Глава 222 "Донос"
Светало. Чернели кроны сосен за окном, окружавших Ближнюю дачу. На столе ждали своей очереди несколько отпечатанных на машинке листов. Это были оперативки, предоставленные Министерством госбезопасности.
"Совершенно секретно
Спецдонесение
Доктор Швейц — Сергею
Сегодня, в 14 часов 20 минут, в мой служебный кабинет в помещении Еврейского антифашистского комитета СССР по адресу ул. Кропоткинская, дом 10 пришел председатель президиума ЕАК С. М. Михоэлс и сказал, что он очень хотел бы, если я ничего не имею против, посоветоваться со мной по очень трудному и очень важному для него вопросу. Я ответил, что буду рад быть ему полезен всем, чем смогу, предложил раздеться и сесть, что С. М. Михоэлс и сделал.".
Отчёт источника МГБ под псевдонимом "доктор Швейц" выглядел очень подробным, даже чересчур, обычно Сталину бывало скучно вникать в такие детали, но в данном случае он с любопытством знакомился с деталями секретного разговора Михоэлса.
"С первых минут Михоэлс (далее по тексту он будет именоваться "М") произвел на меня впечатление человека, чем-то сильно встревоженного и угнетенного. Он спросил, нет ли у меня водки или еще лучше — коньяка. Я ответил, что нет, но это можно устроить. М. сказал: "Устройте, голубчик, сделайте одолжение. Для людей нашего творческого цеха это иногда сродни лекарству от риска взрыва сердца и мозга". Он дал мне деньги, я передал их водителю и приказал съездить за коньяком и легкой закуской. Пока он ездил М. расспрашивал меня о моей работе после США, вспоминал о своей поездке по Америке.
Когда водитель привез коньяк "КВВК", сыр и конфеты, М. попросил меня запереть дверь кабинета и разлил коньяк в принесенные мной из буфета граненые стаканы, в каждый больше половины. Я сказал, что для меня это слишком много, на что М. заявил, что хорошего коньяка не может быть слишком много, что он, как деньги, которые бывают только в двух состояниях: либо их нет, либо их не хватает. После чего М. чокнулся со мной и выпил свой стакан до дна, потом налил еще и снова выпил, не закусывая. Затем закурил папиросу "Казбек" и предупредил меня, что он не будет называть никаких фамилий и что, если я догадаюсь, о ком идет речь, я не должен спрашивать у него подтверждения своих догадок.
Мои реплики в процессе дальнейшего разговора носили поддерживающий и нейтральный характер. Хочу сразу оговориться, что не разделаю ни в малейшей степени некоторые возмутительные и провокационные реплики М., прозвучавшие в процессе нашей беседы. Хочу также доложить, что не прервал наш разговор и привожу его полностью лишь потому, что не владею всей оперативной обстановкой и потому понимаю всю степень ответственности перед партией и её органами госбезопасности, стоящими на страже завоеваний социализма...
Должен также заявить, что давно с возмущением наблюдаю за тем, что происходит вокруг М.. Своим плохо прикрытым национализмом он пропитал театр и людей, которые его там окружают. Однажды он пригласил меня к себе в кабинет в день 30-летия ГОСЕТа, даже не в день, а в три часа ночи после праздника, и указал мне театральным жестом короля Лира на своё кресло. Словно на трон. Он был крайне обозлен, ругал Советское правительство, которое якобы издевается над евреями. Показал мне анонимное письмо и прочёл: "Жидовская образина, ты больно высоко взлетел, как бы головка не слетела".
Не исключаю, что к М. давно испытывает интерес американская разведка. Бывая в Америке во время войны, он встречался там с Чаплином, с прочими известными актерами, с деятелями науки, например, с Эйнштейном. Другими влиятельными людьми из политики и бизнеса. С некоторыми он говорил только по-еврейски, хотя в СССР считал дурным тоном при русских разговаривать на своём языке".
Сделав такой короткий экскурс в прошлое, "доктор Швейц" продолжал излагать подробности своего недавнего разговора с Михоэлсом:
"М. сказал, что трудное положение, в котором он сегодня оказался, имеет начало в его американском турне, во время которого, как я знаю, он вел приватные переговоры о планах создания в советском Крыму еврейской республики. На мое замечание о том, что я не знаю ни о каких его переговорах, М. попросил не морочить ему голову, так как он сам является большим специалистом по морочинью голов. И что я могу не подтверждать его слов, если мне так будет угодно, но не стоит и отрицать очевидного и естественного. Из его дальнейшего рассказа следовало, что сейчас неким весьма высокопоставленным лицом делаются попытки реанимировать проект создания в Крыму еврейской республики, и что от М. требуют поддержать этот проект, с чем сам М. категорически не согласен, так как заселение Крыма советскими и западными евреями в конечном итоге выйдет боком самим евреям.
Я сказал, что не понимаю, какое отношение к этому проекту имеет он, на что М. ответил, что такое уж это еврейское счастье — вляпываться во все, во что можно вляпаться. Я заметил, что, если он совершенно убежден в своей правоте, ему следует написать товарищу Сталину и подробно изложить свои доводы. М. ответил, что изложил все свои доводы в личном разговоре с тем самым высокопоставленным лицом (как я понял речь шла о министре иностранных дел Вячеславе Молотове), но то лицо их отвергло, не приводя никаких убедительных аргументов. Из чего М. заключил, что сверхзадачей этого плана является не жизнеустройство евреев, а совсем другие цели, о которых М. догадался, но не хочет сейчас об этом говорить. И раз этот план поддерживает сам товарищ Сталин (а иначе в этой стране быть не может), то и нет никакого смысла писать.
Имея целью провести зондаж образа мыслей и практических намерений М., я предположил, что при всей убежденности в своих доводах он, возможно, все-таки не прав и у сторонников плана создания Крымской еврейской республики есть какие-то более глубокие соображения высшего государственного порядка. С тем же раздражением М. ответил, что как раз об этом он мне и говорил, что этот спектакль был уже сыгран как минимум два раза в истории человечества, один раз в двенадцатом веке до новой эры, а второй раз в фашистской Германии, а сейчас его намереваются поставить в Советском Союзе. И что только недоумки, которые изучают не историю, а историю партии по "Краткому курсу" (я был глубоко возмущён такой репликой собеседника, но был вынужден сдержаться), могут рассчитывать, что у этого спектакля будет какой-то новый финал. Ибо сказано: "Что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем". И роль Корея он играть отказывается.
Я спросил, не опасается ли он затрагивать такие острые темы в разговоре с почти незнакомым, в сущности, человеком. М. сказал, что по роду своей профессии он обязан разбираться в людях и я не кажусь ему человеком, который тут же побежит на него стучать, потому что волнующие его проблемы самым прямым образом касаются и меня как еврея. Если же он ошибается, то ему нужно не спектакли ставить и не возглавлять ЕАК, а катать в лагере тачку. Сказав это, М. предложил выпить еще, налил себе полстакана и хотел подлить мне, но не стал настаивать, когда я сказал, что у меня еще есть недопитый коньяк. Он выпил и в дальнейшем продолжал подливать себе и пить, не закусывая, при этом постоянно курил...".
Сталин отложил документ и, кряхтя, выбрался из-за стола. Закурил папиросу. Прохаживаясь по кабинету, с недоумением покачивал головой. "Сложный человек этот "Лир"". Странный человек. Уже не молод — под шестьдесят. А ведёт себя, словно не знающий жизни юнец...".
Сталин продолжал в задумчивости расхаживать по кабинету. Итак, решение, которое сейчас предстояло принять, было серьезным. Вовлечение США в крымский проект даст не меньше, чем три-четыре года форы. А то и больше. Между тем Берия обещал бомбу не позже, чем через два года, значит, это время нужно как-то перекантоваться. Пока у американцев монополия на ядерное оружие, нужно маневрировать.
Опасаясь заведомо гибельной для страны, ослабленной четырьмя годами тотального противостояния с Германией, войны, Сталину уже пришлось пойти на целый ряд унизительных уступок Западу: вывести свои войска из Северного Ирана, отказаться от пересмотра статуса черноморских проливов (таким образом старая мечта русского народа откладывалась на неопределённое время), снять вопрос о претензиях Грузии и Армении на часть территории Турции, обещать не участвовать в разделе итальянских колоний в Африке. Даже сократить армию с 12 миллионов до трёх, чтобы продемонстрировать отсутствие агрессивных намерений. И всё равно этого было недостаточно. Нужен был мощный гуманитарный проект, чтобы выставить себя в глазах всего мира убеждённым миротворцем и гуманистом. А что может сейчас выглядеть благороднее, чем предложение советского Крыма в качестве новой родины многим и многим жестоко пострадавших от нацизма евреев. Наш Крым будет им хорошей родиной, рассуждал хозяин Кремля. Крым наш — и наше право им распорядиться по своему усмотрению. Там тысячи евреев будут как у своего бога за пазухой. Словно на райском острове, хоть и на полуострове. Столь широкий жест доброй воли Советского Союза непременно вызовет огромный резонанс в мире, он Сталин предстанет чуть ли не антиподом Гитлера. Естественно, что после такого западные либералы и всевозможные святоши заклюют своих ястребов, если те хотя бы заикнуться о нападении на СССР!
Ещё Крымский проект и участие в плане Маршалла на приемлемых для СССР условиях принесут кредиты, в которых отчаянно нуждается советская экономика. Можно будет выторговать льготы и по ленд-лизу, а то и скостить часть этого девятимиллиардного долга.
Сталин остановился у окна, стал разглядывать пустынные дорожки двора, при этом старик ощущал крепнущее где-то в груди ощущение недоумения и раздражения, словно комок слизи, застрявший в горле, трахее. И надо же было так случиться, что решение всех этих важнейших вопросов упиралось в какого-то одного еврея. Парадоксы истории. Но факт оставался фактом: упиралось. И с этим приходилось считаться. Итак, Михоэлс.
Старый кремлёвский вождь не вполне его понимал: "Тогда в чем дело? Человеку почти открытым текстом предлагают один из высших государственных постов страны — должность Председателя Верховного Совета Еврейской советской социалистической республики, а он упирается как бык, которого тащат на бойню. Черт их, этих евреев, поймет. Все у них не как у людей. Что он там болтал о роли Корея? Никто не предлагает ему роль Корея. Если уж на то пошло, то ему предлагают роль Моисея. И все-таки упирается... Неужели понял его глубинные планы? Но как он мог их понять?!.. Ведь окончательное решение ещё пока им не принято, хотя и в общих чертах план вполне сложился у него в голове.
За годы войны Сталин не раз решал судьбы целых народов, объявляя предателями и депортируя всех этих чеченцев и ингушей, карачаевцев, калмыков, волжских немцев, крымских татар и цыган, турок-месхетинцев, балкарцев, понтийских греков, советских болгар, курдов... И вошёл во вкус. Понравилось чувствовать себя Богом. Окончательно и бесповоротно разбираться с теми, кому веры больше нет, чтобы с корнями сразу выкорчёвывать измену, не размениваясь на полумеры.
А евреям он давно не доверяет. Троцкий, Каменев, Радек, Бухарин — все главные враги были из них. Вся эта серая камарилья во главе с руководителем ОГПУ Менжинским — начальник внешней разведки Меер Трилиссер, начальник контрразведки Артур Артузов — уверяли в преданности, а сами тайно поддерживали связь через неистового Якова Блюмкина с находящимся в Париже "демоном революции". Троцким, который даже визуально был похож на Мефистофеля. Вся тогдашняя чекистская верхушка, "еврейская мафия" — тайно готовилась убить его по приказу своего Мефисто, чтобы сразу передать власть триумфально вернувшемуся на родину толстогубому Лейбу Давидовичу Бронштейну по кличке "Троцкий". Тогда в конце 1920-х он едва успел начать зачищать предателей, и тогда же поклялся себе, что впредь будет действовать на опережение...
Глава 223 "Трагический остров"
В 1935-38 годах не только нацистская Германия, но и гордящиеся своей цивилизованностью Польша, Франция, Великобритания и даже США были заражены бациллами нацизма. Английский король Эдуард ⅤIII открыто симпатизировал Гитлеру. Как и герой-авиатор Чарльз Линдберг ("Гагарин 1930-х"). В рейхе американского лётчика-рекордсмена немецкого происхождения встречали как национального героя. Его пригласили на открытие Олимпийских игр в Берлине, где Линдберг стоял рядом с Гитлером, а рейхсмаршал авиации Герман Геринг лично вручил ему Орден германского орла.
30 июля 1938 года знаменитому американскому промышленнику и отцу современной автомобильной промышленности Генри Форду тоже был вручён Орден заслуг германского орла — высшая из всех возможных наград для иностранцев в Третьем рейхе. Этой наградой был отмечен не столько вклад Форда в мировую промышленность, сколько поддержка деятельности немецких нацистов и его открытая симпатия к ним.
Кнут Гамсун считается самым знаменитым норвежским писателем и лауреатом Нобелевской премии по литературе. Для норвежских интеллектуалов Гамсун то же самое, что для русской интеллигенции — Пушкин, Гоголь, Толстой и Достоевский вместе взятые. Писатель с семьёй совершил поездку в Германию, где его приняли с восторгом. В Берлине состоялось чествование 75-летнего живого классика, и с этого момента Гамсун состоял в переписке со многими деятелями рейха и стал проповедником "коричневых" идей. Ему нередко доводилось оправдывать в прессе злодеяния своих немецких приятелей, вызывавшие осуждение в демократических странах. Например, он защищал нацистов, арестовавших пацифиста Карла фон Осецкого, лауреата Нобелевской премии мира, в поддержку которого выступили практически все европейские прогрессивные писатели.
Одним словом, Гитлер был в тренде. Как и его антисемитские идеи.
Высшие политики Франции и Польши носились тогда с планами насильственного переселения европейских евреев на африканский остров Мадагаскар. Министр иностранных дел Польши Юзеф Бек, как и его французский коллега Мариус Муте, активно лоббировали передачу Мадагаскара (французской колонии) под протекторат Польши для выселения туда вначале всех польских евреев. "Евреев на Мадагаскар!" — под таким лозунгом на государственном уровне проводилась шумная компания, призывающая "освободить Польшу от еврейского влияния". Вначале планировалось депортировать 60 тысяч польских евреев, а затем и остальных их единоверцев, "переизбыток" которых не давал покоя польским антисемитам (всего в предвоенной Польше из 35 миллионов населения примерно 3,3 миллиона составляли евреи).
В 1937 году Варшава получила от Парижа разрешение для работы на Мадагаскаре польской правительственной делегации с целью подготовки операции "Мадагаскар". В декабре того же года официальное правительственное издание "Польская политическая информация" радостно известило своих читателей, что вопрос еврейской эмиграции на Мадагаскар "перешёл из области теоретических дискуссий на путь осуществления". Но из-за нежелания властей раскошеливаться дело заглохло.
