пятнадцать сантиметров. Стекло хрупкое и вряд ли подойдёт для того, чтобы делать из него оружие вроде мечей, наконечников для копий и стрел... зато если использовать его как наполнитель для пуль, магические щиты становятся не такой уж и серьёзной помехой (проверка показала, что барьер среднестатистического единорога приходит в негодность с десяти попаданий).
