— Хорошо, если так, — кивнула Ника и обернулась к сопровождавшему их невольнику. — Эй, Янкорь, ты давно в Радле живёшь?
— Давненько, госпожа, — кланяясь, прогудел здоровяк.
— Всегда в доме или по городу тоже ходить случалось?
— Носильщиком был, госпожа, — даже с какой-то гордостью заявил раб. — Пока ноги болеть не начали.
— Тогда возьми деньги и купи нам всем по пирогу с сыром или изюмом, — приказала племянница регистора Трениума, развязывая кошелёк. — Ты быстрее моей служанки здесь продавца отыщешь. Только смотри, чтобы пропечённые были как следует.
Девушка видела продавца с прикрытой тряпьём корзиной ещё у солнечных часов и рассчитывала, что невольник затратит на его поиски какое-то время, в течение которого она окажется без присмотра привратника.
Растерянно глянув на медные кружочки, привратник нерешительно пробормотал:
— Мне госпожа Септиса приказала вас охранять.
— А разве на форуме мне что-то угрожает? — вскинула брови Ника.
— Ну так..., — здоровяк по-прежнему переминался с ноги на ногу.
— Я никуда с площади не уйду, — заверила его девушка. — Так что, отправляйся.
Однако невольник продолжал колебаться.
— Ты отказываешься исполнить мой приказ? — угрожающе нахмурилась племянница регистора Трениума. — Хочешь, чтобы госпожа Септиса узнала о твоей дерзости?
— Нет, нет, госпожа, — энергично замотал головой раб, протягивая ладонь за деньгами. — Только во имя всех богов вы уж никуда без меня не уходите. Госпожа не простит, если вас обидят, пока меня нет.
— Не переживай, — усмехнувшись, заверила его собеседница. — Я останусь на форуме.
Ника понимала, что вся её хитрость шита белыми нитками и не выдержит самой элементарной проверки, но она просто не смогла придумать иного способа избавиться от соглядатая.
Едва он исчез в толпе, Ника схватила служанку за руку.
— Бежим!
— Да, госпожа! — кивнула Риата Лация и потащила покровительницу за собой.
Возле аллеи постаментов с бюстами отпущенница растеряно огляделась по сторонам.
"Упустили! — охнула попаданка. — Теперь ещё раз сюда тащиться придётся".
— Вон он, госпожа! — прервала её панические причитания спутница. — С сумкой.
Глянув в ту сторону, девушка рассмотрела мелькнувшую среди спешивших и неторопливо прогуливавших горожан сгорбленную фигуру в полосатом плаще. Шаркая подошвами сандалий, молодой человек неторопливо брёл по форуму, придерживая висевшую на боку матерчатую сумку.
Заглядевшись, Ника не успела вовремя среагировать и налетела на полную даму в длинной ярко-красной накидке.
Холёное, густо набелённое лицо скривилось от злости.
— Прошу прощения, госпожа, — торопливо поклонившись, девушка подхватила подол и пустилась догонять отбежавшую служанку.
Разгневанная горожанка выкрикнула вслед невоспитанной особе что-то очень неприятное, но ни одного из двух сопровождавших её рабов в погоню за племянницей регистора Трениума всё же не отправила.
Впереди какой-то подвыпивший субъект в застиранной тунике и плаще с заплатами попытался поймать бегущую Риату Лацию. Та ловко увернулась, обозвав его лагиром.
Воспользовавшись тем, что мужчина грозил кулаком отпущеннице и не обращал внимание на происходящее вокруг, оказавшаяся рядом Ника с удовольствием толкнула его в плечо. Незадачливый ловец чужих служанок рухнул прямо под ноги оживлённо беседовавшим молодым людям. Тем, разумеется, подобная бесцеремонность не понравилась.
Оставив за спиной разгоравшийся скандал, девушка влетела на примыкавшую к форуму улицу, и перейдя на шаг, перевела дух.
Опередив её метров на тридцать, шагала, то и дело оглядываясь, отпущенница, почти догнав еле плетущегося молодого человека в полосатом плаще. Понимая, что времени у них мало, и Янкорь либо уже начал, либо вот-вот начнёт их искать, Ника прибавила ходу.
Поравнявшись с Риатой Лацией, она вполголоса приказала той вернуться, и если понадобится, сделать всё, чтобы привратник Септисов не увидел родственницу своих хозяев в компании племянника главного смотрителя имперских дорог.
Кивнув, служанка повернула назад, а покровительница негромко окликнула:
— Господин Валий!
Когда тот оглянулся, она увидела ничем не примечательное лицо с редким чёрными пушком на щеках и мягком округлом подбородке. В больших, выразительных глазах, обрамлённых густыми девичьими ресницами, застыл какой-то странный затаённый испуг пополам с растерянностью. Так смотрит на торопливо снующих под дождём прохожих домашний породистый пёсик, вырванный непреодолимыми жизненными обстоятельствами из тёплой квартиры заботливых хозяев.
— Вы звали меня, госпожа? — уточнил молодой человек глубоким, приятным баритоном.
"Ему только в опере петь", — почему-то подумала Ника, утвердительно кивнув.
— Да, если вы Ин Валий Дрок — племянник господина Постума Авария Денсима.
Собеседник тревожно огляделся по сторонам, но спешившие по своим делам горожане не обращали внимания на застывшую посреди тротуара парочку.
— Что вам нужно?
Приблизившись, она тихо проговорила:
— Меня собираются выдать за вашего дядюшку. Я не хочу и прошу вас помочь избежать этого брака.
Моментально побледнев, юноша нервно сглотнул, втягивая голову в плечи.
— Это же выгодно и вам, господин Валий, — продолжила девушка с максимальной убеждённостью в голосе. — Чем меньше будет родственников у господина Авария, тем больше денег он сможет оставить вам по завещанию. А если он женится, то кроме особенно близких ему сейчас людей, придётся оставить что-то и безутешной вдове. Вам это надо, господин Валий?
— Я вас не понимаю, госпожа, — растерянно пробормотал собеседник, судорожно прижимая сумку к боку.
— Не переживайте, — поспешила успокоить его Ника. — Я не предлагаю ничего такого, за что могут преследовать по закону. Вашему драгоценному дядюшке ничего не...
Не дав ей договорить, племянник главного смотрителя имперских дорог неожиданно боднул потенциальную тётку плечом.
Девушку, никак не ожидавшую от него такой прыти, отбросило назад. Она едва не упала, успев вовремя схватиться за край трещины в грубо оштукатуренной стене дома. А Валий, развернувшись, бросился бежать, ловко лавируя между прохожими, и через полминуты затерялся в толпе.
— Вот батман! — только и смогла процедить сквозь зубы Ника, поправляя сползшую с плеч накидку.
— Чем это вы так напугали мальчишку, госпожа? — скаля крепкие, жёлтые зубы, спросил подвыпивший мужичок в добротном, но густо заляпанном пятнами плаще.
— Жениться предложила! — огрызнулась девушка, перебрасывая край покрывала через плечо и торопясь к площади, откуда к ней уже бежала служанка.
— Так я смогу вместо него! — вскричал прохожий, но Ника, схватив Риату Лацию за руку, уже тащила её к форуму.
— Ну, что там, госпожа? — не выдержав, прямо на бегу поинтересовалась отпущенница.
Вбежав на площадь, покровительница раздражённо буркнула, переходя на шаг:
— Ничего. Он сбежал!
— Как это? — удивилась спутница.
— Ногами! — огрызнулась собеседница. — Пошли скорее, Янкорь уже наверное хватился.
С перекошенным от страха лицом и выпученными глазами привратник дома Септисов отыскал их минут через десять.
— Куда же вы подевались, госпожа!? — возопил он густым басом, привлекая к себе всеобщее внимание. — Госпожа накажет меня, если я вас потеряю.
— Ну так нашёл же, — устало проворчала девушка, всё ещё находясь под впечатлением поспешного бегства Валия. — Значит, больше не потеряешь. Ну, давай, чего ты там купил?
— Как приказали, госпожа, — довольно осклабился здоровяк, протягивая три круглых пирога, которые до этого бережно прижимал к груди.
Не замечая вкуса явно пересоленного теста, Ника неторопливо шла мимо портика, мрачно размышляя о причинах столь странного поведения племянника Авария. Тот явно удивился, узнав о предстоящей женитьбе дядюшки, однако, вместо того, чтобы выяснить подробности, просто удрал.
Он, что, даже разговаривать о своём родственнике боится? Если это так, то значит, ни на какую помощь от него рассчитывать не приходится. Но с другой стороны — уж ежели Аварий внушает племяннику такой страх, вряд ли он расскажет ему о предложении Ники.
Потеряв весь интерес к достопримечательностям, девушка зашагала к дому Септисов, всё глубже погружаясь в пучину уныния. Из двух потенциальных помощников — один уже точно отказался, а о втором — ни слуху, ни духу. Видимо, ей самой стоит вновь посетить бани Глоритарква и ещё раз побеседовать с Гнутом Постумием.
Только, судя по настроению тётушки, об этом лучше пока не заикаться. По крайней мере, до визита в Сенат.
Вовремя вспомнив о госпоже Септисе, Ника резко поменяла планы, и разузнав у Янкоря дорогу, направилась к храму Фиолы.
Попаданке показалось, что столь раннее возвращение с прогулки после таких долгих уговоров отпустить рискует вызвать у супруги регистора Трениума ненужные подозрения. Девушка равнодушно смотрела на прекрасные скульптуры из мрамора и бронзы, глазела на храмы, украшенные искусными барельефами, несколько раз останавливалась возле уличных артистов, ловко жонглировавших остро отточенными кинжалами, но мысли её блуждали далеко от красот и достопримечательностей столицы Империи.
Внутреннее чувство всё настойчивее убеждало, что обмануть Авария с помощью нужных предсказаний его астролога, скорее всего, не получится. Одной ей это не под силу, а обращаться за помощью больше не к кому. Возможно, пришла пора подумать о плане Б? Убежать от Септисов — не проблема. И даже сделать так, что им и в голову не придёт её искать — тоже не так уж и сложно. Но как жить потом? Того золота, что у неё осталось, надолго не хватит.
Правда Наставник уверял, что в доме поместья есть тайник, где спрятано чуть ли не десять тысяч империалов. Вот только туда ещё надо попасть, и не факт, что деньги до сих пор никто не нашёл. Хотя такого количества золота наверняка хватит, чтобы соблазнить сотню астрологов и столько же предсказателей.
Значит, пока самое важное — вернуть имение.
Дабы не вызвать недовольство госпожи Септисы, Ника пришла домой задолго до сумерек, и её сразу же потащили на примерку платья.
Весь следующий день тётя и бабушка усиленно готовили девушку к визиту в Сенат. Без споров опять не обошлось. Пласда Септиса Денса желала показать её лучшим людям Радла во всём блеске, дабы те не сомневались, что перед ними наследница славного рода младших лотийских Юлисов и племянница регистора Трениума, далеко не самого последнего человека в Империи.
Не забывая о своём обещании во всём слушаться хозяйку дома, племянница тем не менее, помня наставления "папы", наоборот, предпочла бы выглядеть скромнее. Уступив тётушке в фасоне платья, она никак не хотела вешать на себя дорогие украшения, поскольку слишком хорошо знала, насколько важно первое впечатление.
Спор рисковал перерасти в скандал, но, к счастью, на обед явился глава семьи с каким-то гостем.
Выйдя из уборной, он внимательно выслушал аргументы сторон, и подумав, поддержал племянницу:
— Ни к чему нам показывать ваше богатство, госпожа Юлиса.
Скрепя сердце, супруге пришлось согласиться, затаив обиду на девушку.
Вечером регистор Трениума провёл обстоятельную беседу с госпожой Юлисой. Несмотря на шибавший в нос запах алкоголя, выглядел дядюшка очень серьёзным и сосредоточенным.
— Я должен предупредить, что кое-кто из сенаторов уже высказал сомнение в вашем происхождении. Поэтому вам предстоит очень нелёгкий разговор. И я тут ничем помочь не смогу. Во время заседания могут говорить только сенаторы или приглашённые.
— Неужели вас там не будет? — встрепенулась Ника.
— Я останусь в дверях зала, — поспешил успокоить её собеседник. — И не смогу подсказать нужный ответ.
— Ну, по крайней мере, — задумчиво протянула девушка. — Вы хотя бы сможете подать знак, если я вдруг начну говорить что-то не то.
— Знак? — вскинул брови хозяин дома.
— Ну да, — подтвердила племянница. — Например, проведёте рукой по волосам или почешите ухо...
Регистор Трениума крякнул, пробормотав:
— Я об этом как-то не думал.
— Если мне лучше замолчать, — принялась она развивать свою мысль. — Проведёте рукой по волосам или скрестите их на груди. А если я делаю всё правильно — просто улыбнитесь.
Дядюшка рассмеялся.
— Если я так сделаю, то все увидят, что вы только на меня и смотрите, и всё поймут.
— А на кого мне ещё смотреть? — деланно удивилась Ника. — Вы же здесь мой самый близкий родственник.
— Я, конечно, попробую, — усмехнулся собеседник. — Но всё же лучше надейтесь на себя и не ждите от сенаторов снисхождения.
— Постараюсь не подвести вас, господин Септис, — заверила племянница.
— Главное — себя не подведи, — покачал головой тот. — И выспись как следует. Завтра у тебя трудный день.
Вот с этим-то как раз и возникли проблемы.
Риата Лация, поохав вместе с покровительницей минут пятнадцать, быстро засопела, а Ника ещё долго лежала, бездумно таращась в темноту.
Невзирая на то, что поспать как следует так и не удалось, проснулась она очень легко и чувствовала себя на удивление бодро.
Тётушка, словно забыв про домашние дела, тут же окружила племянницу явно преувеличенными заботой и вниманием. По её приказу рабы даже заменили воду в ванне и добавили в неё сушёные лепестки роз.
Пока девушка блаженствовала, полузакрыв глаза, служанка тщательно промывала ей волосы жидким мылом с запахом лаванды. Затем, не доверяя никому, лично умастила кожу покровительницы благовонным маслом. Ника не очень то любила подобную процедуру, но уж если родственницы настаивали, решила уступить.
На завтрак вместо опостылевшей каши подали мёд и свежие лепёшки с молоком. Торопливо покушав, она переоделась в новое платье, а потом, усевшись перед зеркалом, вновь отдала себя в умелые руки Риаты Лации. Та, помня указания регистора Трениума, не стала гнаться за модой и делать сложную причёску, ограничившись аккуратно уложенными косами, скреплёнными серебряной шпилькой с бабочкой.
Как и условились, набор драгоценностей ограничили подарком Вестакии Картен и нефритовым ожерельем. А вот накидку ей подарили новую: очень лёгкую, тёмно-голубую с серебряным узором по краям.
Несмотря на ранний подъём и самое активное участие всех женщин семейства Септисов, сборы госпожи Ники Юлисы Террины для визита в Сенат закончились буквально за несколько минут до того, как в ворота дома постучался Анк Минуц Декум, которого покровитель послал за племянницей.
Прощаясь, растроганная тётушка, прижавшись щекой к её щеке, тихо прошептала:
— Будь сильной, Ника.
Бабуля расплакалась, размазывая по щекам слёзы и губную помаду, а Гэая, смотревшая на двоюродную сестру восторженными глазами, выкрикнула срывающимся голосом:
— Да помогут вам боги, госпожа Юлиса!
"Только на них и вся надежда", — нервно хмыкнула Ника, забираясь в новый паланкин.
Изредка поглядывая в щель между занавесок, она уже без труда узнавала улицы, по которым топали подошвы сандалий носильщиков. По мере приближения к Орлиной дороге, девушка с пугающим удовольствием почувствовала, как в душе нарастает знакомое ощущение отчаянной бесшабашности, охватывающей её всякий раз, когда приходится драться не на жизнь, а на смерть.
